(no subject)
Действие должно развиваться только по возрастающей, сцена не должна быть дольше, чем требуется, сценарий - это путь от завязки к финалу и «ни шага в сторону». В отличие от прозы, в кино затянутая сцена приводит к тому, что внимание зрителя «уйдет в минус», и его придется вытаскивать. «Эта ошибка встречается и у хороших режиссеров, например, у Валерия Тодоровского, Димы Месхиева. Иногда так вкусно сделана сцена, столько денег на нее потрачено, что она занимает времени больше, чем имеет право занимать. А вот Ренат Давлетьяров умеет отказываться от лишнего: плачет, но режет».
В сценарии есть три главных элемента: герой, материал и история. Материал - та среда, в которой происходит действие, например, профессиональная - может диктовать условия. Например, как-то Короткову предложили написать сериал о спасателях МЧС. Съездив на разведку в спасательный отряд, увидел «настоящих волшебников» и узнал, что почти все они несчастны в личной жизни. «Люди, которые спасают других, которые готовы отдать жизнь, чтобы спасти человека, всю свою энергию направляют на работу. Жены от них уходят очень быстро», - рассказал Коротков. Любые события и слова приобретают совершенно другое звучание в этом контексте.
В качестве одного из примеров такой довлеющей среды сценарист привел фильм братьев Тавиани «Цезарь должен умереть«, который итальянские классики снимали в настоящей тюрьме с реальными заключенными. По сюжету герои ставят пьесу Шекспира «Юлий Цезарь». «Оторваться невозможно, потому что все, что происходит - происходит в среде людей, пожизненно осужденных за зверства. Будь это пионерлагерь или театральный институт, история звучала бы совсем по-другому«.
Герой важнее, чем история, и может держать на себе даже не очень удачную историю, напомнил сценарист и привел в пример доктора Хауса. Другой пример - харизма Ивана Охлобыстина, который тоже способен своими чертами наполнить героя, «помогая» сценаристу. Наконец, история - это то, что важно продюсеру, ведь увидеть харизматичного героя до его воплощения актером сложно, а среду непросто передать на бумаге.
В 99% случаев главную ошибку можно обозначить одним словом - «неинтересно». Читаешь и маешься от тоски. Неинтересный герой, неинтересная история и невкусно написано», - посетовал Коротков. Тексты написаны в стиле дешевых сериалов, когда герои сообщают «необходимую» информацию пространными монологами. Наверняка вы замечали подобные сцены в плохих мыльных операх: за завтраком муж ни с того ни с сего говорит жене что-то вроде «мы же поженились 21 января 20 лет назад», что звучит абсолютно неестественно. «Эту информацию можно было бы донести до зрителя в одной сцене. Достаточно просто, например, любую информацию можно донести не с «холодным носом», а в эмоциональной сцене, когда начинается ссора и муж говорит жене, что они женаты вот уже 21 лет и все это время она не выключает свет в туалете. Слово за слово, и можно всю жизнь рассказать».
Другая ошибка - намеренный «выбор темы» с притянутыми к ней за уши неживыми, картонными героями. «Мы все состоим из своеобразного общежития. В нас живут наши родственники, друзья, любимые, люди, встреченные вами вчера в метро... Невозможно придумать, написать героя. Герой чаще всего возникает из вот этой «душевной картотеки», каталога, который пополняется в течение всей жизни», - объяснил Коротков свой принцип создания персонажей. Чаще всего это сборная модель - голова от одного, туловище от другого реального прототипа и так далее. «Я еще не знаю, про что кино, я себе представляю героя и интересную сцену, которая уже тянет за собой остальной сюжет.
«Три этажа» полноценного сценария. Первый, событийный, отвечает на простые сюжетные вопросы: Кто? Куда он пошел? Что сделал? Убил, полюбил и так далее. На втором, обобщающем, дается уже измерение социальное: Почему он это сделал? Почему полюбил этого или того? Какова была причина этого события. На третьем - условно назовем его «философский» - располагается высшая идея фильма. Реализация всех трех этажей сценария - задача режиссера.
С «малоэтажностью» связаны еще несколько распространенных ошибок. Например, наличие только одного, первого этажа, превращает фильм в «частный случай» - мол, бывает и такое. Чрезмерный упор на «второй этаж» делает картину излишне социализированной. Пристальное внимание к определенной социальной группе, например, может вылиться в опус «из жизни насекомых». Наконец, с движущими мотивами персонажей стоит быть аккуратнее: часто люди старшего поколения пишут так, как будто их герои по-прежнему живут в СССР, хотя обстановка - и, соответственно, мотивация людей - серьезно трансформировалась.
Еще один тип неудачных сценариев Коротков озаглавил «и он понял». В качестве примера он привел успешный в прокате «Духless»: героя кинули партнеры, подставили коллеги, бросила девушка - «и он понял!». «В данном случае имеет место плохо спрятанная схема, - пояснил Коротков. - Все строится вокруг схемы, а не вокруг живого человека».
Наконец, стоит избегать повторения приемов и предсказуемости происходящего, как в фильме «Рассказы». «Я люблю, когда меня обманывают, но когда обманывают четыре раза подряд одним и тем же приемом - становится скучно и не интересно.
В сценарии есть три главных элемента: герой, материал и история. Материал - та среда, в которой происходит действие, например, профессиональная - может диктовать условия. Например, как-то Короткову предложили написать сериал о спасателях МЧС. Съездив на разведку в спасательный отряд, увидел «настоящих волшебников» и узнал, что почти все они несчастны в личной жизни. «Люди, которые спасают других, которые готовы отдать жизнь, чтобы спасти человека, всю свою энергию направляют на работу. Жены от них уходят очень быстро», - рассказал Коротков. Любые события и слова приобретают совершенно другое звучание в этом контексте.
В качестве одного из примеров такой довлеющей среды сценарист привел фильм братьев Тавиани «Цезарь должен умереть«, который итальянские классики снимали в настоящей тюрьме с реальными заключенными. По сюжету герои ставят пьесу Шекспира «Юлий Цезарь». «Оторваться невозможно, потому что все, что происходит - происходит в среде людей, пожизненно осужденных за зверства. Будь это пионерлагерь или театральный институт, история звучала бы совсем по-другому«.
Герой важнее, чем история, и может держать на себе даже не очень удачную историю, напомнил сценарист и привел в пример доктора Хауса. Другой пример - харизма Ивана Охлобыстина, который тоже способен своими чертами наполнить героя, «помогая» сценаристу. Наконец, история - это то, что важно продюсеру, ведь увидеть харизматичного героя до его воплощения актером сложно, а среду непросто передать на бумаге.
В 99% случаев главную ошибку можно обозначить одним словом - «неинтересно». Читаешь и маешься от тоски. Неинтересный герой, неинтересная история и невкусно написано», - посетовал Коротков. Тексты написаны в стиле дешевых сериалов, когда герои сообщают «необходимую» информацию пространными монологами. Наверняка вы замечали подобные сцены в плохих мыльных операх: за завтраком муж ни с того ни с сего говорит жене что-то вроде «мы же поженились 21 января 20 лет назад», что звучит абсолютно неестественно. «Эту информацию можно было бы донести до зрителя в одной сцене. Достаточно просто, например, любую информацию можно донести не с «холодным носом», а в эмоциональной сцене, когда начинается ссора и муж говорит жене, что они женаты вот уже 21 лет и все это время она не выключает свет в туалете. Слово за слово, и можно всю жизнь рассказать».
Другая ошибка - намеренный «выбор темы» с притянутыми к ней за уши неживыми, картонными героями. «Мы все состоим из своеобразного общежития. В нас живут наши родственники, друзья, любимые, люди, встреченные вами вчера в метро... Невозможно придумать, написать героя. Герой чаще всего возникает из вот этой «душевной картотеки», каталога, который пополняется в течение всей жизни», - объяснил Коротков свой принцип создания персонажей. Чаще всего это сборная модель - голова от одного, туловище от другого реального прототипа и так далее. «Я еще не знаю, про что кино, я себе представляю героя и интересную сцену, которая уже тянет за собой остальной сюжет.
«Три этажа» полноценного сценария. Первый, событийный, отвечает на простые сюжетные вопросы: Кто? Куда он пошел? Что сделал? Убил, полюбил и так далее. На втором, обобщающем, дается уже измерение социальное: Почему он это сделал? Почему полюбил этого или того? Какова была причина этого события. На третьем - условно назовем его «философский» - располагается высшая идея фильма. Реализация всех трех этажей сценария - задача режиссера.
С «малоэтажностью» связаны еще несколько распространенных ошибок. Например, наличие только одного, первого этажа, превращает фильм в «частный случай» - мол, бывает и такое. Чрезмерный упор на «второй этаж» делает картину излишне социализированной. Пристальное внимание к определенной социальной группе, например, может вылиться в опус «из жизни насекомых». Наконец, с движущими мотивами персонажей стоит быть аккуратнее: часто люди старшего поколения пишут так, как будто их герои по-прежнему живут в СССР, хотя обстановка - и, соответственно, мотивация людей - серьезно трансформировалась.
Еще один тип неудачных сценариев Коротков озаглавил «и он понял». В качестве примера он привел успешный в прокате «Духless»: героя кинули партнеры, подставили коллеги, бросила девушка - «и он понял!». «В данном случае имеет место плохо спрятанная схема, - пояснил Коротков. - Все строится вокруг схемы, а не вокруг живого человека».
Наконец, стоит избегать повторения приемов и предсказуемости происходящего, как в фильме «Рассказы». «Я люблю, когда меня обманывают, но когда обманывают четыре раза подряд одним и тем же приемом - становится скучно и не интересно.