Дворня
Из воспоминаний митрополита Вениамина Федченкова («На рубеже двух эпох», М., 1994).
Мой отец, Афанасий Иванович Федченков, родился крепостным. Его отец Иван Ильич и мать Наталья принадлежала помещикам Бельского уезда Смоленской губернии Баратынским. Иван Ильич был плотником и столяром на «дворне». Так назывались крепостные крестьяне, служившие в помещичьем хозяйстве, или, как говорили, «имении», в отличие от крестьян земледельцев, живших в деревне (или в селе, если там был храм). К «дворне» относились управляющий барским поместьем, или иногда «бурмистр»; чином ниже - конторщик, заведовавший письмоводством; приказчик, исполнявший приказания управляющего по сношению с народом; после, в мое время, называли его «объездчиком», потому что его всегда можно было видеть верхом на лошади с кнутом или приглашающего крестьян на полевые работы, или наблюдающего за исполнением их. Я помню такого объездчика - Тимофея Ивановича и его жену, всегда розовую женщину. Ее именем никто не интересовался, довольно было, что она «жена Тимофея Ивановича». Не знали и фамилии их. Зачем это знать о «маленьких» людях? От многолетней езды у него и ноги выгнулись колесом, нос был всегда красноватым: вероятно, укромно выпивал, но это никого не касалось. Потом шли: ключник, владевший ключами от амбаров с хлебом; садовник, выращивавший господам (а иногда - еще раньше - и управляющему) ранние огурцы, дыни, ухаживавший за стеклянной «оранжереей» при барском доме, с персиками и разными цветами. Повар на барской кухне. Лакей в барском доме, экономка, горничная, которых мы мало и видали, как и вообще господ; кузнец, плотник, кучера - один или два специально для барской конюшни, он же почтарь, а третий - для управляющего и общей конюшни. Собачник, ухаживающий за целым особняком с гончими собаками для барских охот. При мне был кривой на один глаз, Иван Родионович, старый вдовец. Потом пчеловод, помню иконописного бородатого старца удивительной кротости: его можно было видеть лишь на огороде под горой, где был и чистенький пчельник; там он и жил, как настоящий отшельник, зимой переходил в подвальную комнату под «Тимофеем Ивановичем». Звали его Михаилом Нестеровичем. Он был братом Андрею Нестеровичу Заверячеву, управляющему имением в «нашем имении», а его сын, Михаил Андреевич, мой крестный, управлял уже в мое время, после панщины. Ну, потом были разные подручные помощники: заведующий овчарней, птичница, коровница, пастух и проч. Овчар у нас был Гавриил Андреевич. Фамилиями мы мало интересовались: разве уж кто выделялся особо... Ах, какой это был умный и способный человек! И хитрый, но хитрость - от ума: нужно было ко всем прилаживаться, и у него уже выработалась слащавая улыбочка, когда он говорил с высшими себе. Ну, а на рабочих властно покрикивал, когда нужно было. Если бы ему дано было образование, был бы из него большой дипломат. Голова! Слышал я, что у него семья живет бедно (он имел избу в деревне почему-то); но какое кому дело, что кто-то живет в проголодь? Об этом мало думали тогда... Пастух был последним в ранге всех этих служащих и когда хотели указать на самое низкое и бедное житье, то говорили: «Смотри, а то пастухом будешь». И всех нас звали «дворней», вероятно, от слова «двор», «придворные». Помещичий же дом был по подобию царского дворца, центром, а мы, окружающие, и составляли его «двор», или, говоря более униженно, «дворню».
Мой отец, Афанасий Иванович Федченков, родился крепостным. Его отец Иван Ильич и мать Наталья принадлежала помещикам Бельского уезда Смоленской губернии Баратынским. Иван Ильич был плотником и столяром на «дворне». Так назывались крепостные крестьяне, служившие в помещичьем хозяйстве, или, как говорили, «имении», в отличие от крестьян земледельцев, живших в деревне (или в селе, если там был храм). К «дворне» относились управляющий барским поместьем, или иногда «бурмистр»; чином ниже - конторщик, заведовавший письмоводством; приказчик, исполнявший приказания управляющего по сношению с народом; после, в мое время, называли его «объездчиком», потому что его всегда можно было видеть верхом на лошади с кнутом или приглашающего крестьян на полевые работы, или наблюдающего за исполнением их. Я помню такого объездчика - Тимофея Ивановича и его жену, всегда розовую женщину. Ее именем никто не интересовался, довольно было, что она «жена Тимофея Ивановича». Не знали и фамилии их. Зачем это знать о «маленьких» людях? От многолетней езды у него и ноги выгнулись колесом, нос был всегда красноватым: вероятно, укромно выпивал, но это никого не касалось. Потом шли: ключник, владевший ключами от амбаров с хлебом; садовник, выращивавший господам (а иногда - еще раньше - и управляющему) ранние огурцы, дыни, ухаживавший за стеклянной «оранжереей» при барском доме, с персиками и разными цветами. Повар на барской кухне. Лакей в барском доме, экономка, горничная, которых мы мало и видали, как и вообще господ; кузнец, плотник, кучера - один или два специально для барской конюшни, он же почтарь, а третий - для управляющего и общей конюшни. Собачник, ухаживающий за целым особняком с гончими собаками для барских охот. При мне был кривой на один глаз, Иван Родионович, старый вдовец. Потом пчеловод, помню иконописного бородатого старца удивительной кротости: его можно было видеть лишь на огороде под горой, где был и чистенький пчельник; там он и жил, как настоящий отшельник, зимой переходил в подвальную комнату под «Тимофеем Ивановичем». Звали его Михаилом Нестеровичем. Он был братом Андрею Нестеровичу Заверячеву, управляющему имением в «нашем имении», а его сын, Михаил Андреевич, мой крестный, управлял уже в мое время, после панщины. Ну, потом были разные подручные помощники: заведующий овчарней, птичница, коровница, пастух и проч. Овчар у нас был Гавриил Андреевич. Фамилиями мы мало интересовались: разве уж кто выделялся особо... Ах, какой это был умный и способный человек! И хитрый, но хитрость - от ума: нужно было ко всем прилаживаться, и у него уже выработалась слащавая улыбочка, когда он говорил с высшими себе. Ну, а на рабочих властно покрикивал, когда нужно было. Если бы ему дано было образование, был бы из него большой дипломат. Голова! Слышал я, что у него семья живет бедно (он имел избу в деревне почему-то); но какое кому дело, что кто-то живет в проголодь? Об этом мало думали тогда... Пастух был последним в ранге всех этих служащих и когда хотели указать на самое низкое и бедное житье, то говорили: «Смотри, а то пастухом будешь». И всех нас звали «дворней», вероятно, от слова «двор», «придворные». Помещичий же дом был по подобию царского дворца, центром, а мы, окружающие, и составляли его «двор», или, говоря более униженно, «дворню».