О Гималаях и идентичности.
Приехав ранним вечером на автобусе из Катманду в Покхару, мы сразу заселились в комнату, выбрав из всех встречавших автобус владельцев почему-то самого истошно кричащего. Стремительно спустился южный вечер, приближая собой завтрашний полет.
Джомсом.. Город в долине Кали-Гандаки. Почти 3000 метров над уровнем моря. Ширина долины в некоторых местах всего 500 метров. «Кукурузник», взлетев из Покхары рано утром, озабоченным жуком потащил нас по небу, следуя маршрутом за изгибами долины. Двухлетняя дочь, услышав шум винтов прямо за стеной, ангельским голосом сказала «зуззыт» и мгновенно заснула, предоставив нам с женой любоваться горами и восходом. Солнце и вздымающиеся горы сообщали душе два противоположных переживания- ощущение себя ничтожной песчинкой и ощущение космического величия человека, непостижимо порождая искристую радость бытия. Глубокая, но привычно скрываемая радость все же прорывалась наружу, придавая лицам жены и дочери особую, неповторимую красоту. Буднично приземлившись после разворотов и поворотов в 100 метрах от гор, забежали в одно из немногих открытых в столь ранний час заведений. Опасения про «горняшку» тогда казались нам небеспочвенными и мы решили дать себе время на адаптацию, а особенно маленькому ребенку. Тогда мы еще не знали, что горную болезнь легче переносят как раз дети, и нам следовало больше прислушиваться к себе. Впрочем, и это было лишнее, ведь всего 3000 метров над уровнем моря.
Однако тогда, перед предстоявшим нам 20-километровым горным маршрутом , нам хотелось быть в себе полностью уверенными. Мы шли из Джомсома в Муктинатх, который был на высоте 4700 м над уровнем моря.
Меню заведения было столь же скудным, сколь и традиционно прекрасным. Медленно попивая масалу, время от времени я посматривал на ближайшую вершину, тщетно пытаясь определить, Дхаулагири это или Нилгири, в промежутках пытаясь контролировать дочь, активно путешествующую от стула до окна и обратно. Впрочем, все это было сметено из головы раздавшимися внизу голосами, которые показались смутно знакомыми. Они быстро приближались и уже из общего гомона можно было легко различить…русскую речь. Коротко взглянув на жену, я приложил палец к губам. Ну, а за дочь можно было не беспокоиться. К тому времени она говорила мало и крайне непонятно.
За разворачивающимся действием мы наблюдали молча, старательно имитируя отстраненность и поглощенность ребенком и видом за окном. Тогда, впервые взглянув не вверх, а вниз, я увидел его.. внизу на хозяйственном дворе, обнаженный по пояс мужчина просеивал уголь, мерно кидая его лопатой на наклонную решетку. И больше его ничего не интересовало.
Это было 5 мая 2013 года. Да-да, в день светлого Воскресения Христова, мы оказались в одном из мест, где величие Господа нашего представлено в наглядной форме. В тот период жизни мы с женой активно проходили катехизацию, познавали основы православной веры и это имеет прямое отношение к тому, что последовало дальше.
Между тем, действие рядом с нами шло своим чередом. Занявшая места рядом компания оказалась сплошь женской. Расположившаяся во главе стола их предводительница начала(или продолжила) речь.
-Сегодня, девочки, какой день. Знаете? Не знаете. Короче, сегодня Пасха. А мы здесь все с вами для того, чтобы познать свою женскую суть. Для этого мы идем в храм, что в Муктинатхе, будем там совершать ранним утром омовение обнаженными.
*тут мы, поперхнувшись чаем, чуть не упали со стульев. Опустим на мгновение все безумие затеи с обнажением ранним утром в горах Нижнего Мустанга, да еще посреди деревни и у стен древнего храма. Пасха-то тут при чем?!*
Но на этом не закончилось
-Девочки, говорят, что в этот день воскрес Христос. Но кто такой Христос? Христос- это просто переодетый Шива! Это уже давно всем известно.
*тут, поперхнувшись еще больше, мы натурально схватились за сердце.*
Покачнувшись на стуле, я мазнул расфокусированным взглядом по окружающему, вновь натолкнувшись на мерное движение обнаженного торса и лопаты с углем. И это позволило мне прийти в себя, удержать удар. А действие все так же, сука, продолжалось.
-И, девочки, нам теперь нужно все это соединить и прикоснуться к своей женской сути. И одной из частей женской сути является творчество и домашнее хозяйство, создание уюта. Поэтому, девочки, вот вам макеты куриных яиц для декоративного творчества. Сейчас мы их будем раскрашивать в пасхальные цвета и готовиться духовно к походу в этот..ну..храм, что наверху. Где он там? А, в Муктинатхе.
*мы с женой с широко раскрытыми глазами следили за происходящим, и даже дочь притихла немного.*
А между тем, судьба приготовила нам завершающий удар в этой утренней сцене. Сидящие вокруг стола женщины, послушавшие только что вдохновляющую историю про Христа-Шиву, идущие на утреннее обнаженное омовение в индуистский храм в деревне, что в горах Нижнего Мустанга, раскрашивают пасхальные(!!!) яйца и поют "Пусть бегут неуклюже, пешеходы по лужам»!
Мозг был окончательно сломан, а рассматривание гималайских вершин скачком вдруг приобрело необходимую созерцательность и глубину.
Не дождавшись покраски яиц паломницами, мы поспешили начать наш маршрут. И плевать на «горняшку». Часом позже, медленно идя по мосту через Кали-Гандаки, мы вынуждены были ускорить шаг, чтобы попасть на обочину и уступить дорогу догоняющим нас машинам. Мимо нас, на трех джипах, пролетели паломницы, а мы с женой заржали в голос. И только ребенок наш, сидя в слинге у меня на груди, с улыбкой таращила глазенки на папу с мамой.
Потом был долгий путь наверх, где дочь, утомившись, спала прямо на камнях в короткие минуты привала, а мы рассматривали величественные снежные вершины и местных коров, что по размеру больше похожи на наших худосочных телят. И время от времени перед глазами всплывал образ того, бросающего уголь мужчины.
Заночевав в Кагбени, мы каким-то чудом не пересеклись с этой компанией, хотя опередили их на пару часов. Как мы это сделали, передвигаясь пешком, мы сначала не поняли. Но поняли на следующий день, когда увидел, как они по часу позируют и устраивают фотосессии в разных местах по пути следования. Но вот замаячил и конец нашего путешествия. Муктинатх. Последние пару километров к нему проходили по резкому, больше обычного подъему. Градусов 40-45. Извилистая горная тропа с валунами, обломками скал и т.п. Это было уже в конце пути. Рюкзак за спиной, рюкзак с дочерью на животе…12 км трекинга. Не самый легкий путь. Усталость и глухое раздражение, накопившись, не давали мне остановиться, нашептывая мысли о последнем рывке и близком отдыхе. Упрямо взбираясь наверх и оставив позади жену, увлеченно фотографирующую закат над Нилгири, вновь натыкаюсь на часть этих…паломниц. Усевшись на валуне и пытаясь отдышаться, они ведут «светские» разговоры с горным колоритом, которые я слышу, проходя неподалеку:
-Смотри, во мужик дает! Уже второй час прет наверх без остановок с рюкзаком и ребенком! И это странно, ведь наставница нам говорила, что мужчина слабеет духовно и физически с рождением ребенка, его энергию ребенок забирает на свое развитие.
*проходивший мимо я, натужно заскрипев зубами от злости, крайним напряжением воли смог не выдать себя, так и рвавшейся с губ матерной тирадой*.
Но оставалась считанная сотня метров и, буквально взлетев на ровную площадку деревни, я, наконец-то, перестал двигаться и стал смотреть на Нилгири, выискивая взглядом жену где-то внизу. Это была конечная точка нашего восхождения. И в сумерках, пробираясь к номеру в отеле, я все время вспоминал того обнаженного, кидающего уголь мужика. И думал о том, как бесконечно, космически далеко может быть от людей обычное переживание простоты бытия, которое суть-величественный момент проживания идентичности, и как одновременно близко, буквально под окнами, оно может быть. И,кстати, тоже обнаженное:)
Да, Гималаи умеют просветлять и учить тому простому и великому, что есть в пути Христа. Особенно в дни Пасхальной седмицы.
П.С. Фотографии тех дней прилагаются.
