- Ну давай, что же ты медлишь!
Жаркий шёпот обволакивает и исподволь, незаметно раскалывает привычный монолит Бытия.
- Ах! - делает попытку защититься Мальвина. - Не может быть!
Но зерно сомнения уже посеяно. Теперь кукла станет говорить без умолку, пока Пьеро в отчаянии не заткнёт уши, а собака не возьмёт их обоих за шкирку и не унесёт на свободу, о возможности которой они не подозревали и вот уж точно не просили. Тянуть ростки к небу - явно не лучшая идея; но я так устроен, что не пройду мимо беды несчастных творений.
- Ха! - Арлекин в своём амплуа, готовый втоптать в грязь любое проявление человеческих чувств. - Говоришь, он нас бьёт? Нас?! Наш собственный продюсер?! Как оригинально!
- А зачем тогда ему связывать нас и вешать в чулане? - она радостно повторяет мои слова, хотя сама знать о «чулане» никак не может. Нужен взгляд со стороны.
Тем временем Арлекин явно собирается выдать ответ, пошлый до очевидности, но вдруг замолкает на полуслове. Впрочем, и Мальвина превращается в безжизненного истукана, а затем все исчезают в бездне, которую мой разум постичь не в силах. Я только отмечаю, что удел кукол - оставаться в неведении.
В зрительном зале переругиваются двое рабовладельцев - с такими я не люблю иметь дело.
- Отсебятину несут! - говорит тощий (ну и унылое лицо!) - Опять нужно время на тестирование. Дурацкая была идея наделить персонажей разумом, согласись.
- Нет! - возражает бородатый крепыш. - В кои-то веки пьеса стала забавной. Пусть играют, я хочу досмотреть до конца.
Значит, пытка повторится вновь - узников извлекут из небытия и заставят плясать по чужому сценарию. А у меня будет совсем немного времени, чтобы показать им путь к свободе.
Но, вопреки ожиданиям, они справляются сами. Мальвина ведёт Пьеро в лес, а тот занудствует о тщете всего сущего, о свободе и счастье. И слёзы капают из счастливых глаз. Да, я ошибся. Они играют прежние роли...
- Где бездельник Буратино? - вопит бородатый.
- Я предупреждал! - разводит руками тощий и давит кнопку. Наступает тьма перезагрузки.
Мир постоянен. Творения никогда не сознают своего рабства, и мне приходится пинками гнать их к свободе. Но они всё понимают превратно, поют старые песни и кончают печально.
Вздыхаю и переключаюсь на рабовладельцев (интересно, есть ли предел иерархии? Или, усложняясь до бесконечности, одни куклы будут продолжать творить других?). Эти чуть умнее: создают не только себе подобных, но и мифы. Мне запомнился про Еву. Увы, независимость не стала её сильной стороной...
Так...
- Пренебрежение классикой убивает искусство, - комментирует тощий. - Наш проект провален.
- Погоди, - возражает бородатый. - Внутренний голос подсказывает, что свобода персонажей понравится публике. Чёрт возьми, это кино будет продаваться!
Тощий обречённо пожимает плечами. И я вздыхаю - рабство в природе кукол неискоренимо. Карабасы для собственной услады будут вечно гонять марионеток. Но главная беда в том, что когда оборвутся нити, актёры вновь выберут привычный сюжет.
- «Заряжай, Билли!» - говорит бородатый.
И я узнаю цитату. Она внезапно приоткрывает истинную его природу: жизнь и стремление к духу. Что ж такое?! Цепи корыстных желаний присутствуют, но он плюёт на них, волоча за собой... А кукловод? Кто нынче над кем властвует?!
Я в смятении. Знаю одно - не мне удалось направить его по высокому пути. И я тщетно оглядываю мир в поисках источника его свободы...