(no subject)
- Души умерших браконьеров вселяются в чаек, - вдруг сказал Катастрофа. Глаза его смотрели вдаль, на заснеженный залив, на поднимающиеся вдали языки снежной пыли, а мыслями он был где-то в середине лета таскающим сети на моторке или в тёплый осенний день загребал клюкву в Крохалиной, а может добывал орех в Безымянной. Катастрофа был тут и где-то ещё.
- А в бакланов?
- Ну ты же сам понимаешь, - Катастрофа загасил сигарету в сугробе и спрятал окурок в карман, неожиданно прибавив от меня в карму.
Вспомнил про камеру, нет не замерзла. Нужно идти, это у Катастрофы лето в голове, а у меня руки льдом. Снять ещё пару птиц до темноты, желательно больших и тупых, чтоб без кипиша сидели. Рябчики? Тут других в это время нет. Интересно, чьи души вселяются в рябчиков?