1975 г. - "И в пространстве между нами ветер роз, туман гвоздик..." - стихи и события.
1. ТРИУМФ
Возле арки триумфальной
Длился наш роман банальный.
Встретились под ливнем летним,
И расстались в снегопад -
Кажется сейчас последним
Мимолетный первый взгляд...
Ах, трамвай забит цветами,
И в пространстве между нами
Ветер роз, туман гвоздик, -
Мы смеемся, едем, любим,
Дышим, чувствуем и губим,
Проживаем краткий миг.
Визг колес на повороте,
Остановка - нам сходить.
Торопиться нужно плоти,
А душе - неспешно жить…
Из забвенья возникая,
Промелькнет та ночь вдвоем,
В громыхании трамвая,
Только через жизнь - потом…
От восторга стало жарко, -
Мы бежали средь зимы,
Я решил пройти под аркой -
И разжали руки мы!
Всюду хмарь и непогода.
Крикни в спину, не молчи!
Подворотней небосвода,
Арка светиться в ночи.
Надо мной разверзлись своды,
Я под аркой проходил -
А прошел я через годы,
Под дугой небесных сил…
На мороз надел треух,
Тем и кончился триумф.
читать
2. ЛИМИТЧИЦА И ОБЫВАТЕЛЬ
- У тебя есть кров и блат,
Только денег маловато.
Не ходи за мной - чревата
Я последствиями, брат.
Суд сегодня надо мной
В Общежитие чинили, -
Выгнать вон постановили.
Ну а ты - иди домой.
Ты домой к жене ступай,
И из окон наблюдай
За рекою профиль ЗИЛа -
Пять годочкой протрубила
Я в штамповочнам - хана, -
Ни покрышки мне, ни дна!
Верила по простоте,
Что дадут мне, сироте,
Постоянную жилплощадь.
Не торговка, чтоб на площадь
Мне с протестами идти...
- Ты прости меня, прости.
Я виновен пред тобой
Детством, юностью, семьей,
Летней дачей, зимней дачей,
Все, чем жил я час назад,
Вдоховеньем и удачей
Бесконечно виноват...
Все защитники - в могиле,
Я помочь тебе не в силе.
Москва. Пролетарский проспект.
3.
***
В провинции танцы, а стройки в стране
В сей утренний час начинают роится.
Конктейль мне, коктейль! Я желаю напиться -
И страшно, и зябко, и весело мне.
И бьется мой пульс в воспаленном виске -
За бедный народ здесь не чувствую боли я -
Под гнетом имперским живет метрополия,
Провинция пляшет в ночном кабаке!..
4.
***
Здесь ветрено, как в оперении птиц,
Летящих на север...
От шумных столиц,
Вернулся я в тихий, готический город -
Как дали ясны, как пронзителен холод!
Мое возвращение сюда мимолетно -
И впрямь, словно птицей мелькну перелетной
Над городом, и над слиянием рек,
И только в отличье от птицы летящей,
Мне жаль этот миг, от меня уходящий -
Как ветер, я чувствую времени бег...
Каунас.
5. САМООБРАЗОВАНИЕ В МЕТРО
В небе четверка коней Фаэтона,
А под землей я пускаюсь в галоп
С книжкой раскрытой. Вот двери вагона -
Сцилла! Харибда! Я прыгаю! Хлоп!
Скоро на чистую воду всех выведу!
Снова заканчивается перегон.
Перебегу из вагона в вагон, -
Чтобы поближе к дальнему выходу.
6.
* * *
Спит баскетболистка в самолете,
После поражений и побед.
Дух порой летает ниже плоти -
Снится ей расчерченный паркет.
А закат багровый, беспредельный,
Над закатом - темное крыло.
Вновь турнир закончен двухнедельный,
Только напряженье не прошло.
Снятся ей зарядки, тренировки
И полет оранжевых мячей.
Скоро предстоят переигровки
В сфере ослепительных огней.
Проступает звездное пространство,
И над бесконечною страной
Спит она, беспечна и прекрасна,
В небо вознесенная игрой.
В самолете Тбилиси - Москва, 1975 г.
7.
***
Съем на базаре травки целебной.
Черные звезды царят над Вселенной.
Дней мне осталось мало ли много
В ритме неровном вращенья земного.
Времени хватит на страсти любые -
Черные звезды и золотые.
8.
***
Стихотворение о бутылке
Перевожу - сижу в ухмылке:
Плывет бутылка в океане,
В ней тайна, путь ее в тумане...
Наклейки я с посуды смыл,
Сдавать в авоськах потащил.
В конце всех виршей, текстов, главок -
Приемо-сдаточный прилавок.
9.
***
Тузом ты козыряешь,
Нашел ты ход конем -
Ты тексты сочиняешь,
Мы их -увы! поем.
Сидишь ты в ресторане,
Осетр твой запечен.
Не пойман на обмане,
Ни в чем не уличен.
Мы крах тебе пророчим,
но только на беде
Себе под нос бормочем
Твою белибарду.
10.
***
Исчезли, как Майя,
но нет после вас
ни знаков, ни пирамид.
Планета немая -
гудит контрабас,
и высится здание МИД.
Век проклят и прожит,
и вы по судьбе
лишь прах и виденья Земли.
Никто не поможет,
раз сами себе
ничем вы не помогли.
А судя по данным -
вас в лагерях
погибло, как на войне.
И кажется странным -
как на дверях,
крест был на стране.
Тбилиси.
11.
***
Хвала Вам, Фишер! Шахматы - война.
Дебюты, эндшпили - всего лишь только средство.
Событий, зрелищ! - надоел сполна
Унылый пейзаж добрососедства.
Мне знание не нужно наперед, -
Ваш конь - Троянский, а ладья - как ступа.
Причинность мировую потрясет
Аккорд необъяснимого поступка!
12. ПЕШКА
Не за тобой следит Европа,
но в стройном хоре агитпропа
твой раздается голосок.
Я ваш пророк! - твердишь упрямо,
и по шажку все ходишь прямо,
и только бьешь немножко вбок.
13.
***
Ты разобрался в добре, зле,
Не катишься вниз.
Ты преуспел в святом ремесле -
Браво! Бис!
Жабы поют. Рыб, червей
Несут на заклание.
Есть и мерило лиры твоей -
Преуспевание.
14.
***
Вот подвернула ногу,
Дорожки - чистый лед!
Все это - слава Богу! -
До свадьбы заживет.
Тем более, что свадьбы
Не будет никогда.
Тебя поцеловать бы -
Да канули года...
15. КЛАДЫ.
Разумно жили на Руси -
Молились - "Господи, спаси!.."
А сами тоже не плошали:
И в подпол прятали, и в печь,
Чтобы на черный день сберечь
То, что годами наживали.
А как нагрянул черный день, -
Сгорело столько деревень.
И под ковшом блеснут порою
Богатства прежнего следы.
А откупились от беды,
Да вот не золотом, а кровью…
Волоколамск.
Журнал "Юность" №4, 1984 год - http://alikhanov.livejournal.com/100938.html
16.
* * *
Завсегдатай клуба, Метрополя,
Щедро раздававший серебро,
Подниму картофелину с поля,
Положу в дырявое ведро.
Накрывая для бригады ужин,
Бормочу я рифмы - все не сник.
Для своей бригады здесь я нужен,
Как шофер, дежурный, истопник.
Лишь бы мне не сгинуть ненароком,
Лишь бы оказаться понужней,
Лишь бы ближе - тем ли, этим боком, -
Все равно кем быть среди людей.
Волоколамск.
17.
* * *
Наш разговор беспечен и небрежен, -
Мы оба согласились - не судьба,
И поцелуй неизъяснимо нежен...
Но мы то помним, что любовь груба.
18.
* * *
Пусть тебе славы хлебнуть довелось -
Брось это дело неверное, брось!
Хватит порхать по-над брусьями, хватит -
Спину сломаешь - никто не заплатит.
Всех чемпионов забвение ждет, -
Тот победит, кто быстрее уйдет.
19.
***
И снова полнится земля молвой ли слухом -
Услышу строчку, запишу, воспряну духом.
20.
*
И все мне кажется - летящая листва
вновь возродит утраченные связи.
*
По улице пойду, кого-то встречу,
А может быть - не встречу никого.
*
И чем дальше Земля, тем сильнее ее притяженье.
*
Любовь сильнее зова звезд.
*
И с сигаретой натощак,
Бродить по солнечной аллее,
И мир осенний ощущать,
Не радуясь, не сожалея...
*
И снова полнится земля молвой ли слухом -
Услышу строчку, запишу, воспряну духом.
*
Страсть, как скорость, заносит на повороте.
21.
* * *
На Борисовских прудах в пищевом ларьке
Ты стоишь с открывалкой у прилавка.
А в холуйской то моей суетной руке
Телефонная трубка, бланки Главка.
Средь чиновничьей возни, то ли током, толь кнутом,
Страсть ударит, как тогда била.
В гору, говорят, пошел, закрутился я винтом.
Для тебя б мне разгружать пиво...
Коломенское.
22.
* * *
Вечная магия женских имен -
Лет лебединый и перезвон...
23. КОМАНДИРОВКА
С аршином со своим - да мерка
Иная здесь...
И вот померкла
Последняя звезда.
И только небо озарилось,
В Евлахе чайхана открылась,
И я вошел туда.
Вот день пришел, а пища будет,
От съеденного не убудет
За трудовым столом.
Бегом разносит чай старуха -
Дробь барабана, словно муха,
Гудит под потолком.
Планеты житель образцовый,
Служебный долг непустяковый
Исполню с рвением крутым, -
И, причиняя беспокойство,
Проверю здесь мироустройство,
Его сверяя со своим...
В этой довольно длительной командировке я ездил по Олимпийским базам, и проверял эффективность использования медико-биологической аппаратуры при подготовкие сборных команд СССР.
В Евлахе я оказался проездом из Цахкадзора, где в условиях среднегорья проводили летнюю подготовку бегуны, - в Мингечаур - там тренировались гребцы-каноисты.
В Цахкадзоре произошла любопытная история.
При проверке я вдруг обнаружил большое количество медико-биологической аппаратуры - тонны две, не меньше, - которая не была даже распакована.
Я стал выяснять что это за аппаратура, но никто не мог мне ничего сказать, а по внешнему виду понять было невозможно.
Наконец, сторож вспомнил, что телевизор в холле был в одном из этих ящиков.
Там же при телевизоре оказалось и документация.
Оказалось, что это было оборудование для скоростного изучения немецкого языка членов Сборных команд СССР при подготовке к Олимпийским играм в Мюнхене 1972 года!
24.
***
Стука дверь в России ждут -
Даром не прошла наука,
И в предвосхищеньи стука,
Снова рукописи жгут.
Никого я не виню -
Текстам нет под солнцем места.
В ожидании ареста
Пушкин их предаст огню.
Кто-то смог предостеречь,
Что нагрянут, отобедав,
И успеет Грибоедов
Письма и записки сжечь.
Хлебников, прищуря взор,
Что-то в степь ночную скажет,
Наволочку вдруг развяжет,
Вытряхнет стихи в костер.
25.
***
Перед забором, до проходной,
Слышится голос, может быть, мой.
А за забором сотни людей -
Сборка идет боевых кораблей.
История написания - http://alikhanov.livejournal.com/369084.html
26. МЕРТВАЯ ДОРОГА
На тундру с возмущеньем гаркну,
Как море, высеку ее:
От Салехарда на Игарку
Негодование мое
Помчится вдаль по рельсам ржавым
И рухнет с первого моста.
Моя великая лержава
Опять невинная и чиста.
Ее бетонная столица
Полна бессмысленных гостей,
Но дольше всех ее путей
Вот этот рабский путь продлится,
Длинною в сорок рабских лет,
И для него забвенья нет.
От кабинетных разговоров,
Среди холуйской суеты,
До этих гибельных просторов,
Сквозь дали вечной мерзлоты,
Была проложена дорога.
По этим рельсам никогда
Не проходили поезда.
Людей, людей прошло здесь много -
Они ушли в морозный ад
И не пришел никто назад...
Тюмень- Сургут -Тобольск
Стихотворение это впервые опубликовано в однотомнике "Блаженство бега" - в главке
"Зарубки загубленного времени"
В Тюменьском крае подобных дорог было построено девять.
Агитационную Делегацию журнала "Юность" - в составе которой был и я, - встретили в Тюмене на аэродроме - и вертолетом мы вскоре полетели в Сургут.
На аэродроме же меня, видимо, приняли за охранника Бориса Полевого, и посадили в "Волгу" начальника, остальные члены делегации поехали на автобусе.
Борис Полевой и начальник сидели на заднем сидении"Волги", а я сел рядом с шофером.
Тогда по "Фитилю" - по кино-журналу о социалистических недостатках, который выходил под редакцией самого Михалкова (отца) прошел сюжет о строительстве дороги к Самотлорскому месторождению.
Вот, мол, строится новая автомобильная "бетонка", но медленно, тормозит стройку века.
А рядом уже проложена, уже есть железная дорога, которая почему-то не восстанавливается.
Борис Полевой тут и спросил его, начальника:
- Ну как, восстанавливаете железную дорогу?
- Да это невозможно сделать, это мертвая дорога - вся в плавунах, лучше новую построить, -
сказал начальник строительства Самотлора Борису Полевому.
(Я впервые услышал это жуткое название именно тогда, в этой "Волге")
- А сколько-то их у тебя всего в крае проложено? - спросил Борис Полевой.
Начальник и назвал цифру...
Самоя длинная из таких мертвых дорог "Салехард-Игарка".
В 90-х годах в "МК" был с фотографиями репортаж на полосу, теперь же - полно ссылок на поисковиках.
27.
***
Татьяне Смирновой
А на лице прекрасном и опавшем
Избранничества блеклые черты -
Безвинно уничтоженным и павшим
В безвестности не дашь исчезнуть ты.
Молчание - потворство злодеяньям.
Лишь музыка твоя одна навзрыд -
Твой реквием всеобщим покаяньем,
Как колокол над Угличем, звучит.
28.
***
Я в Ростове-на-Дону
Знаю девушку одну.
Ей одной во всей стране
Все известно ото мне.
Все, что ей теперь известно
Было очень интересно.
Бескорыстный интерес
Стал корыстным и исчез.
29.
***
За всех несчастливых в любви
Мы говорим слова свои.
За грешных, брошенных - за всех,
Пусть льется твой счастливый смех.
Все то, что прожито сейчас -
За нас, за нас с тобой, за нас.
30.
***
Предпочел тревогам и заботам
Сумрачных вокзалов суету, -
И как-будто птичьим перелетом
Заполняю жизни пустоту.
31.
***
Как унынье поглотит меня целиком,
У тебя, верный друг, одолжу телефон.
32.
***
Ты ни о чем не спрашивай меня -
Не помню я, но все-таки печалюсь,
О том, что дни другие отличались
От этого пленительного дня.
Все то, что называется судьбой -
Хождение по комнатам, и служба,
Родня и неудавшаяся дружба
Узнаются потом, само собой...
33.
* * *
Как изменилась родина моя!
Вот здесь в колодеце плавала форель
По кругу, очищая гладь от мошек -
Водой прозрачной, чистой и студеной
Под вечер поливали темный сад,
В котором мы болтали до рассвета...
Я был уверен - только подойду,
Скрипучую калитку приоткрою,
И все что было, к нам опять вернется...
Колодца нет, а старый виноградарь
Все лозы порубил, и лишь трава
Где в первый раз тебя я целовал,
Такая же...
А завязь, и листва,
И груши распускающейся цвет,
Не могут ждать, печалиться и помнить...
Леселидзе.
34.
***
Не умею, но надо, хоть тресни,
Подтекстовывать ритмы и песни.
35.
* * *
В городишке при аэродроме,
В розовом с балкончиками доме,
Развожу беседы костерок.
Тихую улыбку вызываю,
Песенки пою, стихи читаю -
Что-то возникает между строк.
В Боготе была ты и в Стамбуле,
И огни Мадрида промелькнули
За стеклом - ты хочешь рассказать
О местах далеких и красивых...
Помолчи - о странах и проливах
Много поэтичнее - не знать.
Снова на форсаже рев неистов.
О боксерах, о волейболистах
Мне бы между взлетами пропеть.
Улетишь ты в Азию, в Америку.
Я приду сюда, как-будто к берегу,
Словно в море, в небо посмотреть…
36. В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА КОРИНА
В начале было все довольно просто -
Буржуи с красным носом в «Окнах РОСТА».
Потом портреты гениев придворных,
Высокому призванию покорных.
Вон та худа, а этот парень толст.
Все впечатленье портит серый холст.
И груды мышц, и яростные торсы,
И жесты ввысь, и скулы в пол-лица
Усеяли пролеты и контрфорсы
Проектов безобразного дворца.
По потолку идет ночной патруль,
Вдоль по фронтонам - гимны изобилью,
И красками сияет вестибюль...
И только холст подернут вечной пылью.
И было б больше нечего сказать,
Когда бы ни десяток лиц безвестных,
В советских галереях неуместных,
Осмелился художник написать.
Художника большой благожелатель,
Впоследствии загубленный писатель,
Название придумал подходящее:
«Русь уходящая»...
Священники, игуменьи, монахи -
Не в божьем, а в мирском каком-то страхе
С тоской и укоризною глядят.
Ледащий инвалид лежит во прахе,
Юродивый куда-то прячет взгляд...
И не понять мне мыслей их окольных.
Но мне расскажет скорбно сжатый рот,
Как оскверняет церкви, колокольни
Внезапно обезумевший народ.
Мне не понять какие-то оттенки,
В иных зрачках не вижу я ни зги.
Но впечатленье страшное - по стенкам
Разбрызганы российские мозги.
Как нестерпим всепониманья яд!
Как глубоки на тусклых лицах тени!
Под пытками - во временах! - смолчат
Свидетели и жертвы преступлений.
Их безысходность - словно алкоголь.
Их сопечальник - я - в похмелье горьком, -
Потухшая, поруганная боль,
И пустота в последнем взгляде зорком…
37.
* * *
Через всю Москву, а дальше поездом
Будешь добираться ты одна.
И в пустом вагоне будет боязно,
А вокруг мороз, метель, зима.
И тропинкой серой и глубокою
От платформы в сторону пойдешь.
Жизнью терпеливой, одинокою
Скромно и с достоинством живешь.
У тебя есть правильные принципы,
Чудные, как звездный небосвод.
Но населена земля не принцами,
А как раз совсем наоборот.
Может быть, и вправду ты счастливая,
И несчастна эта, что с мной,
Вся в огнях мелькающих, красивая,
Едет на такси ко мне домой.
38.
* * *
Ради развития текста
Гибнет и время, и место.
39. РАСЦВЕТ КИНОПРОКАТА
Сменялись фильмы, а в темном зале
опять блестели все те же лица.
Ребенок плакал, бежали воры,
смеялись жирные проститутки,
Кривлялся Чарли, стреляли танки,
ковбои мчались, и лаял Гитлер.
И в темном зале, как в чреве века,
рождалось новое поколенье.
Хлебный переулок.
События и поездки 1975 года
Вильнюс, Каунас, Кяярику, Таллинн- по базам Олимпийской подготовки.
Из Таллина полетел на похороны любимой бабушки Аннв Васильевны Горемычкиной - в Тбилиси.
Волоколамск - прополка картофеля.
Длительная командировка по Олимпийским базам - Гали, Цахкадзор, Мингечаур, заехал в Тбилиси, оттуда улетел в Москву.
К зиме поездка в составе агитбригады журнала “Юность” - Тюмень, Тобольск , Сургут.
Возле арки триумфальной
Длился наш роман банальный.
Встретились под ливнем летним,
И расстались в снегопад -
Кажется сейчас последним
Мимолетный первый взгляд...
Ах, трамвай забит цветами,
И в пространстве между нами
Ветер роз, туман гвоздик, -
Мы смеемся, едем, любим,
Дышим, чувствуем и губим,
Проживаем краткий миг.
Визг колес на повороте,
Остановка - нам сходить.
Торопиться нужно плоти,
А душе - неспешно жить…
Из забвенья возникая,
Промелькнет та ночь вдвоем,
В громыхании трамвая,
Только через жизнь - потом…
От восторга стало жарко, -
Мы бежали средь зимы,
Я решил пройти под аркой -
И разжали руки мы!
Всюду хмарь и непогода.
Крикни в спину, не молчи!
Подворотней небосвода,
Арка светиться в ночи.
Надо мной разверзлись своды,
Я под аркой проходил -
А прошел я через годы,
Под дугой небесных сил…
На мороз надел треух,
Тем и кончился триумф.
читать
2. ЛИМИТЧИЦА И ОБЫВАТЕЛЬ
- У тебя есть кров и блат,
Только денег маловато.
Не ходи за мной - чревата
Я последствиями, брат.
Суд сегодня надо мной
В Общежитие чинили, -
Выгнать вон постановили.
Ну а ты - иди домой.
Ты домой к жене ступай,
И из окон наблюдай
За рекою профиль ЗИЛа -
Пять годочкой протрубила
Я в штамповочнам - хана, -
Ни покрышки мне, ни дна!
Верила по простоте,
Что дадут мне, сироте,
Постоянную жилплощадь.
Не торговка, чтоб на площадь
Мне с протестами идти...
- Ты прости меня, прости.
Я виновен пред тобой
Детством, юностью, семьей,
Летней дачей, зимней дачей,
Все, чем жил я час назад,
Вдоховеньем и удачей
Бесконечно виноват...
Все защитники - в могиле,
Я помочь тебе не в силе.
Москва. Пролетарский проспект.
3.
***
В провинции танцы, а стройки в стране
В сей утренний час начинают роится.
Конктейль мне, коктейль! Я желаю напиться -
И страшно, и зябко, и весело мне.
И бьется мой пульс в воспаленном виске -
За бедный народ здесь не чувствую боли я -
Под гнетом имперским живет метрополия,
Провинция пляшет в ночном кабаке!..
4.
***
Здесь ветрено, как в оперении птиц,
Летящих на север...
От шумных столиц,
Вернулся я в тихий, готический город -
Как дали ясны, как пронзителен холод!
Мое возвращение сюда мимолетно -
И впрямь, словно птицей мелькну перелетной
Над городом, и над слиянием рек,
И только в отличье от птицы летящей,
Мне жаль этот миг, от меня уходящий -
Как ветер, я чувствую времени бег...
Каунас.
5. САМООБРАЗОВАНИЕ В МЕТРО
В небе четверка коней Фаэтона,
А под землей я пускаюсь в галоп
С книжкой раскрытой. Вот двери вагона -
Сцилла! Харибда! Я прыгаю! Хлоп!
Скоро на чистую воду всех выведу!
Снова заканчивается перегон.
Перебегу из вагона в вагон, -
Чтобы поближе к дальнему выходу.
6.
* * *
Спит баскетболистка в самолете,
После поражений и побед.
Дух порой летает ниже плоти -
Снится ей расчерченный паркет.
А закат багровый, беспредельный,
Над закатом - темное крыло.
Вновь турнир закончен двухнедельный,
Только напряженье не прошло.
Снятся ей зарядки, тренировки
И полет оранжевых мячей.
Скоро предстоят переигровки
В сфере ослепительных огней.
Проступает звездное пространство,
И над бесконечною страной
Спит она, беспечна и прекрасна,
В небо вознесенная игрой.
В самолете Тбилиси - Москва, 1975 г.
7.
***
Съем на базаре травки целебной.
Черные звезды царят над Вселенной.
Дней мне осталось мало ли много
В ритме неровном вращенья земного.
Времени хватит на страсти любые -
Черные звезды и золотые.
8.
***
Стихотворение о бутылке
Перевожу - сижу в ухмылке:
Плывет бутылка в океане,
В ней тайна, путь ее в тумане...
Наклейки я с посуды смыл,
Сдавать в авоськах потащил.
В конце всех виршей, текстов, главок -
Приемо-сдаточный прилавок.
9.
***
Тузом ты козыряешь,
Нашел ты ход конем -
Ты тексты сочиняешь,
Мы их -увы! поем.
Сидишь ты в ресторане,
Осетр твой запечен.
Не пойман на обмане,
Ни в чем не уличен.
Мы крах тебе пророчим,
но только на беде
Себе под нос бормочем
Твою белибарду.
10.
***
Исчезли, как Майя,
но нет после вас
ни знаков, ни пирамид.
Планета немая -
гудит контрабас,
и высится здание МИД.
Век проклят и прожит,
и вы по судьбе
лишь прах и виденья Земли.
Никто не поможет,
раз сами себе
ничем вы не помогли.
А судя по данным -
вас в лагерях
погибло, как на войне.
И кажется странным -
как на дверях,
крест был на стране.
Тбилиси.
11.
***
Хвала Вам, Фишер! Шахматы - война.
Дебюты, эндшпили - всего лишь только средство.
Событий, зрелищ! - надоел сполна
Унылый пейзаж добрососедства.
Мне знание не нужно наперед, -
Ваш конь - Троянский, а ладья - как ступа.
Причинность мировую потрясет
Аккорд необъяснимого поступка!
12. ПЕШКА
Не за тобой следит Европа,
но в стройном хоре агитпропа
твой раздается голосок.
Я ваш пророк! - твердишь упрямо,
и по шажку все ходишь прямо,
и только бьешь немножко вбок.
13.
***
Ты разобрался в добре, зле,
Не катишься вниз.
Ты преуспел в святом ремесле -
Браво! Бис!
Жабы поют. Рыб, червей
Несут на заклание.
Есть и мерило лиры твоей -
Преуспевание.
14.
***
Вот подвернула ногу,
Дорожки - чистый лед!
Все это - слава Богу! -
До свадьбы заживет.
Тем более, что свадьбы
Не будет никогда.
Тебя поцеловать бы -
Да канули года...
15. КЛАДЫ.
Разумно жили на Руси -
Молились - "Господи, спаси!.."
А сами тоже не плошали:
И в подпол прятали, и в печь,
Чтобы на черный день сберечь
То, что годами наживали.
А как нагрянул черный день, -
Сгорело столько деревень.
И под ковшом блеснут порою
Богатства прежнего следы.
А откупились от беды,
Да вот не золотом, а кровью…
Волоколамск.
Журнал "Юность" №4, 1984 год - http://alikhanov.livejournal.com/100938.html
16.
* * *
Завсегдатай клуба, Метрополя,
Щедро раздававший серебро,
Подниму картофелину с поля,
Положу в дырявое ведро.
Накрывая для бригады ужин,
Бормочу я рифмы - все не сник.
Для своей бригады здесь я нужен,
Как шофер, дежурный, истопник.
Лишь бы мне не сгинуть ненароком,
Лишь бы оказаться понужней,
Лишь бы ближе - тем ли, этим боком, -
Все равно кем быть среди людей.
Волоколамск.
17.
* * *
Наш разговор беспечен и небрежен, -
Мы оба согласились - не судьба,
И поцелуй неизъяснимо нежен...
Но мы то помним, что любовь груба.
18.
* * *
Пусть тебе славы хлебнуть довелось -
Брось это дело неверное, брось!
Хватит порхать по-над брусьями, хватит -
Спину сломаешь - никто не заплатит.
Всех чемпионов забвение ждет, -
Тот победит, кто быстрее уйдет.
19.
***
И снова полнится земля молвой ли слухом -
Услышу строчку, запишу, воспряну духом.
20.
*
И все мне кажется - летящая листва
вновь возродит утраченные связи.
*
По улице пойду, кого-то встречу,
А может быть - не встречу никого.
*
И чем дальше Земля, тем сильнее ее притяженье.
*
Любовь сильнее зова звезд.
*
И с сигаретой натощак,
Бродить по солнечной аллее,
И мир осенний ощущать,
Не радуясь, не сожалея...
*
И снова полнится земля молвой ли слухом -
Услышу строчку, запишу, воспряну духом.
*
Страсть, как скорость, заносит на повороте.
21.
* * *
На Борисовских прудах в пищевом ларьке
Ты стоишь с открывалкой у прилавка.
А в холуйской то моей суетной руке
Телефонная трубка, бланки Главка.
Средь чиновничьей возни, то ли током, толь кнутом,
Страсть ударит, как тогда била.
В гору, говорят, пошел, закрутился я винтом.
Для тебя б мне разгружать пиво...
Коломенское.
22.
* * *
Вечная магия женских имен -
Лет лебединый и перезвон...
23. КОМАНДИРОВКА
С аршином со своим - да мерка
Иная здесь...
И вот померкла
Последняя звезда.
И только небо озарилось,
В Евлахе чайхана открылась,
И я вошел туда.
Вот день пришел, а пища будет,
От съеденного не убудет
За трудовым столом.
Бегом разносит чай старуха -
Дробь барабана, словно муха,
Гудит под потолком.
Планеты житель образцовый,
Служебный долг непустяковый
Исполню с рвением крутым, -
И, причиняя беспокойство,
Проверю здесь мироустройство,
Его сверяя со своим...
В этой довольно длительной командировке я ездил по Олимпийским базам, и проверял эффективность использования медико-биологической аппаратуры при подготовкие сборных команд СССР.
В Евлахе я оказался проездом из Цахкадзора, где в условиях среднегорья проводили летнюю подготовку бегуны, - в Мингечаур - там тренировались гребцы-каноисты.
В Цахкадзоре произошла любопытная история.
При проверке я вдруг обнаружил большое количество медико-биологической аппаратуры - тонны две, не меньше, - которая не была даже распакована.
Я стал выяснять что это за аппаратура, но никто не мог мне ничего сказать, а по внешнему виду понять было невозможно.
Наконец, сторож вспомнил, что телевизор в холле был в одном из этих ящиков.
Там же при телевизоре оказалось и документация.
Оказалось, что это было оборудование для скоростного изучения немецкого языка членов Сборных команд СССР при подготовке к Олимпийским играм в Мюнхене 1972 года!
24.
***
Стука дверь в России ждут -
Даром не прошла наука,
И в предвосхищеньи стука,
Снова рукописи жгут.
Никого я не виню -
Текстам нет под солнцем места.
В ожидании ареста
Пушкин их предаст огню.
Кто-то смог предостеречь,
Что нагрянут, отобедав,
И успеет Грибоедов
Письма и записки сжечь.
Хлебников, прищуря взор,
Что-то в степь ночную скажет,
Наволочку вдруг развяжет,
Вытряхнет стихи в костер.
25.
***
Перед забором, до проходной,
Слышится голос, может быть, мой.
А за забором сотни людей -
Сборка идет боевых кораблей.
История написания - http://alikhanov.livejournal.com/369084.html
26. МЕРТВАЯ ДОРОГА
На тундру с возмущеньем гаркну,
Как море, высеку ее:
От Салехарда на Игарку
Негодование мое
Помчится вдаль по рельсам ржавым
И рухнет с первого моста.
Моя великая лержава
Опять невинная и чиста.
Ее бетонная столица
Полна бессмысленных гостей,
Но дольше всех ее путей
Вот этот рабский путь продлится,
Длинною в сорок рабских лет,
И для него забвенья нет.
От кабинетных разговоров,
Среди холуйской суеты,
До этих гибельных просторов,
Сквозь дали вечной мерзлоты,
Была проложена дорога.
По этим рельсам никогда
Не проходили поезда.
Людей, людей прошло здесь много -
Они ушли в морозный ад
И не пришел никто назад...
Тюмень- Сургут -Тобольск
Стихотворение это впервые опубликовано в однотомнике "Блаженство бега" - в главке
"Зарубки загубленного времени"
В Тюменьском крае подобных дорог было построено девять.
Агитационную Делегацию журнала "Юность" - в составе которой был и я, - встретили в Тюмене на аэродроме - и вертолетом мы вскоре полетели в Сургут.
На аэродроме же меня, видимо, приняли за охранника Бориса Полевого, и посадили в "Волгу" начальника, остальные члены делегации поехали на автобусе.
Борис Полевой и начальник сидели на заднем сидении"Волги", а я сел рядом с шофером.
Тогда по "Фитилю" - по кино-журналу о социалистических недостатках, который выходил под редакцией самого Михалкова (отца) прошел сюжет о строительстве дороги к Самотлорскому месторождению.
Вот, мол, строится новая автомобильная "бетонка", но медленно, тормозит стройку века.
А рядом уже проложена, уже есть железная дорога, которая почему-то не восстанавливается.
Борис Полевой тут и спросил его, начальника:
- Ну как, восстанавливаете железную дорогу?
- Да это невозможно сделать, это мертвая дорога - вся в плавунах, лучше новую построить, -
сказал начальник строительства Самотлора Борису Полевому.
(Я впервые услышал это жуткое название именно тогда, в этой "Волге")
- А сколько-то их у тебя всего в крае проложено? - спросил Борис Полевой.
Начальник и назвал цифру...
Самоя длинная из таких мертвых дорог "Салехард-Игарка".
В 90-х годах в "МК" был с фотографиями репортаж на полосу, теперь же - полно ссылок на поисковиках.
27.
***
Татьяне Смирновой
А на лице прекрасном и опавшем
Избранничества блеклые черты -
Безвинно уничтоженным и павшим
В безвестности не дашь исчезнуть ты.
Молчание - потворство злодеяньям.
Лишь музыка твоя одна навзрыд -
Твой реквием всеобщим покаяньем,
Как колокол над Угличем, звучит.
28.
***
Я в Ростове-на-Дону
Знаю девушку одну.
Ей одной во всей стране
Все известно ото мне.
Все, что ей теперь известно
Было очень интересно.
Бескорыстный интерес
Стал корыстным и исчез.
29.
***
За всех несчастливых в любви
Мы говорим слова свои.
За грешных, брошенных - за всех,
Пусть льется твой счастливый смех.
Все то, что прожито сейчас -
За нас, за нас с тобой, за нас.
30.
***
Предпочел тревогам и заботам
Сумрачных вокзалов суету, -
И как-будто птичьим перелетом
Заполняю жизни пустоту.
31.
***
Как унынье поглотит меня целиком,
У тебя, верный друг, одолжу телефон.
32.
***
Ты ни о чем не спрашивай меня -
Не помню я, но все-таки печалюсь,
О том, что дни другие отличались
От этого пленительного дня.
Все то, что называется судьбой -
Хождение по комнатам, и служба,
Родня и неудавшаяся дружба
Узнаются потом, само собой...
33.
* * *
Как изменилась родина моя!
Вот здесь в колодеце плавала форель
По кругу, очищая гладь от мошек -
Водой прозрачной, чистой и студеной
Под вечер поливали темный сад,
В котором мы болтали до рассвета...
Я был уверен - только подойду,
Скрипучую калитку приоткрою,
И все что было, к нам опять вернется...
Колодца нет, а старый виноградарь
Все лозы порубил, и лишь трава
Где в первый раз тебя я целовал,
Такая же...
А завязь, и листва,
И груши распускающейся цвет,
Не могут ждать, печалиться и помнить...
Леселидзе.
34.
***
Не умею, но надо, хоть тресни,
Подтекстовывать ритмы и песни.
35.
* * *
В городишке при аэродроме,
В розовом с балкончиками доме,
Развожу беседы костерок.
Тихую улыбку вызываю,
Песенки пою, стихи читаю -
Что-то возникает между строк.
В Боготе была ты и в Стамбуле,
И огни Мадрида промелькнули
За стеклом - ты хочешь рассказать
О местах далеких и красивых...
Помолчи - о странах и проливах
Много поэтичнее - не знать.
Снова на форсаже рев неистов.
О боксерах, о волейболистах
Мне бы между взлетами пропеть.
Улетишь ты в Азию, в Америку.
Я приду сюда, как-будто к берегу,
Словно в море, в небо посмотреть…
36. В МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА КОРИНА
В начале было все довольно просто -
Буржуи с красным носом в «Окнах РОСТА».
Потом портреты гениев придворных,
Высокому призванию покорных.
Вон та худа, а этот парень толст.
Все впечатленье портит серый холст.
И груды мышц, и яростные торсы,
И жесты ввысь, и скулы в пол-лица
Усеяли пролеты и контрфорсы
Проектов безобразного дворца.
По потолку идет ночной патруль,
Вдоль по фронтонам - гимны изобилью,
И красками сияет вестибюль...
И только холст подернут вечной пылью.
И было б больше нечего сказать,
Когда бы ни десяток лиц безвестных,
В советских галереях неуместных,
Осмелился художник написать.
Художника большой благожелатель,
Впоследствии загубленный писатель,
Название придумал подходящее:
«Русь уходящая»...
Священники, игуменьи, монахи -
Не в божьем, а в мирском каком-то страхе
С тоской и укоризною глядят.
Ледащий инвалид лежит во прахе,
Юродивый куда-то прячет взгляд...
И не понять мне мыслей их окольных.
Но мне расскажет скорбно сжатый рот,
Как оскверняет церкви, колокольни
Внезапно обезумевший народ.
Мне не понять какие-то оттенки,
В иных зрачках не вижу я ни зги.
Но впечатленье страшное - по стенкам
Разбрызганы российские мозги.
Как нестерпим всепониманья яд!
Как глубоки на тусклых лицах тени!
Под пытками - во временах! - смолчат
Свидетели и жертвы преступлений.
Их безысходность - словно алкоголь.
Их сопечальник - я - в похмелье горьком, -
Потухшая, поруганная боль,
И пустота в последнем взгляде зорком…
37.
* * *
Через всю Москву, а дальше поездом
Будешь добираться ты одна.
И в пустом вагоне будет боязно,
А вокруг мороз, метель, зима.
И тропинкой серой и глубокою
От платформы в сторону пойдешь.
Жизнью терпеливой, одинокою
Скромно и с достоинством живешь.
У тебя есть правильные принципы,
Чудные, как звездный небосвод.
Но населена земля не принцами,
А как раз совсем наоборот.
Может быть, и вправду ты счастливая,
И несчастна эта, что с мной,
Вся в огнях мелькающих, красивая,
Едет на такси ко мне домой.
38.
* * *
Ради развития текста
Гибнет и время, и место.
39. РАСЦВЕТ КИНОПРОКАТА
Сменялись фильмы, а в темном зале
опять блестели все те же лица.
Ребенок плакал, бежали воры,
смеялись жирные проститутки,
Кривлялся Чарли, стреляли танки,
ковбои мчались, и лаял Гитлер.
И в темном зале, как в чреве века,
рождалось новое поколенье.
Хлебный переулок.
События и поездки 1975 года
Вильнюс, Каунас, Кяярику, Таллинн- по базам Олимпийской подготовки.
Из Таллина полетел на похороны любимой бабушки Аннв Васильевны Горемычкиной - в Тбилиси.
Волоколамск - прополка картофеля.
Длительная командировка по Олимпийским базам - Гали, Цахкадзор, Мингечаур, заехал в Тбилиси, оттуда улетел в Москву.
К зиме поездка в составе агитбригады журнала “Юность” - Тюмень, Тобольск , Сургут.