Антиода музыкальной школе имени А.Б.Гольденвейзера
Текст зрел у меня больше года. Так что в нём будет много букв и недобрых слов.
Два года назад нам пришлось поступать в музыкальную школу. Пришлось потому, что наш любимый педагог по фортепиано Екатерина Валерьевна Липс ушла из ДШИ "Аккорд" и нам посоветовала уходить, пока когда-то лучшее учреждение дополнительного образования в районе Ясенево не приказало долго жить.
К поступлению Серёжка пришёл, как говорят в биатлоне, на пике формы: с хорошей программой, дипломом конкурса "Орфеус". Даже к выбору обычной школы мы не подходили так ответственно. Поступали мы, впрочем, на общих основаниях (хотя он уже закончил первый класс) в три ДМШ. Выбор делался на основании отзывов, транспортной доступности (я подозревала, что, работая, не всегда смогу возить и привозить на машине) и общего впечатления. И, если честно, не хотелось терять год, хотя наш педагог и сказала, что это не страшно и так Сергею будет проще. В результате, нас взяли на второй год обучения по семилетке в ДМШ им. А.Б.Гольденвейзера. Нам сказали, что будет сложно, мы обещали стараться, но в чем была сложность нам только предстояло узнать.
Прошло лето, наступила осень. Лишь в сентябре мы узнали имя педагога, а от нее - что "ой, у меня столько детей, ну ничего", "много надо переделывать, руки ставить, а у меня за лето все дети уже выучили программу, а в октябре уже зачет" (зачеты проходят тут не два, а четыре раза в год). При этом она говорила, что у сына хорошие данные, и всё будет хорошо. При этом она была довольно мила, с ребенком разговаривала дружелюбно, поэтому ее имени называть тут не будут. Её энтузиазма хватило на неделю-полторы. Телефонным звонком она известила, что у нее слишком много детей и слишком мало терпения, так что она не сможет с нами заниматься, и надо поговорить с заведующей Линой Сергеевной (это имя тут будет), чтобы нам дали другого учителя, более терпеливого. Не успела остыть телефонная трубка, а я - позвонить заведующей, как раздался звонок от нового педагога.
Она звалась Никитина Ирина Александровна. То, что она не соответствовал понятию "терпеливый педагог" стало ясно еще по телефону. Без всяких "спасибо" и "пожалуйста" она сообщила, что мы должны приходить тогда-то и тогда-то. А наше замечание, что из школы к этому времени мы не будем успевать она восприняла как личное оскорбление и со вздохом ("ах, у меня уже всё расписано") стала искать компромисс. То, что она поменяла всю программу (до зачета оставалось меньше месяца) и разговаривала с ребенком тоном, не терпящим возражений, было не самой большой бедой. Главным шоком было, что она тут же стала говорить сыну фразы типа "ты ничего не умеешь", "ты ничего не сдашь" и т.п. Не знаю, знала ли ИА в силу пожилого возраста, что такое НЛП, но это было оно. Серёжка, привыкший, что учитель - это друг и помощник, и вообще являющийся добрым и чувствительным мальчиков, оказался идеальным объектом для подобных манипуляций. Моей маме, которая присутствовала еще в то время на занятиях, пришлось объяснять педагогу, что делать так не следует. Мама моя не педагог, но она это знает. Естественно, в столь благоприятных условиях сын завалил первый зачет.
После неудачного зачета ИА позвонила мне, чтобы сообщить, что мой ребенок - ужас, то, что его взяли на фортепианное отделение - ошибка, из него никогда ничего не выйдет (впрочем, я и не рассчитывала на славу Дениса Мацуева, но инструмент и занятия ребенку нравились всегда, и такое вердикт за три года учебы, включая подготовишку, я слышала впервые), а она поняла это сразу, как только его увидела (и с этим замечательным настроем, значит, чему-то его пыталась учить?), и его надо переводить на хоровое отделение. Мои слабые возражения она и слушать не хотела, а то, что диалог не сложится и разговаривать в принципе бесполезно, я поняла, когда упомянула наше участие в конкурсе и в ответ услышала брезгливое: "В каком ВЫ могли участвовать конкурсе?!"
Посоветовавшись со всеми с кем только можно (наш бывший педагог, наш недолго бывший педагог) я позвонила заведующей, описала ситуацию и попросила сменить нам педагога. "Ах, что вы, - сказала Лина Сергеевна. - Как же я могу сменить педагога, ведь сейчас только первая четверть, у всех полная загрузка, разве что после Нового года. Но я поговорю с ИА". Вскоре я узнала, что врать в ДМШ им.Гольденвейзера - такая же мила привычка, как и унижать детей. В то же самое время ЛС перевела к другому педагогу нашего приятеля Никиту, который поступал вместе с нами: он учился у самой ЛС, и ей показалось, что для нее он не слишком идеален. Но и то лишь под напором мамы, попросившей учесть интересы ребенка, а не амбиции заведующей, она скрепя сердце отдала мальчика в другие руки.
Возможно, с ЛС и поговорила с ИА, на некоторое время прессинг прекратился. и следующий зачет Серёжка сдал на 4. Но вторые полгода прошли в том же аду, и для всех было ясно, что вместе мы не будем. После финального зачета у меня состоялся разговор с заведующей, она предлагала перейти на хоровое отделение, я говорила, что не такой уж у меня поющий ребенок, да и ведь дело в преподавателе. В диалоге прозвучала интересная фраза: "Вы ведь знаете, дети злые, они увидят, что кто-то из ребят не справляется, и будут над ним смеяться". К слову, за полтора года учёбы я не встретила в ДМШ ни одного злого ребенка, но вот злых взрослых - целый вагон. Я назвала заведующей имена педагогов их школы, которых мне рекомендовали, как терпеливых и спокойных. Два пожелания из трёх она пообещала учесть. Мы расстались.
Несмотря на то, что мы уже учились в школе, а наш бывший преподаватель обещала сообщить нам, у кого мы будем учиться, заранее, к концу августа у меня не было никакой информации. Пришлось ехать в школу и отстаивать очередь к заведующей, чтобы узнать имя нашего нового педагога. "Вас будет учить Селенкова Лариса Сергеевна", - сообщила она мне. Это была не одна из двух-трех фамилий, о которых мы разговаривали весной, но я спокойно пошла знакомиться. "Вы кто?" - встретили меня с порога. Три следующие фразы были "Я не знала, что мне кого-то дадут", "Я не люблю переучивать", "Я не люблю мальчиков". Сказать в ответ: "Да мне тоже не вас обещали, и я не в восторге", - мне, в отличие от пожилой незнакомой дамы, не позволяло воспитание. Далее она сообщила, что не отличается терпением и очень придирчива. Я не поленилась и пошла к заведующей, чтобы выяснить WTF. От нее я узнала, что одна из преподавательниц лежит в больнице с инсультом, а у второй много народу и без того. На мой рассказ о реакции на мое появление педагога он заявила: "Пусть не сочиняет, она еще даже за нагрузкой не приходила, пусть работает". Так я поняла, что не только с детьми, но и с педагогами тут считаться не принято.
ЛС оказалось другой крайностью. Она не орала, она ныла и придиралась. Она действовала хитрее, и мне сначала даже показалось, что ей небезразлична участь ребенка. Например, когда Сергей проболел две недели, она предложила принести справку и не сдавать первый зачет. Позднее стало понятно, что она просто старательно прикрывала свою задницу, а ребенку потихоньку отравляла мозги. Мой мальчик находился в подавленном состоянии. Однажды он сообщил, что он самый плохой ученик в школе. На вопрос, кто это ему сказал, ответил: "Лариса Сергеевна сказала, что у нее уже был такой плохой ученик, и она от него отказалась". Заметьте, педагог не пошла к заведующей, чтобы попросить освободить от нагрузки, например. Нет, она выбрала иной путь. Через некоторое время Серёжа спросил меня в обычно разговоре, знаю ли я, что в американских школах негритянским детям всё объясняют пять раз, а белым - один. На мой резонный вопрос, кто ему сообщил такую ерунду (я, честно говоря, подозревала одноклассников), он сказала, что Лариса Сергеевна. "И еще она сказала, что, если я не негр, то должен всё понимать с первого раза". Тут у меня взорвался мозг, я позвонила и сообщила, всё, что думаю о педагогических методах ЛС. Стало понятно, что сваливать надо, не дожидаясь конца учебного года. Ведь мне еще в сентябре дали понять, что других педагогов для нас нет. Именно для нас, как мне кажется.
Вот это получилось очень быстро. Никто даже не попытался узнать, а чего же так, предложить какой-то другой вариант, уговорить... Своё сожаление выразили два чудесных человека - волшебный педагог по сольфеджио Надежда Павловна Титова (прекрасная и как специалист, и как человек) и руководитель хора инструментального отделения Ольга Георгиевна Мержанова (добрейший педагог данного учреждения). К ним мы ходили прощаться с цветами и слезами. На прощание Лина Сергеевна отличилась: несмотря на оставленные мной телефоны, не смогла позвонить и сказать, что академическую справку она уже сделала, и я месяц звонила и ждала, а также несколько полученных в ходе обучения четверок (таковыми они были в дневнике) вывела в виде троек. Но я уже не очень удивилась. Потому что то, что дети и люди тут мусор - было яснее ясного.
Школа Гольденвейзера считается (именно с такой формулировкой) обладательницей самого сильного фортепианного отделения в округе. Ни до, ни после не нашла я никаких подтверждений этого статуса: ни дипломов, ни побед на конкурсах, ни массовых поступлений на следующие ступени музыкального образования. Я видела информацию о наградах их джазовых коллективов, отделения духовых, даже сольфеджио, но про фортепиано - ни слова. За всё время обучения лишь один раз Серёжка вышел на сцену - в итоговом концерте хора да и то с каким-то двумя дошкольницами, а не хором первого класса. На концерты нашего отделения или другие мероприятия нас не приглашали даже в качестве зрителей. А мы привыкли в "Аккорде" к открытым урокам и классным концертам два раза в год, куда приходят родственники, чтобы послушать детей и порадоваться. Тут оказалась просто секта какая-то и рабы на галерах: пашите, сдавайте, никаких радостей и веселья. Вероятно, страшным карам подвергаются и педагоги отделения, раз они так прессуют детей и сами, кажется, боятся зачетов. Впрочем, про старую и никуда не годную методы многих (хотя не всех) ДМШ пишут сейчас довольно часто. Вот, например: http://mel.fm/dopolnitelnoye_obrazovaniye/695814-music.
Да, кстати, ведь мы ушли не куда-то, а обратно в "Аккорд". Теперь он, правда, отделение дополнительного образования средней школы, в которой Сергей не учится. Я позвонила в феврале, людям, которым до нас и наших проблем не было дела никакого, без особой надежды на успех. И для нас за несколько дней нашли вариант. Педагоги, которых я смутно помнила в лицо, так как Сергей у них не занимался, при произнесении его имени и фамилии говорили: "Да, конечно, помним Серёжу". Не говоря уже об учительнице по хору, которая спросила: "И где же вы так долго пропадали?" Методист инструментального отделения рассказала, что только за этот год мы пятые беженцы из Гольденвейзера. Это, на секундочку, еще и деньги: с бесплатного отделения мы пришли в платный кружок.
Я, увы, не уверена сейчас, что это конец истории. Мы всё-таки пришли в середине года, свободны были два часа у одного единственного педагога, и она тоже очень пожилая дама. По тому, как она общается с более взрослыми учениками (а к ней даже приходят заниматься девчонки, уже закончившие музыкалку, учащиеся в старших классах и даже институте, просто потому, то нравится), родителями и детьми любыми вне урока, я вижу, что она любит детей. Но на уроках она строга чрезмерно, задает риторические вопросы ("ты что, плохо видишь?", "ты что, не понимаешь?", "ты что тут такое играешь вообще?"), придирается. У меня были самой такие учителя, и чтобы понять их, надо быть старше, чем 9-летний мальчик. Я очень сильно не уверена, что это подходит моему сыну по психотипу его. Тем более что по итогам этого безумного года у Сережки куча проблем с поведением в школе, и пришлось пообщаться с психологом (очень милой дамой), которая, что не удивительно, нашла у него тревожность и заниженную самооценку. Но всё-такие, мне кажется, что самое страшное уже позади.
Два года назад нам пришлось поступать в музыкальную школу. Пришлось потому, что наш любимый педагог по фортепиано Екатерина Валерьевна Липс ушла из ДШИ "Аккорд" и нам посоветовала уходить, пока когда-то лучшее учреждение дополнительного образования в районе Ясенево не приказало долго жить.
К поступлению Серёжка пришёл, как говорят в биатлоне, на пике формы: с хорошей программой, дипломом конкурса "Орфеус". Даже к выбору обычной школы мы не подходили так ответственно. Поступали мы, впрочем, на общих основаниях (хотя он уже закончил первый класс) в три ДМШ. Выбор делался на основании отзывов, транспортной доступности (я подозревала, что, работая, не всегда смогу возить и привозить на машине) и общего впечатления. И, если честно, не хотелось терять год, хотя наш педагог и сказала, что это не страшно и так Сергею будет проще. В результате, нас взяли на второй год обучения по семилетке в ДМШ им. А.Б.Гольденвейзера. Нам сказали, что будет сложно, мы обещали стараться, но в чем была сложность нам только предстояло узнать.
Прошло лето, наступила осень. Лишь в сентябре мы узнали имя педагога, а от нее - что "ой, у меня столько детей, ну ничего", "много надо переделывать, руки ставить, а у меня за лето все дети уже выучили программу, а в октябре уже зачет" (зачеты проходят тут не два, а четыре раза в год). При этом она говорила, что у сына хорошие данные, и всё будет хорошо. При этом она была довольно мила, с ребенком разговаривала дружелюбно, поэтому ее имени называть тут не будут. Её энтузиазма хватило на неделю-полторы. Телефонным звонком она известила, что у нее слишком много детей и слишком мало терпения, так что она не сможет с нами заниматься, и надо поговорить с заведующей Линой Сергеевной (это имя тут будет), чтобы нам дали другого учителя, более терпеливого. Не успела остыть телефонная трубка, а я - позвонить заведующей, как раздался звонок от нового педагога.
Она звалась Никитина Ирина Александровна. То, что она не соответствовал понятию "терпеливый педагог" стало ясно еще по телефону. Без всяких "спасибо" и "пожалуйста" она сообщила, что мы должны приходить тогда-то и тогда-то. А наше замечание, что из школы к этому времени мы не будем успевать она восприняла как личное оскорбление и со вздохом ("ах, у меня уже всё расписано") стала искать компромисс. То, что она поменяла всю программу (до зачета оставалось меньше месяца) и разговаривала с ребенком тоном, не терпящим возражений, было не самой большой бедой. Главным шоком было, что она тут же стала говорить сыну фразы типа "ты ничего не умеешь", "ты ничего не сдашь" и т.п. Не знаю, знала ли ИА в силу пожилого возраста, что такое НЛП, но это было оно. Серёжка, привыкший, что учитель - это друг и помощник, и вообще являющийся добрым и чувствительным мальчиков, оказался идеальным объектом для подобных манипуляций. Моей маме, которая присутствовала еще в то время на занятиях, пришлось объяснять педагогу, что делать так не следует. Мама моя не педагог, но она это знает. Естественно, в столь благоприятных условиях сын завалил первый зачет.
После неудачного зачета ИА позвонила мне, чтобы сообщить, что мой ребенок - ужас, то, что его взяли на фортепианное отделение - ошибка, из него никогда ничего не выйдет (впрочем, я и не рассчитывала на славу Дениса Мацуева, но инструмент и занятия ребенку нравились всегда, и такое вердикт за три года учебы, включая подготовишку, я слышала впервые), а она поняла это сразу, как только его увидела (и с этим замечательным настроем, значит, чему-то его пыталась учить?), и его надо переводить на хоровое отделение. Мои слабые возражения она и слушать не хотела, а то, что диалог не сложится и разговаривать в принципе бесполезно, я поняла, когда упомянула наше участие в конкурсе и в ответ услышала брезгливое: "В каком ВЫ могли участвовать конкурсе?!"
Посоветовавшись со всеми с кем только можно (наш бывший педагог, наш недолго бывший педагог) я позвонила заведующей, описала ситуацию и попросила сменить нам педагога. "Ах, что вы, - сказала Лина Сергеевна. - Как же я могу сменить педагога, ведь сейчас только первая четверть, у всех полная загрузка, разве что после Нового года. Но я поговорю с ИА". Вскоре я узнала, что врать в ДМШ им.Гольденвейзера - такая же мила привычка, как и унижать детей. В то же самое время ЛС перевела к другому педагогу нашего приятеля Никиту, который поступал вместе с нами: он учился у самой ЛС, и ей показалось, что для нее он не слишком идеален. Но и то лишь под напором мамы, попросившей учесть интересы ребенка, а не амбиции заведующей, она скрепя сердце отдала мальчика в другие руки.
Возможно, с ЛС и поговорила с ИА, на некоторое время прессинг прекратился. и следующий зачет Серёжка сдал на 4. Но вторые полгода прошли в том же аду, и для всех было ясно, что вместе мы не будем. После финального зачета у меня состоялся разговор с заведующей, она предлагала перейти на хоровое отделение, я говорила, что не такой уж у меня поющий ребенок, да и ведь дело в преподавателе. В диалоге прозвучала интересная фраза: "Вы ведь знаете, дети злые, они увидят, что кто-то из ребят не справляется, и будут над ним смеяться". К слову, за полтора года учёбы я не встретила в ДМШ ни одного злого ребенка, но вот злых взрослых - целый вагон. Я назвала заведующей имена педагогов их школы, которых мне рекомендовали, как терпеливых и спокойных. Два пожелания из трёх она пообещала учесть. Мы расстались.
Несмотря на то, что мы уже учились в школе, а наш бывший преподаватель обещала сообщить нам, у кого мы будем учиться, заранее, к концу августа у меня не было никакой информации. Пришлось ехать в школу и отстаивать очередь к заведующей, чтобы узнать имя нашего нового педагога. "Вас будет учить Селенкова Лариса Сергеевна", - сообщила она мне. Это была не одна из двух-трех фамилий, о которых мы разговаривали весной, но я спокойно пошла знакомиться. "Вы кто?" - встретили меня с порога. Три следующие фразы были "Я не знала, что мне кого-то дадут", "Я не люблю переучивать", "Я не люблю мальчиков". Сказать в ответ: "Да мне тоже не вас обещали, и я не в восторге", - мне, в отличие от пожилой незнакомой дамы, не позволяло воспитание. Далее она сообщила, что не отличается терпением и очень придирчива. Я не поленилась и пошла к заведующей, чтобы выяснить WTF. От нее я узнала, что одна из преподавательниц лежит в больнице с инсультом, а у второй много народу и без того. На мой рассказ о реакции на мое появление педагога он заявила: "Пусть не сочиняет, она еще даже за нагрузкой не приходила, пусть работает". Так я поняла, что не только с детьми, но и с педагогами тут считаться не принято.
ЛС оказалось другой крайностью. Она не орала, она ныла и придиралась. Она действовала хитрее, и мне сначала даже показалось, что ей небезразлична участь ребенка. Например, когда Сергей проболел две недели, она предложила принести справку и не сдавать первый зачет. Позднее стало понятно, что она просто старательно прикрывала свою задницу, а ребенку потихоньку отравляла мозги. Мой мальчик находился в подавленном состоянии. Однажды он сообщил, что он самый плохой ученик в школе. На вопрос, кто это ему сказал, ответил: "Лариса Сергеевна сказала, что у нее уже был такой плохой ученик, и она от него отказалась". Заметьте, педагог не пошла к заведующей, чтобы попросить освободить от нагрузки, например. Нет, она выбрала иной путь. Через некоторое время Серёжа спросил меня в обычно разговоре, знаю ли я, что в американских школах негритянским детям всё объясняют пять раз, а белым - один. На мой резонный вопрос, кто ему сообщил такую ерунду (я, честно говоря, подозревала одноклассников), он сказала, что Лариса Сергеевна. "И еще она сказала, что, если я не негр, то должен всё понимать с первого раза". Тут у меня взорвался мозг, я позвонила и сообщила, всё, что думаю о педагогических методах ЛС. Стало понятно, что сваливать надо, не дожидаясь конца учебного года. Ведь мне еще в сентябре дали понять, что других педагогов для нас нет. Именно для нас, как мне кажется.
Вот это получилось очень быстро. Никто даже не попытался узнать, а чего же так, предложить какой-то другой вариант, уговорить... Своё сожаление выразили два чудесных человека - волшебный педагог по сольфеджио Надежда Павловна Титова (прекрасная и как специалист, и как человек) и руководитель хора инструментального отделения Ольга Георгиевна Мержанова (добрейший педагог данного учреждения). К ним мы ходили прощаться с цветами и слезами. На прощание Лина Сергеевна отличилась: несмотря на оставленные мной телефоны, не смогла позвонить и сказать, что академическую справку она уже сделала, и я месяц звонила и ждала, а также несколько полученных в ходе обучения четверок (таковыми они были в дневнике) вывела в виде троек. Но я уже не очень удивилась. Потому что то, что дети и люди тут мусор - было яснее ясного.
Школа Гольденвейзера считается (именно с такой формулировкой) обладательницей самого сильного фортепианного отделения в округе. Ни до, ни после не нашла я никаких подтверждений этого статуса: ни дипломов, ни побед на конкурсах, ни массовых поступлений на следующие ступени музыкального образования. Я видела информацию о наградах их джазовых коллективов, отделения духовых, даже сольфеджио, но про фортепиано - ни слова. За всё время обучения лишь один раз Серёжка вышел на сцену - в итоговом концерте хора да и то с каким-то двумя дошкольницами, а не хором первого класса. На концерты нашего отделения или другие мероприятия нас не приглашали даже в качестве зрителей. А мы привыкли в "Аккорде" к открытым урокам и классным концертам два раза в год, куда приходят родственники, чтобы послушать детей и порадоваться. Тут оказалась просто секта какая-то и рабы на галерах: пашите, сдавайте, никаких радостей и веселья. Вероятно, страшным карам подвергаются и педагоги отделения, раз они так прессуют детей и сами, кажется, боятся зачетов. Впрочем, про старую и никуда не годную методы многих (хотя не всех) ДМШ пишут сейчас довольно часто. Вот, например: http://mel.fm/dopolnitelnoye_obrazovaniye/695814-music.
Да, кстати, ведь мы ушли не куда-то, а обратно в "Аккорд". Теперь он, правда, отделение дополнительного образования средней школы, в которой Сергей не учится. Я позвонила в феврале, людям, которым до нас и наших проблем не было дела никакого, без особой надежды на успех. И для нас за несколько дней нашли вариант. Педагоги, которых я смутно помнила в лицо, так как Сергей у них не занимался, при произнесении его имени и фамилии говорили: "Да, конечно, помним Серёжу". Не говоря уже об учительнице по хору, которая спросила: "И где же вы так долго пропадали?" Методист инструментального отделения рассказала, что только за этот год мы пятые беженцы из Гольденвейзера. Это, на секундочку, еще и деньги: с бесплатного отделения мы пришли в платный кружок.
Я, увы, не уверена сейчас, что это конец истории. Мы всё-таки пришли в середине года, свободны были два часа у одного единственного педагога, и она тоже очень пожилая дама. По тому, как она общается с более взрослыми учениками (а к ней даже приходят заниматься девчонки, уже закончившие музыкалку, учащиеся в старших классах и даже институте, просто потому, то нравится), родителями и детьми любыми вне урока, я вижу, что она любит детей. Но на уроках она строга чрезмерно, задает риторические вопросы ("ты что, плохо видишь?", "ты что, не понимаешь?", "ты что тут такое играешь вообще?"), придирается. У меня были самой такие учителя, и чтобы понять их, надо быть старше, чем 9-летний мальчик. Я очень сильно не уверена, что это подходит моему сыну по психотипу его. Тем более что по итогам этого безумного года у Сережки куча проблем с поведением в школе, и пришлось пообщаться с психологом (очень милой дамой), которая, что не удивительно, нашла у него тревожность и заниженную самооценку. Но всё-такие, мне кажется, что самое страшное уже позади.