Рожденный ползать не полетит никогда...
Этой вороне очень хотелось петь. О, эта ворона была большим знатоком музыки. Она слышала самого Соловья, и он ей страшно понравился. Она поняла, что его искусство - самое настоящее, и полюбила его всем своим большим вороньим сердцем. Но о Соловье она не говорила никогда и ни с кем, даже не упоминала его имени. Он был ее маленькой тайной. Кого любят, о том не говорят.
Со своими знакомыми и друзьями ворона разговаривала только о музыке, музыка была ее подлинной и единственной страстью. Вскоре она завоевала у вороньей публики авторитет тонкого музыкального критика, о ней стали говорить, на ее суждения ссылаться… Но кто бы мог догадаться, что чувствовала ворона, когда ей говорили - вы критик?! Ведь ей так хотелось петь.
Итак, этой вороне очень хотелось петь. Природу, давшую живому существу душу соловья и способности вороны, не мучила совесть, да и вряд ли она знала об этом необыкновенном случае. В том огромном потоке живых существ, который без остановок и перерывов сходит с конвейера природы, столь малый брак не может быть даже поводом для самокритики.
Но вороне хотелось петь. Ей не нужна была слава, не нужны были ревущие от восторга зрители, ее вообще не прельщала эстрада. Ее больше тянуло к камерному пению. Она хотела служить одной только чистой красоте. И по ночам ей снилось, будто она поет в кругу умных, внимательных слушателей, таких же, как и она, знатоков и ценителей пения. И ворона рыдала от счастья сбывшейся мечты, и тогда во сне она стонала и металась в своем нелепом гнезде. А днем ворона терпеливо ждала, что природа вдруг спохватится и что-то исправит в ней, и тогда она запоет…
Однажды ворона очнулась от сна, когда ей снилась музыка, музыка, музыка - целая симфония прекрасной музыки… И вороне, еще не вполне пришедшей в себя, вдруг показалось, что вот теперь она другая. Природа, наконец, увидела и исправила свою ошибку. Недаром ворона чувствует такой прилив творческих сил, какого никогда прежде у нее не было. "Я могу петь… я буду петь!" - мысленно закричала ворона. Она слетала с гнезда, уселась на одинокой ветке, напряглась, взмахнула крыльями, открыла клюв и прокричала: "Каррр!" Удивившись, подумала немного и еще раз прокричала: "Карррр!"
Проходивший мимо человек заметил ворону, услышал ее картавый крик и мудро заметил: "Рожденный ползать не полетит никогда".