О визе (Из мемуаров)
В 1985 году Харьковская область отправляла в братские Познаньское и Калишское воеводства детские делегации. Традиционно и по обмену. В город Остшешув отправлялся детский духовой оркестр, два танцевальных коллектива, группа детей сотрудников Южной железной дороги и я. В смысле, взрослые педагоги, среди которых был и я, тогда - старший пионерский вожатый средней школы номер шестнадцать города Харькова.
Отбор, понятное дело, был тщательным. Если руководителей художественных коллективов, так или иначе, должны были посылать с воспитанниками, то полагающихся по нормам сопровождающих лиц отбирали на уровне обкомов.
Обком (областной комитет) комсомола предлагал, а обком партии - утверждал список этих счастливчиков, на целый месяц уезжавших в почти капиталистическую братскую Польскую народную республику.
Если кто не в курсе, то в те веселые времена каждый, отправлявшийся за рубеж своей великой Родины, должен был получить ДВЕ визы - въездную в чужое государство и выездную - из государства родимого.
В моем случае это выглядело так - меня рекомендовали в предварительный список обкома комсомола - обратите внимание! - во второй запасной состав. То есть, если кто-то из ОСНОВНОГО списка вдруг почему-то ехать не мог, то на его место передвигали человека из запасного, а если и там что-то не складывалось, то тогда уж брали человека из второго резервного списка. У космонавтов дублеров было гораздо меньше.
Вот.
За месяц подготовки личного состава - детей и взрослых - к поездке (этикет, минимум польских слов, идеологическая накачка) вышло так, что из третьего состава я попал в основной, и нужно было немедленно закончить оформление документов.
Обкомы не возражали, КГБ дал добро, оставалась ерунда - пройди медицинскую комиссию. Я ведь не случайно упомянул космонавтов - желающие ехать за границу обязаны были получить разрешение еще и у врачей своей районной поликлиники. Это не считая освидетельствования в кожно-венерологическом диспансере.
Хирург, стоматолог, окулист, ухо-горло-нос - все по-честному, все на самом деле. Советский человек не имел права за границей болеть, а советское государство не собиралось платить валютой за его лечение в какой-нибудь капиталистической стране.
Собственно, комиссии я не боялся. Мне было двадцать два года, срочную службу я отслужил в той самой Польше каких-то два года назад, гражданская жизнь не успела меня сильно потрепать, посему в поликлинику я прибыл спокойным и уверенным.
Посещение врачей прошло отлично. Все признали меня годным представлять наше свободное здоровое общество на международной арене. Оставался кабинет ухо-горло-носа - но кто в здравом уме боится посещать отоларинголога? И, как оказалось, совершенно напрасно.
Врачу было лет семьдесят. Ну, может, шестьдесят пять.
Бабушка внимательно посмотрела в мои документы, с видимым неодобрением просмотрела визы других врачей, заглянула мне в уши, а потом приказала открыть рот и сказать: «А!».
-О! - радостно воскликнула она, заглянув в мое горло. - А вы не можете ехать за границу. У вас миндалины покраснели.
На дворе был конец июля, я чувствовал себя прекрасно, не кашлял и не сморкался. Я вообще не был уверен в том, что у меня есть эти самые миндалины. И я не мог поверить в то, что из-за таких пустяков…
-Нет-нет-нет, - покачала головой бабушка. - С таким горлом ни о какой загранице и речи быть не может. А если вы заболеете?
-Да все у меня нормально… - поспешил заверить я, все еще не понимая, в какую ловушку угодил. - Ничего не болит, не першит и не кашляет… Я здоров!
-А это позвольте мне судить, - сказала врач. - Миндалины - это очень серьезно. Вот подлечитесь…
Обычно в те времена выписывали больничный на три дня в полной уверенности, что советский человек за три дня может перебороть какую угодно болячку. Но по озабоченно-счастливому выражению лица бабушки я понял, что лечиться мне несколько недель. И что без операции тут никак не обойдется. А у меня оставалась всего неделя на завершение всех процедур в ОВИРе, я ведь был из третьего состава, и все оформлял в пожарном порядке.
-Но как же так… Я же… Мне через неделю выезжать…
-Какая неделя? - возмутилась бабушка. - Тут лечиться и лечиться. Нет, я вам ничего не подпишу - лечитесь. И вообще…
Я напрягся. Большого опыта вымогательства взяток у меня не было, но о чем-то таком я, естественно, слышал, посему приготовился получить намек… Но не на ту напал.
-Далась вам эта заграница? - спросила бабушка и посмотрела на меня с эдаким прищуром, неодобрительно. - Зачем вам за кордон? Вы Советский Союз уже весь посмотрели? Дальний Восток? Байкал? Сибирь? Нет?
И я понял, что будь ее воля, то вот прямо из ее кабинета я бы отправился в путешествие по этим живописным местам. Лет на двадцать пять. И шансов ехать в Польшу у меня не было никаких.
КГБ даже не догадывался, на каком надежном замке наша граница изнутри. Врач-пенсионер из районной поликлиники решала - можно выпускать меня за кордон или нет. Все эти детские игры в списки, вся эта перестройка, которая вот пару месяцев назад только началась - все это было сущей ерундой по сравнению с убеждениями доброй бабушки из районной поликлиники. Вот вначале попутешествуй по Сибири, искупайся в Байкале и только потом… если она сочтет возможным не отправлять тебя на Крайний Север или в Среднюю Азию.
Меня озарило в последний момент.
-Так я ведь не турист! - воскликнул я. - Я же везу детскую делегацию от обкома партии! Это политический момент!
Бабушка пристально посмотрела мне в глаза.
-Можем позвонить в обком, - предложил я.
Какое разочарование вспыхнуло в глазах бабушки. Как же она меня ненавидела в тот момент. Но обком! Ему возразить она не могла.
-Ладно, - сказала врач, вписывая «Здоров» в мою справку. - Езжай.
И я уехал.
Как же мне не хватает моей советской юности! И что-то там еще о пломбире, да.
Отбор, понятное дело, был тщательным. Если руководителей художественных коллективов, так или иначе, должны были посылать с воспитанниками, то полагающихся по нормам сопровождающих лиц отбирали на уровне обкомов.
Обком (областной комитет) комсомола предлагал, а обком партии - утверждал список этих счастливчиков, на целый месяц уезжавших в почти капиталистическую братскую Польскую народную республику.
Если кто не в курсе, то в те веселые времена каждый, отправлявшийся за рубеж своей великой Родины, должен был получить ДВЕ визы - въездную в чужое государство и выездную - из государства родимого.
В моем случае это выглядело так - меня рекомендовали в предварительный список обкома комсомола - обратите внимание! - во второй запасной состав. То есть, если кто-то из ОСНОВНОГО списка вдруг почему-то ехать не мог, то на его место передвигали человека из запасного, а если и там что-то не складывалось, то тогда уж брали человека из второго резервного списка. У космонавтов дублеров было гораздо меньше.
Вот.
За месяц подготовки личного состава - детей и взрослых - к поездке (этикет, минимум польских слов, идеологическая накачка) вышло так, что из третьего состава я попал в основной, и нужно было немедленно закончить оформление документов.
Обкомы не возражали, КГБ дал добро, оставалась ерунда - пройди медицинскую комиссию. Я ведь не случайно упомянул космонавтов - желающие ехать за границу обязаны были получить разрешение еще и у врачей своей районной поликлиники. Это не считая освидетельствования в кожно-венерологическом диспансере.
Хирург, стоматолог, окулист, ухо-горло-нос - все по-честному, все на самом деле. Советский человек не имел права за границей болеть, а советское государство не собиралось платить валютой за его лечение в какой-нибудь капиталистической стране.
Собственно, комиссии я не боялся. Мне было двадцать два года, срочную службу я отслужил в той самой Польше каких-то два года назад, гражданская жизнь не успела меня сильно потрепать, посему в поликлинику я прибыл спокойным и уверенным.
Посещение врачей прошло отлично. Все признали меня годным представлять наше свободное здоровое общество на международной арене. Оставался кабинет ухо-горло-носа - но кто в здравом уме боится посещать отоларинголога? И, как оказалось, совершенно напрасно.
Врачу было лет семьдесят. Ну, может, шестьдесят пять.
Бабушка внимательно посмотрела в мои документы, с видимым неодобрением просмотрела визы других врачей, заглянула мне в уши, а потом приказала открыть рот и сказать: «А!».
-О! - радостно воскликнула она, заглянув в мое горло. - А вы не можете ехать за границу. У вас миндалины покраснели.
На дворе был конец июля, я чувствовал себя прекрасно, не кашлял и не сморкался. Я вообще не был уверен в том, что у меня есть эти самые миндалины. И я не мог поверить в то, что из-за таких пустяков…
-Нет-нет-нет, - покачала головой бабушка. - С таким горлом ни о какой загранице и речи быть не может. А если вы заболеете?
-Да все у меня нормально… - поспешил заверить я, все еще не понимая, в какую ловушку угодил. - Ничего не болит, не першит и не кашляет… Я здоров!
-А это позвольте мне судить, - сказала врач. - Миндалины - это очень серьезно. Вот подлечитесь…
Обычно в те времена выписывали больничный на три дня в полной уверенности, что советский человек за три дня может перебороть какую угодно болячку. Но по озабоченно-счастливому выражению лица бабушки я понял, что лечиться мне несколько недель. И что без операции тут никак не обойдется. А у меня оставалась всего неделя на завершение всех процедур в ОВИРе, я ведь был из третьего состава, и все оформлял в пожарном порядке.
-Но как же так… Я же… Мне через неделю выезжать…
-Какая неделя? - возмутилась бабушка. - Тут лечиться и лечиться. Нет, я вам ничего не подпишу - лечитесь. И вообще…
Я напрягся. Большого опыта вымогательства взяток у меня не было, но о чем-то таком я, естественно, слышал, посему приготовился получить намек… Но не на ту напал.
-Далась вам эта заграница? - спросила бабушка и посмотрела на меня с эдаким прищуром, неодобрительно. - Зачем вам за кордон? Вы Советский Союз уже весь посмотрели? Дальний Восток? Байкал? Сибирь? Нет?
И я понял, что будь ее воля, то вот прямо из ее кабинета я бы отправился в путешествие по этим живописным местам. Лет на двадцать пять. И шансов ехать в Польшу у меня не было никаких.
КГБ даже не догадывался, на каком надежном замке наша граница изнутри. Врач-пенсионер из районной поликлиники решала - можно выпускать меня за кордон или нет. Все эти детские игры в списки, вся эта перестройка, которая вот пару месяцев назад только началась - все это было сущей ерундой по сравнению с убеждениями доброй бабушки из районной поликлиники. Вот вначале попутешествуй по Сибири, искупайся в Байкале и только потом… если она сочтет возможным не отправлять тебя на Крайний Север или в Среднюю Азию.
Меня озарило в последний момент.
-Так я ведь не турист! - воскликнул я. - Я же везу детскую делегацию от обкома партии! Это политический момент!
Бабушка пристально посмотрела мне в глаза.
-Можем позвонить в обком, - предложил я.
Какое разочарование вспыхнуло в глазах бабушки. Как же она меня ненавидела в тот момент. Но обком! Ему возразить она не могла.
-Ладно, - сказала врач, вписывая «Здоров» в мою справку. - Езжай.
И я уехал.
Как же мне не хватает моей советской юности! И что-то там еще о пломбире, да.