Заповедные места
Культурный и экстремальный туризм стал знамением эпохи. Как ни парадоксально, религиозные святыни и культурные достопримечательности, в наибольшей степени представляющие неповторимое лицо своей духовной традиции, стали местами всемирного паломничества. Оказывается, нет ничего более глобального, чем уникально-локальное.
За этим открытием, несомненно, стоит работа современного «информационного» капитализма, который научился превращать в товар самое сознание, всякую идентичность - индивидуальную, национальную, культурную.
А поскольку идентичность укоренена в чаянии того, чем человек еще не является и чем еще не обладает, капитал, в сущности, научился торговать пустотой, смутными грезами и воспоминаниями, прообразом коих и выступают «бренды», это главное условие коммерческого успеха на перенасыщенном товарами рынке. Пустота, не требующая материальных вложений, но дающая наибольшую отдачу, есть самая капиталистическая субстанция.
Историки культуры хорошо знают, что образы идентичности приходят из недосягаемого прошлого. Ностальгия по культурным корням - фирменный знак модерна. «Чудо, которым была Индия»; «Россия, которую мы потеряли»…
Современный туризм - второй по обороту капитала бизнес в мире - питается как раз этим неистребимым желанием человека открыть мир. И притом не только далекие удивительные страны, но и собственную, вроде бы хорошо знакомую родину.
Японцев трудно заподозрить в недостатке национального самосознания, но в Японии вот уже третье десятилетие не прекращается массовая кампания по «открытию Японии»: рядовому японцу предлагается сесть в поезд и сойти на первой попавшейся станции, чтобы, наконец, узнать по-настоящему родную землю. «Япония - экзотическая страна», - гласит девиз этой кампании, которая, помимо прочего или даже в первую очередь, служит коммерческим интересам железной дороги и туристического бизнеса. Но речь идет именно о желании открыть Родину и даже о самом предвосхищении открытия, которое. Действительная Япония, пожалуй, испортит этот предвкушаемый праздник души.
Не удивительно в таком случае, что, например, в Европе та же жажда «иного настоящего» утоляется, скорее, платонически. Достаточно вспомнить непрекращающиеся со времен Хайдеггера разговоры о «другом начале» европейской мысли или «другом векторе» (во французском оригинале Ж.Дерриды - l’autre cap) развития Европы. В способности Европы не просто открывать, но вырабатывать свою инаковость постмодернистские философы теперь усматривают ее универсальность.
И как не отметить, что, если в Японии и Европе открытие Родины - приятный пикник или увлекательный разговор, то в России это всегда было серьезным и почти всенародным делом, так что русские в своих поисках «неведомого Отечества» (кстати, любимое занятие одного из первых русских юродивых Прокопия Устюжского) дошли до Тихого Океана. Такая уж у русских родина: чтобы за далью открывалась родная даль, чтобы были и заколдованный лес, и заповедное место.
Современный глобальный капитализм торгует экзотикой довольно-таки мошенническим образом: он обещает неведомое и чудесное, а предлагает гламурную фальшивку. Быть может, его сила как раз и заключается в способности высвобождать и приручать наполняющее человеческую душу желание. Еще предстоит выяснить, является ли таинственная инаковость сознания подлинной основой капиталистического предпринимательства или именно она похоронит капитализм или, по крайней мере, сможет держать его под контролем.
текст здесь
За этим открытием, несомненно, стоит работа современного «информационного» капитализма, который научился превращать в товар самое сознание, всякую идентичность - индивидуальную, национальную, культурную.
А поскольку идентичность укоренена в чаянии того, чем человек еще не является и чем еще не обладает, капитал, в сущности, научился торговать пустотой, смутными грезами и воспоминаниями, прообразом коих и выступают «бренды», это главное условие коммерческого успеха на перенасыщенном товарами рынке. Пустота, не требующая материальных вложений, но дающая наибольшую отдачу, есть самая капиталистическая субстанция.
Историки культуры хорошо знают, что образы идентичности приходят из недосягаемого прошлого. Ностальгия по культурным корням - фирменный знак модерна. «Чудо, которым была Индия»; «Россия, которую мы потеряли»…
Современный туризм - второй по обороту капитала бизнес в мире - питается как раз этим неистребимым желанием человека открыть мир. И притом не только далекие удивительные страны, но и собственную, вроде бы хорошо знакомую родину.
Японцев трудно заподозрить в недостатке национального самосознания, но в Японии вот уже третье десятилетие не прекращается массовая кампания по «открытию Японии»: рядовому японцу предлагается сесть в поезд и сойти на первой попавшейся станции, чтобы, наконец, узнать по-настоящему родную землю. «Япония - экзотическая страна», - гласит девиз этой кампании, которая, помимо прочего или даже в первую очередь, служит коммерческим интересам железной дороги и туристического бизнеса. Но речь идет именно о желании открыть Родину и даже о самом предвосхищении открытия, которое. Действительная Япония, пожалуй, испортит этот предвкушаемый праздник души.
Не удивительно в таком случае, что, например, в Европе та же жажда «иного настоящего» утоляется, скорее, платонически. Достаточно вспомнить непрекращающиеся со времен Хайдеггера разговоры о «другом начале» европейской мысли или «другом векторе» (во французском оригинале Ж.Дерриды - l’autre cap) развития Европы. В способности Европы не просто открывать, но вырабатывать свою инаковость постмодернистские философы теперь усматривают ее универсальность.
И как не отметить, что, если в Японии и Европе открытие Родины - приятный пикник или увлекательный разговор, то в России это всегда было серьезным и почти всенародным делом, так что русские в своих поисках «неведомого Отечества» (кстати, любимое занятие одного из первых русских юродивых Прокопия Устюжского) дошли до Тихого Океана. Такая уж у русских родина: чтобы за далью открывалась родная даль, чтобы были и заколдованный лес, и заповедное место.
Современный глобальный капитализм торгует экзотикой довольно-таки мошенническим образом: он обещает неведомое и чудесное, а предлагает гламурную фальшивку. Быть может, его сила как раз и заключается в способности высвобождать и приручать наполняющее человеческую душу желание. Еще предстоит выяснить, является ли таинственная инаковость сознания подлинной основой капиталистического предпринимательства или именно она похоронит капитализм или, по крайней мере, сможет держать его под контролем.
текст здесь