Поцелуй жизни
Историк пилотируемой космонавтики и автор интереснейших книг Леон Розенблюм (_leroy_) регулярно в своём фейсбуке публикует отрывки из воспоминаний астронавтов. К сожалению, чаще только для друзей. Но самые пронзительные хочется показать и остальным людям. Ведь, к сожалению, в России мы не знаем целого пласта истории пилотируемой космонавтики, связанной, к примеру, с полётами астронавтов на шаттлах.
***
(из книги канадского астронавта Дэффида Уильямса)
...За пару недель до нашего старта я сидел дома в джинсах и футболке, просматривая перед ужином процедуру взлёта шаттла. Я всё больше и больше проводил времени дома перед тем, как уйти на положенный недельный карантин, который каждый астронавт должен пройти перед полётом. Я не мог рисковать, подцепив простуду с риском получить медицинский запрет на участие в миссии [STS-90].
Дома никого не было, и я разложил свой процедурный лист и свои заметки поперёк обеденного стола. Его потертая поверхность на протяжении многих лет видела всё, каждое пятно и потек свидетельствовали о многих предрассветных чашках кофе и поздних ночных ужинах, которые мы провели вместе со времён начала моей учебы медицине.
Неожиданно зазвонил дверной звонок. Я бросил взгляд туда, раздражённый помехой. Прежде чем я подошёл к двери, звонок повторился. Мы никого не ждём, подумал я. Через мутную стеклянную панель двери я увидел женщину. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, оглядываясь назад, словно ждала чего-то важного. Я открыл дверь и увидел одну из наших соседок по улице.
«Ты владеешь CPR [сердечно-легочная реанимация]?», - спросила она прежде, чем я успел поздороваться.
(Пожалуйста, не надо, чтобы это был опрос Американской кардиологической ассоциации!).
«Да, я знаю CPR. Чем могу помочь?»
«Тут кто-то на улице не дышит», - сказала она.
Мои медицинские инстинкты сработали, и мы побежали вниз по улице к её проезду, где на дорожке лежала девочка-подросток. Двое людей пробовали сделать ей CPR, но я издалека ясно видел, что они делают её неправильно. Они не знают, что делают, подумал я, подбегая к ним.
«Позвольте, пожалуйста. Я врач», - сказал я.
Пульс у девочки был слабый, и она не дышала. Её кожа была синюшной из-за недостатка кислорода. Я знал, что именно надо немедленно сделать, но у меня не было никакого реанимационного оборудования, которое я обычно использовал. Я должен был решить, что делать - и быстро. Было очевидно, что девочке требуется немедленная вентиляция легких, но без оборудования это означало лишь искусственное дыхание рот-в-рот. Если это поможет, я спасу её жизнь. Но делая это, я получу шанс нарушить свой карантинный период и вылететь из миссии.
Решение было простым. Я начал делать искусственное дыхание рот-в-рот. Бортврачу* это понравится, подумал я
- - - - - -
*Бортврачами в NASA по традиции ВВС называют специалистов по авиационно-космической медицине и врачей экипажа. - прим. перев.
- - - - - - - - -
Как врач неотложной помощи, я проводил реанимацию бесчисленного числа людей с остановкой сердца, но это всегда происходило под яркими лампами больничного помещения с современным оборудованием по поддержанию жизни, дефибрилляторами и коллективом хорошо подготовленных профессионалов. Хотя я потратил годы, преподавая спасение жизни, это был первый раз, когда я делал искусственное дыхание рот-в-рот в реальной ситуации, вдали от больницы. Я был сам по себе, на темной проезжей улице, окруженный обезумевшими родственниками. Их тревога была ощутимой, почти заразительной. Но когда у девочки вырвалось первое дыхание, и я почувствовал, что её легкие расширились, я обрёл надежду.
Когда изо рта девочки вырвался воздух, я явственно услышал свистящий шум в её груди.
«У неё астма?» - спросил я у столпившихся вокруг меня.
«Да, но такого никогда не случалось», - ответил мать девочки.
Я продолжал вдувать в нее воздух, когда колеса амбуланса зашумели по улице. С шумом и светом появились парамедики.
«Что случилось?» - спросил меня старший парамедик.
«Мне кажется, у нее произошла остановка сердца на фоне приступа астмы. Ее требуется интубировать, поставить капельницу, и ввести ей бронхолитическое средство». Парамедик удивленно уставился на меня. «Я врач неотложной помощи», - объяснил я.
Два парамедика сразу приступили к работе. Они быстро поняли, что для спасения девочки требуется сочетание умений и усилий всех нас троих. Через несколько минут мы купировали астматический приступ. Девочка задышала сама. Мать девочки и я вместе с парамедиками сели в амбуланс, и пока мы ехали в больницу, девочка пришла в сознание.
На следующий день я пришел в Космический центр имени Джонсона, чтобы повидать нашего бортврача д-ра Смита Джонстона. «Эй, как дела?» - как обычно, спросил я, входя в его кабинет.
«Здорово, - ответил он. - Как у тебя дела? Готов к полёту?».
«На самом деле, у меня есть что-то, что я должен тебе сказать, и это может касаться миссии. Я не думаю, что это может оказаться серьезным вопросом, но на всякий случай…» - сказал я, пытаясь оставаться как можно более спокойным.
«Так что?» - спросил Смит, наклонившись вперед и глядя мне прямо в глаза.
«Вчера вечером я делал искусственное дыхание рот-в-рот подростку, у которого была остановка сердца на фоне астмы».
«Ты делал ЧТО?» - недоверчиво глядя на меня, спросил он. Я, уже медленнее, повторил свои слова.
Смит откинулся на спинку кресла, переваривая то, что я ему сказал. Наконец, он спросил: «Она выжила?».
«Да. Приехали парамедики и интубировали её. Мы ввели ей жидкость и немного эпинефрина [адреналина], и она начала дышать сама, пока мы везли её в больницу».
Потом Смит задал вопрос на миллион долларов: «У неё была инфекция верхних дыхательных путей? Пневмония или что-то другое, что иногда приводит к приступу астмы?».
«Семье об этом ничего не известно. Они красили внутри дома, а она пришла в гости. Возможно, это вызвало приступ», - сказал я.
«Окей. Вау. Как ты себя чувствуешь?».
«Прекрасно. Я дам тебе знать, если почувствую какие-нибудь симптомы в следующие пару дней, но в целом, я думаю, риск был невысок».
«Я благодарю тебя за то, что сказал мне», - проговорил Смит. Мы побеседовали о некоторых медицинских вещах, которые были между мной и врачом экипажа. Было непохоже, что у меня будут проблемы.
Наша беседа подошла к концу. «Ещё раз спасибо, Смит, - сказал я. - Я дам тебе знать, если почувствую себя нехорошо».
Всего за пару дней до того, когда мы должны были уходить в официальный карантин, дверной звонок зазвонил опять. Когда я открыл, девочка и её родители стояли на крыльце. Она была сияющая и здоровая.
«Можно войти? - спросила она. - Я хотела бы поговорить с вами о том, что случилось ранее на неделе».
«Конечно», - сказал я, и мы прошли в гостиную. Ее родители трясли мою руку, снова и снова говоря: «Спасибо». Когда мы уселись в гостиной, я подумал, насколько необычно то, что врач видит кого-то, кому до этого оказал помощь. Я реанимировал множество людей в больнице: иногда - успешно, иногда - нет. Но никто из них никогда не приходил сказать спасибо, и я никогда не разговаривал с ними лично, тем более в гостиной моего дома.
«Я хочу поблагодарить вас», - сказала девочка.
«Конечно, - ответил я. - Я врач, я просто сделал свою работу».
«Нет, вы не поняли, - сказала она, прожигая меня взглядом. - Я хочу поблагодарить вас за спасение моей жизни. Я действительно не знала, что я хочу делать в этой жизни. Но после того, что произошло, я решила стать врачом. Это потрясающе, что обладая правильными навыками, вы можете спасти человека».
Я был потрясён. Этим простым заявлением она ухватила суть того, почему я когда-то захотел стать врачом. Это были моменты, которые оправдывали весь это стресс, учёбу, сложные задачи. Искусственное дыхание рот-в-рот называют «поцелуем жизни». Она была права: быть способным спасти чью-то жизнь - это редчайший подарок.
«Я рад, что ты заинтересовалась медициной. Это фантастика, - сказал я. - Я надеюсь, что у тебя всё получится». Мы расстались и она ушла, обнявшись с родителями.
Я вернулся к реальности. К счастью, я не заболел, так что беспокоиться было не о чем. Остаток недели был суматошным, и прежде, чем я осознал это, наступил карантин перед предстоящим запуском...
This entry was originally posted at https://alien3.dreamwidth.org/1309846.html. Please comment there using OpenID.
***
(из книги канадского астронавта Дэффида Уильямса)
...За пару недель до нашего старта я сидел дома в джинсах и футболке, просматривая перед ужином процедуру взлёта шаттла. Я всё больше и больше проводил времени дома перед тем, как уйти на положенный недельный карантин, который каждый астронавт должен пройти перед полётом. Я не мог рисковать, подцепив простуду с риском получить медицинский запрет на участие в миссии [STS-90].
Дома никого не было, и я разложил свой процедурный лист и свои заметки поперёк обеденного стола. Его потертая поверхность на протяжении многих лет видела всё, каждое пятно и потек свидетельствовали о многих предрассветных чашках кофе и поздних ночных ужинах, которые мы провели вместе со времён начала моей учебы медицине.
Неожиданно зазвонил дверной звонок. Я бросил взгляд туда, раздражённый помехой. Прежде чем я подошёл к двери, звонок повторился. Мы никого не ждём, подумал я. Через мутную стеклянную панель двери я увидел женщину. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, оглядываясь назад, словно ждала чего-то важного. Я открыл дверь и увидел одну из наших соседок по улице.
«Ты владеешь CPR [сердечно-легочная реанимация]?», - спросила она прежде, чем я успел поздороваться.
(Пожалуйста, не надо, чтобы это был опрос Американской кардиологической ассоциации!).
«Да, я знаю CPR. Чем могу помочь?»
«Тут кто-то на улице не дышит», - сказала она.
Мои медицинские инстинкты сработали, и мы побежали вниз по улице к её проезду, где на дорожке лежала девочка-подросток. Двое людей пробовали сделать ей CPR, но я издалека ясно видел, что они делают её неправильно. Они не знают, что делают, подумал я, подбегая к ним.
«Позвольте, пожалуйста. Я врач», - сказал я.
Пульс у девочки был слабый, и она не дышала. Её кожа была синюшной из-за недостатка кислорода. Я знал, что именно надо немедленно сделать, но у меня не было никакого реанимационного оборудования, которое я обычно использовал. Я должен был решить, что делать - и быстро. Было очевидно, что девочке требуется немедленная вентиляция легких, но без оборудования это означало лишь искусственное дыхание рот-в-рот. Если это поможет, я спасу её жизнь. Но делая это, я получу шанс нарушить свой карантинный период и вылететь из миссии.
Решение было простым. Я начал делать искусственное дыхание рот-в-рот. Бортврачу* это понравится, подумал я
- - - - - -
*Бортврачами в NASA по традиции ВВС называют специалистов по авиационно-космической медицине и врачей экипажа. - прим. перев.
- - - - - - - - -
Как врач неотложной помощи, я проводил реанимацию бесчисленного числа людей с остановкой сердца, но это всегда происходило под яркими лампами больничного помещения с современным оборудованием по поддержанию жизни, дефибрилляторами и коллективом хорошо подготовленных профессионалов. Хотя я потратил годы, преподавая спасение жизни, это был первый раз, когда я делал искусственное дыхание рот-в-рот в реальной ситуации, вдали от больницы. Я был сам по себе, на темной проезжей улице, окруженный обезумевшими родственниками. Их тревога была ощутимой, почти заразительной. Но когда у девочки вырвалось первое дыхание, и я почувствовал, что её легкие расширились, я обрёл надежду.
Когда изо рта девочки вырвался воздух, я явственно услышал свистящий шум в её груди.
«У неё астма?» - спросил я у столпившихся вокруг меня.
«Да, но такого никогда не случалось», - ответил мать девочки.
Я продолжал вдувать в нее воздух, когда колеса амбуланса зашумели по улице. С шумом и светом появились парамедики.
«Что случилось?» - спросил меня старший парамедик.
«Мне кажется, у нее произошла остановка сердца на фоне приступа астмы. Ее требуется интубировать, поставить капельницу, и ввести ей бронхолитическое средство». Парамедик удивленно уставился на меня. «Я врач неотложной помощи», - объяснил я.
Два парамедика сразу приступили к работе. Они быстро поняли, что для спасения девочки требуется сочетание умений и усилий всех нас троих. Через несколько минут мы купировали астматический приступ. Девочка задышала сама. Мать девочки и я вместе с парамедиками сели в амбуланс, и пока мы ехали в больницу, девочка пришла в сознание.
На следующий день я пришел в Космический центр имени Джонсона, чтобы повидать нашего бортврача д-ра Смита Джонстона. «Эй, как дела?» - как обычно, спросил я, входя в его кабинет.
«Здорово, - ответил он. - Как у тебя дела? Готов к полёту?».
«На самом деле, у меня есть что-то, что я должен тебе сказать, и это может касаться миссии. Я не думаю, что это может оказаться серьезным вопросом, но на всякий случай…» - сказал я, пытаясь оставаться как можно более спокойным.
«Так что?» - спросил Смит, наклонившись вперед и глядя мне прямо в глаза.
«Вчера вечером я делал искусственное дыхание рот-в-рот подростку, у которого была остановка сердца на фоне астмы».
«Ты делал ЧТО?» - недоверчиво глядя на меня, спросил он. Я, уже медленнее, повторил свои слова.
Смит откинулся на спинку кресла, переваривая то, что я ему сказал. Наконец, он спросил: «Она выжила?».
«Да. Приехали парамедики и интубировали её. Мы ввели ей жидкость и немного эпинефрина [адреналина], и она начала дышать сама, пока мы везли её в больницу».
Потом Смит задал вопрос на миллион долларов: «У неё была инфекция верхних дыхательных путей? Пневмония или что-то другое, что иногда приводит к приступу астмы?».
«Семье об этом ничего не известно. Они красили внутри дома, а она пришла в гости. Возможно, это вызвало приступ», - сказал я.
«Окей. Вау. Как ты себя чувствуешь?».
«Прекрасно. Я дам тебе знать, если почувствую какие-нибудь симптомы в следующие пару дней, но в целом, я думаю, риск был невысок».
«Я благодарю тебя за то, что сказал мне», - проговорил Смит. Мы побеседовали о некоторых медицинских вещах, которые были между мной и врачом экипажа. Было непохоже, что у меня будут проблемы.
Наша беседа подошла к концу. «Ещё раз спасибо, Смит, - сказал я. - Я дам тебе знать, если почувствую себя нехорошо».
Всего за пару дней до того, когда мы должны были уходить в официальный карантин, дверной звонок зазвонил опять. Когда я открыл, девочка и её родители стояли на крыльце. Она была сияющая и здоровая.
«Можно войти? - спросила она. - Я хотела бы поговорить с вами о том, что случилось ранее на неделе».
«Конечно», - сказал я, и мы прошли в гостиную. Ее родители трясли мою руку, снова и снова говоря: «Спасибо». Когда мы уселись в гостиной, я подумал, насколько необычно то, что врач видит кого-то, кому до этого оказал помощь. Я реанимировал множество людей в больнице: иногда - успешно, иногда - нет. Но никто из них никогда не приходил сказать спасибо, и я никогда не разговаривал с ними лично, тем более в гостиной моего дома.
«Я хочу поблагодарить вас», - сказала девочка.
«Конечно, - ответил я. - Я врач, я просто сделал свою работу».
«Нет, вы не поняли, - сказала она, прожигая меня взглядом. - Я хочу поблагодарить вас за спасение моей жизни. Я действительно не знала, что я хочу делать в этой жизни. Но после того, что произошло, я решила стать врачом. Это потрясающе, что обладая правильными навыками, вы можете спасти человека».
Я был потрясён. Этим простым заявлением она ухватила суть того, почему я когда-то захотел стать врачом. Это были моменты, которые оправдывали весь это стресс, учёбу, сложные задачи. Искусственное дыхание рот-в-рот называют «поцелуем жизни». Она была права: быть способным спасти чью-то жизнь - это редчайший подарок.
«Я рад, что ты заинтересовалась медициной. Это фантастика, - сказал я. - Я надеюсь, что у тебя всё получится». Мы расстались и она ушла, обнявшись с родителями.
Я вернулся к реальности. К счастью, я не заболел, так что беспокоиться было не о чем. Остаток недели был суматошным, и прежде, чем я осознал это, наступил карантин перед предстоящим запуском...
This entry was originally posted at https://alien3.dreamwidth.org/1309846.html. Please comment there using OpenID.