Об Ионе Дегене
Я уже не раз в своем журнале писала об Ионе Дегене - ныне израильском враче и поэте. Немного о его биографии, фотографии и пара стихотворений есть здесь - http://alfa-delta.livejournal.com/3486.html
Но почему-то я все время возвращаюсь к его стихам. Почему-то каждый раз находится повод их почитать еще раз. И мне очень хочется, чтобы как можно больше людей их прочли. Это - необыкновенные стихи. Они сильно отличаются от большинства стихов о войне. Даже - написанных их участниками. А Ион Деген попал на войну после 9-го класса, мальчиком, в батальон, состоявший из учеников 9-ых и 10-ых классов. Вы только подумайте!
Дай Бог ему долгих лет жизни!
ИЗ РАЗВЕДКИ
Чего-то волосы под каской шевелятся.
Должно быть, ветер продувает каску.
Скорее бы до бруствера добраться.
За ним так много доброты и ласки.
Июль 1942 г.
***
На фронте не сойдешь с ума едва ли,
Не научившись сразу забывать.
Мы из подбитых танков выгребали
Все, что в могилу можно закопать.
Комбриг уперся подбородком в китель.
Я прятал слезы. Хватит. Перестань.
А вечером учил меня водитель,
Как правильно танцуют падеспань.
Лето 1944 г.
***
Случайный рейд по вражеским тылам.
Всего лишь танк решил судьбу сраженья.
Но ордена достанутся не нам.
Спасибо, хоть не меньше, чем забвенье.
За наш случайный сумасшедший бой
Признают гениальным полководца.
Но главное - мы выжили с тобой.
А правда - что? Ведь так оно ведется,.,
Сентябрь 1944 г.
***
Есть у моих товарищей танкистов,
Не верящих в святую мощь брони,
Беззвучная молитва атеистов:
- Помилуй, пронеси и сохрани.
Стыдясь друг друга и себя немного,
Пред боем, как и прежде на Руси,
Безбожники покорно просят Бога:
- Помилуй, сохрани и пронеси.
Сентябрь 1944 г.
***
НОЧЬ НА НЕМАНСКОМ ПЛАЦДАРМЕ
Грохочущих ресов багровый хвост.
Гусеничные колеи в потравленном хлебе.
Пулеметные трассы звезд,
Внезапно замершие в небе.
Придавлен запах ночной резеды
Раздутым пузом лошади.
Рядом
Кровавое месиво в луже воды
На дне воронки, вырытой снарядом.
Земля горит.
И Неман горит.
И весь плацдарм - огромная плаха.
Плюньте в того, кто в тылу говорит,
Что здесь, на войне, не испытывал страха.
Страшно так, что даже металл
Покрылся каплями холодного пота.
В ладонях испуганно дым задрожал,
Рожденный кресалом на мякоти гнота.
Страшно.
И все же приказ
Наперекор всем страхам выполнен будет.
Поэтому скажут потомки о нас:
- Это были бесстрашные люди.
Июль 1944 г.
УЩЕРБНАЯ СОВЕСТЬ
Шесть "юнкерсов" бомбили эшалон
Хозяйственно, спокойно, деловито.
Рожала женщина, глуша старухи стон,
Желавшей вместо внука быть убитой.
Шесть "юнкерсов"... Я к памяти взывал.
Когда мой танк, зверея, проутюжил
Колонну беженцев - костей и мяса вал,
И таял снег в крови, в дымящих лужах.
Шесть "юнкерсов"?
Мне есть что вспоминать!
Так почему же совесть шевелится
И ноет, и мешает спать,
И не дает возмездьем насладиться?
Январь 1945 г.
***
В жару и в стужу, в непролазь осеннюю
Мальчишки гибли, совершая чудо.
Но я, не веря в чудо воскресения,
Строкой посильной
Воскрешать их буду.
В душе своей не ошибиться клавишей,
Не слишком громко,
Не надрывно ломко,
Рассказывать о них,
О не оставивших
Ни формул,
Ни стихов
И ни потомков.
1954 г.
РАЗГОВОР С МОЕЙ СТАРОЙ ФОТОГРАФИЕЙ
Смотришь надменно? Ладно, я выпил.
Мне сладостно головокружение.
Швырнул к чертям победителя вымпел,
Поняв, что сижу в окружении.
Выпил и сбросил обиды тонны.
И легче идти. И не думать - к цели ли.
Эмблемы танков на лейтенантских погонах
Дула мне в душу нацелили.
Думаешь, что ты честней и смелей,
Если ордена на офицерском кителе?
А знаешь, что значит боль костылей,
Тем более - "врачи-отравители"?
А что ты знаешь о подлецах
Из нового фашистского воинства.
Которое, прости, на с того конца
Судит о людских достоинствах?
Верный наивный вояка, вольно!
Другие мы. Истина ближе нам.
Прости меня, мальчик, очень больно
Быть без причины обиженным.
Но стыдно признаться: осталось что-то
У меня, у прожженного, тертого,
От тебя, лейтенанта, от того, что на фото
Осени сорок четвертого.
1962 г.
Но почему-то я все время возвращаюсь к его стихам. Почему-то каждый раз находится повод их почитать еще раз. И мне очень хочется, чтобы как можно больше людей их прочли. Это - необыкновенные стихи. Они сильно отличаются от большинства стихов о войне. Даже - написанных их участниками. А Ион Деген попал на войну после 9-го класса, мальчиком, в батальон, состоявший из учеников 9-ых и 10-ых классов. Вы только подумайте!
Дай Бог ему долгих лет жизни!
ИЗ РАЗВЕДКИ
Чего-то волосы под каской шевелятся.
Должно быть, ветер продувает каску.
Скорее бы до бруствера добраться.
За ним так много доброты и ласки.
Июль 1942 г.
***
На фронте не сойдешь с ума едва ли,
Не научившись сразу забывать.
Мы из подбитых танков выгребали
Все, что в могилу можно закопать.
Комбриг уперся подбородком в китель.
Я прятал слезы. Хватит. Перестань.
А вечером учил меня водитель,
Как правильно танцуют падеспань.
Лето 1944 г.
***
Случайный рейд по вражеским тылам.
Всего лишь танк решил судьбу сраженья.
Но ордена достанутся не нам.
Спасибо, хоть не меньше, чем забвенье.
За наш случайный сумасшедший бой
Признают гениальным полководца.
Но главное - мы выжили с тобой.
А правда - что? Ведь так оно ведется,.,
Сентябрь 1944 г.
***
Есть у моих товарищей танкистов,
Не верящих в святую мощь брони,
Беззвучная молитва атеистов:
- Помилуй, пронеси и сохрани.
Стыдясь друг друга и себя немного,
Пред боем, как и прежде на Руси,
Безбожники покорно просят Бога:
- Помилуй, сохрани и пронеси.
Сентябрь 1944 г.
***
НОЧЬ НА НЕМАНСКОМ ПЛАЦДАРМЕ
Грохочущих ресов багровый хвост.
Гусеничные колеи в потравленном хлебе.
Пулеметные трассы звезд,
Внезапно замершие в небе.
Придавлен запах ночной резеды
Раздутым пузом лошади.
Рядом
Кровавое месиво в луже воды
На дне воронки, вырытой снарядом.
Земля горит.
И Неман горит.
И весь плацдарм - огромная плаха.
Плюньте в того, кто в тылу говорит,
Что здесь, на войне, не испытывал страха.
Страшно так, что даже металл
Покрылся каплями холодного пота.
В ладонях испуганно дым задрожал,
Рожденный кресалом на мякоти гнота.
Страшно.
И все же приказ
Наперекор всем страхам выполнен будет.
Поэтому скажут потомки о нас:
- Это были бесстрашные люди.
Июль 1944 г.
УЩЕРБНАЯ СОВЕСТЬ
Шесть "юнкерсов" бомбили эшалон
Хозяйственно, спокойно, деловито.
Рожала женщина, глуша старухи стон,
Желавшей вместо внука быть убитой.
Шесть "юнкерсов"... Я к памяти взывал.
Когда мой танк, зверея, проутюжил
Колонну беженцев - костей и мяса вал,
И таял снег в крови, в дымящих лужах.
Шесть "юнкерсов"?
Мне есть что вспоминать!
Так почему же совесть шевелится
И ноет, и мешает спать,
И не дает возмездьем насладиться?
Январь 1945 г.
***
В жару и в стужу, в непролазь осеннюю
Мальчишки гибли, совершая чудо.
Но я, не веря в чудо воскресения,
Строкой посильной
Воскрешать их буду.
В душе своей не ошибиться клавишей,
Не слишком громко,
Не надрывно ломко,
Рассказывать о них,
О не оставивших
Ни формул,
Ни стихов
И ни потомков.
1954 г.
РАЗГОВОР С МОЕЙ СТАРОЙ ФОТОГРАФИЕЙ
Смотришь надменно? Ладно, я выпил.
Мне сладостно головокружение.
Швырнул к чертям победителя вымпел,
Поняв, что сижу в окружении.
Выпил и сбросил обиды тонны.
И легче идти. И не думать - к цели ли.
Эмблемы танков на лейтенантских погонах
Дула мне в душу нацелили.
Думаешь, что ты честней и смелей,
Если ордена на офицерском кителе?
А знаешь, что значит боль костылей,
Тем более - "врачи-отравители"?
А что ты знаешь о подлецах
Из нового фашистского воинства.
Которое, прости, на с того конца
Судит о людских достоинствах?
Верный наивный вояка, вольно!
Другие мы. Истина ближе нам.
Прости меня, мальчик, очень больно
Быть без причины обиженным.
Но стыдно признаться: осталось что-то
У меня, у прожженного, тертого,
От тебя, лейтенанта, от того, что на фото
Осени сорок четвертого.
1962 г.