О том, как люди сначала не видят друг друга, а потом вдруг замечают
Вчера в метро по дороге туда сидели оба (ну я уже могу себе позволить сидеть в метро, не так ли?), и рядом встала девушка, сразу обратил на неё внимание - высокая, очень худенькая, в коротких шортиках-юбке, и с огромной папкой, я сразу подумал, художник.
И вот вдруг смотрю, промокает нос свой какой-то тряпкой, понимаю, что у неё кровь из носа пошла. Я встал, и предложил ей сесть, пока предлагал (а это секунды), какая-то тётенька, широко мне улыбаясь и благодаря, плюхнулась на моё место.
А девушка-художник помотала мне головой, говорит, дескать, нет, не надо.
А через какое-то время другая тётенька, сидевшая тут же, уступила ей место, девушка-таки села.
А тряпка, которой она нос промокала, оказалась маленьким полотенчиком, испачканным красками.
А та тётка, которая села на моё место, тут всё увидела, раскаялась и дала девушке бумажных салфеток.
А я тоже до того думал ей свой платок отдать, но что-то не помнил, чистый он или не совсем, потому и не дал.
А потом мы вышли на Октябрьской.
И вот вдруг смотрю, промокает нос свой какой-то тряпкой, понимаю, что у неё кровь из носа пошла. Я встал, и предложил ей сесть, пока предлагал (а это секунды), какая-то тётенька, широко мне улыбаясь и благодаря, плюхнулась на моё место.
А девушка-художник помотала мне головой, говорит, дескать, нет, не надо.
А через какое-то время другая тётенька, сидевшая тут же, уступила ей место, девушка-таки села.
А тряпка, которой она нос промокала, оказалась маленьким полотенчиком, испачканным красками.
А та тётка, которая села на моё место, тут всё увидела, раскаялась и дала девушке бумажных салфеток.
А я тоже до того думал ей свой платок отдать, но что-то не помнил, чистый он или не совсем, потому и не дал.
А потом мы вышли на Октябрьской.