Почему русские такие?
Алексей Цветков пишет:
Американцев, чьи корни уходят в самые отдаленные уголки планеты, катастрофы как правило сплачивают. В этом можно было убедиться сразу же после терактов 11 сентября 2001 года, когда улицы Нью-Йорка и других городов были увешаны флагами и лозунгами «Вместе мы едины», а Сенат в полном составе, отложив в сторону свои партийные разногласия, запел «Боже благослови Америку», и Президент Джордж Буш плакал на глазах у всей страны. После недавнего неудавшегося теракта мэр Майкл Блумберг выступил с призывами к лучшим чувствам ньюйоркцев, и я не вижу на улицах города ни злобы, ни паники, хотя лиц ближневосточной наружности тут множество.
А вот что касается москвичей, у них, к сожалению, мало способов выражения солидарности перед лицом общей беды. Нет смысла объяснять, что любая частная попытка вывесить лозунг, тем более с упоминанием единства, будет пресечена ОМОНом. О возможности хорового пения где-нибудь в Госдуме я умолчу с искренней оторопью. Вместо всего этого есть фигура «большого брата», ассоциированная в народном сознании с небольшой садовой скульптурой, который пользуется подобными оказиями для ставших уже дежурными «минут ненависти» в терминах скатологии и канализации, привитых ему в родном пыточно-истребительном учреждении на случай необходимости излить эмоции.
Коллективный страх, неизбежный в случаях, о которых здесь идет речь, может компенсироваться совместной скорбью и солидарностью, но также и ненавистью. Страх, конечно же, всегда присутствует и в Нью-Йорке, но в Москве нет способов компенсации, кроме тех, которые навязываются властью. Когда есть выход для лучших чувств, ненависти приходится поступаться местом. Когда такой выход под запретом, остается ненависть, и власть старается так ее перенаправить, чтобы исключить себя из числа мишеней. До поры этот акробатический этюд ей удается.
И вот еще о Путине в этой же статье: Повестка дня тех, кто направляет нашу ненависть, направлена против нашей солидарности.
Американцев, чьи корни уходят в самые отдаленные уголки планеты, катастрофы как правило сплачивают. В этом можно было убедиться сразу же после терактов 11 сентября 2001 года, когда улицы Нью-Йорка и других городов были увешаны флагами и лозунгами «Вместе мы едины», а Сенат в полном составе, отложив в сторону свои партийные разногласия, запел «Боже благослови Америку», и Президент Джордж Буш плакал на глазах у всей страны. После недавнего неудавшегося теракта мэр Майкл Блумберг выступил с призывами к лучшим чувствам ньюйоркцев, и я не вижу на улицах города ни злобы, ни паники, хотя лиц ближневосточной наружности тут множество.
А вот что касается москвичей, у них, к сожалению, мало способов выражения солидарности перед лицом общей беды. Нет смысла объяснять, что любая частная попытка вывесить лозунг, тем более с упоминанием единства, будет пресечена ОМОНом. О возможности хорового пения где-нибудь в Госдуме я умолчу с искренней оторопью. Вместо всего этого есть фигура «большого брата», ассоциированная в народном сознании с небольшой садовой скульптурой, который пользуется подобными оказиями для ставших уже дежурными «минут ненависти» в терминах скатологии и канализации, привитых ему в родном пыточно-истребительном учреждении на случай необходимости излить эмоции.
Коллективный страх, неизбежный в случаях, о которых здесь идет речь, может компенсироваться совместной скорбью и солидарностью, но также и ненавистью. Страх, конечно же, всегда присутствует и в Нью-Йорке, но в Москве нет способов компенсации, кроме тех, которые навязываются властью. Когда есть выход для лучших чувств, ненависти приходится поступаться местом. Когда такой выход под запретом, остается ненависть, и власть старается так ее перенаправить, чтобы исключить себя из числа мишеней. До поры этот акробатический этюд ей удается.
И вот еще о Путине в этой же статье: Повестка дня тех, кто направляет нашу ненависть, направлена против нашей солидарности.