О книге Дмитрия Жукова «Стой, кто ведет?» (Часть 2)
Моя позиция. Тяжелейший порок научной литературы. Существует много видов непоследовательности. Типичным для рассматриваемой книги является никак не обоснованная избирательность в применении принципов объявляемых всеобщими.
Пример из книги.
Цитата. «Конрад Лоренц писал, что спровоцировать драку двух собак можно, если хозяин будет гладить их одновременно: животные будут конкурировать за благосклонность лидера. ... На протяжении последних десятков лет американские президенты регулярно устраивают встречи израильских и арабских лидеров. Демонстрация равного расположения к представителям исторически враждующих народов только усиливает взаимную неприязнь израильтян и арабов, что отвечает интересам американской внешней политики в соответствии с принципом «разделяй и властвуй»». (Глава 1, параграф «Этология»).
Мой комментарий. Автор даже не пытается применить к описанной ситуации так высоко им ценимый принцип Оккама (см. выше грех номер 4). Почему? Разве его утверждение не гипотеза? Разве не существует других гипотез которые стоило бы рассмотреть? Ну, раз автор не хочет быть последовательным в применении уважаемого им принципа, попробую сам.
Прежде всего, убедимся, что принцип Оккама применим к данному случаю. Здесь есть цель: объяснить дипломатические действия США на Ближнем Востоке. Есть гипотеза, основанная на том, что, по несколько иному поводу, писал Лоренц. Есть очевидная альтернативная гипотеза, которая почему-то даже не рассматривается: американцы пытаются помочь в разрешении затяжного и тяжелого конфликта. Ну, просто классический случай для Оккама. Удивительно, как автор упустил такую замечательную возможность пустить в ход бритву. Может быть альтернативная гипотеза сложнее? Да, вроде нет. Или она не объясняет какие-то факты? Если не объясняет, то какие именно? Вообще, если кто-то пытается примирить конфликтующие стороны и при этом выказывает явную склонность к одной из них, имеет ли он шансы на успех? Вряд ли. Но если нельзя ни относиться ровно к обеим сторонам (получается «разделяй и властвуй»), ни отдавать одной из сторон преимущество, значит миротворчество - пустая трата времени? Эти вопросы даже не обсуждаются. Почему? Я не вижу здесь ни логики, ни последовательности в применении того самого принципа Оккама. Вижу, к сожалению, лишь реверанс в пользу столь модного в нынешней России антиамериканизма.
Что еще удивляет в этом фрагменте, как, впрочем, и во всей книге,- абсолютная безапелляционность. И научные достижения, и соображения автора, иногда явно ложные (см. ниже), высказываются одним и тем же уверенным тоном, без намека на сомнение. Некоторым читателям это, по-видимому, нравится: «Раз ученый уверен, значит так оно и есть». По-моему, здесь просто одна религия подменяется другой, «религией науки». А готовых верить, к сожалению, всегда было и есть больше, чем пытающихся понять и разобраться.
Грех 7. Осутствие внутренней логики изложения
Моя позиция. Отсутствие смысловой связи между соседними фрагментами текста превращает книгу в хаотическое нагромождение фактов и набор анекдотов. Через несколько дней после прочтения ничего, кроме анекдотов, в голове не остается.
Пример из книги.
Цитата первая. «Еще один пример - понятие греха». (Глава 1, параграф «Принцип Оккама»).
Мой комментарий. Я не смог понять, пример чего. Применения принципа Моргана, о котором шла речь перед этой фразой? Да вроде нет, т.к. речь далее идет, в основном, о людях, а не о животных, и только в начале и конце этой вставки о грехах, как мантра, повторяется утверждение, что все, сказанное о людях, «можно промоделировать на животных». С какой целью, моделировать? Что моделировать? Как моделировать? Каковы методы и ожидаемые результаты моделирования? Ни слова об этом.
Далее сказано:
«Среди множества грехов христианские религии выделяют группу так называемых смертных грехов - тех, что ведут к гибели души. С биологической точки зрения к ним относят такие формы поведения и аффекты, которые снижают приспособленность (т. е. вероятность выживания и оставления жизнеспособного потомства) человека и (или) сообщества, к которому он принадлежит».
Так может, это пример введения полезного понятия в науку? Перед этим была сделана, хоть и неудачная, но все-таки попытка обосновать полезность понятия дружелюбия (см. грех 8, цитату четвертую в Приложении). Полезность понятия биологического греха не обосновывается никак, хотя она весьма сомнительна. Некоторые грехи еще как-то удается «обосновать биологически», если они в этом нуждаются, с другими дело похуже. Но самое-то главное, зачем биологии понятие греха, и как получилось, что биологические грехи (по крайней мере, в книге) один в один соответствуют библейским?
Похоже, что автору просто понравилась идея биологической интерпретации грехов, и он врезал ее в текст, несмотря на то, что фрагмент этот выпадает из общей логики изложения, а сама идея сводится либо к банальностям («приспособленность организма снижается, если еда или секс отнимают слишком много времени и энергии», «...если удовлетворение этих потребностей становится доминантой поведения, то это уже не идет на пользу», «...противоположная гордыне стратегия поведения, основанная на смирении, широко распространена среди разных видов животных; в этом случае она называется «поведением выпрашивания». Таким образом, проблему нищенства изучают не только социологи, но и биологи, специалисты по поведению»), либо к утверждениям весьма сомнительным (см. ниже о гордыне).
Цитата вторая. «…Заметим, что именно склонность другого титана русской литературы, Л. Н. Толстого, к детальному анализу психических движений делает короткую литературную форму слабейшей частью его художественного творчества.
Связь эмоционального и когнитивного компонентов с движением еще более очевидна. …» (Глава 1, параграф «Три функции личности»).
Мой комментарий. Вопрос: еще более, чем что? Чем «склонность другого титана»? Бессвязно как-то получается. А если так:
«Все три функции теснейшим образом связаны друг с другом. Очевидна связь когнитивной и аффективной функции. Например, хорошо известно, что незавершенное действие оставляет более глубокий след в памяти. Эта закономерность называется эффектом Зейгарник и является частным случаем общего правила: «Лучше запоминаются эмоционально окрашенные события». Память - когнитивная функция - зависит от сопутствующего аффекта. …
Связь эмоционального и когнитивного компонентов с движением еще более очевидна».
Не намного, но все-таки логичнее, правда? Вот только проблема: в книге вместо многоточия между двумя абзацами - литературоведческая справка примерно на страницу текста. Так что читателю трудно не потерять логическую нить.
Но, может быть, в награду за труд он получит ценные знания из области литературы? Давайте попробуем обогатиться. Вот эта вставка:
Цитата третья. «Когнитивно-аффективное взаимодействие происходит постоянно при восприятии художественных произведений. Классические повести И. С. Тургенева о любви - «Дым», «Вешние воды», «Первая любовь», «Ася» - посвящены только несостоявшейся любви, т. е. незавершенному действию. Почему рассказ «Муму» входит во все хрестоматии уже полтора века? Не из-за его гражданской направленности и не из-за того, что он пробуждает жалость (произведений на ту и другую тему было создано огромное количество), а из-за художественных достоинств. Другими словами, рассказ хорошо запоминается именно благодаря силе впечатления, которое производит на читателя. Это происходит потому, что когнитивная функция - память - активируется аффектом, вызванным незавершенностью действия, недоговоренностью. Вспомним конец рассказа:
<приводится окончание рассказа>
Если бы автор дал подробный анализ душевного состояния своего героя, описал его переживания, разъяснил, почему собаки больше не интересовали Герасима, то впечатление от рассказа, несомненно, было бы слабым. Заметим, что именно склонность другого титана русской литературы, Л. Н. Толстого, к детальному анализу психических движений делает короткую литературную форму слабейшей частью его художественного творчества».
Мой комментарий. Здесь куча вопросов к каждой фразе.
«Классические повести И. С. Тургенева о любви - «Дым», «Вешние воды», «Первая любовь», «Ася» - посвящены только несостоявшейся любви, т. е. незавершенному действию».
Ну и что???
В незавершенности их главное художественное достоинство? Тогда зачем их четыре? Хватило бы и одной. А что такое «несостоявшаяся любовь»? И о каком действии речь? Например, если герои легли в постель, а через неделю разбежались, это состоявшаяся любовь или нет? А действие - завершенное или нет?
Литературному произведению как воздух нужен конфликт. Иначе оно не живет. Неразделенная любовь или невозможность любящих людей жить вместе вполне годятся для конфликта, а «состоявшаяся любовь» сама по себе - нет. Незавершенное действие здесь ни при чем.
«Почему рассказ «Муму» входит во все хрестоматии уже полтора века? Не из-за его гражданской направленности и не из-за того, что он пробуждает жалость (произведений на ту и другую тему было создано огромное количество), а из-за художественных достоинств».
Во-первых, гражданская направленность и возбуждение жалости - не темы. Специалист-литературовед должен бы это знать. Во-вторых, знакомым с Тургеневым не по хрестоматиям известны и другие маленькие шедевры писателя, которые в советские хрестоматии десятилетиями не входили. Например, «Бежин луг». К сожалению, не могу проверить входил ли рассказ в хрестоматии. Думаю, что не входил. Например, в пособии А. Зерчанинова и Д. Райхина («Русская литература. Учебник для средней школы, М., Просвещение, 1965) рассказ «Муму» упоминается, а «Бежин луг» - нет; только «Записки охотника» целиком, что, конечно, гораздо более «политкорректно». Если «Бежин луг» обходится полумолчанием, то, конечно же, не из-за его художественных недостатков, а из-за мистицизма. Так что не стоит так уж пренебрежительно про гражданскую направленность.
«Другими словами, рассказ хорошо запоминается именно благодаря силе впечатления, которое производит на читателя».
Что значит «другими словами»? Художественные достоинства измеряются тем, надолго ли произведение запоминается? Тогда что это такое:
Я маленькая девочка
Танцую и пою,
Я Сталина не видела,
Но я его люблю.
Шедевр?
А, может быть, художественные достоинства измеряются силой впечатления? Тогда газетная заметка о каком-нибудь особенно жестоком преступлении может претендовать на литературную премию.
«Это происходит потому, что когнитивная функция - память - активируется аффектом, вызванным незавершенностью действия, недоговоренностью. Вспомним конец рассказа…»
Читатель, Вы помните рассказ Тургенева Муму? Думаю, если читали, наверное, помните. Уж больно жалко было и собачку, и ее хозяина. А чем заканчивается рассказ помните? Нет? Так знайте же, что, хоть конец Вы и не помните, но рассказ запомнили именно благодаря этому самому концу. Ибо так гласит наука устами своего жреца.
Хочу отметить, что ничего не имею против Зейгарник и ее эффекта. Однако в случае Муму и повестей Тургенева оба они, по-моему, притянуты за уши. Гораздо логичнее было бы иллюстрировать художественный эффект недосказанности японскими хокку, если автор с ними знаком.
«Если бы автор дал подробный анализ душевного состояния своего героя, описал его переживания, разъяснил, почему собаки больше не интересовали Герасима, то впечатление от рассказа, несомненно, было бы слабым. Заметим, что именно склонность другого титана русской литературы, Л. Н. Толстого, к детальному анализу психических движений делает короткую литературную форму слабейшей частью его художественного творчества».
Ну, почему же несомненно? А если бы на помощь автору пришел другой титан русской литературы, Л. Н. Толстой? Он описал бы все душевные движения барыни, Герасима, собачки, дворовых и читателя заодно. В результате получилась бы повесть Муму, которая заняла бы еще больше места во всех хрестоматиях русской литературы последних полутора веков.
Ну, а если серьезно, почему автор считает, что впечатление было бы слабым? Почему это для него несомненно? Неужели недосказанность - единственный путь к «высокой художественности»? А впрочем, я забыл, что недостойные должны молчать, когда вещает жрец науки. Даже если он жрец по биологии, а вещает про литературу.
И все же я, тварь дрожащая, не могу не задать жрецу вопрос: чем же эта литературоведческая врезка, затрудняющая чтение, должна обогатить читателя?
Грех 8. Отсутствие логики в рассуждениях
Моя позиция. Логика - основа любого рассуждения претендующего на истинность. Нелогичный научный текст не имеет никакой ценности, т.к. излагаемые в нем результаты получены неправильно.
Пример из книги.
Цитата первая. «При анализе поведения людей и животных принцип экономии мышления также нарушается, но уже бессознательно: «Что он имел в виду, когда сказал то-то?» Порой мы делаем сложные предположения по подобным поводам, хотя, как правило, «он» ничего не имел в виду кроме того, что сказал.» (Глава 1, параграф «Принцип Оккама»).
Мой комментарий. Если нас интересует, что данный индивид имел в виду, сказав то-то и то-то, какое значение имеет тот факт, что в большинстве случаев индивиды не имеют никаких задних мыслей? Как это соображение объясняет текст и подтекст нашего индивида? Мы можем рассматривать отсутствие подтекста как один из возможных вариантов интерпретации сказанного, но не можем считать этот вариант справедливым лишь на основании того, что он - самый распространенный.
Цитата вторая. «К «чисто человеческим» особенностям психики и поведения, к качественным отличиям человека от прочих животных можно отнести очень немногое. Сразу же отвергнем сознание и мышление как исключительные свойства человека. Во-первых, нет определения этих качеств. Точнее, определений сознания и мышления так много, что совершенно непонятно, что же это за вещи. Во-вторых, невозможно представить себе эксперимент, который опроверг бы наличие сознания у животных. В-третьих, легко предъявить доказательства отсутствия мышления у человека...». (Глава 1, параграф «Качественные отличия человека от животных»).
Мой комментарий. Как Вам нравится аргумент «невозможно представить себе эксперимент»? Таким аргументом можно было «опровергнуть» любое крупное достижение экспериментальной науки, будь то физика, химия или биология, до того, как красивый и тонкий эксперимент был поставлен. Например до вычислений Рёмера в 1676 году автор мог бы смело утверждать: «невозможно представить себе эксперимент, который позволил бы измерить скорость света, если она вообще конечна».
А как насчет того, что мышление «совершенно непонятно, что за вещь», и, тем не менее, «легко предъявить доказательства его отсутствия»? Как можно предъявить (и при этом легко!) доказательства отсутствия неизвестно чего?
Пример из книги.
Цитата. «Конрад Лоренц писал, что спровоцировать драку двух собак можно, если хозяин будет гладить их одновременно: животные будут конкурировать за благосклонность лидера. ... На протяжении последних десятков лет американские президенты регулярно устраивают встречи израильских и арабских лидеров. Демонстрация равного расположения к представителям исторически враждующих народов только усиливает взаимную неприязнь израильтян и арабов, что отвечает интересам американской внешней политики в соответствии с принципом «разделяй и властвуй»». (Глава 1, параграф «Этология»).
Мой комментарий. Автор даже не пытается применить к описанной ситуации так высоко им ценимый принцип Оккама (см. выше грех номер 4). Почему? Разве его утверждение не гипотеза? Разве не существует других гипотез которые стоило бы рассмотреть? Ну, раз автор не хочет быть последовательным в применении уважаемого им принципа, попробую сам.
Прежде всего, убедимся, что принцип Оккама применим к данному случаю. Здесь есть цель: объяснить дипломатические действия США на Ближнем Востоке. Есть гипотеза, основанная на том, что, по несколько иному поводу, писал Лоренц. Есть очевидная альтернативная гипотеза, которая почему-то даже не рассматривается: американцы пытаются помочь в разрешении затяжного и тяжелого конфликта. Ну, просто классический случай для Оккама. Удивительно, как автор упустил такую замечательную возможность пустить в ход бритву. Может быть альтернативная гипотеза сложнее? Да, вроде нет. Или она не объясняет какие-то факты? Если не объясняет, то какие именно? Вообще, если кто-то пытается примирить конфликтующие стороны и при этом выказывает явную склонность к одной из них, имеет ли он шансы на успех? Вряд ли. Но если нельзя ни относиться ровно к обеим сторонам (получается «разделяй и властвуй»), ни отдавать одной из сторон преимущество, значит миротворчество - пустая трата времени? Эти вопросы даже не обсуждаются. Почему? Я не вижу здесь ни логики, ни последовательности в применении того самого принципа Оккама. Вижу, к сожалению, лишь реверанс в пользу столь модного в нынешней России антиамериканизма.
Что еще удивляет в этом фрагменте, как, впрочем, и во всей книге,- абсолютная безапелляционность. И научные достижения, и соображения автора, иногда явно ложные (см. ниже), высказываются одним и тем же уверенным тоном, без намека на сомнение. Некоторым читателям это, по-видимому, нравится: «Раз ученый уверен, значит так оно и есть». По-моему, здесь просто одна религия подменяется другой, «религией науки». А готовых верить, к сожалению, всегда было и есть больше, чем пытающихся понять и разобраться.
Грех 7. Осутствие внутренней логики изложения
Моя позиция. Отсутствие смысловой связи между соседними фрагментами текста превращает книгу в хаотическое нагромождение фактов и набор анекдотов. Через несколько дней после прочтения ничего, кроме анекдотов, в голове не остается.
Пример из книги.
Цитата первая. «Еще один пример - понятие греха». (Глава 1, параграф «Принцип Оккама»).
Мой комментарий. Я не смог понять, пример чего. Применения принципа Моргана, о котором шла речь перед этой фразой? Да вроде нет, т.к. речь далее идет, в основном, о людях, а не о животных, и только в начале и конце этой вставки о грехах, как мантра, повторяется утверждение, что все, сказанное о людях, «можно промоделировать на животных». С какой целью, моделировать? Что моделировать? Как моделировать? Каковы методы и ожидаемые результаты моделирования? Ни слова об этом.
Далее сказано:
«Среди множества грехов христианские религии выделяют группу так называемых смертных грехов - тех, что ведут к гибели души. С биологической точки зрения к ним относят такие формы поведения и аффекты, которые снижают приспособленность (т. е. вероятность выживания и оставления жизнеспособного потомства) человека и (или) сообщества, к которому он принадлежит».
Так может, это пример введения полезного понятия в науку? Перед этим была сделана, хоть и неудачная, но все-таки попытка обосновать полезность понятия дружелюбия (см. грех 8, цитату четвертую в Приложении). Полезность понятия биологического греха не обосновывается никак, хотя она весьма сомнительна. Некоторые грехи еще как-то удается «обосновать биологически», если они в этом нуждаются, с другими дело похуже. Но самое-то главное, зачем биологии понятие греха, и как получилось, что биологические грехи (по крайней мере, в книге) один в один соответствуют библейским?
Похоже, что автору просто понравилась идея биологической интерпретации грехов, и он врезал ее в текст, несмотря на то, что фрагмент этот выпадает из общей логики изложения, а сама идея сводится либо к банальностям («приспособленность организма снижается, если еда или секс отнимают слишком много времени и энергии», «...если удовлетворение этих потребностей становится доминантой поведения, то это уже не идет на пользу», «...противоположная гордыне стратегия поведения, основанная на смирении, широко распространена среди разных видов животных; в этом случае она называется «поведением выпрашивания». Таким образом, проблему нищенства изучают не только социологи, но и биологи, специалисты по поведению»), либо к утверждениям весьма сомнительным (см. ниже о гордыне).
Цитата вторая. «…Заметим, что именно склонность другого титана русской литературы, Л. Н. Толстого, к детальному анализу психических движений делает короткую литературную форму слабейшей частью его художественного творчества.
Связь эмоционального и когнитивного компонентов с движением еще более очевидна. …» (Глава 1, параграф «Три функции личности»).
Мой комментарий. Вопрос: еще более, чем что? Чем «склонность другого титана»? Бессвязно как-то получается. А если так:
«Все три функции теснейшим образом связаны друг с другом. Очевидна связь когнитивной и аффективной функции. Например, хорошо известно, что незавершенное действие оставляет более глубокий след в памяти. Эта закономерность называется эффектом Зейгарник и является частным случаем общего правила: «Лучше запоминаются эмоционально окрашенные события». Память - когнитивная функция - зависит от сопутствующего аффекта. …
Связь эмоционального и когнитивного компонентов с движением еще более очевидна».
Не намного, но все-таки логичнее, правда? Вот только проблема: в книге вместо многоточия между двумя абзацами - литературоведческая справка примерно на страницу текста. Так что читателю трудно не потерять логическую нить.
Но, может быть, в награду за труд он получит ценные знания из области литературы? Давайте попробуем обогатиться. Вот эта вставка:
Цитата третья. «Когнитивно-аффективное взаимодействие происходит постоянно при восприятии художественных произведений. Классические повести И. С. Тургенева о любви - «Дым», «Вешние воды», «Первая любовь», «Ася» - посвящены только несостоявшейся любви, т. е. незавершенному действию. Почему рассказ «Муму» входит во все хрестоматии уже полтора века? Не из-за его гражданской направленности и не из-за того, что он пробуждает жалость (произведений на ту и другую тему было создано огромное количество), а из-за художественных достоинств. Другими словами, рассказ хорошо запоминается именно благодаря силе впечатления, которое производит на читателя. Это происходит потому, что когнитивная функция - память - активируется аффектом, вызванным незавершенностью действия, недоговоренностью. Вспомним конец рассказа:
<приводится окончание рассказа>
Если бы автор дал подробный анализ душевного состояния своего героя, описал его переживания, разъяснил, почему собаки больше не интересовали Герасима, то впечатление от рассказа, несомненно, было бы слабым. Заметим, что именно склонность другого титана русской литературы, Л. Н. Толстого, к детальному анализу психических движений делает короткую литературную форму слабейшей частью его художественного творчества».
Мой комментарий. Здесь куча вопросов к каждой фразе.
«Классические повести И. С. Тургенева о любви - «Дым», «Вешние воды», «Первая любовь», «Ася» - посвящены только несостоявшейся любви, т. е. незавершенному действию».
Ну и что???
В незавершенности их главное художественное достоинство? Тогда зачем их четыре? Хватило бы и одной. А что такое «несостоявшаяся любовь»? И о каком действии речь? Например, если герои легли в постель, а через неделю разбежались, это состоявшаяся любовь или нет? А действие - завершенное или нет?
Литературному произведению как воздух нужен конфликт. Иначе оно не живет. Неразделенная любовь или невозможность любящих людей жить вместе вполне годятся для конфликта, а «состоявшаяся любовь» сама по себе - нет. Незавершенное действие здесь ни при чем.
«Почему рассказ «Муму» входит во все хрестоматии уже полтора века? Не из-за его гражданской направленности и не из-за того, что он пробуждает жалость (произведений на ту и другую тему было создано огромное количество), а из-за художественных достоинств».
Во-первых, гражданская направленность и возбуждение жалости - не темы. Специалист-литературовед должен бы это знать. Во-вторых, знакомым с Тургеневым не по хрестоматиям известны и другие маленькие шедевры писателя, которые в советские хрестоматии десятилетиями не входили. Например, «Бежин луг». К сожалению, не могу проверить входил ли рассказ в хрестоматии. Думаю, что не входил. Например, в пособии А. Зерчанинова и Д. Райхина («Русская литература. Учебник для средней школы, М., Просвещение, 1965) рассказ «Муму» упоминается, а «Бежин луг» - нет; только «Записки охотника» целиком, что, конечно, гораздо более «политкорректно». Если «Бежин луг» обходится полумолчанием, то, конечно же, не из-за его художественных недостатков, а из-за мистицизма. Так что не стоит так уж пренебрежительно про гражданскую направленность.
«Другими словами, рассказ хорошо запоминается именно благодаря силе впечатления, которое производит на читателя».
Что значит «другими словами»? Художественные достоинства измеряются тем, надолго ли произведение запоминается? Тогда что это такое:
Я маленькая девочка
Танцую и пою,
Я Сталина не видела,
Но я его люблю.
Шедевр?
А, может быть, художественные достоинства измеряются силой впечатления? Тогда газетная заметка о каком-нибудь особенно жестоком преступлении может претендовать на литературную премию.
«Это происходит потому, что когнитивная функция - память - активируется аффектом, вызванным незавершенностью действия, недоговоренностью. Вспомним конец рассказа…»
Читатель, Вы помните рассказ Тургенева Муму? Думаю, если читали, наверное, помните. Уж больно жалко было и собачку, и ее хозяина. А чем заканчивается рассказ помните? Нет? Так знайте же, что, хоть конец Вы и не помните, но рассказ запомнили именно благодаря этому самому концу. Ибо так гласит наука устами своего жреца.
Хочу отметить, что ничего не имею против Зейгарник и ее эффекта. Однако в случае Муму и повестей Тургенева оба они, по-моему, притянуты за уши. Гораздо логичнее было бы иллюстрировать художественный эффект недосказанности японскими хокку, если автор с ними знаком.
«Если бы автор дал подробный анализ душевного состояния своего героя, описал его переживания, разъяснил, почему собаки больше не интересовали Герасима, то впечатление от рассказа, несомненно, было бы слабым. Заметим, что именно склонность другого титана русской литературы, Л. Н. Толстого, к детальному анализу психических движений делает короткую литературную форму слабейшей частью его художественного творчества».
Ну, почему же несомненно? А если бы на помощь автору пришел другой титан русской литературы, Л. Н. Толстой? Он описал бы все душевные движения барыни, Герасима, собачки, дворовых и читателя заодно. В результате получилась бы повесть Муму, которая заняла бы еще больше места во всех хрестоматиях русской литературы последних полутора веков.
Ну, а если серьезно, почему автор считает, что впечатление было бы слабым? Почему это для него несомненно? Неужели недосказанность - единственный путь к «высокой художественности»? А впрочем, я забыл, что недостойные должны молчать, когда вещает жрец науки. Даже если он жрец по биологии, а вещает про литературу.
И все же я, тварь дрожащая, не могу не задать жрецу вопрос: чем же эта литературоведческая врезка, затрудняющая чтение, должна обогатить читателя?
Грех 8. Отсутствие логики в рассуждениях
Моя позиция. Логика - основа любого рассуждения претендующего на истинность. Нелогичный научный текст не имеет никакой ценности, т.к. излагаемые в нем результаты получены неправильно.
Пример из книги.
Цитата первая. «При анализе поведения людей и животных принцип экономии мышления также нарушается, но уже бессознательно: «Что он имел в виду, когда сказал то-то?» Порой мы делаем сложные предположения по подобным поводам, хотя, как правило, «он» ничего не имел в виду кроме того, что сказал.» (Глава 1, параграф «Принцип Оккама»).
Мой комментарий. Если нас интересует, что данный индивид имел в виду, сказав то-то и то-то, какое значение имеет тот факт, что в большинстве случаев индивиды не имеют никаких задних мыслей? Как это соображение объясняет текст и подтекст нашего индивида? Мы можем рассматривать отсутствие подтекста как один из возможных вариантов интерпретации сказанного, но не можем считать этот вариант справедливым лишь на основании того, что он - самый распространенный.
Цитата вторая. «К «чисто человеческим» особенностям психики и поведения, к качественным отличиям человека от прочих животных можно отнести очень немногое. Сразу же отвергнем сознание и мышление как исключительные свойства человека. Во-первых, нет определения этих качеств. Точнее, определений сознания и мышления так много, что совершенно непонятно, что же это за вещи. Во-вторых, невозможно представить себе эксперимент, который опроверг бы наличие сознания у животных. В-третьих, легко предъявить доказательства отсутствия мышления у человека...». (Глава 1, параграф «Качественные отличия человека от животных»).
Мой комментарий. Как Вам нравится аргумент «невозможно представить себе эксперимент»? Таким аргументом можно было «опровергнуть» любое крупное достижение экспериментальной науки, будь то физика, химия или биология, до того, как красивый и тонкий эксперимент был поставлен. Например до вычислений Рёмера в 1676 году автор мог бы смело утверждать: «невозможно представить себе эксперимент, который позволил бы измерить скорость света, если она вообще конечна».
А как насчет того, что мышление «совершенно непонятно, что за вещь», и, тем не менее, «легко предъявить доказательства его отсутствия»? Как можно предъявить (и при этом легко!) доказательства отсутствия неизвестно чего?