Смысл жизни человека и государства (П.А. Сарапульцев). Глава 8.
Скачать целиком главу 8 можно на shapter 8
О МОРАЛИ
«И церкви Земли видятся ему, как крепостной вал,
как усаженная мёртвыми острыми кольями
средневековая баррикада: против истины и
против мира человеческой жизни…»
У. Фолкнер «Свет в августе».
Глава о морали не случайно стала последней в книге, поскольку мораль всегда является производной от смысла жизни, она лишь инструмент, позволяющий добиваться достижения смысла жизни индивида и общества. При формировании человеческой морали возможны две основные опасности: отрицание или неправильное (ненаучное) понимание биологического начала, в частности эгоистической агрессивности (хотя проблема в принципе решена природой путём создания индивидуальных сообществ), и чисто умозрительное индивидуально-личностное изменение самостоятельно формирующейся в обществе морали путём внесения в неё придуманных, научно не обоснованных идей и фантазий.
В настоящее время в Российском обществе реально существует, перекрещиваясь и взаимодействуя сразу три основных морали: религиозная (коллективистски - коммунистическая и православная) и европейская (общечеловеческая), сочетающая в себе компоненты религиозной и либеральной морали. Пытаться их примирить практически невозможно, поскольку «там, где сталкиваются две разные морали, моральный подход абсолютно аморален. Не мораль, но лишь целесообразность даёт какие-то шансы на примирение» (1).
В то же время в предыдущих главах было доказано, что с точки зрения сохранения человека и человечества в основу морали должны быть положены объективные биологические принципы, направленные на сохранение, упрочение и продолжение индивидуальных линий жизни людей.
Однако в современной России внедрение как биологической, так и общечеловеческой морали затруднено из-за того, что основой российской морали всегда являлась религия (православие до Октябрьского переворота и коммунистическая религия после него), и поэтому разрыв с коммунизмом привёл не к переходу на общечеловеческую (европейскую мораль), а к попытке возвращения к прежней православной морали. Тем более что идею необходимости навязывания христианской морали нашей стране активно пропагандирует не только государство, но интеллигенты-гуманитарии, испугавшиеся переходного периода от одной политико-экономической системы к другой.
Европейская модель общечеловеческой морали тоже не является абсолютно совершенной, поскольку трансформировалась из чисто религиозной в общечеловеческую не с помощью научно обоснованного отбора моральных норм, а лишь путём исключения явно устаревших, не соответствующих времени канонов, и привнесения в неё классических либеральных ценностей, провозгласивших смыслом человеческой жизни достижение свободы от общества, что может быть как хорошо, так и плохо (в качестве отрицательного примера можно привести изменение отношение к гомосексуализму).
Тем не менее, для того, чтобы поставить вопрос о необходимости научной разработки и постепенного (а другого просто не существует, поскольку истинная мораль должна стать одновременно и основой и составной частью личности человека) внедрения норм биологической морали, необходимо попытаться доказать несовершенство существующих типов морали и в первую очередь христианской морали и разобраться в том почему, несмотря на всё её несовершенство, она продолжает существовать уже более двух тысячелетий.
Ответ на второй вопрос достаточно очевиден - христианство оказалось первой религией, пообещавшей вечную жизнь своим сторонникам: «Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в меня, если и умрёт, оживёт;
И всякий живущий и верующий в Меня не умрёт вовек». (Ин., 11: 25-26), «...и на суд не приходит...» (Ин., 5: 24). Более того, даже не дожившие до прихода Царства Божьего все равно оживут: «Истинно, истинно говорю вам: наступает, и настало уже, когда мёртвые услышат глас Сына Божия и услышавши оживут». (Ин., 5: 25).
Сложнее с отрицательными качествами христианской морали, поскольку помимо них она автоматически включила в себя выработавшиеся за тысячелетия нормы общечеловеческой морали, многие из которых нашли своё отражение в Ветхом Завете и перекочевали из него в Новый завет: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно...» (Лк., 21: 34).
. Поэтому большинство из пороков, признаваемых христианством, остаются пороками и в современном обществе:
«Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство,
Идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия (соблазны), ереси,
Ненависть, убийство, бесчинство и тому подобное; предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царства Божия не наследуют.
Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера,
Кротость, воздержание. На таковых нет закона». (К Гал., 5: 19-23).
Однако в христианской морали есть значительные проблемы, обусловленные её зависимостью от конкретных исторических ситуаций прошлого. Причём речь идёт не об ситуационно-исторической приспосабливаемости новой религии к глобальным историческим свершениям, а лишь к изменениям исторической ситуации в одном отдельно взятом государстве Израиль на момент создания Нового Завета.
Конечно, краткосрочность этого момента является таковой только с исторической точки зрения, поскольку охватывает промежуток еврейской истории от 200 г. до н. э. до 100 года н.э. Поводом к началу эпохи послужило убийство Маттафием (отцом иуды Маккавея) священника, собиравшегося «...принести по повелению царя идольскую жертву на жертвеннике...» (Мак., 2: 23). После чего к Маттафии присоединились приверженцы традиционного Закона Моисея - хасиды или асидеи (греческая форма еврейского слова «хассидим», означающего «благочестивый»): «Тогда собрались к ним множество иудеев, крепкие силою [Асидеи] из Израиля, все верные закону» (Мак., 2: 42).
Сокрушительные победы сына Маттафии - Иуды Маккавея над Селевкидами привели к воссозданию Еврейского государства, достигшего такого же пика как во времена Савла и Давида, что позволило назвать еврейское царство - Маккавейским Царством, а время - Маккавейской эпохой. Однако уже в 60 - 70-е годы до н.э. над Иудеей нависла новая опасность - Рим, причём его пришествие было ускорено возникшими династическими спорами.
Победа в гражданской войне за Иудейское царство досталась Иоанну Гиркану II, но была достигнута только за счёт поддержки Антипатра - правителя Идумеи, подчинённой Маккавейскому Царству. Однако когда в 63 г. до н.э. Помпей вторгся в Иудею и взял Иерусалим, то светскую власть он передал не потомку Маккавеев, а Антипатру Иудамею, в первую очередь потому, что он был по происхождению идумеем, а не иудеем, и потому никогда не мог быть искренне принят националистически настроенными иудеями, а значит должен был постоянно нуждаться в римской поддержке.
После того, как в 43 г. до н.э во время вновь вспыхнувшей гражданской войны Антипатр был убит, Марк Антоний объявил царём Иудеи второго сына Антипатра - Ирода, который жестоко расправился с последними Маккавеями, включая и свою жену из рода Маккавеев. Естественно, что это не могло не привести к протестным настроениям, одним из вариантов которых явилось резкое усиление в еврейском обществе мессианского настроения. И именно в это время согласно Евангелию и родился Иисус: «...Иисус родился... во дни царя Ирода...» (Мф., 2: 1).
Конечно, мессианские настроения существовали в Иудее постоянно, поскольку все беды, постигающие еврейское государство объяснялись нарушениями Закона, принятого на горе Синай, что и привело, в конце концов, к утрате народом Израиля богоизбранности: «И сказал Он: «Нареки ему имя Лоами, потому что вы не Мой народ, и я не буду вашим Богом» (Ос., 1: 9). Надежда оставалась только на появление Мессии, который должен был явить Новый Завет (новый договор между Богом и израильтянами). Об этом в частности говорится в Книге Иеремии: «Вот наступают дни, - говорит Господь, - когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет...» (Иер., 31: 31).
Кстати, ни один из Маккавеев не мог быть признан Мессией, с точки зрения благочестивых евреев, поскольку в пророческих книгах Ветхого Завета многократно подчёркивалось, что Мессия должен быть только из рода Давидова. И когда появился проповедник, творящий чудеса и призывавший к очищению, а самое главное принадлежавший к колену Давидову, то естественно именно он и должен был восприниматься как Мессия, тем более, что он и сам утверждал, что принёс в мир Новый Завет: «И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: «Пейте из неё все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета...» (Мф., 26: 27-28), и именно так его и воспринимали: «...Он [Иисус] ходатай завета, который утверждён на лучших обетованиях» (Евр., 8: 6).
Однако если одни евреи ожидали, что стоит только покаяться и начать исправно следовать моральным установкам Закона, как Бог сам восстановит великий очистившийся Израиль, то другие были твёрдо убеждены, что приход Мессии является только знамением необходимости начать прямую борьбу с захватчиками. Пожалуй, самое радикальное крыло среди зелотов (греч., букв. - ревнители), выступавших против римского владычества и иудейской знати, составляли члены группы «сикариев» (от греч. слова - «убийцы»). Это название они получили на основании того, что носили под одеждой небольшие ножи - «sicae». Сикарии были убеждены, что открытое убийство римлян и их сторонников является самым прямым и эффективным средством борьбы с иностранным господством. И именно зелоты и выделившиеся из них сикарии в конечном итоге и возглавили восставших в Иудейской войне (66 - 73 г.г. н.э.)
Интересно, что даже поступок Иуды может быть пусть не оправдан, но объясним с исторической точки зрения. Как пишет Айзек Азимов в своей книге «Путеводитель по Библии. Новый Завет» (2): «Обычно считается, что слово «Искариот» означает «человек из Кариота». Кариот, город в самой Иудее. На самом деле... слово «Искариот» происходит из перестановки переписчиком двух букв и что более точно оно должно быть «Сикариот». То есть Иуда был членом группы «сикариев».
«Возможно, он присоединился к Иисусу в надежде, что этот человек действительно должен быть Мессией, пришествие которого сразу положит конец ненавистному римскому господству...
Возможно, Иуда почувствовал уверенность, что Пасха будет сигналом к божественной битве, как часто подробно предсказывали пророки, у которых все силы язычества должны были быть разрушенными, а сын Давида - возведён на царский престол». Но слова Иисуса о том, что «кесарю - кесарево», могли показаться Иуде « отказом от всякого намерения выступить против Рима... что он был заинтересован только религиозными и этическим вопросами». Отсюда возможные варианты психологической реакции Иуды: самый простой - жажда мести за разочарование, и более сложный: «подвергая Иисуса опасности ареста, он мог таким образом вынудить его предпринять то, что, по мнению Иуды, и надлежало совершить Мессии». Вот почему, увидев, как мужественно вёл себя Иисус в последние часы его земной жизни, Иуда понял, что «...согрешил я, предав Кровь невинную...» (Мф., 27: 4) и, раскаиваясь в своём поступке, покончил жизнь самоубийством.
Вот этот то сложный клубок противоречий в чаяниях и надеждах еврейского народа и привёл к тому, что Новый Завет (Евангелие - дословно благая весть) оказался крайне противоречивым в первую очередь с точки зрения моральных норм, которые он постулировал. Противоречия появились уже из-за разницы времени создания Евангелий.
Общепринято, что Евангелие от Марка - древнейшее из четырёх Евангелий и не могло быть написано намного позже 70г. Но религиозная книга, основывающаяся на воспоминаниях очевидцев, это не стихотворение, которое можно написать под воздействием сиюминутных эмоций. Весь основной материал собирался ещё до неудачи еврейского восстания и предназначался для вовлечения в новое учение евреев, тем более, что и авторы (Марк и Матфей) имеют еврейское происхождение. Поэтому и спасение предназначается только для евреев. Так на просьбу хананеянки исцелить её дочь Христос сравнивает хананеян с псами: «Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям; ибо не хорошо взять хлеб у детей и бросить их псам» (Мк., 7: 27).
Интересно, что Лука, считающийся неевреем и писавший с нееврейской точки зрения, опускает те стихи у Матфея и Марка, которые изображают Иисуса враждебным к неевреям, и наоборот приводит притчу о добром самаритянине, спасшем еврея, в которой на вопрос законника: «...а кто мой ближний?» (Лк., 10: 29) - Христос отвечает: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же». (Лк., 10: 36-37), и это притом, что для иудеев времён Иисуса самаритяне были ненавистными и презираемыми людьми.
Ещё больше отличий в отношении к евреям появляется в последнем из четырёх Евангелий, написанном Иоанном, поскольку к этому времени стало окончательно понятно, что большинство евреев ни приняли идеи Нового Завета, и апостолам пришлось заняться распространением новой религии среди язычников. Поэтому практически в самом начале Евангелия от Иоанна появляется призыв к развитию христианства от иудеев к язычникам: «Пришёл к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, Дал власть быть чадами Божьими...» (Ин., 1: 11-12). Более того, в Евангелии от Иоанна в отличие от синоптических Евангелий не фарисеи, саддукеи и книжники являются врагами Иисуса, а иудеи («Так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев; ибо Иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает Его за Христа, отлучить от синагоги» Ин., 9: 22), что не могло не способствовать возникновению у христиан антипатии к евреям.
Наконец, в последних двух Евангелиях даётся добро на значительные изменения ветхозаветных законов. Если в Евангелии от Матфея Иисус говорит: «Не думайте, что Я пришёл нарушить Закон или Пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить» (Мф., 5: 17), то уже в начале Евангелия от Иоанна прямо заявлено: «Ибо закон дан через Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа» (Ин., 1: 17).
Прямая расшифровка одной из новых истин появляется в Деяниях, когда апостол Пётр поучает: «...вы знаете, что Иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым...» (Деян, 10: 28). Поэтому совершенно логично, что «всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его» (Деян., 10: 43), как это ни странно было для христиан из евреев, убеждённых, что «... Иудеи с Самарянами не сообщаются (Ин., 4: 9)». Вот почему «...верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святого Духа излился и на язычников» (Деян., 10: 45). В конечном итоге именно эти изменения в постепенно глобализирующемся мире и позволили христианству заменить племенные и национальные религии.
Как уже было ранее указано: христианство, основанное на Ветхом Завете, сохранило целый ряд моральных норм Ветхого Завета, и большинство из этих норм не вызывает никакого неприятия и в наше время. Интересно, что все отрицательные качества человека в Евангелии объясняются влиянием плотского начала:
«Ибо плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (К Гал., 5: 17).
А отсюда:
«Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство,
Идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия (соблазны), ереси,
Ненависть, убийство, бесчинство и тому подобное; предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царства Божия не наследуют» (К Гал., 5: 19-21).
«Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими...» (Лк., 21: 34).
А все положительные качества возникают под влиянием духовного начала: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера,
Кротость, воздержание. На таковых нет закона» (К Гал., 5: 22-23).
«Блажены плачущие, ибо они утешатся.
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божними.
Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за меня...» (Мф., 5: 4-11).
«Вы - соль земли...
Вы - свет мира...» (Мф. 5: 13-14).
Не изменилась и основная заповедь Ветхого Завета, ставшая первой заповедью христианства:
«Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: «слушай Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый;
И возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею»: вот, первая заповедь» (Мк., 12: 29-30).
Однако появилась ещё одна заповедь, ставшая основным отличительным признаком христианства:
«Вторая подобная ей: «возлюби ближнего своего, как самого себя»; иной большей сих заповеди нет» («Мк., 12: 30). С первого взгляда лучшего морального принципа просто не придумаешь. Но при внимательном чтении Евангелий оказывается, что этот принцип далеко не так простодушен, как кажется, поскольку относиться далеко не ко всему человечеству. Более того, он просто прагматичен. Так ближний - это далеко не первый встречный:
О МОРАЛИ
«И церкви Земли видятся ему, как крепостной вал,
как усаженная мёртвыми острыми кольями
средневековая баррикада: против истины и
против мира человеческой жизни…»
У. Фолкнер «Свет в августе».
Глава о морали не случайно стала последней в книге, поскольку мораль всегда является производной от смысла жизни, она лишь инструмент, позволяющий добиваться достижения смысла жизни индивида и общества. При формировании человеческой морали возможны две основные опасности: отрицание или неправильное (ненаучное) понимание биологического начала, в частности эгоистической агрессивности (хотя проблема в принципе решена природой путём создания индивидуальных сообществ), и чисто умозрительное индивидуально-личностное изменение самостоятельно формирующейся в обществе морали путём внесения в неё придуманных, научно не обоснованных идей и фантазий.
В настоящее время в Российском обществе реально существует, перекрещиваясь и взаимодействуя сразу три основных морали: религиозная (коллективистски - коммунистическая и православная) и европейская (общечеловеческая), сочетающая в себе компоненты религиозной и либеральной морали. Пытаться их примирить практически невозможно, поскольку «там, где сталкиваются две разные морали, моральный подход абсолютно аморален. Не мораль, но лишь целесообразность даёт какие-то шансы на примирение» (1).
В то же время в предыдущих главах было доказано, что с точки зрения сохранения человека и человечества в основу морали должны быть положены объективные биологические принципы, направленные на сохранение, упрочение и продолжение индивидуальных линий жизни людей.
Однако в современной России внедрение как биологической, так и общечеловеческой морали затруднено из-за того, что основой российской морали всегда являлась религия (православие до Октябрьского переворота и коммунистическая религия после него), и поэтому разрыв с коммунизмом привёл не к переходу на общечеловеческую (европейскую мораль), а к попытке возвращения к прежней православной морали. Тем более что идею необходимости навязывания христианской морали нашей стране активно пропагандирует не только государство, но интеллигенты-гуманитарии, испугавшиеся переходного периода от одной политико-экономической системы к другой.
Европейская модель общечеловеческой морали тоже не является абсолютно совершенной, поскольку трансформировалась из чисто религиозной в общечеловеческую не с помощью научно обоснованного отбора моральных норм, а лишь путём исключения явно устаревших, не соответствующих времени канонов, и привнесения в неё классических либеральных ценностей, провозгласивших смыслом человеческой жизни достижение свободы от общества, что может быть как хорошо, так и плохо (в качестве отрицательного примера можно привести изменение отношение к гомосексуализму).
Тем не менее, для того, чтобы поставить вопрос о необходимости научной разработки и постепенного (а другого просто не существует, поскольку истинная мораль должна стать одновременно и основой и составной частью личности человека) внедрения норм биологической морали, необходимо попытаться доказать несовершенство существующих типов морали и в первую очередь христианской морали и разобраться в том почему, несмотря на всё её несовершенство, она продолжает существовать уже более двух тысячелетий.
Ответ на второй вопрос достаточно очевиден - христианство оказалось первой религией, пообещавшей вечную жизнь своим сторонникам: «Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в меня, если и умрёт, оживёт;
И всякий живущий и верующий в Меня не умрёт вовек». (Ин., 11: 25-26), «...и на суд не приходит...» (Ин., 5: 24). Более того, даже не дожившие до прихода Царства Божьего все равно оживут: «Истинно, истинно говорю вам: наступает, и настало уже, когда мёртвые услышат глас Сына Божия и услышавши оживут». (Ин., 5: 25).
Сложнее с отрицательными качествами христианской морали, поскольку помимо них она автоматически включила в себя выработавшиеся за тысячелетия нормы общечеловеческой морали, многие из которых нашли своё отражение в Ветхом Завете и перекочевали из него в Новый завет: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно...» (Лк., 21: 34).
. Поэтому большинство из пороков, признаваемых христианством, остаются пороками и в современном обществе:
«Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство,
Идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия (соблазны), ереси,
Ненависть, убийство, бесчинство и тому подобное; предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царства Божия не наследуют.
Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера,
Кротость, воздержание. На таковых нет закона». (К Гал., 5: 19-23).
Однако в христианской морали есть значительные проблемы, обусловленные её зависимостью от конкретных исторических ситуаций прошлого. Причём речь идёт не об ситуационно-исторической приспосабливаемости новой религии к глобальным историческим свершениям, а лишь к изменениям исторической ситуации в одном отдельно взятом государстве Израиль на момент создания Нового Завета.
Конечно, краткосрочность этого момента является таковой только с исторической точки зрения, поскольку охватывает промежуток еврейской истории от 200 г. до н. э. до 100 года н.э. Поводом к началу эпохи послужило убийство Маттафием (отцом иуды Маккавея) священника, собиравшегося «...принести по повелению царя идольскую жертву на жертвеннике...» (Мак., 2: 23). После чего к Маттафии присоединились приверженцы традиционного Закона Моисея - хасиды или асидеи (греческая форма еврейского слова «хассидим», означающего «благочестивый»): «Тогда собрались к ним множество иудеев, крепкие силою [Асидеи] из Израиля, все верные закону» (Мак., 2: 42).
Сокрушительные победы сына Маттафии - Иуды Маккавея над Селевкидами привели к воссозданию Еврейского государства, достигшего такого же пика как во времена Савла и Давида, что позволило назвать еврейское царство - Маккавейским Царством, а время - Маккавейской эпохой. Однако уже в 60 - 70-е годы до н.э. над Иудеей нависла новая опасность - Рим, причём его пришествие было ускорено возникшими династическими спорами.
Победа в гражданской войне за Иудейское царство досталась Иоанну Гиркану II, но была достигнута только за счёт поддержки Антипатра - правителя Идумеи, подчинённой Маккавейскому Царству. Однако когда в 63 г. до н.э. Помпей вторгся в Иудею и взял Иерусалим, то светскую власть он передал не потомку Маккавеев, а Антипатру Иудамею, в первую очередь потому, что он был по происхождению идумеем, а не иудеем, и потому никогда не мог быть искренне принят националистически настроенными иудеями, а значит должен был постоянно нуждаться в римской поддержке.
После того, как в 43 г. до н.э во время вновь вспыхнувшей гражданской войны Антипатр был убит, Марк Антоний объявил царём Иудеи второго сына Антипатра - Ирода, который жестоко расправился с последними Маккавеями, включая и свою жену из рода Маккавеев. Естественно, что это не могло не привести к протестным настроениям, одним из вариантов которых явилось резкое усиление в еврейском обществе мессианского настроения. И именно в это время согласно Евангелию и родился Иисус: «...Иисус родился... во дни царя Ирода...» (Мф., 2: 1).
Конечно, мессианские настроения существовали в Иудее постоянно, поскольку все беды, постигающие еврейское государство объяснялись нарушениями Закона, принятого на горе Синай, что и привело, в конце концов, к утрате народом Израиля богоизбранности: «И сказал Он: «Нареки ему имя Лоами, потому что вы не Мой народ, и я не буду вашим Богом» (Ос., 1: 9). Надежда оставалась только на появление Мессии, который должен был явить Новый Завет (новый договор между Богом и израильтянами). Об этом в частности говорится в Книге Иеремии: «Вот наступают дни, - говорит Господь, - когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет...» (Иер., 31: 31).
Кстати, ни один из Маккавеев не мог быть признан Мессией, с точки зрения благочестивых евреев, поскольку в пророческих книгах Ветхого Завета многократно подчёркивалось, что Мессия должен быть только из рода Давидова. И когда появился проповедник, творящий чудеса и призывавший к очищению, а самое главное принадлежавший к колену Давидову, то естественно именно он и должен был восприниматься как Мессия, тем более, что он и сам утверждал, что принёс в мир Новый Завет: «И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: «Пейте из неё все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета...» (Мф., 26: 27-28), и именно так его и воспринимали: «...Он [Иисус] ходатай завета, который утверждён на лучших обетованиях» (Евр., 8: 6).
Однако если одни евреи ожидали, что стоит только покаяться и начать исправно следовать моральным установкам Закона, как Бог сам восстановит великий очистившийся Израиль, то другие были твёрдо убеждены, что приход Мессии является только знамением необходимости начать прямую борьбу с захватчиками. Пожалуй, самое радикальное крыло среди зелотов (греч., букв. - ревнители), выступавших против римского владычества и иудейской знати, составляли члены группы «сикариев» (от греч. слова - «убийцы»). Это название они получили на основании того, что носили под одеждой небольшие ножи - «sicae». Сикарии были убеждены, что открытое убийство римлян и их сторонников является самым прямым и эффективным средством борьбы с иностранным господством. И именно зелоты и выделившиеся из них сикарии в конечном итоге и возглавили восставших в Иудейской войне (66 - 73 г.г. н.э.)
Интересно, что даже поступок Иуды может быть пусть не оправдан, но объясним с исторической точки зрения. Как пишет Айзек Азимов в своей книге «Путеводитель по Библии. Новый Завет» (2): «Обычно считается, что слово «Искариот» означает «человек из Кариота». Кариот, город в самой Иудее. На самом деле... слово «Искариот» происходит из перестановки переписчиком двух букв и что более точно оно должно быть «Сикариот». То есть Иуда был членом группы «сикариев».
«Возможно, он присоединился к Иисусу в надежде, что этот человек действительно должен быть Мессией, пришествие которого сразу положит конец ненавистному римскому господству...
Возможно, Иуда почувствовал уверенность, что Пасха будет сигналом к божественной битве, как часто подробно предсказывали пророки, у которых все силы язычества должны были быть разрушенными, а сын Давида - возведён на царский престол». Но слова Иисуса о том, что «кесарю - кесарево», могли показаться Иуде « отказом от всякого намерения выступить против Рима... что он был заинтересован только религиозными и этическим вопросами». Отсюда возможные варианты психологической реакции Иуды: самый простой - жажда мести за разочарование, и более сложный: «подвергая Иисуса опасности ареста, он мог таким образом вынудить его предпринять то, что, по мнению Иуды, и надлежало совершить Мессии». Вот почему, увидев, как мужественно вёл себя Иисус в последние часы его земной жизни, Иуда понял, что «...согрешил я, предав Кровь невинную...» (Мф., 27: 4) и, раскаиваясь в своём поступке, покончил жизнь самоубийством.
Вот этот то сложный клубок противоречий в чаяниях и надеждах еврейского народа и привёл к тому, что Новый Завет (Евангелие - дословно благая весть) оказался крайне противоречивым в первую очередь с точки зрения моральных норм, которые он постулировал. Противоречия появились уже из-за разницы времени создания Евангелий.
Общепринято, что Евангелие от Марка - древнейшее из четырёх Евангелий и не могло быть написано намного позже 70г. Но религиозная книга, основывающаяся на воспоминаниях очевидцев, это не стихотворение, которое можно написать под воздействием сиюминутных эмоций. Весь основной материал собирался ещё до неудачи еврейского восстания и предназначался для вовлечения в новое учение евреев, тем более, что и авторы (Марк и Матфей) имеют еврейское происхождение. Поэтому и спасение предназначается только для евреев. Так на просьбу хананеянки исцелить её дочь Христос сравнивает хананеян с псами: «Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям; ибо не хорошо взять хлеб у детей и бросить их псам» (Мк., 7: 27).
Интересно, что Лука, считающийся неевреем и писавший с нееврейской точки зрения, опускает те стихи у Матфея и Марка, которые изображают Иисуса враждебным к неевреям, и наоборот приводит притчу о добром самаритянине, спасшем еврея, в которой на вопрос законника: «...а кто мой ближний?» (Лк., 10: 29) - Христос отвечает: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же». (Лк., 10: 36-37), и это притом, что для иудеев времён Иисуса самаритяне были ненавистными и презираемыми людьми.
Ещё больше отличий в отношении к евреям появляется в последнем из четырёх Евангелий, написанном Иоанном, поскольку к этому времени стало окончательно понятно, что большинство евреев ни приняли идеи Нового Завета, и апостолам пришлось заняться распространением новой религии среди язычников. Поэтому практически в самом начале Евангелия от Иоанна появляется призыв к развитию христианства от иудеев к язычникам: «Пришёл к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, Дал власть быть чадами Божьими...» (Ин., 1: 11-12). Более того, в Евангелии от Иоанна в отличие от синоптических Евангелий не фарисеи, саддукеи и книжники являются врагами Иисуса, а иудеи («Так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев; ибо Иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает Его за Христа, отлучить от синагоги» Ин., 9: 22), что не могло не способствовать возникновению у христиан антипатии к евреям.
Наконец, в последних двух Евангелиях даётся добро на значительные изменения ветхозаветных законов. Если в Евангелии от Матфея Иисус говорит: «Не думайте, что Я пришёл нарушить Закон или Пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить» (Мф., 5: 17), то уже в начале Евангелия от Иоанна прямо заявлено: «Ибо закон дан через Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа» (Ин., 1: 17).
Прямая расшифровка одной из новых истин появляется в Деяниях, когда апостол Пётр поучает: «...вы знаете, что Иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым...» (Деян, 10: 28). Поэтому совершенно логично, что «всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его» (Деян., 10: 43), как это ни странно было для христиан из евреев, убеждённых, что «... Иудеи с Самарянами не сообщаются (Ин., 4: 9)». Вот почему «...верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святого Духа излился и на язычников» (Деян., 10: 45). В конечном итоге именно эти изменения в постепенно глобализирующемся мире и позволили христианству заменить племенные и национальные религии.
Как уже было ранее указано: христианство, основанное на Ветхом Завете, сохранило целый ряд моральных норм Ветхого Завета, и большинство из этих норм не вызывает никакого неприятия и в наше время. Интересно, что все отрицательные качества человека в Евангелии объясняются влиянием плотского начала:
«Ибо плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (К Гал., 5: 17).
А отсюда:
«Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство,
Идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия (соблазны), ереси,
Ненависть, убийство, бесчинство и тому подобное; предваряю вас, как и прежде предварял, что поступающие так Царства Божия не наследуют» (К Гал., 5: 19-21).
«Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими...» (Лк., 21: 34).
А все положительные качества возникают под влиянием духовного начала: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера,
Кротость, воздержание. На таковых нет закона» (К Гал., 5: 22-23).
«Блажены плачущие, ибо они утешатся.
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божними.
Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за меня...» (Мф., 5: 4-11).
«Вы - соль земли...
Вы - свет мира...» (Мф. 5: 13-14).
Не изменилась и основная заповедь Ветхого Завета, ставшая первой заповедью христианства:
«Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: «слушай Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый;
И возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею»: вот, первая заповедь» (Мк., 12: 29-30).
Однако появилась ещё одна заповедь, ставшая основным отличительным признаком христианства:
«Вторая подобная ей: «возлюби ближнего своего, как самого себя»; иной большей сих заповеди нет» («Мк., 12: 30). С первого взгляда лучшего морального принципа просто не придумаешь. Но при внимательном чтении Евангелий оказывается, что этот принцип далеко не так простодушен, как кажется, поскольку относиться далеко не ко всему человечеству. Более того, он просто прагматичен. Так ближний - это далеко не первый встречный: