из моего телеграм-канала
Как известно, марксизм рассматривает развитие человеческого общества как последовательность экономических формаций, где разница между производственными отношениями и производственными силами и определяет динамику социальных и исторических изменений.
С течением времени, особенно после падения Советского Союза, эта концепция утратила свою притягательность. В нее перестали верить, ею перестали руководствоваться в общественной и экономической жизни государства. В общем, сама идея, что причина развития человечества лежит в характере экономических отношений, кажется теперь бездоказательной и непривлекательной. Разумеется, комплекс этих идей исчез и из образовательного процесса на всей постсоветской территории. Однако недавнее прочтение книги «Марксизм-ленинизм о войне и армии» 1965 года издания позволило мне кое-что заметить и сформулировать.
Дело в том, что из вышеописанного постулата прямо вытекает принцип закономерности развития исторического процесса, тот самый принцип историзма. И как раз, при прочтении этой книги, на контрасте, сопоставлении в режиме «тогда-сейчас», удалось заметить, что принцип историзма остался как в образовательном процессе, так и в национальной культуре. Большинству людей на постсоветском пространстве история представляется в виде последовательной смены формацией и форм правления, представляя таким образом единое целое, где переход на новую стадию глубоко закономерен и на это есть свои причины. Любопытно наблюдать, как марксизм-ленинизм, уйдя из общественной жизни на идеологическом уровне, сохранился на уровне эпистемологии, по-прежнему определяя организацию нашего знания, да и познавательных процессов в целом. Полагаю, что существование принципа историзма в российском образовании и в массовом сознании, сообщает значительное своеобразие и организации психологического и психотерапевтического знание. Историзм- это такая своеобразная призма, преломляясь через которую, казалось бы одинаковые для всех концепции гештальта, психоанализа, КПТ и прочего, приобретают иное, совершенно особое существование в российском профессиональном пространстве.
С течением времени, особенно после падения Советского Союза, эта концепция утратила свою притягательность. В нее перестали верить, ею перестали руководствоваться в общественной и экономической жизни государства. В общем, сама идея, что причина развития человечества лежит в характере экономических отношений, кажется теперь бездоказательной и непривлекательной. Разумеется, комплекс этих идей исчез и из образовательного процесса на всей постсоветской территории. Однако недавнее прочтение книги «Марксизм-ленинизм о войне и армии» 1965 года издания позволило мне кое-что заметить и сформулировать.
Дело в том, что из вышеописанного постулата прямо вытекает принцип закономерности развития исторического процесса, тот самый принцип историзма. И как раз, при прочтении этой книги, на контрасте, сопоставлении в режиме «тогда-сейчас», удалось заметить, что принцип историзма остался как в образовательном процессе, так и в национальной культуре. Большинству людей на постсоветском пространстве история представляется в виде последовательной смены формацией и форм правления, представляя таким образом единое целое, где переход на новую стадию глубоко закономерен и на это есть свои причины. Любопытно наблюдать, как марксизм-ленинизм, уйдя из общественной жизни на идеологическом уровне, сохранился на уровне эпистемологии, по-прежнему определяя организацию нашего знания, да и познавательных процессов в целом. Полагаю, что существование принципа историзма в российском образовании и в массовом сознании, сообщает значительное своеобразие и организации психологического и психотерапевтического знание. Историзм- это такая своеобразная призма, преломляясь через которую, казалось бы одинаковые для всех концепции гештальта, психоанализа, КПТ и прочего, приобретают иное, совершенно особое существование в российском профессиональном пространстве.