Последние новости. Сахаровский.
26 сентября начался XII международный фестиваль искусств им. А.Д.Сахарова. На сцену
Кремлевского зала филармонии поднялись художественный руководитель фестиваля
О.Н.Томина, заместитель губернатора Нижегородской области Г. А.Суворов, министр
культуры Нижегородской области М.М.Грошев и атташе посольства Франции Игорь
Сокологорский. Приветственными речами создав торжественную ноту открытия
фестиваля, высокопоставленные лица уступили сцену уникальным гостям -
национальному филармоническому оркестру г.Лилля и его основателю и дирижеру
Жан-Клоду Казадезюсу.
Сам факт приезда в филармонический зал большого коллектива не является редкостью: бывают у нас и «Виртуозы Москвы», и «Солисты Москвы». Но приезд зарубежного симфонического оркестра стал необыкновенным подарком нижегородским слушателям, поскольку дает редкую возможность познакомиться с европейской музыкальной традицией и поставить местную культуру в контекст мировой.
Программа концерта, открывающего Французский сезон внутри фестиваля, была соответствующей: сюиты из «Арлезианки» и «Кармен» Жоржа Бизе, «Смерть Клеопатры» Гектора Берлиоза, фрагменты балета «Любовь-волшебница» Мануэля де Фальи. В качестве торжественного зачина сюитно-балетный репертуар, быть может, мог бы показаться не слишком серьезным, но он с лихвой искупался исполнением.
Говорят, каков руководитель, таковы и его подчиненные. Это в полной мере оправдывается по отношению к Ж.-К. Казадезюсу и его оркестру. Высокий, изящный, с изысканным аристократическим дирижерским жестом, дирижер сообщает своим музыкантам такую же манеру игры: мягкую, но собранную; плотную в tutti и невероятно дифференцированную в piano; активную, но без малейшего признака поспешности. Эти люди никуда не спешат: как истинные ценители прекрасного, каковыми всегда считались французы, они получают удовольствие. И умеют подарить это удовольствие окружающим. Такая сдержанная манера игры вряд ли понравится любителям размашистого жеста, безумной страсти и порванных струн. Игра лилльского оркестра - сама корректность. Но при этом сколь разнообразны их нюансы, как точны динамические переходы, как деликатны и пикантны соло! Возможно, в этом сказывается тот факт, что оркестр долгое время был камерным, и филигранное владение звуком сохранил, даже став большим симфоническим.
Если призвать на помощь ассоциации из мира живописи, то здесь мы видим не массивную фреску, написанную щедрыми красочными мазками, а нежную, полную тонких трепетных штрихов пастель. Зато именно такое исполнение способно наполнить чарующей прелестью музыку, не претендующую на глубину философских обобщений: пряные, мерцающие, исполненные тайны и неги звучности оркестровки де Фальи; яркие, звенящие, искрящиеся, как брызги шампанского, мелодии Бизе; сумрачный шелест и трагические возгласы струнных, бархатистое звучание меццо-сопрано Софи Фурнье в «Смерти Клеопатры» Берлиоза.
Нижегородские слушатели по достоинству оценили гостей: после окончания концерта пятнадцать минут не отпускали музыкантов со сцены, и только после третьего bis’а с сожалением согласились с ними расстаться. Хотелось бы надеяться, что эта встреча станет одной из многих!
№2. Бавузе. (на этот концерт ходил Руслан, текст - его).
2 октября в рамках Французского сезона на Сахаровском фестивале в Кремлевском концертном зале филармонии состоялся долгожданный сольный концерт одного из любимцев нижегородской публики - пианиста Жана-Эффлама Бавузе.
Уже не раз этот музыкант, преподающий в Высшей школе музыки в Детмольде и уже более 25 лет выступающий в лучших залах Европы, Азии и Америки, поражал нас своей головокружительной виртуозностью, безукоризненной отточенностью деталей и непередаваемым «истинно французским» вкусом. Бавузе покоряет слушателя тонкой звукописью фортепианных красок, инструмент под его руками превращается то в набор хрустальных колокольчиков, то в необузданную водную стихию, то в бренчащую испанскую гитару - и все это происходит без каких-либо видимых усилий со стороны музыканта. Он играет на рояле в полном смысле этого слова, и рояль отвечает ему, вызывая эмоциональный резонанс в сердцах слушателей.
Для Бавузе музыкальная палитра тембров, форма и размер фактурного «мазка» - это самое важное в интерпретаторском искусстве. Именно поэтому наиболее убедительно в его исполнении звучат произведения французских импрессионистов (не случайно пианист записал на CD все фортепианные сочинения Дебюсси и Равеля). Сыгранные во втором отделении концерта 12 прелюдий Дебюсси, а также две бисовые пьесы из цикла «Отражения» Равеля в очередной раз доказали, что только при исполнении этой музыки пианистом-французом в воздухе появляется тот самый утонченный аромат и игривый шарм, без которых импрессионизм может обернуться банальной звукоизобразительностью. Легкость туше, изящество жеста и некоторая прохладная отстраненность - все это вместе превращает прозрачную ткань Дебюсси и Равеля в филигранную вязь звуковых точек, пятен и линий, в мерцающую игру полусвета и полутеней. «Фейерверк» - таково название одной из эффектнейших прелюдий Дебюсси (она завершает цикл), и, по сути, вся музыка, рождающаяся из-под пальцев Бавузе, сама собой превращается в искрящиеся звуковые фонтаны или яркий праздничный салют на Елисейских полях.
Тем не менее, две сонаты Бетховена (4-я и 8-я), прозвучавшие в начале концерта, не были восприняты публикой столь же единодушно, как Дебюсси. Быть может, австро-немецкая музыкальная традиция требует несколько иного отношения к материалу: здесь важнее не краска, а драматургия, не блестящая виртуозность, а погружение духовный мир великого композитора. Бавузе отнюдь не стремится играть Бетховена «по-бетховенски». Исполняя любую музыку (кстати, пианист записал все сонаты Бетховена), Бавузе прежде всего остается самим собой, не пытаясь «перевоплощаться» и перестраиваться на иные стили и направления. Можно относиться к этому по-разному, но несомненно одно: он - Артист, Мастер и Виртуоз - безусловно имеет на это полное право.
(Нет, товарищи, тут я сдержаться не могу. Оцените, что из этого сотворили злобные редакторы: текст в газете. Особенно меня умиляет наименование материала в адресной строке!)
№3. Бородинцы. (на сам концерт я не ходила, текст - результат пресс-конференции и памяти о прошлых их концертах. Бородинцев люблю нежно!)
4 октября в кремлевском зале филармонии в рамках международного фестиваля искусств им. Сахарова вновь играл Квартет им.Бородина. Этот уникальный коллектив, чьи создатели в далеком 1945 году поклялись друг другу, что Квартет будет существовать вечно, поныне соблюдает эту клятву. Как сказала на пресс-конференции художественный руководитель Фестиваля О.Н.Томина, «бородинцы» - настолько давние друзья Нижнего Новгорода, что уже почти земляки: с 1962 года они практически ежегодно выступают в зале филармонии. И это, наверное, единственный коллектив, который является постоянным участником всех фестивалей им. Сахарова.
Квартет им. Бородина - развивающийся организм; на протяжении свой долгой и замечательной творческой биографии состав музыкантов неоднократно обновлялся. Незаменимым очень долгое время был лишь Валентин Берлинский - легендарный виолончелист, во многом благодаря которому Квартет и в самые трудные времена сохранял свои строгие академические традиции. Уход Берлинского в прошлом году стал огромной потерей не только для Квартета, но и для всей музыкальной России: как педагог, Валентин Александрович воспитал множество квартетных исполнителей. Сейчас за виолончельным пультом сидит Владимир Бальшин, который признался, что занимает это место с большим душевным трепетом, но полон решимости продолжать дело Мастера.
В концерте 4 октября нижегородские поклонники Квартета вместе с самими музыкантами почтили память замечательного музыканта: концерт был посвящен ему. Вместе с Квартетом играла и дочь В.Берлинского, Людмила, замечательная пианистка. В рамках пресс-конференции она представила один из последних проектов основанной ею Ассоциации «Берлинский» - книгу «Валентин Берлинский: Музыка - моя жизнь».
В рамках Французского сезона внутри фестиваля, а также общей концепции «Русское искусство и мир» чрезвычайно уместной и красивой выглядит программа концерта: музыканты сыграли Второй квартет П. Чайковского и Фортепианный квинтет С.Франка - как всегда, строго, изысканно и блестяще!
№4. Джазовое трио.
7 октября в рамках Сахаровского фестиваля состоялся необычный концерт джаз-фолк-трио в составе: Михаил Альперин (фортепиано), Аркадий Шилклопер (валторна, флюгельгорн) и Вегар Вордал (скрипка). Ломая академические рамки фестиваля, в филармоническом зале звучали заводные северные мотивы, ритмы и импровизации.
Михаил Альперин и Аркадий Шилклопер - персонажи в Нижнем Новгороде известные, поэтому главной интригой концерта, конечно, был горячий потомок викингов Вегар Вордал со своей норвежской скрипкой. Характеристика «энергетическая бомба», которая была дана ему в пресс-релизе, мало ассоциировалась с общим представлением о жителе северных земель, а ведь обещались еще и танцы в его исполнении! Как выяснилось, вопреки расхожим штампам, норвежцы - народ веселый и энергичный, а потому, держа в руках скрипку и извлекая из нее мелодии народных танцев, они не могут не приплясывать при этом. Такой синкретический тип музицирования был свойствен норвежским скрипачам испокон веков, и Вегар лишь «встраивает» народную традицию в общекультурный контекст. В этом ему помогает и верный друг - национальная норвежская скрипка, которая отличается от обычной наличием четырех дополнительных резонирующих струн - и, таким образом, достигается многоголосное звучание с богатой обертоникой. Кроме того, северные скрипки просто очень красивы - расписаны национальными узорами, декорированы резьбой по дереву в виде голов мифических чудовищ и прочих драконов, что неудивительно: с этим национальным инструментом связано множество легенд об их способности вводить исполнителя в транс, вызывать дьявола и прочей чертовщине.
Музыка, звучавшая в концерте, казалось, пришла к нам из северных заснеженных лесов, хотя была рождена в основном творческой фантазией Михаила Альперина, вдохновленного норвежскими мелодиями. Недаром программа называлась «Унесено из Норвегии». Впрочем, Альперин и играющие с ним музыканты, который уже давно успешно объединяют джаз и разнообразные фольклорные истоки, существуют словно в неком универсальном поле, где нет никаких национальных границ и различий, где норвежский танец может легко и непринужденно обернуться мотивом русской плясовой, а джазовая импровизация - минималистским паттерном. Немало в игре музыкантов и «отсылок» к вполне академическим традициям: начиная с детального, чуть суховатого, насыщенного богатыми нюансами альперинского туше, вплоть до барочной полифоничности и дифференцированности голосов. В целом же музыкантам удается создать удивительную, эстетскую, насквозь мифологичную атмосферу общего музицирования, где все детально продумано - и ничего нельзя предугадать. Этому способствует и оригинальный состав инструментов: фортепиано здесь выполняет не только мелодическую, но и ритмически-ударную функцию; необыкновенно выразительный флюгельгорн в руках Аркадия Шилклопера словно вещает человеческим голосом, а валторна, вопреки своей мелодической природе, свистит, квакает и стонет; скрипка Вордала зовет пуститься в пляс. Наконец, есть еще один инструмент, умолчать о котором нельзя - это голос Михаила Альперина, который сопровождает и оттеняет все звуки, извлекаемые музыкантом из рояля; и именно голос, пожалуй, является концентратором джазового «драйва» во всей мелодической фактуре.
Таким образом, чем больше слушатель способен «прочитать» в этом многослойном музыкальном тексте, тем больше он получит удовольствия!
№5. Дни культуры Нидерландов.
Уже традиционными стали на Сахаровском фестивале «Дни культуры Нидерландов», в рамках которых из Голландии приезжают очень интересные музыканты. В этом году приехал ансамбль барочной музыки «Musica Amphion», а также саксофонист Арно Борнкамп, скрипачка Мария Мильштейн и дирижер Симфонического оркестра «Концертгебау» Иван Мейлеманс.
Культура аутентичного исполнения музыки XVII-XVIII веков, которая вот уже лет 50 развивается в Европе, с 90-х «набирает обороты» в Москве и Петербурге, в Нижнем Новгороде еще не имеет «постоянной прописки». А потому вдвойне интересно познакомиться с музыкантами, для которых барочное исполнительство - дело жизни.
9 октября в Кремлевском концертном зале многонациональный ансамбль «Musica Amphion» играл музыку композиторов, из которых даже завсегдатаям филармонических концертов известны были только И.С.Бах и, может быть, Ж.M. Леклер. Впрочем, если быть до конца «аутентичными», это и неважно: в те благословенные времена копирайт был куда менее важен. Музыка ценилась сама по себе, а не по имени автора; хорошую тему могли развивать самые разные композиторы, не подавая в суд за плагиат; да и слушатели предпочитали воспринимать ее в бальных залах или в теплой домашней компании. Может быть, поэтому негромкое звучание старинных струнных инструментов (Реми Боде, скрипка; Гайя Мартинини, скрипка; Альберт Брюгген, виолончель) под мелодичное бряцание клавесина (Питер-Ян Белдер) и негромкое посвистывание флейты (Вильберт Хазельзет) несколько потерялось в громоздком Кремлевском зале. И только те, кто сидел на первых рядах, могли в полной мере окунуться в атмосферу барочного музицирования - легкого, серебристого, виртуозного, полного очарования.
Сольный концерт руководителя ансамбля, Питера-Яна Белдера, состоялся на следующий день в малом зале филармонии, где негромкий голос клавесина звучал гораздо убедительнее. Предварительно маэстро дал мастер-класс по методике барочного исполнительства, и все заинтересованные могли узнать, как же правильно играть Баха и его современников. А на концерте слушатели словно побывали при дворе нидерланского короля несколько столетий назад: программа называлась «Придворный клавесин Королевства Нидерландов».
Завершились «Дни культуры Нидерландов» большим симфоническим концертом 11 октября, где оркестр нижегородской филармонии под управлением дирижера Ивана Мейлеманса исполнил несколько нижегородских и даже российских премьер, завершив вечер скрипичным концертом П.И.Чайковского - видимо, в знак единого пространства культуры России и Нидерландов.
Сам факт приезда в филармонический зал большого коллектива не является редкостью: бывают у нас и «Виртуозы Москвы», и «Солисты Москвы». Но приезд зарубежного симфонического оркестра стал необыкновенным подарком нижегородским слушателям, поскольку дает редкую возможность познакомиться с европейской музыкальной традицией и поставить местную культуру в контекст мировой.
Программа концерта, открывающего Французский сезон внутри фестиваля, была соответствующей: сюиты из «Арлезианки» и «Кармен» Жоржа Бизе, «Смерть Клеопатры» Гектора Берлиоза, фрагменты балета «Любовь-волшебница» Мануэля де Фальи. В качестве торжественного зачина сюитно-балетный репертуар, быть может, мог бы показаться не слишком серьезным, но он с лихвой искупался исполнением.
Говорят, каков руководитель, таковы и его подчиненные. Это в полной мере оправдывается по отношению к Ж.-К. Казадезюсу и его оркестру. Высокий, изящный, с изысканным аристократическим дирижерским жестом, дирижер сообщает своим музыкантам такую же манеру игры: мягкую, но собранную; плотную в tutti и невероятно дифференцированную в piano; активную, но без малейшего признака поспешности. Эти люди никуда не спешат: как истинные ценители прекрасного, каковыми всегда считались французы, они получают удовольствие. И умеют подарить это удовольствие окружающим. Такая сдержанная манера игры вряд ли понравится любителям размашистого жеста, безумной страсти и порванных струн. Игра лилльского оркестра - сама корректность. Но при этом сколь разнообразны их нюансы, как точны динамические переходы, как деликатны и пикантны соло! Возможно, в этом сказывается тот факт, что оркестр долгое время был камерным, и филигранное владение звуком сохранил, даже став большим симфоническим.
Если призвать на помощь ассоциации из мира живописи, то здесь мы видим не массивную фреску, написанную щедрыми красочными мазками, а нежную, полную тонких трепетных штрихов пастель. Зато именно такое исполнение способно наполнить чарующей прелестью музыку, не претендующую на глубину философских обобщений: пряные, мерцающие, исполненные тайны и неги звучности оркестровки де Фальи; яркие, звенящие, искрящиеся, как брызги шампанского, мелодии Бизе; сумрачный шелест и трагические возгласы струнных, бархатистое звучание меццо-сопрано Софи Фурнье в «Смерти Клеопатры» Берлиоза.
Нижегородские слушатели по достоинству оценили гостей: после окончания концерта пятнадцать минут не отпускали музыкантов со сцены, и только после третьего bis’а с сожалением согласились с ними расстаться. Хотелось бы надеяться, что эта встреча станет одной из многих!
№2. Бавузе. (на этот концерт ходил Руслан, текст - его).
2 октября в рамках Французского сезона на Сахаровском фестивале в Кремлевском концертном зале филармонии состоялся долгожданный сольный концерт одного из любимцев нижегородской публики - пианиста Жана-Эффлама Бавузе.
Уже не раз этот музыкант, преподающий в Высшей школе музыки в Детмольде и уже более 25 лет выступающий в лучших залах Европы, Азии и Америки, поражал нас своей головокружительной виртуозностью, безукоризненной отточенностью деталей и непередаваемым «истинно французским» вкусом. Бавузе покоряет слушателя тонкой звукописью фортепианных красок, инструмент под его руками превращается то в набор хрустальных колокольчиков, то в необузданную водную стихию, то в бренчащую испанскую гитару - и все это происходит без каких-либо видимых усилий со стороны музыканта. Он играет на рояле в полном смысле этого слова, и рояль отвечает ему, вызывая эмоциональный резонанс в сердцах слушателей.
Для Бавузе музыкальная палитра тембров, форма и размер фактурного «мазка» - это самое важное в интерпретаторском искусстве. Именно поэтому наиболее убедительно в его исполнении звучат произведения французских импрессионистов (не случайно пианист записал на CD все фортепианные сочинения Дебюсси и Равеля). Сыгранные во втором отделении концерта 12 прелюдий Дебюсси, а также две бисовые пьесы из цикла «Отражения» Равеля в очередной раз доказали, что только при исполнении этой музыки пианистом-французом в воздухе появляется тот самый утонченный аромат и игривый шарм, без которых импрессионизм может обернуться банальной звукоизобразительностью. Легкость туше, изящество жеста и некоторая прохладная отстраненность - все это вместе превращает прозрачную ткань Дебюсси и Равеля в филигранную вязь звуковых точек, пятен и линий, в мерцающую игру полусвета и полутеней. «Фейерверк» - таково название одной из эффектнейших прелюдий Дебюсси (она завершает цикл), и, по сути, вся музыка, рождающаяся из-под пальцев Бавузе, сама собой превращается в искрящиеся звуковые фонтаны или яркий праздничный салют на Елисейских полях.
Тем не менее, две сонаты Бетховена (4-я и 8-я), прозвучавшие в начале концерта, не были восприняты публикой столь же единодушно, как Дебюсси. Быть может, австро-немецкая музыкальная традиция требует несколько иного отношения к материалу: здесь важнее не краска, а драматургия, не блестящая виртуозность, а погружение духовный мир великого композитора. Бавузе отнюдь не стремится играть Бетховена «по-бетховенски». Исполняя любую музыку (кстати, пианист записал все сонаты Бетховена), Бавузе прежде всего остается самим собой, не пытаясь «перевоплощаться» и перестраиваться на иные стили и направления. Можно относиться к этому по-разному, но несомненно одно: он - Артист, Мастер и Виртуоз - безусловно имеет на это полное право.
(Нет, товарищи, тут я сдержаться не могу. Оцените, что из этого сотворили злобные редакторы: текст в газете. Особенно меня умиляет наименование материала в адресной строке!)
№3. Бородинцы. (на сам концерт я не ходила, текст - результат пресс-конференции и памяти о прошлых их концертах. Бородинцев люблю нежно!)
4 октября в кремлевском зале филармонии в рамках международного фестиваля искусств им. Сахарова вновь играл Квартет им.Бородина. Этот уникальный коллектив, чьи создатели в далеком 1945 году поклялись друг другу, что Квартет будет существовать вечно, поныне соблюдает эту клятву. Как сказала на пресс-конференции художественный руководитель Фестиваля О.Н.Томина, «бородинцы» - настолько давние друзья Нижнего Новгорода, что уже почти земляки: с 1962 года они практически ежегодно выступают в зале филармонии. И это, наверное, единственный коллектив, который является постоянным участником всех фестивалей им. Сахарова.
Квартет им. Бородина - развивающийся организм; на протяжении свой долгой и замечательной творческой биографии состав музыкантов неоднократно обновлялся. Незаменимым очень долгое время был лишь Валентин Берлинский - легендарный виолончелист, во многом благодаря которому Квартет и в самые трудные времена сохранял свои строгие академические традиции. Уход Берлинского в прошлом году стал огромной потерей не только для Квартета, но и для всей музыкальной России: как педагог, Валентин Александрович воспитал множество квартетных исполнителей. Сейчас за виолончельным пультом сидит Владимир Бальшин, который признался, что занимает это место с большим душевным трепетом, но полон решимости продолжать дело Мастера.
В концерте 4 октября нижегородские поклонники Квартета вместе с самими музыкантами почтили память замечательного музыканта: концерт был посвящен ему. Вместе с Квартетом играла и дочь В.Берлинского, Людмила, замечательная пианистка. В рамках пресс-конференции она представила один из последних проектов основанной ею Ассоциации «Берлинский» - книгу «Валентин Берлинский: Музыка - моя жизнь».
В рамках Французского сезона внутри фестиваля, а также общей концепции «Русское искусство и мир» чрезвычайно уместной и красивой выглядит программа концерта: музыканты сыграли Второй квартет П. Чайковского и Фортепианный квинтет С.Франка - как всегда, строго, изысканно и блестяще!
№4. Джазовое трио.
7 октября в рамках Сахаровского фестиваля состоялся необычный концерт джаз-фолк-трио в составе: Михаил Альперин (фортепиано), Аркадий Шилклопер (валторна, флюгельгорн) и Вегар Вордал (скрипка). Ломая академические рамки фестиваля, в филармоническом зале звучали заводные северные мотивы, ритмы и импровизации.
Михаил Альперин и Аркадий Шилклопер - персонажи в Нижнем Новгороде известные, поэтому главной интригой концерта, конечно, был горячий потомок викингов Вегар Вордал со своей норвежской скрипкой. Характеристика «энергетическая бомба», которая была дана ему в пресс-релизе, мало ассоциировалась с общим представлением о жителе северных земель, а ведь обещались еще и танцы в его исполнении! Как выяснилось, вопреки расхожим штампам, норвежцы - народ веселый и энергичный, а потому, держа в руках скрипку и извлекая из нее мелодии народных танцев, они не могут не приплясывать при этом. Такой синкретический тип музицирования был свойствен норвежским скрипачам испокон веков, и Вегар лишь «встраивает» народную традицию в общекультурный контекст. В этом ему помогает и верный друг - национальная норвежская скрипка, которая отличается от обычной наличием четырех дополнительных резонирующих струн - и, таким образом, достигается многоголосное звучание с богатой обертоникой. Кроме того, северные скрипки просто очень красивы - расписаны национальными узорами, декорированы резьбой по дереву в виде голов мифических чудовищ и прочих драконов, что неудивительно: с этим национальным инструментом связано множество легенд об их способности вводить исполнителя в транс, вызывать дьявола и прочей чертовщине.
Музыка, звучавшая в концерте, казалось, пришла к нам из северных заснеженных лесов, хотя была рождена в основном творческой фантазией Михаила Альперина, вдохновленного норвежскими мелодиями. Недаром программа называлась «Унесено из Норвегии». Впрочем, Альперин и играющие с ним музыканты, который уже давно успешно объединяют джаз и разнообразные фольклорные истоки, существуют словно в неком универсальном поле, где нет никаких национальных границ и различий, где норвежский танец может легко и непринужденно обернуться мотивом русской плясовой, а джазовая импровизация - минималистским паттерном. Немало в игре музыкантов и «отсылок» к вполне академическим традициям: начиная с детального, чуть суховатого, насыщенного богатыми нюансами альперинского туше, вплоть до барочной полифоничности и дифференцированности голосов. В целом же музыкантам удается создать удивительную, эстетскую, насквозь мифологичную атмосферу общего музицирования, где все детально продумано - и ничего нельзя предугадать. Этому способствует и оригинальный состав инструментов: фортепиано здесь выполняет не только мелодическую, но и ритмически-ударную функцию; необыкновенно выразительный флюгельгорн в руках Аркадия Шилклопера словно вещает человеческим голосом, а валторна, вопреки своей мелодической природе, свистит, квакает и стонет; скрипка Вордала зовет пуститься в пляс. Наконец, есть еще один инструмент, умолчать о котором нельзя - это голос Михаила Альперина, который сопровождает и оттеняет все звуки, извлекаемые музыкантом из рояля; и именно голос, пожалуй, является концентратором джазового «драйва» во всей мелодической фактуре.
Таким образом, чем больше слушатель способен «прочитать» в этом многослойном музыкальном тексте, тем больше он получит удовольствия!
№5. Дни культуры Нидерландов.
Уже традиционными стали на Сахаровском фестивале «Дни культуры Нидерландов», в рамках которых из Голландии приезжают очень интересные музыканты. В этом году приехал ансамбль барочной музыки «Musica Amphion», а также саксофонист Арно Борнкамп, скрипачка Мария Мильштейн и дирижер Симфонического оркестра «Концертгебау» Иван Мейлеманс.
Культура аутентичного исполнения музыки XVII-XVIII веков, которая вот уже лет 50 развивается в Европе, с 90-х «набирает обороты» в Москве и Петербурге, в Нижнем Новгороде еще не имеет «постоянной прописки». А потому вдвойне интересно познакомиться с музыкантами, для которых барочное исполнительство - дело жизни.
9 октября в Кремлевском концертном зале многонациональный ансамбль «Musica Amphion» играл музыку композиторов, из которых даже завсегдатаям филармонических концертов известны были только И.С.Бах и, может быть, Ж.M. Леклер. Впрочем, если быть до конца «аутентичными», это и неважно: в те благословенные времена копирайт был куда менее важен. Музыка ценилась сама по себе, а не по имени автора; хорошую тему могли развивать самые разные композиторы, не подавая в суд за плагиат; да и слушатели предпочитали воспринимать ее в бальных залах или в теплой домашней компании. Может быть, поэтому негромкое звучание старинных струнных инструментов (Реми Боде, скрипка; Гайя Мартинини, скрипка; Альберт Брюгген, виолончель) под мелодичное бряцание клавесина (Питер-Ян Белдер) и негромкое посвистывание флейты (Вильберт Хазельзет) несколько потерялось в громоздком Кремлевском зале. И только те, кто сидел на первых рядах, могли в полной мере окунуться в атмосферу барочного музицирования - легкого, серебристого, виртуозного, полного очарования.
Сольный концерт руководителя ансамбля, Питера-Яна Белдера, состоялся на следующий день в малом зале филармонии, где негромкий голос клавесина звучал гораздо убедительнее. Предварительно маэстро дал мастер-класс по методике барочного исполнительства, и все заинтересованные могли узнать, как же правильно играть Баха и его современников. А на концерте слушатели словно побывали при дворе нидерланского короля несколько столетий назад: программа называлась «Придворный клавесин Королевства Нидерландов».
Завершились «Дни культуры Нидерландов» большим симфоническим концертом 11 октября, где оркестр нижегородской филармонии под управлением дирижера Ивана Мейлеманса исполнил несколько нижегородских и даже российских премьер, завершив вечер скрипичным концертом П.И.Чайковского - видимо, в знак единого пространства культуры России и Нидерландов.