Виктор Гофман - "Целина", "Лили Марлен" - новые стихи, видео.
Виктор Гофман.
смотреть и слушать
Виктор ГОФМАН
ЦЕЛИНА
Click to viewВиктор ГОФМАН
ЦЕЛИНА
"...под Кокчетавом верблюд
кричит..."
Павел Васильев
Степь
Как тянет вдаль простор табунный,
как травы майские томят,
когда над степью ветер юный
разносит ранний аромат.
А дальше всё мертво от зноя:
травинки чахлые в песках,
и воздух зыблется слюдою
в морщинистых солончаках.
Простой уклад степного быта
порыв веков стереть не смог:
проносят верные копыта,
из юрты тянется дымок.
И в отчуждении спокойном,
как выстрел Сильвио в туза,
привыкшие к пескам и войнам
терпенья узкие глаза.
Держава
Где беркут складывает крылья,
на землю падая стрелой,
твои последние усилья
вонзаются в целинный слой.
Где, припадая к чёрной гриве,
летит казах бог весть куда,
в очередном своём порыве
натягиваешь повода.
Однажды вынув меч из ножен,
его обратно не вернёшь -
и вечный зуд в тебе заложен
кромсать, бурить и сеять ложь.
Как самолёту - без движенья,
рабочей домне - без угля,
ты ищешь новые сраженья,
трубишь у нового руля.
Добив последних недобиток,
от хмурых дел не отдохнёшь-
и в масле клеветы и пыток
врагов бессмысленных печёшь.
В призывных лентах паровозы
летят в нетронутую тишь,
и в упоеньи новой дозы
терзаешь почву и рычишь.
Ещё Коран его не застишь,
и в минаретах спит Кабул,
но степь распаханная настежь,
уже далёкий слышит гул.
Ты надорвёшь себя в погоне
по кругу в рваных удилах,
где лепестки на горном склоне
алеть благословил Аллах.
Твоя бессонная забота
в хрустальный ляжет мавзолей
из соли высохшего пота
летящей конницы твоей.
Пыль
Пути Великого монгола
сошлись в пылающей степи
с последней вахтой комсомола
и общей кружкой на цепи.
У раскалившихся колючек
песками занесённых зон
бригады шумных недоучек
грызут зубами чернозём.
Ещё в совхозах не обули.
Не нацепили ордена.
И скоро засухи и бури
развеют пылью их дела.
Но утром трут глаза бараки,
и высыпает в степь отряд:
зевает в гулком полумраке,
и умывальники гремят.
А в полдень не моргнёт светило.
И давит стойкая жара.
И, как советские кадила,
дымят на пашне трактора.
Идут широкой вереницей,
и грозные чернеют га,
чтоб, шелестя густой пшеницей,
вставали душные стога.
Состав грохочет за составом.
Трясясь, пылят грузовики..
Кричит верблюд под Кокчетавом...
Текут сыпучие пески.
Виктор ГОФМАН
ЛИЛИ МАРЛЕН
Журчал картавый ручеёк напевный,
не умолкал твой звонкий голосок
над кружками с густой баварской пеной,
над грохотом тяжёлым на восток.
Как ты лилась под рокот мотоцикла
над касками отчаянных парней!
Но смолкла вдруг... и головой поникла
в колючей мгле неведомых полей
Под орудийный гул дымится Волга.
Нашла на камень - тупится коса.
Как ты в эстрадной кофточке продрогла!
И обреченных сипнут голоса.
И лишь хрипит солдат в промёрзлой яме
в далёкий плеск ... в тепло твоих колен:
"Лили Марлен..." - лиловыми губами,
в последний раз в снегу: "Лили Марлен!".
Виктор Гофман
БЛОК
Ты шарил по бездне руками,
и песней бодрил слепоту,
тоску загонял рысаками,
и губы ловил на лету.
...Молчат патрули и затворы,
и дремлют штыки у костра,
но плотно опущены шторы,
и жизнь сторонится пера.
Что толку бросать то и дело
поленья в угасшую печь,
всё трупами окоченело,
уже ничего не разжечь.
Потерянность в мире бездонном,
бессилье надломленных фраз -
всё в этом лице измождённом
и блеске измученных глаз.
И так- до болезни смертельной,
до лютой и смертной тоски...
Пространства твои беспредельны,
и душны твои тупики.
ОСЕНЬ
Сырость, равнодушие и скука.
Пропасть одиночества мутна.
Бросишь камень - не услышишь звука,
всё летит - не достигая дна.
Хорошо, что всё ещё умею
оживлять упавшие листы;
уходя в пустынную аллею,
звуки извлекать из пустоты.
Так не снёс витающий над бездной
мёртвого безмолвия вокруг,
и в избытке воли бесполезной
создал мир- чтобы услышать звук.
Бросил вниз пылающее слово,
заглянул в зияющий проём
в ожиданьи отзвука живого,
и услышал... это был псалом.
Виктор Гофман
НАД ВОЛНОЙ
Скажи мне, несущая волны, река
зачем над тобой проплываю века?
И северный ветер средь каменных плит
насквозь пробирает и воду рябит.
Зачем над тобою под стук топора
кипела студёная воля Петра?
И, мёртвых не грея, горели костры,
Гудела метель и вставали кресты.
И ротный с настилом ребят торопил,
и чашу бессмертья над сваями пил.
...Зачем в полутьме на свечу и тетрадь
слетала легчайшим пером благодать?
И мёртвого Пушкина дровни везли
в морозную даль святогорской земли.
...Зачем, словно это случилось вчера,
бежали во тьме и кричали: "Ура!"?
И били прикладами в скулы и грудь
всплывавших из проруби- воздух глотнуть.
Зачем бесконечною ночью, река,
дрожали подъезды и ждали звонка.
И, молча собрав чемоданчик с бельём,
до первых лучей не ложились вдвоём.
...Зачем вдоль ограды в голодном бреду
тащили родных по неровному льду?
И ветер в сугробах свистел по пути,
что некому будет тебя отвезти.
Зачем я стою у последней черты,
смотря, как течёшь безучастная ты?
Река убегает... Молчанье хранит.
И холодно плещет волна о гранит.