Корея - 19. Демократия - 2. Партстроительство
Крестьяне и горожане. Традиционалисты и ... и... и - что? Или - кто? А между тем момент этот очень занятен. И очень о многом говорит.
Вот есть у нас (были у нас) Тори. Безотносительно содержавшегося в самом слове смысла, который был очень быстро утерян (стёрт), само по себе слово обернулось политическим термином, обозначавшим людей, поддерживающих незыблемость "порядка вещей". Поддерживающих (пытающихся удержать картину мира несменяемой) вопреки всему, даже если сам по себе смысл событий от них ускользает. "Не нашего ума дело."
И как нарочно (а может быть и в самом деле - нарочно?) все эти люди оказались крестьянами. И помещиками. В Тори попали люди, так или иначе привязанные к земле. Привязанные как самим фактом рождения, так и тем, чем они занимались от рождения и до самыя смерти. Они были землепашцы, они были землеробы. Они были земледельцы. Tillers of the ground.
"... а Каин был земледелец."
В Тори попали люди, объединённые не только дающим им хлеб насущный занятием, но и вполне определённой жизненной философией. Попали люди вполне определённого "склада". Люди, без слов опознающие друг друга. "Посмотришь на русского человека острым глазком... Посмотрит он на тебя острым глазком... И всё понятно. И не надо никаких слов."
А в Виги, как нарочно (а может быть и в самом деле - нарочно?), попали люди городские. Горожане в широком смысле, все, кто город населял. В том числе не только мастеровые и торговцы мелкие и крупные, но и перебравшаяся в город (оторвавшаяся от корней) аристократия. И когда крестьянин попадал по своим крестьянским делам в город, то тамошние населенцы пугали его своей чрезмерной живостью. Подвижностью. Слишком они были "бойки". А больше всего крестьянина пугала лёгкость, с которой горожанин ориентировался в кажущейся приезжему хаотичной сложности Города. Пугала до такой степени, что крестьянин, которого в город "занесло", тут же прятался в раковину, заползал задом в вымышленный хитиновый кокон. И глазки делал щёлочкой, чтобы туда было не заглянуть, но зато оттуда можно было выглянуть "острым глазком". И увидеть горожан. Увидеть мельтешащих авелей.
"... и был Авель пастырь овец."
А пастырь это дело такое - он овец не только выпасает, но он их ещё и с места на место перегоняет. Захотел - и ушёл в даль светлую. И овцы вместе с ним. А куда овцы, туда и он. Как птица вольная. Но это для горожанина свобода передвижения - ценность, его овцы к этому приучили, а они травку выщипали, а потом - "бее-бее" и дальше переползли, и дальше, и дальше, а там за горизонтом горизонт. Новые встречи, новые мысли и вообще - интересно. Однако для крестьянина во всём этом ничего интересного нет, и для него пастырь не пастырь, а - перекати поле. Сорняк. "Дурную траву с поля вон." А вот поле - это даа-а... "Землица!"
Кажущееся не очень значительным различие между крестьянином и горожанином на самом деле является различием фундаментальным. Каин и Авель это две разные ипостаси человека, которые разводит в стороны не только то, чем они зарабатывают себе на жизнь и не только вытекающая из этой разницы жизненная философия и мироощущение, но ещё и мировоззрение. Крестьянин и горожанин по-разному видят Мир и по-разному же видят себя в этом Мире. И по-разному видят в этом Мире друг-друга. И отводят друг-другу в Мире разные места. А Мир, между тем, один.
Возникла ситуация (объективная ситуация в объективной реальности) и ситуация эта потребовала разрешения. И она разрешилась (во всяком случае в Англии) с появлением Тори и Вигов, разрешилась "через политику". Англичанам повезло, "режим" короля Карла II и тогдашняя английская элита не только проявили историческую ответственность, но и просто на человеческом уровне оказались достаточно сообразительными, чтобы понять какое сокровище они заполучили в виде стихийно (стихийно ли?) возникшей глубинной политической дуалистичности, уходящей корнями в далёкое прошлое, а кроной в не менее далёкое будущее.
Гвельфы и Гибеллины. Католики и Протестанты. Жирондисты и Якобинцы. Консерваторы и Либералы. Буржуа и Социалисты. Запад и Коммунизм.
Клерикалы и Антиклерикалы.
Конфедераты и Юнионисты.
Белые и Красные.
Каин и Авель.
Стихийно возникшему явлению следовало придать некую удобоваримую форму и это оказалось не так легко, как может показаться, не говоря уж о затраченном времени, счёт которому шёл в лучшем случае на десятилетия. Но англичане что твой бультерьер вцепились в подарок судьбы и не успокоились, пока не добились результата.
Результат называется "двухпартийная политическая система".
В английском случае следствием целенаправленных усилий стала трансформация аморфных "политических течений" в полноценные политические партии в сегодняшнем смысле. Из Тори получились консерваторы, которые называют себя и которых очень часто другие называют старой, утратившей обидный смысл политической кличкой "тори", а из Вигов получилась партия либералов. С течением времени консерваторы, которых недаром консерваторами называют, так и остались консерваторами, а либералы, будучи людьми беспокойными и ищущими, пережили несколько расколов, давших сразу несколько побегов, один из которых превратился во всем нам известные социалистические партии. В лейбористов в том числе.
Вековые усилия, которые положили англичане на "партстроительство" имеют своё объяснение - исторически сложилось так, что английские политические игроки первыми в мире сумели увидеть выгоды, которые несёт государству политическая система, выстроенная как соперничество двух сил, причём соперничество это разрешается поочерёдной сменой пребывания во власти. На бумаге это выглядит как некая самоочевидная истина, однако выстроить такую машину и добиться, чтобы она крутилась бесперебойно чрезвычайно трудно. Ну вот как вы представляете себе двухпартийную систему в виде соперничества двух партий, выстроенных по национальному признаку? Или по имущественному? "Партия бедных" и "партия богатых". И вот в Англии счастливо воспользовались выпавшей возможностью положить в основу политического (политического!) соперничества глубинное (библейское) разделение людей по мироощущению, дав им возможность озвучить и визуализировать и, как следствие, позиционировать себя как в достаточной степени условных "крестьян" и "горожан" при том, что в реальности они теми самыми крестьянами и горожанами и были!
Условность на условность дала реальность.
И стоило только этой машине заработать, как выяснилось, что на выходе она даёт стабильность высшей пробы. Ни одна другая система не в состоянии произвести ничего подобного. Партия Каина и партия Авеля как две колонны, удерживающие собою всю тяжесть возведённой на них государственной постройки. Но выяснилось не только это. Выяснилось, что двухпартийная система может существовать только в условиях демократии, если под демократией понимать главенство закона, перед которым равны все, и выборность представителей как исполнительной так и законодательной власти на всех уровнях гражданами, вполне осознающими свою ответственность и последствия отдачи своего голоса за или против. Ну и про ветви власти тоже следует помнить, как и про то, что они должны находиться в состоянии равновесия по отношению друг к другу. Ну и про третье забывать нельзя и про четвёртое, и про пятое и десятое тоже. Словом, сложно всё.
Сложна не только сама по себе конструкция машины, но ещё и очень сложен процесс поддержания её в рабочем состоянии. "Мир как машина и Бог как механик." А Богу ничего не стоит создать весь этот мир, чтобы испытать всего лишь одну человеческую душу.
Чтобы стало понятно о чём идёт речь, когда мы говорим о сложности, давайте посмотрим на схематически представленную партийную жизнь США, где двухпартийная система была внедрена одновременно с созданием государства. Возьмём наугад любой исторический период, да вот хотя бы первую треть ХХ века:
И что же мы видим? Видим мы множество очень интересных вещей. Ну, например, мы видим, что двухпартийная система вовсе не предполагает непременного ограничения количества партий цифрой два. Вовсе нет. Партий может быть больше двух. Иногда много больше. Частица "дву-" означает, что в две могут попасть только и только так называемые "правящие партии". В американском случае первой трети ХХ века это Республиканская и Демократическая партии. На схеме демократы это синяя линия, а республиканцы - красная. Зачем нужны "третьи" партии? Смешной вопрос, без третьих партий двухпартийная система как без рук. Как без рычагов и без подшипников. При нужде какой-нибудь из третьих партий одну из правящих партий смещают к центру. Берут и всей тяжестью Социалистической Партии Америки давят на демократов, заставляя тех сместиться вправо, после чего их политические лозунги становятся более приемлемыми для избирателя. Или берут, да наваливаются борющейся за трезвость общества и мыслей Prohibition Party на республиканцев и те вынуждены уходить к центру, что означает уходить влево, а они уже и без того на фоне партии трезвенников выглядят чуть ли не социалистами.
Но это не самое интересное. Бывает так, что третья партия возникает не левее и не правее правящих партий, а МЕЖДУ ними. Вот как партия вроде бы отошедшего от дел Теодора Рузвельта на схемке. Делается так тогда, когда прокламируемые политические цели двух правящих партий становятся слишком уж схожи и возникает опасность их не фактического, а виртуального слияния в идеологическом смысле. И третья партия в этом случае заставляет их разойтись как в море корабли и занять более полярные (более артикулируемые) позиции.
Сложно? Да, это очень сложная политическая игра. ОЧЕНЬ СЛОЖНАЯ, особенно если учесть масштаб американского государства. Но, во-первых, американцы никогда не боялись сложности, а, во-вторых, они сами стремятся к всемерному усложнению системы и это имеет рациональное объяснение - чем сложнее система, тем больше шансов на то, что в случае какого-нибудь катаклизма (не только политического) по меньшей мере один из фрагментов системы выживет, после чего произойдёт его клонирование. Если же система проста, то и убить её очень просто.
Между прочим, двухпартийная система не имеет центра. В центре находятся обе правящие партии, но вот между ними - пространство, в котором могут маневрировать, но которое они не могут "занимать", это ничейное поле. И ещё одно между прочим - даже теоретическая возможность слияния правящих партий, пусть и в виртуальном смысле, считается куда более опасной, чем сколь угодно большое смещение одной из партий влево или вправо. Перспектива появления "однопартийности", которая в СССР и в РФ почиталась и почитается как гарант стабильности, в США считается величайшей опасностью.
И, похоже, "западный" подход куда как более выигрышен, так как двухпартийная система на деле доказала свою чрезвычайную устойчивость именно в смысле внутриполитической стабильности при том, что Россия, а потом СССР этой самой стабильности так и не смогли обрести. Революция в 1905, в 1917 сразу две революции, потом создание СССР и внедрение однопартийной системы, которая была призвана искоренить любое политическое соперничество, что подразумевало установление внутренней стабильности навечно, а вместо этого - в 1937 революция, в 1953 революция, в 1991 опять революция. И если "цивилизованный мир" едет от светофора к светофору, то русский народ вот уже более ста лет едет от одной революции к другой и выбраться из этой колеи не может.
Почему?
Почему, почему...
Милые мои, да ведь вы же сами собрали всех своих Каинов и собрали всех своих Авелей да и посадили их в одну партию.
Посадили их в одну клетку.
Г.А.
Вот есть у нас (были у нас) Тори. Безотносительно содержавшегося в самом слове смысла, который был очень быстро утерян (стёрт), само по себе слово обернулось политическим термином, обозначавшим людей, поддерживающих незыблемость "порядка вещей". Поддерживающих (пытающихся удержать картину мира несменяемой) вопреки всему, даже если сам по себе смысл событий от них ускользает. "Не нашего ума дело."
И как нарочно (а может быть и в самом деле - нарочно?) все эти люди оказались крестьянами. И помещиками. В Тори попали люди, так или иначе привязанные к земле. Привязанные как самим фактом рождения, так и тем, чем они занимались от рождения и до самыя смерти. Они были землепашцы, они были землеробы. Они были земледельцы. Tillers of the ground.
"... а Каин был земледелец."
В Тори попали люди, объединённые не только дающим им хлеб насущный занятием, но и вполне определённой жизненной философией. Попали люди вполне определённого "склада". Люди, без слов опознающие друг друга. "Посмотришь на русского человека острым глазком... Посмотрит он на тебя острым глазком... И всё понятно. И не надо никаких слов."
А в Виги, как нарочно (а может быть и в самом деле - нарочно?), попали люди городские. Горожане в широком смысле, все, кто город населял. В том числе не только мастеровые и торговцы мелкие и крупные, но и перебравшаяся в город (оторвавшаяся от корней) аристократия. И когда крестьянин попадал по своим крестьянским делам в город, то тамошние населенцы пугали его своей чрезмерной живостью. Подвижностью. Слишком они были "бойки". А больше всего крестьянина пугала лёгкость, с которой горожанин ориентировался в кажущейся приезжему хаотичной сложности Города. Пугала до такой степени, что крестьянин, которого в город "занесло", тут же прятался в раковину, заползал задом в вымышленный хитиновый кокон. И глазки делал щёлочкой, чтобы туда было не заглянуть, но зато оттуда можно было выглянуть "острым глазком". И увидеть горожан. Увидеть мельтешащих авелей.
"... и был Авель пастырь овец."
А пастырь это дело такое - он овец не только выпасает, но он их ещё и с места на место перегоняет. Захотел - и ушёл в даль светлую. И овцы вместе с ним. А куда овцы, туда и он. Как птица вольная. Но это для горожанина свобода передвижения - ценность, его овцы к этому приучили, а они травку выщипали, а потом - "бее-бее" и дальше переползли, и дальше, и дальше, а там за горизонтом горизонт. Новые встречи, новые мысли и вообще - интересно. Однако для крестьянина во всём этом ничего интересного нет, и для него пастырь не пастырь, а - перекати поле. Сорняк. "Дурную траву с поля вон." А вот поле - это даа-а... "Землица!"
Кажущееся не очень значительным различие между крестьянином и горожанином на самом деле является различием фундаментальным. Каин и Авель это две разные ипостаси человека, которые разводит в стороны не только то, чем они зарабатывают себе на жизнь и не только вытекающая из этой разницы жизненная философия и мироощущение, но ещё и мировоззрение. Крестьянин и горожанин по-разному видят Мир и по-разному же видят себя в этом Мире. И по-разному видят в этом Мире друг-друга. И отводят друг-другу в Мире разные места. А Мир, между тем, один.
Возникла ситуация (объективная ситуация в объективной реальности) и ситуация эта потребовала разрешения. И она разрешилась (во всяком случае в Англии) с появлением Тори и Вигов, разрешилась "через политику". Англичанам повезло, "режим" короля Карла II и тогдашняя английская элита не только проявили историческую ответственность, но и просто на человеческом уровне оказались достаточно сообразительными, чтобы понять какое сокровище они заполучили в виде стихийно (стихийно ли?) возникшей глубинной политической дуалистичности, уходящей корнями в далёкое прошлое, а кроной в не менее далёкое будущее.
Гвельфы и Гибеллины. Католики и Протестанты. Жирондисты и Якобинцы. Консерваторы и Либералы. Буржуа и Социалисты. Запад и Коммунизм.
Клерикалы и Антиклерикалы.
Конфедераты и Юнионисты.
Белые и Красные.
Каин и Авель.
Стихийно возникшему явлению следовало придать некую удобоваримую форму и это оказалось не так легко, как может показаться, не говоря уж о затраченном времени, счёт которому шёл в лучшем случае на десятилетия. Но англичане что твой бультерьер вцепились в подарок судьбы и не успокоились, пока не добились результата.
Результат называется "двухпартийная политическая система".
В английском случае следствием целенаправленных усилий стала трансформация аморфных "политических течений" в полноценные политические партии в сегодняшнем смысле. Из Тори получились консерваторы, которые называют себя и которых очень часто другие называют старой, утратившей обидный смысл политической кличкой "тори", а из Вигов получилась партия либералов. С течением времени консерваторы, которых недаром консерваторами называют, так и остались консерваторами, а либералы, будучи людьми беспокойными и ищущими, пережили несколько расколов, давших сразу несколько побегов, один из которых превратился во всем нам известные социалистические партии. В лейбористов в том числе.
Вековые усилия, которые положили англичане на "партстроительство" имеют своё объяснение - исторически сложилось так, что английские политические игроки первыми в мире сумели увидеть выгоды, которые несёт государству политическая система, выстроенная как соперничество двух сил, причём соперничество это разрешается поочерёдной сменой пребывания во власти. На бумаге это выглядит как некая самоочевидная истина, однако выстроить такую машину и добиться, чтобы она крутилась бесперебойно чрезвычайно трудно. Ну вот как вы представляете себе двухпартийную систему в виде соперничества двух партий, выстроенных по национальному признаку? Или по имущественному? "Партия бедных" и "партия богатых". И вот в Англии счастливо воспользовались выпавшей возможностью положить в основу политического (политического!) соперничества глубинное (библейское) разделение людей по мироощущению, дав им возможность озвучить и визуализировать и, как следствие, позиционировать себя как в достаточной степени условных "крестьян" и "горожан" при том, что в реальности они теми самыми крестьянами и горожанами и были!
Условность на условность дала реальность.
И стоило только этой машине заработать, как выяснилось, что на выходе она даёт стабильность высшей пробы. Ни одна другая система не в состоянии произвести ничего подобного. Партия Каина и партия Авеля как две колонны, удерживающие собою всю тяжесть возведённой на них государственной постройки. Но выяснилось не только это. Выяснилось, что двухпартийная система может существовать только в условиях демократии, если под демократией понимать главенство закона, перед которым равны все, и выборность представителей как исполнительной так и законодательной власти на всех уровнях гражданами, вполне осознающими свою ответственность и последствия отдачи своего голоса за или против. Ну и про ветви власти тоже следует помнить, как и про то, что они должны находиться в состоянии равновесия по отношению друг к другу. Ну и про третье забывать нельзя и про четвёртое, и про пятое и десятое тоже. Словом, сложно всё.
Сложна не только сама по себе конструкция машины, но ещё и очень сложен процесс поддержания её в рабочем состоянии. "Мир как машина и Бог как механик." А Богу ничего не стоит создать весь этот мир, чтобы испытать всего лишь одну человеческую душу.
Чтобы стало понятно о чём идёт речь, когда мы говорим о сложности, давайте посмотрим на схематически представленную партийную жизнь США, где двухпартийная система была внедрена одновременно с созданием государства. Возьмём наугад любой исторический период, да вот хотя бы первую треть ХХ века:
И что же мы видим? Видим мы множество очень интересных вещей. Ну, например, мы видим, что двухпартийная система вовсе не предполагает непременного ограничения количества партий цифрой два. Вовсе нет. Партий может быть больше двух. Иногда много больше. Частица "дву-" означает, что в две могут попасть только и только так называемые "правящие партии". В американском случае первой трети ХХ века это Республиканская и Демократическая партии. На схеме демократы это синяя линия, а республиканцы - красная. Зачем нужны "третьи" партии? Смешной вопрос, без третьих партий двухпартийная система как без рук. Как без рычагов и без подшипников. При нужде какой-нибудь из третьих партий одну из правящих партий смещают к центру. Берут и всей тяжестью Социалистической Партии Америки давят на демократов, заставляя тех сместиться вправо, после чего их политические лозунги становятся более приемлемыми для избирателя. Или берут, да наваливаются борющейся за трезвость общества и мыслей Prohibition Party на республиканцев и те вынуждены уходить к центру, что означает уходить влево, а они уже и без того на фоне партии трезвенников выглядят чуть ли не социалистами.
Но это не самое интересное. Бывает так, что третья партия возникает не левее и не правее правящих партий, а МЕЖДУ ними. Вот как партия вроде бы отошедшего от дел Теодора Рузвельта на схемке. Делается так тогда, когда прокламируемые политические цели двух правящих партий становятся слишком уж схожи и возникает опасность их не фактического, а виртуального слияния в идеологическом смысле. И третья партия в этом случае заставляет их разойтись как в море корабли и занять более полярные (более артикулируемые) позиции.
Сложно? Да, это очень сложная политическая игра. ОЧЕНЬ СЛОЖНАЯ, особенно если учесть масштаб американского государства. Но, во-первых, американцы никогда не боялись сложности, а, во-вторых, они сами стремятся к всемерному усложнению системы и это имеет рациональное объяснение - чем сложнее система, тем больше шансов на то, что в случае какого-нибудь катаклизма (не только политического) по меньшей мере один из фрагментов системы выживет, после чего произойдёт его клонирование. Если же система проста, то и убить её очень просто.
Между прочим, двухпартийная система не имеет центра. В центре находятся обе правящие партии, но вот между ними - пространство, в котором могут маневрировать, но которое они не могут "занимать", это ничейное поле. И ещё одно между прочим - даже теоретическая возможность слияния правящих партий, пусть и в виртуальном смысле, считается куда более опасной, чем сколь угодно большое смещение одной из партий влево или вправо. Перспектива появления "однопартийности", которая в СССР и в РФ почиталась и почитается как гарант стабильности, в США считается величайшей опасностью.
И, похоже, "западный" подход куда как более выигрышен, так как двухпартийная система на деле доказала свою чрезвычайную устойчивость именно в смысле внутриполитической стабильности при том, что Россия, а потом СССР этой самой стабильности так и не смогли обрести. Революция в 1905, в 1917 сразу две революции, потом создание СССР и внедрение однопартийной системы, которая была призвана искоренить любое политическое соперничество, что подразумевало установление внутренней стабильности навечно, а вместо этого - в 1937 революция, в 1953 революция, в 1991 опять революция. И если "цивилизованный мир" едет от светофора к светофору, то русский народ вот уже более ста лет едет от одной революции к другой и выбраться из этой колеи не может.
Почему?
Почему, почему...
Милые мои, да ведь вы же сами собрали всех своих Каинов и собрали всех своих Авелей да и посадили их в одну партию.
Посадили их в одну клетку.
Г.А.