Новая экзегетика-4. Женщина и смерть
Оригинал взят у morreth в Новая экзегетика-4. Женщина и смерть
Ничто не является такой яркой иллюстрацией к гипотезе о разных авторах книги Бытия, как контраст между 1 и 2 главой. Даже порядок творения всего живого разный: в 1 главе Бог творит в порядке восхождения: сначала растения, потом рыб, потом птиц и животных и наконец людей, мужчину и женщину одновременно, а во второй главе сначала Бог творит мужчину, потом всех животных, и только потом, так уж и быть, женщину.
И, кстати, в ориинале не из ребра он ее творит. Ребро - это дань приличиям, которую отдали переводчики. Хотя-а, если понимать это в смысле "ребро жесткости"... Ну, вы поняли, о чем я. О косточке, которая у многих самцов млекопитащих и даже у некоторых приматов есть, а у людей ее нет. Хотя многие мужики мечтают, шоб була. Вот из нее сотворили женщину. Вот вам первобытная логика во все красе: там на коже утолщение, как бы рубчик такой, да? Откуда он взялся? А вот оттуда и взялся: Бог достал кость, сделал женщину, а на то место наложил шов. А то, что эта штука на женщин так реагирует - так это ж потому что родная кость в них, в женщинах!
Вот и попробуй первобытному человеку объяснить нащот хромосом, хоть через откровение, хоть как, когда у него неопровержимое доказательство: рубчик на том месте!
Ладно, это лирика. Главное - что первая глава Библии представляет собой гимн абсолютной монархии и полной творческой свободе Бога, а вторая глава - гимн мужскому шовинизму и идейное обоснование патриархата.
Текстологи считают, что первую главу писал уже прошаренный в вопросах тогдашней теологии священник из Иерусалимского храма, как раз в то время, когда храм продавливал через царей свою абсолютную монополию на жертвоприношения (и продавил таки в конечном счете). Вот ради продавливания этой монополии в первой главе и постулируется абсолютная монархия и трансцендентность Бога. Он настолько отдален от нашего грешного мира, что всякие там деревенские левиты до Него никогда не достучатся со своими самодельными алтарями, бесполезно это - любой контакт только через Храм!
Автор же второй главы (и ряда последующих глав), которого называют "яхвистом", творил в более раннее время, и у него более простецкие представления о Боге - тот вполне артропоморфен, гуляет по саду, любит потрындеть и поддается эмоциям. То, что человек создан по образу и подобию Божию и что его звали "Красная земля" - Адам, а его супругу - Жизнь (Ева) - это все вышло из-под пера Яхвиста, который любил покаламбурить, писал живые диалоги, старался не упустить ни одной смачной подробности из пересказываемых древних легенд, но при этом без колебаний редактировал и выкидывал все, что ему казалось лишним. И таки да, был мужской шовинистической свинюкой, как, впрочем, и многие другие талантливые писатели.
Если курить Фрэзера, можно восстановить, что именно вырезал из мифа о падении людей Яхвист: в исходной версии легенды главным бенефициаром грехпадения был Змей: он наврал людям, что нужно съесть от древа смерти, сам съел от древа жизни и - ПРОФИТ! - стал бессмертным. Яхвист жил не позднее середины 8 века до н. э. и наверняка уже знал, что змеи не бессмертны, а просто вырастают из своей шкуры. Ну и расклад, при котором змея обманывает Бога, видимо, показался ему слишком обидным для Бога, так что этот момент он без колебаний выпилил, отчего внутренняя логика мифа изрядно просела: получилось, что змей нагадил людям из чистой вредности, а получил за это только проклятие. Но это ничего, зато в ходе редактуры мифа вышел годный прообраз диавола и как бы пророчество о том, что семя женщины (читай: Иисус Христос) поразит змея (читай: диавола) в самую башку. То есть, понятно, что Яхвист имел в виду, что люди будут давить змей, а змеи жалить людей, но хорошие пророчества могут получаться и нечаянно, а герменевтика - это такая герменевтика...
Но Фрэзер не докурил до более глубинного пласта: наотличку от всех прочих языческих мифов, с которыми у мифа о Грехопадении много общего, в библейском мифе присутствует аспект, начисто отсутствущий у язычников: изгнание из рая.
Почему он отсутствует у язычников? А потому что язычники, среди которых предшественники и коллеги Фрэзера собирали этот материал, находились на доземледельческой стадии развития. И, по большому счету, в рассказе Яхвиста смешались не два мифа, как говорит Фрэзер - об украденном бессмертии и о сбрасываемой коже - а три: сюда нужно добавить еще и миф об изгнании из рая, чисто земледельческий миф, который неизбежно появляется у народов, освоивших пахоту и начавших рефлексировать об эпохе собирательства и охоты как о "золотом веке". И в утрате первозданного блаженства, как правило, виновата женщина. Не нужно винить в особенной мизогинии именно иудейскую религию: земледельческий миф складывался примерно в одно время у всех народов, и от Севильи до Гренады Эллады до самой до Японии в приходе Большого Песца в мир виновата женщина. У греков это Пандора, открывшая ящик с разными болезнями и прочими пакостями, у индусов Мритья, у японцев Идзанами, причем чем дальше от истоков, тем меньше в образе этой женщины от всеобщей матери, амбивалентной подательницы и отнимательницы жизни и тем больше от банальной соблазнительницы.
Переход к аграрному обществу был великой революцией и, как все революции, штукой травматичной. И вот этот травматизм в библейском мифе отражен во весь рост. Мужчина предстает в нем созданием несамостоятельным и жалким, он трусливо оправдывается перед Богом, переваливает ответственность за свой поступок на жену и на самого Бога "жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел". Женщина же предстает как самостоятельный агент, активное начало. И вот за ее активность Бог выгоняет людей и рая и произносит странное проклятие:
14. И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей;
15. и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту.
16. Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.
17. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей;
18. терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою;
19. в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.
(Книга Бытие 3:14-19)
Что за нафиг? Почему проклята земля, если напартачили Адам с Евой?
Давайте посмотрим, как произошел переход от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству. Собирательницами преимущественно были женщины (находят погребения женщин-охотниц, но большинство, видимо, занимались собирательством). И не так уж сложно было этим собирателницам заприметить все плодовые деревья в округе и наладить организованный сбор и заготовку плодов. Дерево жило и плодоносило 50-80-100 лет, становилось предметом культа, опять же женского, и новые поколения собирательниц уже целевым назначеинем могли культивировать молодые плодовые деревца, обламывая растения-конкурентов, охраняя эти полудикие сады от животных, птиц и от соседних племен, ысаживая семена самых сладких и большлих плдов и создавая понемногу садоводство, которое достаточно стабильно приносит результат, но при этом не требует такого адского вложения усилий, как землепашество. Вот этот период между утомительным собирательством и не менее утомительным земледелием и отложился в памяти поколений как Золотой век блаженства и расслабухи. Хотя на самом деле никакого особенного блаженства и расслабухи там не было.
По ходу дела женщины-собирательницы изобрели и земледелие. Тоже естественным образом: какое-то количество собранных зерен просыпалось по дороге и проросло возле самой стоянки, а тут уж неделеко до идеи, что не обязательно бегать и собирать это зерно по всей лесостепи, можно высадить его у самой стоянки поблизости, и будет профит.
Но когда выращивание однолетних зерновых показало свою выгоду в краткосрочной перспективе, выгодным стало и закабаление женщины. Племени собирателей и охотников женщина как бесконечно рожающая машина даром не нужна: охотничьи угодья ограниченны и требуют ограничения рождаемости. А вот когда появляется возможность прокормить уже не стайку людей от 30 до 100, а поселение на 1000 и больше рыл, когда появляются еще и излишки, которые можно обменивать - тут возникают радужные перспективы для популяции, которая будет размножаться быстрее. Напасть на соседей, пользуясь численным преимуществом, перебить их мужчин, взять себе их землю и их женщин, каждому по две, три, четыре жены, наплодить новых воинов, напасть на новых соседей... Тут переход женщин в рабский статус занимает не века, а два поколения максимум: первое поколение - пленницы, второе - дочери пленниц, которые вырастают с сознанием того, что вечный плен их удел. А для идейного обоснования этому порабощению мужчины обращаются к старому мифу о связи женщины и смерти. В доземледельческих культурах на эту связь не навешана никакая мораль, это просто воспринимается как факт: раз у женщины есть мистическая сила выводить людей с того света на этот, значит, у нее есть постоянный канал связи с тем светом. Значит, она и решает, кого и как туда отправить (вы думаете, как регулировалась рождаемость в первобытные времена? Угу, угу...).
Чтобы отобрать у нее эту власть, нужно монополизировать свои права на творение новой жизни. Мужской земледельческий миф либо объявляет женщину совершенно пассивным началом, которое никак не участвует в зачатии ребенка - эта честь принадлежит мужчине, женщина лишь сосуд; либо самое способность женщин зачинать и рожать он объявляет чем-то нечистым, нуждающимся в постоянном контроле, виной, которая требует наказания: такого, как, например, родовые муки. Мужчина поэтически отодежствляет себя с пахарем, свой член - с плугом, женщину - с землей, пссивной и безвольной, которая нуждается в постоянной обработке, чтобы дать плоды, а без посева не даст ничего. А земля - это вожделенная собственность, а женщина - тоже вожделенна и тоже собственность. В земледельческом доиндустриальном обществе патриархат - выигрышная стратегия.
Но земледелие, помимо благ, несет в себе и немалые риски. Оно истощает землю, та начинает приносить терния и волчцы. На земле нужно впахивать в поте морды лица. Земля возбуждает соперничество, переходящее в распри и войны. Накопление излишков делает людей жадными, торговля ими портит нравы. С тех пор как люди начали возделывать землю, над ними словно тяготеет проклятие - ведь из этого замкнутого круга нет выхода, невозможно возвращение назад, в эдемский сад: он вырублен и выжжен подсечно-огневым способом. Популяция, которая попытается соскочить, будет сожрана более плодовитыми соседями. Вот что означает "проклята земля за тебя". Но кто придумал земледелие? Кто в своем стремлении накормить всех изобрел этот ад? Женщины. Опять эти бабы виноваты, пусть же служат нам от колыбели до гроба и мучаются в родах.
И кстати о змее. Змея - тотем земли и в русском языке даже производное от нее. Змей осужден Богом ползать в земле, а человек - возвращаться в нее. Женщина же свободно общается со змеем, и именно о ней сказано, что ее потомство будет поражать змея в голову - хотя казалось бы, это потомство и Адама тоже, но Бог говорит именно о жене и ее потомстве. То, что у Яхвиста Бог, вроде бы вполне патриархатный, говорит о потомстве женщины, а не мужчины - осталось от совершенно уже древнего мифологического пласта, где перволюди были змееподобны, и женщина, собственно, была змеей.
Библейский миф в редакции Яхвиста совершенно правдиво отражает переход к аграрному обществу, становление патриархата и мужской ресентимент в адрес женщин. Возможно, Бог хотел от Яхвиста именно этого, а что Его имидж по ходу дела пострадал, так это не в последний раз. А что патриархатные деятели тысячелетиями воспринимали его не как иллюстрацию к древней аграрной реаолюции, а как руководство к действию - так это на их совести.
Ничто не является такой яркой иллюстрацией к гипотезе о разных авторах книги Бытия, как контраст между 1 и 2 главой. Даже порядок творения всего живого разный: в 1 главе Бог творит в порядке восхождения: сначала растения, потом рыб, потом птиц и животных и наконец людей, мужчину и женщину одновременно, а во второй главе сначала Бог творит мужчину, потом всех животных, и только потом, так уж и быть, женщину.
И, кстати, в ориинале не из ребра он ее творит. Ребро - это дань приличиям, которую отдали переводчики. Хотя-а, если понимать это в смысле "ребро жесткости"... Ну, вы поняли, о чем я. О косточке, которая у многих самцов млекопитащих и даже у некоторых приматов есть, а у людей ее нет. Хотя многие мужики мечтают, шоб була. Вот из нее сотворили женщину. Вот вам первобытная логика во все красе: там на коже утолщение, как бы рубчик такой, да? Откуда он взялся? А вот оттуда и взялся: Бог достал кость, сделал женщину, а на то место наложил шов. А то, что эта штука на женщин так реагирует - так это ж потому что родная кость в них, в женщинах!
Вот и попробуй первобытному человеку объяснить нащот хромосом, хоть через откровение, хоть как, когда у него неопровержимое доказательство: рубчик на том месте!
Ладно, это лирика. Главное - что первая глава Библии представляет собой гимн абсолютной монархии и полной творческой свободе Бога, а вторая глава - гимн мужскому шовинизму и идейное обоснование патриархата.
Текстологи считают, что первую главу писал уже прошаренный в вопросах тогдашней теологии священник из Иерусалимского храма, как раз в то время, когда храм продавливал через царей свою абсолютную монополию на жертвоприношения (и продавил таки в конечном счете). Вот ради продавливания этой монополии в первой главе и постулируется абсолютная монархия и трансцендентность Бога. Он настолько отдален от нашего грешного мира, что всякие там деревенские левиты до Него никогда не достучатся со своими самодельными алтарями, бесполезно это - любой контакт только через Храм!
Автор же второй главы (и ряда последующих глав), которого называют "яхвистом", творил в более раннее время, и у него более простецкие представления о Боге - тот вполне артропоморфен, гуляет по саду, любит потрындеть и поддается эмоциям. То, что человек создан по образу и подобию Божию и что его звали "Красная земля" - Адам, а его супругу - Жизнь (Ева) - это все вышло из-под пера Яхвиста, который любил покаламбурить, писал живые диалоги, старался не упустить ни одной смачной подробности из пересказываемых древних легенд, но при этом без колебаний редактировал и выкидывал все, что ему казалось лишним. И таки да, был мужской шовинистической свинюкой, как, впрочем, и многие другие талантливые писатели.
Если курить Фрэзера, можно восстановить, что именно вырезал из мифа о падении людей Яхвист: в исходной версии легенды главным бенефициаром грехпадения был Змей: он наврал людям, что нужно съесть от древа смерти, сам съел от древа жизни и - ПРОФИТ! - стал бессмертным. Яхвист жил не позднее середины 8 века до н. э. и наверняка уже знал, что змеи не бессмертны, а просто вырастают из своей шкуры. Ну и расклад, при котором змея обманывает Бога, видимо, показался ему слишком обидным для Бога, так что этот момент он без колебаний выпилил, отчего внутренняя логика мифа изрядно просела: получилось, что змей нагадил людям из чистой вредности, а получил за это только проклятие. Но это ничего, зато в ходе редактуры мифа вышел годный прообраз диавола и как бы пророчество о том, что семя женщины (читай: Иисус Христос) поразит змея (читай: диавола) в самую башку. То есть, понятно, что Яхвист имел в виду, что люди будут давить змей, а змеи жалить людей, но хорошие пророчества могут получаться и нечаянно, а герменевтика - это такая герменевтика...
Но Фрэзер не докурил до более глубинного пласта: наотличку от всех прочих языческих мифов, с которыми у мифа о Грехопадении много общего, в библейском мифе присутствует аспект, начисто отсутствущий у язычников: изгнание из рая.
Почему он отсутствует у язычников? А потому что язычники, среди которых предшественники и коллеги Фрэзера собирали этот материал, находились на доземледельческой стадии развития. И, по большому счету, в рассказе Яхвиста смешались не два мифа, как говорит Фрэзер - об украденном бессмертии и о сбрасываемой коже - а три: сюда нужно добавить еще и миф об изгнании из рая, чисто земледельческий миф, который неизбежно появляется у народов, освоивших пахоту и начавших рефлексировать об эпохе собирательства и охоты как о "золотом веке". И в утрате первозданного блаженства, как правило, виновата женщина. Не нужно винить в особенной мизогинии именно иудейскую религию: земледельческий миф складывался примерно в одно время у всех народов, и от Севильи до Гренады Эллады до самой до Японии в приходе Большого Песца в мир виновата женщина. У греков это Пандора, открывшая ящик с разными болезнями и прочими пакостями, у индусов Мритья, у японцев Идзанами, причем чем дальше от истоков, тем меньше в образе этой женщины от всеобщей матери, амбивалентной подательницы и отнимательницы жизни и тем больше от банальной соблазнительницы.
Переход к аграрному обществу был великой революцией и, как все революции, штукой травматичной. И вот этот травматизм в библейском мифе отражен во весь рост. Мужчина предстает в нем созданием несамостоятельным и жалким, он трусливо оправдывается перед Богом, переваливает ответственность за свой поступок на жену и на самого Бога "жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел". Женщина же предстает как самостоятельный агент, активное начало. И вот за ее активность Бог выгоняет людей и рая и произносит странное проклятие:
14. И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей;
15. и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту.
16. Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою.
17. Адаму же сказал: за то, что ты послушал голоса жены твоей и ел от дерева, о котором Я заповедал тебе, сказав: не ешь от него, проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей;
18. терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою;
19. в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.
(Книга Бытие 3:14-19)
Что за нафиг? Почему проклята земля, если напартачили Адам с Евой?
Давайте посмотрим, как произошел переход от собирательства и охоты к земледелию и скотоводству. Собирательницами преимущественно были женщины (находят погребения женщин-охотниц, но большинство, видимо, занимались собирательством). И не так уж сложно было этим собирателницам заприметить все плодовые деревья в округе и наладить организованный сбор и заготовку плодов. Дерево жило и плодоносило 50-80-100 лет, становилось предметом культа, опять же женского, и новые поколения собирательниц уже целевым назначеинем могли культивировать молодые плодовые деревца, обламывая растения-конкурентов, охраняя эти полудикие сады от животных, птиц и от соседних племен, ысаживая семена самых сладких и большлих плдов и создавая понемногу садоводство, которое достаточно стабильно приносит результат, но при этом не требует такого адского вложения усилий, как землепашество. Вот этот период между утомительным собирательством и не менее утомительным земледелием и отложился в памяти поколений как Золотой век блаженства и расслабухи. Хотя на самом деле никакого особенного блаженства и расслабухи там не было.
По ходу дела женщины-собирательницы изобрели и земледелие. Тоже естественным образом: какое-то количество собранных зерен просыпалось по дороге и проросло возле самой стоянки, а тут уж неделеко до идеи, что не обязательно бегать и собирать это зерно по всей лесостепи, можно высадить его у самой стоянки поблизости, и будет профит.
Но когда выращивание однолетних зерновых показало свою выгоду в краткосрочной перспективе, выгодным стало и закабаление женщины. Племени собирателей и охотников женщина как бесконечно рожающая машина даром не нужна: охотничьи угодья ограниченны и требуют ограничения рождаемости. А вот когда появляется возможность прокормить уже не стайку людей от 30 до 100, а поселение на 1000 и больше рыл, когда появляются еще и излишки, которые можно обменивать - тут возникают радужные перспективы для популяции, которая будет размножаться быстрее. Напасть на соседей, пользуясь численным преимуществом, перебить их мужчин, взять себе их землю и их женщин, каждому по две, три, четыре жены, наплодить новых воинов, напасть на новых соседей... Тут переход женщин в рабский статус занимает не века, а два поколения максимум: первое поколение - пленницы, второе - дочери пленниц, которые вырастают с сознанием того, что вечный плен их удел. А для идейного обоснования этому порабощению мужчины обращаются к старому мифу о связи женщины и смерти. В доземледельческих культурах на эту связь не навешана никакая мораль, это просто воспринимается как факт: раз у женщины есть мистическая сила выводить людей с того света на этот, значит, у нее есть постоянный канал связи с тем светом. Значит, она и решает, кого и как туда отправить (вы думаете, как регулировалась рождаемость в первобытные времена? Угу, угу...).
Чтобы отобрать у нее эту власть, нужно монополизировать свои права на творение новой жизни. Мужской земледельческий миф либо объявляет женщину совершенно пассивным началом, которое никак не участвует в зачатии ребенка - эта честь принадлежит мужчине, женщина лишь сосуд; либо самое способность женщин зачинать и рожать он объявляет чем-то нечистым, нуждающимся в постоянном контроле, виной, которая требует наказания: такого, как, например, родовые муки. Мужчина поэтически отодежствляет себя с пахарем, свой член - с плугом, женщину - с землей, пссивной и безвольной, которая нуждается в постоянной обработке, чтобы дать плоды, а без посева не даст ничего. А земля - это вожделенная собственность, а женщина - тоже вожделенна и тоже собственность. В земледельческом доиндустриальном обществе патриархат - выигрышная стратегия.
Но земледелие, помимо благ, несет в себе и немалые риски. Оно истощает землю, та начинает приносить терния и волчцы. На земле нужно впахивать в поте морды лица. Земля возбуждает соперничество, переходящее в распри и войны. Накопление излишков делает людей жадными, торговля ими портит нравы. С тех пор как люди начали возделывать землю, над ними словно тяготеет проклятие - ведь из этого замкнутого круга нет выхода, невозможно возвращение назад, в эдемский сад: он вырублен и выжжен подсечно-огневым способом. Популяция, которая попытается соскочить, будет сожрана более плодовитыми соседями. Вот что означает "проклята земля за тебя". Но кто придумал земледелие? Кто в своем стремлении накормить всех изобрел этот ад? Женщины. Опять эти бабы виноваты, пусть же служат нам от колыбели до гроба и мучаются в родах.
И кстати о змее. Змея - тотем земли и в русском языке даже производное от нее. Змей осужден Богом ползать в земле, а человек - возвращаться в нее. Женщина же свободно общается со змеем, и именно о ней сказано, что ее потомство будет поражать змея в голову - хотя казалось бы, это потомство и Адама тоже, но Бог говорит именно о жене и ее потомстве. То, что у Яхвиста Бог, вроде бы вполне патриархатный, говорит о потомстве женщины, а не мужчины - осталось от совершенно уже древнего мифологического пласта, где перволюди были змееподобны, и женщина, собственно, была змеей.
Библейский миф в редакции Яхвиста совершенно правдиво отражает переход к аграрному обществу, становление патриархата и мужской ресентимент в адрес женщин. Возможно, Бог хотел от Яхвиста именно этого, а что Его имидж по ходу дела пострадал, так это не в последний раз. А что патриархатные деятели тысячелетиями воспринимали его не как иллюстрацию к древней аграрной реаолюции, а как руководство к действию - так это на их совести.