Удалась ли военная реформа?
После того, как президент РФ Дмитрий Медведев объявил на коллегии Минобороны, что реформирование Вооруженных сил страны практически завершено, и они теперь «отвечают современным угрозам и способны дать ответ на потенциальные угрозы в наш адрес», в СМИ развернулась дискуссия. Хотя тема и не новая, учитывая полярность мнений многих экспертов (от «да завершена» до «нет, и не начиналась»), хочу в очередной раз высказать свою точку зрения.
На чем основана нынешняя реформа Вооруженных сил? В первую очередь это организационные (структурные) преобразования. Потенциал эффективности таких (организационных) преобразований во всех сферах человеческой деятельности минимален, а вот практического вреда может быть много. Достаточно вспомнить пресловутую «реформу» РАО ЕЭС. Так, что эксперты, которые ставят организационную реформу в ВС в заслугу нынешнему министру, крайне неубедительны. Здесь нужно целиком и полностью согласиться с президентом Академии геополитических проблем Леонидом Ивашовым: «Нет ответа на главный вопрос: какую группировку и какого противника способны отразить наши Вооруженные силы?» Иначе говоря организационную реформу провели, но какую стратегическую задачу способна выполнить новая структура (кроме масштабного распила бюджета руководством) - не понятно.
Удивляет и позиция тех экспертов, которые ставят в заслугу г-ну Сердюкову то, что он первым в постсоветский период решился на радикальные преобразования. И помогли в этом министру-реформатору то, что он «… не член военной корпорации, а специалист по финансам». Одним словом, слава горе-реформатору, который, работая не по специальности, наломал дров? Тоже не убедительная позиция экспертов.
Вообще, для того, чтобы говорить о том насколько удалась военная реформа, важно использовать такой индикатор, как кадры, и в частности, контрактники.
С момента подписания 14 лет назад президентом Ельциным знаменитого указа № 722 о создании в России профессиональной армии, число контрактников неуклонно росло и достигло максимума в 2005 году - 200 тыс. человек. К 2010 году численность контрактников сократилась вдвое (100 тыс. человек), и это меньше, чем было в 2000 году (123 тыс. человек).
Фактически эту реакцию людей на разговоры об армии (со всеми выплатами, надбавками, квартирами, аутсорсингами, гуманизацией системы призыва и прочим неземным армейским благам), с одной стороны, и реальные дела в ней происходящие, с другой, и можно считать результатом армейской реформы.
Кстати, при всей полярности мнений экспертов о результатах армейской реформы все сходятся в одном - нынешний министр в армии крайне непопулярен.
Так вот, тот факт, что министр некогда мощнейшего силового ведомства, крайне непопулярный внутри этого министерства, длительное время пребывает на своем посту (с 2008 года), яркое свидетельство тому, что Министерство обороны сегодня в обществе никакой реальной силы не представляет, а значит, и серьезной поддержки власти обеспечить не может. Это ли ни итог реформы?
Остается лишь надеяться на то, что в ближайшие годы потенциальные противники не станут проверять качество армейской реформы в России на практике. Иначе правду то о реформе мы узнаем, но будет поздно.
На чем основана нынешняя реформа Вооруженных сил? В первую очередь это организационные (структурные) преобразования. Потенциал эффективности таких (организационных) преобразований во всех сферах человеческой деятельности минимален, а вот практического вреда может быть много. Достаточно вспомнить пресловутую «реформу» РАО ЕЭС. Так, что эксперты, которые ставят организационную реформу в ВС в заслугу нынешнему министру, крайне неубедительны. Здесь нужно целиком и полностью согласиться с президентом Академии геополитических проблем Леонидом Ивашовым: «Нет ответа на главный вопрос: какую группировку и какого противника способны отразить наши Вооруженные силы?» Иначе говоря организационную реформу провели, но какую стратегическую задачу способна выполнить новая структура (кроме масштабного распила бюджета руководством) - не понятно.
Удивляет и позиция тех экспертов, которые ставят в заслугу г-ну Сердюкову то, что он первым в постсоветский период решился на радикальные преобразования. И помогли в этом министру-реформатору то, что он «… не член военной корпорации, а специалист по финансам». Одним словом, слава горе-реформатору, который, работая не по специальности, наломал дров? Тоже не убедительная позиция экспертов.
Вообще, для того, чтобы говорить о том насколько удалась военная реформа, важно использовать такой индикатор, как кадры, и в частности, контрактники.
С момента подписания 14 лет назад президентом Ельциным знаменитого указа № 722 о создании в России профессиональной армии, число контрактников неуклонно росло и достигло максимума в 2005 году - 200 тыс. человек. К 2010 году численность контрактников сократилась вдвое (100 тыс. человек), и это меньше, чем было в 2000 году (123 тыс. человек).
Фактически эту реакцию людей на разговоры об армии (со всеми выплатами, надбавками, квартирами, аутсорсингами, гуманизацией системы призыва и прочим неземным армейским благам), с одной стороны, и реальные дела в ней происходящие, с другой, и можно считать результатом армейской реформы.
Кстати, при всей полярности мнений экспертов о результатах армейской реформы все сходятся в одном - нынешний министр в армии крайне непопулярен.
Так вот, тот факт, что министр некогда мощнейшего силового ведомства, крайне непопулярный внутри этого министерства, длительное время пребывает на своем посту (с 2008 года), яркое свидетельство тому, что Министерство обороны сегодня в обществе никакой реальной силы не представляет, а значит, и серьезной поддержки власти обеспечить не может. Это ли ни итог реформы?
Остается лишь надеяться на то, что в ближайшие годы потенциальные противники не станут проверять качество армейской реформы в России на практике. Иначе правду то о реформе мы узнаем, но будет поздно.