Поток (в продолжение предыдущего поста)
Предыдущий пост неудачен, скучен и скомкан по нескольким причинам, одна из них та, что я попытался пройтись сразу по нескольким сложным темам.
1. Возраст персонажа, транслируемый текстом и - особенно! - внутренней интонацией текста.
2. Виды "простоты" текста.
3. Трансляция потока ощущений-образов через текст.
Каждая из этих тем слишком сложна даже для отдельного поста...
Сейчас я хочу даже не рассмотреть, а просто пометить тему номер 3. Потому что она самая сложная. С ней надо что-то делать, но я плохо представляю, какими словами о ней можно говорить.
Напомню ключевой абзац с ней:
"Но меня всегда интересовали случаи, когда возраст персонажа не то что бы не определим, он, персонаж - вне возраста. Автор встраивает поток-образ персонажа в мышление читателя, неважно, 15 ему, читателю, лет, 25, 40 или 60. И читатель это принимает. Он не пытается определить дистанцию, отношение - сверху или снизу. Он просто думает персонажем, смотрит им, думает через него, чувствует через него. И нет, это не значит, что читатель становится персонажем. Читатель тут вовсе не обязательно (чаще всего даже совсем нет) ассоциирует себя с персонажем. Ощущения, что "я это он" нет. Персонаж тут - инструмент для вхождения в мир, но инструмент настолько органично точный, что не ощущается чем-то чуждым, чем-то сторонним, нет никакого перехода. Я - это я, персонаж - это персонаж, но пока течёт текст, мысли, образы, ощущения персонажа такие же мои, как будто захватил его существо и живу им. И всё же - я не он."
Тут уже есть как минимум одна словарная неточность. Что за "поток-образ"? Я не расшифровал, и вообще тут неправильное поспешное использование слов. Как обычно у меня - пытаюсь сделать приблизительный набросок, пока не потерял мысль, в надежде, что потом уточню. Но не уточнил.
Или что уточнит последующий текст (как код коррекции ошибок) - увы, тоже не уточнил.
Итак, в чём проблема? Я хочу сказать, автор по-разному использует текст для того, чтобы показывать нам то, что он хочет показывать (или не хочет, но всё равно показывает). В любом художественном тексте встроен некий прибор, посредством которого читатель принимает в себя текст. Грубо говоря: видит-чувствует-проживает всё то, что происходит в книге.
Ну, вот это вот первое-второе-третье лицо, самый грубый пример. Но в каждом лице есть своя оптика. Если даже текст написан от первого лица, она сильно отличается в разных случаях. Все эти "я увидел, я подумал, я почувствовал" - они сильно разные. Иногда между читателем и вот этим "я" есть сильная дистанция. А иногда её нет и в третьем лице. И даже вообще без лица, когда наблюдатель, встроенный в текст, обезличен, его как бы нет.
Тут важно повторить-подчеркнуть, что даже в случае самого сильного сближения читателя и "наблюдателя-чувствователя-проживателя" внутри текста - они могут не совпадать личностями. Меня всегда бесило вот это: "превращался в такого-то и такого-то и скакал вместе с ними на мустангам по степи, стоял у штурвала пиратского корабля, прыгал в огонь" - и прочий бред. Ну, не знаю, может, кто-то и превращался... Но мне кажется, это фатальное огрубление, приводящее к ошибке. Лично Я - ни в кого в книгах не превращался. А пропускал сквозь себя тот "поток бытия", транслируемый текстом. Это не делало меня Робинзоном Крузо, например, или Д`Артяньяном. Или Гэндальфом, или, чёрт побери, Воландом. Когда я говорю о предельной согласованности потока - это не значит, что я-читатель превращаюсь в персонажа. Это значит, что образы транслируемого потока не требуют практически никаких переходных процессов между моим сознанием и сознанием того "Нечто", от лица которого текст транслирует мне образы-переживания.
Наоборот, если мне показывают некоего персонажа Фолкнера, пусть он описан гениально, пусть я буду при этом писать от восторга перед этой самой гениальностью - но это будет совершенно другое ощущение, ощущение познания Чужого, я буду осознавать, что передо мной Чужой, и буду работать с ним, как с Чужим. Или, скажем, персонаж Набокова Лужин - странный тип, глубоко цепляющий, интересный, сильно описанный, текст этот, конечно, вызывает острые переживания и всё такое, но это взаимодействие с иным. Пусть даже часть этого иного есть во мне. Пусть я любуюсь её или ужасаюсь. Но я при этом работаю с некоей границей, разделяющей личности. Сопоставляю их. Впитываю энергию этого сопоставления.
В том же виде взаимодействия, о котором шла речь, сопоставления нет. Окно абсолютно прозрачно, его не существует, моя личность как бы исчезает, отпуская моё "Я", отключая его на время, и это роднит чтение подобных книг со снами. Во снах мы часто не осознаём себя. Нашего "Я" нет. Мы уже потом, после соберём себя и посмотрим, что из этого вышло. А в процессе есть только чистое проживание. И поэтому же нельзя говорить, что я, дескать, стал на время чтения Робин Гудом или Горлумом. Не стал. Меня просто не было. Это во-первых. Во-вторых, поток текста много больше чем персонаж. И растворяясь в потоке текста, мы становимся не персонажем, а всем происходящим. Степью, теми, кто едет по этой степи, тем, кто пишет об этой степи - и так далее.
И ещё важное, что нужно заметить, иначе меня наверняка неправильно поймут. "Поток текста" - приблизительный термин, я не смог придумать лучшего, но это ТОЧНО НЕ "поток сознания" героя-автора. Это абсолютно разные вещи!!! Хуже того - как раз таки поток сознания очень сильно препятствует установлению вот этого вида трансляции. Потому что поток сознания всегда чужд и всегда навязан. Он может быть блестяще сделан, может поражать, потрясать - но он никогда не будет работать прямой трансляцией. Потому что это слишком сильно переработанный продукт. Разница там вот в чём. В потоке сознания нам даются готовые образы. А в потоке трансляции нашим сознанием управляют сигнальные маяки. Поток трансляции не работает с готовыми образами, он подразумевает такое состояние, когда сознание читателя само генерирует нужные для восприятия образы, а текст лишь дирижирует ими. Поэтому конкретные картинки для разных читателей будут отличаться. Там важно не то, что увидел читатель в ответ на раздражитель, а то, что его, читателя, итоговый поток будет находиться в максимальном резонансе с миром текста. Здесь имеет значение не точность передачи, а соответствие откликов. Иными словами, здесь работают корреляционные фильтры. Поток сознания требует перестройки и осмысления. Поток трансляции требует лишь соответствия настроек восприятия и сходного "суперопыта". Грубо говоря, чтобы при слове "кровь" у читателя возникали именно те образы, что нужны для построения картинки. Сами образы при этом не транслируются. В потоке сознания наоборот - нужные автору образы буквально вбиваются в чужое сознание сапогом.
Дальше, конечно, следует вопрос: а как именно автор делает, что на то или иное ключевое слово следует нужный отклик? А он, товарищи, строит пентаграммы. Шутка. Расставляет силки. Заманивает. Творит, короче.
1. Возраст персонажа, транслируемый текстом и - особенно! - внутренней интонацией текста.
2. Виды "простоты" текста.
3. Трансляция потока ощущений-образов через текст.
Каждая из этих тем слишком сложна даже для отдельного поста...
Сейчас я хочу даже не рассмотреть, а просто пометить тему номер 3. Потому что она самая сложная. С ней надо что-то делать, но я плохо представляю, какими словами о ней можно говорить.
Напомню ключевой абзац с ней:
"Но меня всегда интересовали случаи, когда возраст персонажа не то что бы не определим, он, персонаж - вне возраста. Автор встраивает поток-образ персонажа в мышление читателя, неважно, 15 ему, читателю, лет, 25, 40 или 60. И читатель это принимает. Он не пытается определить дистанцию, отношение - сверху или снизу. Он просто думает персонажем, смотрит им, думает через него, чувствует через него. И нет, это не значит, что читатель становится персонажем. Читатель тут вовсе не обязательно (чаще всего даже совсем нет) ассоциирует себя с персонажем. Ощущения, что "я это он" нет. Персонаж тут - инструмент для вхождения в мир, но инструмент настолько органично точный, что не ощущается чем-то чуждым, чем-то сторонним, нет никакого перехода. Я - это я, персонаж - это персонаж, но пока течёт текст, мысли, образы, ощущения персонажа такие же мои, как будто захватил его существо и живу им. И всё же - я не он."
Тут уже есть как минимум одна словарная неточность. Что за "поток-образ"? Я не расшифровал, и вообще тут неправильное поспешное использование слов. Как обычно у меня - пытаюсь сделать приблизительный набросок, пока не потерял мысль, в надежде, что потом уточню. Но не уточнил.
Или что уточнит последующий текст (как код коррекции ошибок) - увы, тоже не уточнил.
Итак, в чём проблема? Я хочу сказать, автор по-разному использует текст для того, чтобы показывать нам то, что он хочет показывать (или не хочет, но всё равно показывает). В любом художественном тексте встроен некий прибор, посредством которого читатель принимает в себя текст. Грубо говоря: видит-чувствует-проживает всё то, что происходит в книге.
Ну, вот это вот первое-второе-третье лицо, самый грубый пример. Но в каждом лице есть своя оптика. Если даже текст написан от первого лица, она сильно отличается в разных случаях. Все эти "я увидел, я подумал, я почувствовал" - они сильно разные. Иногда между читателем и вот этим "я" есть сильная дистанция. А иногда её нет и в третьем лице. И даже вообще без лица, когда наблюдатель, встроенный в текст, обезличен, его как бы нет.
Тут важно повторить-подчеркнуть, что даже в случае самого сильного сближения читателя и "наблюдателя-чувствователя-проживателя" внутри текста - они могут не совпадать личностями. Меня всегда бесило вот это: "превращался в такого-то и такого-то и скакал вместе с ними на мустангам по степи, стоял у штурвала пиратского корабля, прыгал в огонь" - и прочий бред. Ну, не знаю, может, кто-то и превращался... Но мне кажется, это фатальное огрубление, приводящее к ошибке. Лично Я - ни в кого в книгах не превращался. А пропускал сквозь себя тот "поток бытия", транслируемый текстом. Это не делало меня Робинзоном Крузо, например, или Д`Артяньяном. Или Гэндальфом, или, чёрт побери, Воландом. Когда я говорю о предельной согласованности потока - это не значит, что я-читатель превращаюсь в персонажа. Это значит, что образы транслируемого потока не требуют практически никаких переходных процессов между моим сознанием и сознанием того "Нечто", от лица которого текст транслирует мне образы-переживания.
Наоборот, если мне показывают некоего персонажа Фолкнера, пусть он описан гениально, пусть я буду при этом писать от восторга перед этой самой гениальностью - но это будет совершенно другое ощущение, ощущение познания Чужого, я буду осознавать, что передо мной Чужой, и буду работать с ним, как с Чужим. Или, скажем, персонаж Набокова Лужин - странный тип, глубоко цепляющий, интересный, сильно описанный, текст этот, конечно, вызывает острые переживания и всё такое, но это взаимодействие с иным. Пусть даже часть этого иного есть во мне. Пусть я любуюсь её или ужасаюсь. Но я при этом работаю с некоей границей, разделяющей личности. Сопоставляю их. Впитываю энергию этого сопоставления.
В том же виде взаимодействия, о котором шла речь, сопоставления нет. Окно абсолютно прозрачно, его не существует, моя личность как бы исчезает, отпуская моё "Я", отключая его на время, и это роднит чтение подобных книг со снами. Во снах мы часто не осознаём себя. Нашего "Я" нет. Мы уже потом, после соберём себя и посмотрим, что из этого вышло. А в процессе есть только чистое проживание. И поэтому же нельзя говорить, что я, дескать, стал на время чтения Робин Гудом или Горлумом. Не стал. Меня просто не было. Это во-первых. Во-вторых, поток текста много больше чем персонаж. И растворяясь в потоке текста, мы становимся не персонажем, а всем происходящим. Степью, теми, кто едет по этой степи, тем, кто пишет об этой степи - и так далее.
И ещё важное, что нужно заметить, иначе меня наверняка неправильно поймут. "Поток текста" - приблизительный термин, я не смог придумать лучшего, но это ТОЧНО НЕ "поток сознания" героя-автора. Это абсолютно разные вещи!!! Хуже того - как раз таки поток сознания очень сильно препятствует установлению вот этого вида трансляции. Потому что поток сознания всегда чужд и всегда навязан. Он может быть блестяще сделан, может поражать, потрясать - но он никогда не будет работать прямой трансляцией. Потому что это слишком сильно переработанный продукт. Разница там вот в чём. В потоке сознания нам даются готовые образы. А в потоке трансляции нашим сознанием управляют сигнальные маяки. Поток трансляции не работает с готовыми образами, он подразумевает такое состояние, когда сознание читателя само генерирует нужные для восприятия образы, а текст лишь дирижирует ими. Поэтому конкретные картинки для разных читателей будут отличаться. Там важно не то, что увидел читатель в ответ на раздражитель, а то, что его, читателя, итоговый поток будет находиться в максимальном резонансе с миром текста. Здесь имеет значение не точность передачи, а соответствие откликов. Иными словами, здесь работают корреляционные фильтры. Поток сознания требует перестройки и осмысления. Поток трансляции требует лишь соответствия настроек восприятия и сходного "суперопыта". Грубо говоря, чтобы при слове "кровь" у читателя возникали именно те образы, что нужны для построения картинки. Сами образы при этом не транслируются. В потоке сознания наоборот - нужные автору образы буквально вбиваются в чужое сознание сапогом.
Дальше, конечно, следует вопрос: а как именно автор делает, что на то или иное ключевое слово следует нужный отклик? А он, товарищи, строит пентаграммы. Шутка. Расставляет силки. Заманивает. Творит, короче.