Бруно Беттельгейм о защите защитника
В продолжение темы:
http://alexey5351.livejournal.com/250103.html
Беттельгейм пишет о важной динамике между родителями и детьми, отголоски которой есть в психотерапии. Сначала я переведу отрывок его текста.
_
Не осознавая этого, ребенок радуется предостережению тем, кто обладает достаточной силой, чтобы "упечь джина обратно в бутылку". Есть множество современных детских рассказов, в которых ребенок перехитрил взрослого. Но поскольку эти рассказы слишком прямолинейные, они не дают ребенку облегчения на уровне фантазии от необходимости постоянно жить под влиянием власти взрослого; либо они пугают ребенка, безопасность которого основана на ощущении, что взрослый более сильный и способный, чем ребенок - только тогда взрослый может надежно защитить ребенка.
В этом и заключается ценность перехитрить джина или другого гиганта в сказке, вместо того чтобы сделать это со взрослым человеком. Если ребенку сказать, что он может перехитирить кого-то уровня его родителей, то это с одной стороны приятная мысль, c другой она рождает тревогу, ведь если такое возможно, то тогда ребенок не может быть достаточно защищен такими наивными людьми. Но поскольку гигант или джин в сказке - фигура воображаемая, то ребенок может фантазировать о том, что он перехитрил его, может не только переиграть джина, но и совсем уничтожить, при этом он сохраняя реальных взрослых людей, как необходимых защитников.
__
Перевод отрывка из:
Bruno Bettelheim. The Uses of Enchantment: The Meaning and Importance of Fairy Tails.
Пара мыслей по этому поводу.
Бруно пишет поэтично и красиво о том, как дети защищают фигуру родителя, причем иногда идут ради этого во все тяжкие. Он не первый и не единственный про это пишет. Есть литература о том, что дети защищают родителей и в случае насилия над ними и в случае травм. Часть детского процесса ребенка "винить себя" может иметь отношение к защите родителя, либо защите родительской пары (в случае конфлкита между ними или угрозы развода).
Чуть проще, на уровне описания - ребенку тревожно, когда он ощущает, что родитель может "cломаться". Ребенку хочется, чтобы родитель был относительно прочным и надежным. В то же время агрессия на родителя часто есть и иногда сильная. Зависть или ревность есть. Получается, что ребенок рвется между двумя вектороми силы, один из которых давит чтобы выразить злость, другой блокирует выражение злости вследствие тревоги потерять защитника совсем. Это довольно сильный динамический конфликт, в котром ребенку нужна помощь, иногда в терапии, иногда помощь родителя или бабушки. Кроме того, это детский конфликт, который стоит понимать и чувствовать родителям.
Если продолжить этот разговор в пространстве психотерапии, то Бион использовал метафору контейнера как одну из важных функций терапевта/аналитика.
http://rabota-psy.livejournal.com/260588.html
У контейнера есть свойства. В частности Бион писал, что важно, чтобы контейнер не был бронебойным и железобетонным. Реальные люди могут контейнировать ровно настолько настолько могут, а потом может крыша потечь или еще что-нибудь. Тогда контейнируемый чувствует рядом живого человека, а не бетон, и понимает границы возможного. Это не означает, что контейнер - разрушаемый и ненадежный, означает, что не безграничный.
В то же время пациенту в терапии (и ребенку в детстве) крайне важно знать, что терапевт не разрушится. Защитник должен быть надежным, иначе защищаемого переполняет тревога. Поэтому ребенок иногда "ползет на крышу и латает там дыры" - делает или говорит вещи направленные на то, чтобы родитель остался функциональным. Пациент в терапии часто делает то же самое - защищает терапевта.
То есть работа контейнера - это балансирование между двумя крайностями. С одной стороны полезно быть относительно живым и не бронебойным (естественным образом, это не значит искуственно демонстрировать слабости, поддаваться или давать себя ударить), с другой стороны надо понимать, что если контейнируемый чувствует что может тебя сломать пополам относительно легко - то какой ты тогда нафиг контейнер - океан ковшиком не удержишь, а плетью обуха не перешибешь. Баланс состоит в том, что стоит быть достаточно надежным, но не идеальным.
Как часть этой динамики пациенты в терапии и дети в жизни проверяют контейнер на прочность. После чего следует сознателный или бессознательный вердикт. Остался человек с тревогой вас разрушить в терапии - значит вы достаточно прочны. Для взрослых пациентов в терапии тревога разрушить терапевта - это по сути "параноидальная" тревога, следствие защиты "расщепление" (A. Freud) в версии Fairbairn - то есть "внутри у меня черное зло, а снаружи - белое и доброе". Как писал Фэирберн - "лучше быть дьяволом в мире, где есть бог, чем жить в мире, где нет бога." Это одна из формы расщепления, при которой есть тревога разрушить что-то снаружи и одновременно некоторая грандиозность. Есть ощущение страшной силы внутри, подобной огоню дракона, и страха перед этой силой, которого сам обладатель силы немного боится. (обратная форма расщепления - у меня внутри все белое, а вокруг все черное и опасное, тогда есть тревога замараться или заразиться - в этой тревоге опасность снаружи.)
В ситуации надрыва альянса или конфликта между терапевтом и пациентом - что почти всегда означает конфликт в переносе - очень часто боящийся разрушить терапевта пациент дает по тормозам, уходит от конфликта, берет все на себя, "ну что вы, да это все я, вы тут совсем не причем" - по той самой причине - Нельзя переть на маму. Мама - это основа. Разрушишь маму и кирдык тебе. Примерно такое содержание организующей фантазии у людей с тревогой разрушить. В нарциссичном неврозе это защита не реального объекта, а защита - селф-объекта, то есть защита функции - защита одеяла от пожара.
Как же в ситуации подавляемого пациентом конфликта быть терапевту? Допустим, в случае длительной психодинамической терапии с пациентом невротического уровня функционирования. Что делать технически? Я возьму паузу, может быть у вас есть варианты. Я не думаю, что есть универсально правильный ответ.
http://alexey5351.livejournal.com/250103.html
Беттельгейм пишет о важной динамике между родителями и детьми, отголоски которой есть в психотерапии. Сначала я переведу отрывок его текста.
_
Не осознавая этого, ребенок радуется предостережению тем, кто обладает достаточной силой, чтобы "упечь джина обратно в бутылку". Есть множество современных детских рассказов, в которых ребенок перехитрил взрослого. Но поскольку эти рассказы слишком прямолинейные, они не дают ребенку облегчения на уровне фантазии от необходимости постоянно жить под влиянием власти взрослого; либо они пугают ребенка, безопасность которого основана на ощущении, что взрослый более сильный и способный, чем ребенок - только тогда взрослый может надежно защитить ребенка.
В этом и заключается ценность перехитрить джина или другого гиганта в сказке, вместо того чтобы сделать это со взрослым человеком. Если ребенку сказать, что он может перехитирить кого-то уровня его родителей, то это с одной стороны приятная мысль, c другой она рождает тревогу, ведь если такое возможно, то тогда ребенок не может быть достаточно защищен такими наивными людьми. Но поскольку гигант или джин в сказке - фигура воображаемая, то ребенок может фантазировать о том, что он перехитрил его, может не только переиграть джина, но и совсем уничтожить, при этом он сохраняя реальных взрослых людей, как необходимых защитников.
__
Перевод отрывка из:
Bruno Bettelheim. The Uses of Enchantment: The Meaning and Importance of Fairy Tails.
Пара мыслей по этому поводу.
Бруно пишет поэтично и красиво о том, как дети защищают фигуру родителя, причем иногда идут ради этого во все тяжкие. Он не первый и не единственный про это пишет. Есть литература о том, что дети защищают родителей и в случае насилия над ними и в случае травм. Часть детского процесса ребенка "винить себя" может иметь отношение к защите родителя, либо защите родительской пары (в случае конфлкита между ними или угрозы развода).
Чуть проще, на уровне описания - ребенку тревожно, когда он ощущает, что родитель может "cломаться". Ребенку хочется, чтобы родитель был относительно прочным и надежным. В то же время агрессия на родителя часто есть и иногда сильная. Зависть или ревность есть. Получается, что ребенок рвется между двумя вектороми силы, один из которых давит чтобы выразить злость, другой блокирует выражение злости вследствие тревоги потерять защитника совсем. Это довольно сильный динамический конфликт, в котром ребенку нужна помощь, иногда в терапии, иногда помощь родителя или бабушки. Кроме того, это детский конфликт, который стоит понимать и чувствовать родителям.
Если продолжить этот разговор в пространстве психотерапии, то Бион использовал метафору контейнера как одну из важных функций терапевта/аналитика.
http://rabota-psy.livejournal.com/260588.html
У контейнера есть свойства. В частности Бион писал, что важно, чтобы контейнер не был бронебойным и железобетонным. Реальные люди могут контейнировать ровно настолько настолько могут, а потом может крыша потечь или еще что-нибудь. Тогда контейнируемый чувствует рядом живого человека, а не бетон, и понимает границы возможного. Это не означает, что контейнер - разрушаемый и ненадежный, означает, что не безграничный.
В то же время пациенту в терапии (и ребенку в детстве) крайне важно знать, что терапевт не разрушится. Защитник должен быть надежным, иначе защищаемого переполняет тревога. Поэтому ребенок иногда "ползет на крышу и латает там дыры" - делает или говорит вещи направленные на то, чтобы родитель остался функциональным. Пациент в терапии часто делает то же самое - защищает терапевта.
То есть работа контейнера - это балансирование между двумя крайностями. С одной стороны полезно быть относительно живым и не бронебойным (естественным образом, это не значит искуственно демонстрировать слабости, поддаваться или давать себя ударить), с другой стороны надо понимать, что если контейнируемый чувствует что может тебя сломать пополам относительно легко - то какой ты тогда нафиг контейнер - океан ковшиком не удержишь, а плетью обуха не перешибешь. Баланс состоит в том, что стоит быть достаточно надежным, но не идеальным.
Как часть этой динамики пациенты в терапии и дети в жизни проверяют контейнер на прочность. После чего следует сознателный или бессознательный вердикт. Остался человек с тревогой вас разрушить в терапии - значит вы достаточно прочны. Для взрослых пациентов в терапии тревога разрушить терапевта - это по сути "параноидальная" тревога, следствие защиты "расщепление" (A. Freud) в версии Fairbairn - то есть "внутри у меня черное зло, а снаружи - белое и доброе". Как писал Фэирберн - "лучше быть дьяволом в мире, где есть бог, чем жить в мире, где нет бога." Это одна из формы расщепления, при которой есть тревога разрушить что-то снаружи и одновременно некоторая грандиозность. Есть ощущение страшной силы внутри, подобной огоню дракона, и страха перед этой силой, которого сам обладатель силы немного боится. (обратная форма расщепления - у меня внутри все белое, а вокруг все черное и опасное, тогда есть тревога замараться или заразиться - в этой тревоге опасность снаружи.)
В ситуации надрыва альянса или конфликта между терапевтом и пациентом - что почти всегда означает конфликт в переносе - очень часто боящийся разрушить терапевта пациент дает по тормозам, уходит от конфликта, берет все на себя, "ну что вы, да это все я, вы тут совсем не причем" - по той самой причине - Нельзя переть на маму. Мама - это основа. Разрушишь маму и кирдык тебе. Примерно такое содержание организующей фантазии у людей с тревогой разрушить. В нарциссичном неврозе это защита не реального объекта, а защита - селф-объекта, то есть защита функции - защита одеяла от пожара.
Как же в ситуации подавляемого пациентом конфликта быть терапевту? Допустим, в случае длительной психодинамической терапии с пациентом невротического уровня функционирования. Что делать технически? Я возьму паузу, может быть у вас есть варианты. Я не думаю, что есть универсально правильный ответ.