Боёвка
Вторая глава всё не заканчивается. Сегодня добавлено почти 20 тысяч знаков - и всё равно до конца главы еще прилично. Надо будет, наверное, залить остаток не в следующее воскресенье, а в середине недели. Зато боёвка наконец написана! Она ниже. А начало романа и продолжение - по ссылке: https://litmarket.ru/books/krah-ne-mertvogo-dozora
"Зверь внутри меня рыкнул и позвал на первый слой. Да, всё верно: ход схватки будет зависеть исключительно от того, успеет ли Этьен войти в Полумрак. Чем бы ни руководствовался бретёр... точнее, его наниматель, он должен был понимать, что вампир и без шпаги может двигаться так же быстро, как и с ней. А значит, Тёмный маг будет бить на упреждение. Возможно, используя весь имеющийся арсенал сразу. Шансы Робера увеличатся многократно - в том случае, если ему удастся навязать свои условия боя. Устроить залп из всех орудий. Отвлечь. Рассеять внимание. Заставить вампира разбираться с проблемами здесь и сейчас, не дать ему уйти на первый слой и уж тем более ещё глубже. Но я верил в реакцию своего друга, в его опыт и в умение просчитывать любой замысел противника. И стало быть, мне следовало оказаться в Сумраке раньше дуэлянтов, чтобы не пропустить всё самое важное.
- "Улей"! - взревел Робер и выбросил перед собой раскрытую ладонь, засиявшую тусклым золотом.
Произошло это в тот самый миг, когда я проваливался в собственную тень, милосердно обнимавшую мои ноги. Я не знал значения произнесённого слова, я раньше не слышал о подобном заклятии, и мне не был знаком предмет, который возник на ладони мага. Больше всего предмет этот напоминал шкатулку, сколоченную из узеньких дощечек на манер маленького сельского домика. Я успел ещё заметить единственное круглое окошко, вырезанное на «фасаде» под «крышей» домика. А затем Бушан грянул этой светящейся конструкцией оземь.
Пчёлы! Растерзай меня Призрак Рода, пчёлы! Светящиеся насекомые ринулись наружу из обломков домика, угрожающе жужжа.
Всё остальное я наблюдал уже с первого слоя, приплясывая от беспокойства. Золотой фальшивый рой (а откуда бы там взялся настоящий?) в стылом воздухе La Pénombre обретал разноцветный мозаичный вид, и мне совершенно не хотелось узнать, что будет, когда он доберется до Этьена. Но я не мог заставить себя перестать смотреть.
Каждая из сотни золотистых пчел представляла собой сосуд для какого-либо заклинания. Я насчитал не меньше дюжины «серых молебнов» и «благословенных францисканцев»; я унюхал своеобразные сумеречные ароматы «Ужаса Тампля» и «поцелуя ехидны»; наконец, я учуял «Иглу Шааба» и вскрикнул, понимая, что уже не успеваю предупредить и вмешаться. «Игла Шааба» - заклинание вовсе не из арсенала Бушана (если он, конечно, не успел за лето чудом подняться от крепкого второго уровня до статуса Высшего мага). Бретёра снаряжал на бой сильный, очень сильный колдун.
Кто посмел заплатить Бушану? Почему решил избавиться от Бреку - избавиться наверняка, чужими руками и именно сейчас? Как он узнал, по какой дороге мы поедем? Кто вообще знал, что мы нынче будем возвращаться в Париж из Фонтенбло после встречи с кардиналом? Шарпантье? Или сам?..
Не думать лишнего. Сосредоточиться на бое.
Свирепый рой, будто единый организм, стремительно и неотвратимо надвинулся на вампира. Меньше мгновения ушло на то, чтобы за спиной барона развернулись крылья - но и этого времени оказалось достаточно, чтобы первая из пчёл достигла цели и впилась невидимым жалом в плоть Этьена сквозь серую ткань распадающегося в Полумраке камзола.
И тут произошло непредсказуемое.
Силуэт нетопыря, ужаленного пчелой, застыл во времени и пространстве, и не успел я испугаться за судьбу друга, как от него отделился другой такой же силуэт и продолжил начатое вампиром движение. Рой едва заметно изменил направление, настигая «беглеца», и самое проворное из насекомых прыснуло в глаза гигантской летучей мыши чем-то, что вряд ли напоминало цветочный нектар или мед. Ослеплённое магическим ядом чудовище замерло - и вновь от него отделилось другое, живое и невредимое. Так повторялось снова и снова; уже и «Ужас Тампля» успел объять нетопыря лиловым дымным пламенем, и «Игла Шааба» нанесла свой смертельный укол…
Бушан, напоминающий в Мире Теней рогатого демона, нетерпеливо шевельнул узловатыми когтистыми пальцами, подгоняя пчел и заставляя напасть всем роем одновременно. Мне захотелось крикнуть: «Беги!», имея в виду куда более глубокий Сумрак. Вряд ли этому заполошному бретёру был доступен, как Высшему вампиру, третий или даже четвёртый слой, хотя в свете трех лун ни в чём нельзя быть уверенным.
Однако Этьен не проваливался ниже, он оставался здесь, если только можно назвать словом «оставался» его непрерывное движение и непрерывное же деление на всё новые и новые бездвижные фигуры, каждую из которых постигла печальная участь после очередного пчелиного укуса: эту располосовала тончайшая проволока, той оторвало перепончатые крылья, третьей ударом молота размозжило череп, четвертая оказалась в неизбежно сжимающейся сети, десятую разорвало изнутри, двадцатая корчилась в неистовом огне, тридцатой какая-то алхимическая субстанция разъедала рёбра…
Я не понимал, как Бреку это делает. Всякий раз, когда очередная пчела вонзала в жертву магическое жало, несущее окончательное упокоение, оказывалось, что то попало не в не-мертвую плоть вампира, а в его… копию? слепок? отпечаток?
Вот! Я, казалось, нашёл правильное слово - отпечаток! Как королевская печать оставляет выпуклый след на горячем сургуче, так и барон раз за разом оставлял свой ростовой портрет, запечатлённый на ткани бытия, сам же в последний миг раз за разом ускользая от неминуемого прикосновения смертоносных заклятий. Уже не десятки, а сотни недвижимых крылатых фигур заполнили просёлок, сотни тусклых скорлупок - некогда золотистых оболочек из-под отработавших впустую заклинаний - усеивали дорогу. Бушан издал утробный рык, выражающий одновременно досаду и плохо контролируемую ярость, и ударил «La Pression» .
Потоком чистой Силы в мгновение ока разметало крылатые статуи, а заодно и остатки пчелиного полчища. Единственную оставшуюся фигуру нетопыря подхватило и с невообразимой скоростью понесло над землёй вдоль дороги, по которой мы приехали. Если бы на пути попалось хоть одно крепкое дерево, Этьена расплющило бы в лепёшку. Однако, на наше счастье, направление удара в точности совпало с направлением колеи, уходящей под своды корявого сумеречного леса. Скованный «прессом» Бреку исчез во мраке, чтобы уже через пару мгновений появиться с противоположной стороны, за спиной у Робера Бушана - уже в человеческом обличье, но с выпущенными из-под верхней губы клыками.
Я вытаращил глаза. Если правду говорили мои знакомые моряки, что наш мир похож на шар, и поехав или поплыв, например, строго на запад, можно однажды вернуться в ту же самую точку с востока, то складывалось впечатление, что «La Pression» протащил барона вокруг всего света и, иссякнув, поставил точнёхонько перед нами. Перед нами - но не перед Бушаном.
Бретёр, всё ещё не заметивший возвращения своего противника, в этот миг доставал из-за пояса шагреневые ножны, из которых торчала почерневшая от времени деревянная рукоятка. Сердце оборотня вздрогнуло от внезапного необъяснимого ужаса: кинжал в мягкой шагрени сулил чудовищную опасность. По счастью, владелец оного пока не знал, куда следует направить своё оружие. Вот когтистая лапа демона взялась за рукоять, вот потянула клинок из кожаного чехла…
- Кто тебя послал, Тёмный? - хрипло шепнул Бреку, едва раздвигая тонкие бескровные губы.
Робер вздрогнул и попытался обернуться, но оказался скован неведомой силой.
И только тут я вспомнил ещё об одном оружии вампиров! Мысленный контроль! Тьма меня раздери, теперь я уже не был уверен, что развернувшаяся на наших глазах схватка произошла в реальности! Высший вампир мог подчинить разум каждого из нас и попросту заставить поверить в существование сотен собственных крылатых копий и поражающих их заклинаний, в то время как сам дожидался удачного момента на четвёртом слое Мира Теней! Я не говорю, что именно так всё и было, но и за обратное поручиться бы не мог.
Вампиры легко подчиняют себе людей, а также слабеньких Иных. Значительно больше усилий им требуется, чтобы проникнуть в разум более достойных противников, да и то при наличии целого ряда благоприятных обстоятельств. Одним из таких условий является сытость вампира - только тогда ментальный удар может получиться достаточно сильным, чтобы пробить защиту зазевавшегося мага. С момента последней трапезы барона прошло уже много времени, я и представить себе не мог, что сейчас его сил хватит на подавление воли Тёмного, увешанного охранными амулетами! Тем не менее, вот оно, наглядное подтверждение - рогатый демон пытается оказать сопротивление, но не может даже шелохнуться.
- Кто тебя нанял? - шипел Бреку, усиливая натиск и вплотную приближая клыки к беззащитной шее бретёра.
Рот Бушана искривился в поистине дьявольском оскале.
- Тебе до него не дотянуться, кровосос! - прорычал он, едва ворочая языком. - Хотя он близко. Гораздо ближе, чем ты можешь себе представить!
Его плечо шевельнулось, и я подался вперед, чтобы перехватить лапу с зажатым в ней кинжалом, но Бреку подал мне знак, чтобы я не вмешивался. Лапа поднялась на уровень головы и развернула деревянное лезвие так, что кончик его теперь смотрел точно в правый глаз Бушана. Робер тяжело задышал, на его шее вздулись жилы, однако он по-прежнему не в силах был сопротивляться мысленным приказам вампира.
- Ты знаешь, что тебя ждёт, если этот клинок прикоснётся к телу, Тёмный. В нём - крупица Света, и это многое говорит о твоём нанимателе. Достаточно мне чуть-чуть надавить - и зачарованная деревяшка пройдёт сквозь глазницу и вопьётся в твой трухлявый мозг.
- Гори в аду, нечисть!
- Я повторю свой вопрос в последний раз: кто дал тебе задание сразиться со мной?
- Ох, Тьма, помоги мне!.. - простонал Робер Бушаж.
- Ну что ж, никаких правил, как мы и договаривались, - хрипло провозгласил Бреку и вцепился ему в горло.
Кровь Иного - дивный напиток.
В тот момент, когда клыки вампира покинули плоть шатающегося от слабости мага, деревянный кинжал преодолел короткое расстояние до глаза Бушана, проткнул его - и Тёмный наёмник навсегда сгинул из этого мира в яростной вспышке невыносимого Света".
P.S. Эта сцена не получилась бы без советов Марины Михайловой. Большущее спасибо!
"Зверь внутри меня рыкнул и позвал на первый слой. Да, всё верно: ход схватки будет зависеть исключительно от того, успеет ли Этьен войти в Полумрак. Чем бы ни руководствовался бретёр... точнее, его наниматель, он должен был понимать, что вампир и без шпаги может двигаться так же быстро, как и с ней. А значит, Тёмный маг будет бить на упреждение. Возможно, используя весь имеющийся арсенал сразу. Шансы Робера увеличатся многократно - в том случае, если ему удастся навязать свои условия боя. Устроить залп из всех орудий. Отвлечь. Рассеять внимание. Заставить вампира разбираться с проблемами здесь и сейчас, не дать ему уйти на первый слой и уж тем более ещё глубже. Но я верил в реакцию своего друга, в его опыт и в умение просчитывать любой замысел противника. И стало быть, мне следовало оказаться в Сумраке раньше дуэлянтов, чтобы не пропустить всё самое важное.
- "Улей"! - взревел Робер и выбросил перед собой раскрытую ладонь, засиявшую тусклым золотом.
Произошло это в тот самый миг, когда я проваливался в собственную тень, милосердно обнимавшую мои ноги. Я не знал значения произнесённого слова, я раньше не слышал о подобном заклятии, и мне не был знаком предмет, который возник на ладони мага. Больше всего предмет этот напоминал шкатулку, сколоченную из узеньких дощечек на манер маленького сельского домика. Я успел ещё заметить единственное круглое окошко, вырезанное на «фасаде» под «крышей» домика. А затем Бушан грянул этой светящейся конструкцией оземь.
Пчёлы! Растерзай меня Призрак Рода, пчёлы! Светящиеся насекомые ринулись наружу из обломков домика, угрожающе жужжа.
Всё остальное я наблюдал уже с первого слоя, приплясывая от беспокойства. Золотой фальшивый рой (а откуда бы там взялся настоящий?) в стылом воздухе La Pénombre обретал разноцветный мозаичный вид, и мне совершенно не хотелось узнать, что будет, когда он доберется до Этьена. Но я не мог заставить себя перестать смотреть.
Каждая из сотни золотистых пчел представляла собой сосуд для какого-либо заклинания. Я насчитал не меньше дюжины «серых молебнов» и «благословенных францисканцев»; я унюхал своеобразные сумеречные ароматы «Ужаса Тампля» и «поцелуя ехидны»; наконец, я учуял «Иглу Шааба» и вскрикнул, понимая, что уже не успеваю предупредить и вмешаться. «Игла Шааба» - заклинание вовсе не из арсенала Бушана (если он, конечно, не успел за лето чудом подняться от крепкого второго уровня до статуса Высшего мага). Бретёра снаряжал на бой сильный, очень сильный колдун.
Кто посмел заплатить Бушану? Почему решил избавиться от Бреку - избавиться наверняка, чужими руками и именно сейчас? Как он узнал, по какой дороге мы поедем? Кто вообще знал, что мы нынче будем возвращаться в Париж из Фонтенбло после встречи с кардиналом? Шарпантье? Или сам?..
Не думать лишнего. Сосредоточиться на бое.
Свирепый рой, будто единый организм, стремительно и неотвратимо надвинулся на вампира. Меньше мгновения ушло на то, чтобы за спиной барона развернулись крылья - но и этого времени оказалось достаточно, чтобы первая из пчёл достигла цели и впилась невидимым жалом в плоть Этьена сквозь серую ткань распадающегося в Полумраке камзола.
И тут произошло непредсказуемое.
Силуэт нетопыря, ужаленного пчелой, застыл во времени и пространстве, и не успел я испугаться за судьбу друга, как от него отделился другой такой же силуэт и продолжил начатое вампиром движение. Рой едва заметно изменил направление, настигая «беглеца», и самое проворное из насекомых прыснуло в глаза гигантской летучей мыши чем-то, что вряд ли напоминало цветочный нектар или мед. Ослеплённое магическим ядом чудовище замерло - и вновь от него отделилось другое, живое и невредимое. Так повторялось снова и снова; уже и «Ужас Тампля» успел объять нетопыря лиловым дымным пламенем, и «Игла Шааба» нанесла свой смертельный укол…
Бушан, напоминающий в Мире Теней рогатого демона, нетерпеливо шевельнул узловатыми когтистыми пальцами, подгоняя пчел и заставляя напасть всем роем одновременно. Мне захотелось крикнуть: «Беги!», имея в виду куда более глубокий Сумрак. Вряд ли этому заполошному бретёру был доступен, как Высшему вампиру, третий или даже четвёртый слой, хотя в свете трех лун ни в чём нельзя быть уверенным.
Однако Этьен не проваливался ниже, он оставался здесь, если только можно назвать словом «оставался» его непрерывное движение и непрерывное же деление на всё новые и новые бездвижные фигуры, каждую из которых постигла печальная участь после очередного пчелиного укуса: эту располосовала тончайшая проволока, той оторвало перепончатые крылья, третьей ударом молота размозжило череп, четвертая оказалась в неизбежно сжимающейся сети, десятую разорвало изнутри, двадцатая корчилась в неистовом огне, тридцатой какая-то алхимическая субстанция разъедала рёбра…
Я не понимал, как Бреку это делает. Всякий раз, когда очередная пчела вонзала в жертву магическое жало, несущее окончательное упокоение, оказывалось, что то попало не в не-мертвую плоть вампира, а в его… копию? слепок? отпечаток?
Вот! Я, казалось, нашёл правильное слово - отпечаток! Как королевская печать оставляет выпуклый след на горячем сургуче, так и барон раз за разом оставлял свой ростовой портрет, запечатлённый на ткани бытия, сам же в последний миг раз за разом ускользая от неминуемого прикосновения смертоносных заклятий. Уже не десятки, а сотни недвижимых крылатых фигур заполнили просёлок, сотни тусклых скорлупок - некогда золотистых оболочек из-под отработавших впустую заклинаний - усеивали дорогу. Бушан издал утробный рык, выражающий одновременно досаду и плохо контролируемую ярость, и ударил «La Pression» .
Потоком чистой Силы в мгновение ока разметало крылатые статуи, а заодно и остатки пчелиного полчища. Единственную оставшуюся фигуру нетопыря подхватило и с невообразимой скоростью понесло над землёй вдоль дороги, по которой мы приехали. Если бы на пути попалось хоть одно крепкое дерево, Этьена расплющило бы в лепёшку. Однако, на наше счастье, направление удара в точности совпало с направлением колеи, уходящей под своды корявого сумеречного леса. Скованный «прессом» Бреку исчез во мраке, чтобы уже через пару мгновений появиться с противоположной стороны, за спиной у Робера Бушана - уже в человеческом обличье, но с выпущенными из-под верхней губы клыками.
Я вытаращил глаза. Если правду говорили мои знакомые моряки, что наш мир похож на шар, и поехав или поплыв, например, строго на запад, можно однажды вернуться в ту же самую точку с востока, то складывалось впечатление, что «La Pression» протащил барона вокруг всего света и, иссякнув, поставил точнёхонько перед нами. Перед нами - но не перед Бушаном.
Бретёр, всё ещё не заметивший возвращения своего противника, в этот миг доставал из-за пояса шагреневые ножны, из которых торчала почерневшая от времени деревянная рукоятка. Сердце оборотня вздрогнуло от внезапного необъяснимого ужаса: кинжал в мягкой шагрени сулил чудовищную опасность. По счастью, владелец оного пока не знал, куда следует направить своё оружие. Вот когтистая лапа демона взялась за рукоять, вот потянула клинок из кожаного чехла…
- Кто тебя послал, Тёмный? - хрипло шепнул Бреку, едва раздвигая тонкие бескровные губы.
Робер вздрогнул и попытался обернуться, но оказался скован неведомой силой.
И только тут я вспомнил ещё об одном оружии вампиров! Мысленный контроль! Тьма меня раздери, теперь я уже не был уверен, что развернувшаяся на наших глазах схватка произошла в реальности! Высший вампир мог подчинить разум каждого из нас и попросту заставить поверить в существование сотен собственных крылатых копий и поражающих их заклинаний, в то время как сам дожидался удачного момента на четвёртом слое Мира Теней! Я не говорю, что именно так всё и было, но и за обратное поручиться бы не мог.
Вампиры легко подчиняют себе людей, а также слабеньких Иных. Значительно больше усилий им требуется, чтобы проникнуть в разум более достойных противников, да и то при наличии целого ряда благоприятных обстоятельств. Одним из таких условий является сытость вампира - только тогда ментальный удар может получиться достаточно сильным, чтобы пробить защиту зазевавшегося мага. С момента последней трапезы барона прошло уже много времени, я и представить себе не мог, что сейчас его сил хватит на подавление воли Тёмного, увешанного охранными амулетами! Тем не менее, вот оно, наглядное подтверждение - рогатый демон пытается оказать сопротивление, но не может даже шелохнуться.
- Кто тебя нанял? - шипел Бреку, усиливая натиск и вплотную приближая клыки к беззащитной шее бретёра.
Рот Бушана искривился в поистине дьявольском оскале.
- Тебе до него не дотянуться, кровосос! - прорычал он, едва ворочая языком. - Хотя он близко. Гораздо ближе, чем ты можешь себе представить!
Его плечо шевельнулось, и я подался вперед, чтобы перехватить лапу с зажатым в ней кинжалом, но Бреку подал мне знак, чтобы я не вмешивался. Лапа поднялась на уровень головы и развернула деревянное лезвие так, что кончик его теперь смотрел точно в правый глаз Бушана. Робер тяжело задышал, на его шее вздулись жилы, однако он по-прежнему не в силах был сопротивляться мысленным приказам вампира.
- Ты знаешь, что тебя ждёт, если этот клинок прикоснётся к телу, Тёмный. В нём - крупица Света, и это многое говорит о твоём нанимателе. Достаточно мне чуть-чуть надавить - и зачарованная деревяшка пройдёт сквозь глазницу и вопьётся в твой трухлявый мозг.
- Гори в аду, нечисть!
- Я повторю свой вопрос в последний раз: кто дал тебе задание сразиться со мной?
- Ох, Тьма, помоги мне!.. - простонал Робер Бушаж.
- Ну что ж, никаких правил, как мы и договаривались, - хрипло провозгласил Бреку и вцепился ему в горло.
Кровь Иного - дивный напиток.
В тот момент, когда клыки вампира покинули плоть шатающегося от слабости мага, деревянный кинжал преодолел короткое расстояние до глаза Бушана, проткнул его - и Тёмный наёмник навсегда сгинул из этого мира в яростной вспышке невыносимого Света".
P.S. Эта сцена не получилась бы без советов Марины Михайловой. Большущее спасибо!