Минотавр в дубовой роще - I
Мой прошлый пост был написан вовсе не о Солженицыне, однако разразившийся в комментариях "исаич-срач" заставил меня уделить внимание этой уже исторической фигуре. Два последних дня я, отходя ко сну, листал то одну, то другую книжку, повествующую о славном пути нашего героя. Драться с бумажным тигром я не собираюсь, точно так же как в мои намерения не входит и стремление доказывать или, наоборот, опровергать "гениальность" художественных произведений Солженицына. Ценность его рукописных "узлов" имеет своим источником веру, одну только веру и ничего, кроме веры, а с верой не спорят. Но зато можно, воспользовавшись случаем, лишний раз посмотреть, Как Делаются Дела, в данном случае - понаблюдать за "Solzhenitsyn Project" в его развитии.
Начнём с того, что Солженицын это писатель одной книги. "Солженицын" не как человек, а как "проект" появился на свет ради одной книги и книга эта была Солженицыным написана. Называется книга "Архипелаг ГУЛАГ". Книга была не только написана (в самом этом факте ничего особенного нет, кто только книг не пишет), но ещё и издана (а вот это уже удаётся далеко не всем), а ещё она, кроме того, что была издана, стала всемирно известной (таких книг очень мало, а писателей, их написавших, ещё меньше). Известной книга стала вовсе не из-за своих литературных достоинств, а стала она известной благодаря идеологической компоненте содержания, выдержанного в форме псевдодокументалистики. Для своего времени книга явилась каким-то невиданным до того оружием в информационных войнах, ведущихся государствами, она стала идеологической "нейтронной бомбой", взрывом своим убивавшей русских, оставляя всяких прочих шведов не просто живыми, но даже и живее прежнего. Книга рассказывала об аде кромешном, причём аде не просто с русской спецификой, но аде только и исключительно русском. "Архипелаг ГУЛАГ" это ад по-русски.
Прелюдия или, если угодно, увертюра к "Солженицыну" такова - есть некая страна (в данном случае СССР) и есть там некий литератор, имеющий опыт лагерной отсидки. В политическом руководстве страны начинается борьба за власть и одна из группировок побеждает другую благодаря выброшенному лозунгу, который можно свести к одному слову - "Оттепель!" При оттепели сходит снег и точно так же логика оттепели политической заставила сойти снег прошлого, которое было объявлено "проклятым". Замечу, что прошлое не "было" проклятым (прошлое это всего лишь прошлое, хорошим или плохим его делает наше восприятие, то, какими глазами мы на него смотрим, объективно прошлое, я имею в виду прошлое государства, его "историю", моральным оценкам не подлежит), а оно было таковым "объявлено". Объявление требовалось подкрепить делом и пропагандистская машина государства СССР заработала на полных оборотах. Пропаганда это не только газеты-радио-телевидение, но ещё и кино, но ещё и театр, но ещё и литература. И вот тут как нельзя более кстати оказался наш некий, тогда совершенно безвестный литератор с небольшой, объёмом чуть более ста страниц, повестью о лагерном житье-бытье. Повесть называлась "Один день Ивана Денисовича". Повесть получила известность. Популярность ей придавала скандальность, скандальность же объяснялась просто - государственная пропаганда сменила "парадигму", то, что ещё вчера объявлялось белым, сегодня выходило чёрным. Солженицын "попал в струю", государство использовало его в своих целях. Родное государство. То самое, которое он очень не любил.
Повесть "Один день И.Д." была опубликована в 1962 году, то-есть на излёте "оттепели", когда государство уже начало понимать, что оно в "проведении реформ" зашло чуть дальше, чем надо бы, и что талая вода начала подтапливать фундамент всего государственного строения. "Волюнтаристы" были отодвинуты от управления государством и новое, "консервативное" руководство сменило курс. СССР лёг на другой галс. Это происходит повсеместно, в жизни государств смена политики - это некая заурядность. Смена курса потребовала и соответствующих перемен в пропаганде и пропаганда тоже сменила "язык". Прошлое перестало быть "проклятым прошлым", к нему стали относиться не только терпимее, но и гораздо взвешеннее и с гораздо большим пониманием. В СССР возабладал центризм, олицетворявшийся спокойным, рассудительным Брежневым, самим своим видом демонстрировавшим, что больше никаких шараханий не будет. Крайностям как в политической, так и в хозяйственной жизни пришёл конец. Начался "золотой период" русской истории, продлившийся, к сожалению, недолго, период этот был заклеймён во время "Оттепели-2", предшествовавшей поражению России в Холодной Войне, как "Застой".
С уходом "волюнтаристов" отпала нужда и в "лагерной тематике". Солженицын сделал своё дело, Солженицын может уходить. Однако он оказался человеком честолюбивым и уходить не захотел. Он начал скандалить, писать "письма" и "обращения", не больше и не меньше как требуя продолжения политики "разоблачения проклятого прошлого". Требования эти объяснялись прозаически, дело в том, что у Солженицына кроме опубликованной повести имелись и написанные им (как тогда выражались "в стол") романы, ставшие позже известными под названиями "В круге первом", "Раковый корпус" и "Архипелаг ГУЛАГ". Сама тематика этих произведений предполагала продолжение разоблачений "ужасов сталинизма", при любой же другой государственной политике книги Солженицына оказывались невостребованными. Это привело к тому, что перед Солженицыным встала ясная перспектива - написанное им не имеет шансов быть в России опубликованным. Осознание этого факта привело к тому, что все три романа оказались на "Западе".
В русскоязычной биографии Александра Исаакиевича Солженицына написано, что он был категорически против переправки своих книг на Запад и что они там оказались против его воли. Сами собою, ну а как же, книги ведь гениальные! Вода дырочку всегда найдёт, а гений всегда пробьёт себе дорогу. Это - неправда. И в случае с гением неправда, а уж в случае с гением Солженицыным это не просто не прямая правда, а кривая кривда.
Посмотрим, что вода искала и что она нашла.
После "переворота", то-есть смещения Хрущёва, Солженицын попросил Вадима Андреева (сына Леонида Андреева, имевшего двойное гражданство и даже одно время работавшего в составе советской делегации при ООН) вывезти из СССР первую версию "В круге первом". Тот благополучно вывез плёнки с переснятым текстом, что Солженицыным было воспринято "с чувством глубокого удовлетворения" ("Solzhenitsyn received the news of their safe arrival witn deep satisfaction"). В начале 1967 года он вошёл в контакт с дочерью Вадима Андреева, Ольгой Андреевой-Карлайсл, американской журналисткой, собиравшей в Москве материал для своей антологии советской поэзии (между прочим, она была внучкой Леонида Андреева со стороны папы и Виктора Чернова со стороны мамы). С Карлайсл его свёл Корней Чуковский и Солженицын сам предложил ей, чтобы она вывезла более полный и переработанный текст романа "В круге первом" с целью публикации книги в Америке. В апреле 1967 года возвращавшаяся домой Карлайсл вывезла микрофильм с рукописью.
Годом позже, в мае 1968-го, Солженицын с женой сами перепечетали, а потом сами же сделали фотокопии "Архипелага ГУЛАГ" и с помощью всё того же Вадима Андреева переправили их на Запад. Если учесть, что к тому времени там уже находился и "Раковый корпус", то теперь всё имевшееся к тому моменту "литературное наследие" Солженицына находилось в надёжных руках. А, главное, там оказалась будущая "бомба", на Запад попал magnum opus Солженицына - "Архипелаг ГУЛАГ". Почему он не был опубликован сразу? На то имелась немаловажная причина - Солженицын не был никому известен. Он был всего лишь одним из "диссиды", а их непроизносимые имена в голове западного человека безнадёжно путались. Прежде чем бомбу взорвать, следовало изготовить к ней запал. Нужно было создать image, "образ", нужен был не неизвестный никому литератор, нужен был "Солженицын".
Вот как он создавался.
Г.А.
Начнём с того, что Солженицын это писатель одной книги. "Солженицын" не как человек, а как "проект" появился на свет ради одной книги и книга эта была Солженицыным написана. Называется книга "Архипелаг ГУЛАГ". Книга была не только написана (в самом этом факте ничего особенного нет, кто только книг не пишет), но ещё и издана (а вот это уже удаётся далеко не всем), а ещё она, кроме того, что была издана, стала всемирно известной (таких книг очень мало, а писателей, их написавших, ещё меньше). Известной книга стала вовсе не из-за своих литературных достоинств, а стала она известной благодаря идеологической компоненте содержания, выдержанного в форме псевдодокументалистики. Для своего времени книга явилась каким-то невиданным до того оружием в информационных войнах, ведущихся государствами, она стала идеологической "нейтронной бомбой", взрывом своим убивавшей русских, оставляя всяких прочих шведов не просто живыми, но даже и живее прежнего. Книга рассказывала об аде кромешном, причём аде не просто с русской спецификой, но аде только и исключительно русском. "Архипелаг ГУЛАГ" это ад по-русски.
Прелюдия или, если угодно, увертюра к "Солженицыну" такова - есть некая страна (в данном случае СССР) и есть там некий литератор, имеющий опыт лагерной отсидки. В политическом руководстве страны начинается борьба за власть и одна из группировок побеждает другую благодаря выброшенному лозунгу, который можно свести к одному слову - "Оттепель!" При оттепели сходит снег и точно так же логика оттепели политической заставила сойти снег прошлого, которое было объявлено "проклятым". Замечу, что прошлое не "было" проклятым (прошлое это всего лишь прошлое, хорошим или плохим его делает наше восприятие, то, какими глазами мы на него смотрим, объективно прошлое, я имею в виду прошлое государства, его "историю", моральным оценкам не подлежит), а оно было таковым "объявлено". Объявление требовалось подкрепить делом и пропагандистская машина государства СССР заработала на полных оборотах. Пропаганда это не только газеты-радио-телевидение, но ещё и кино, но ещё и театр, но ещё и литература. И вот тут как нельзя более кстати оказался наш некий, тогда совершенно безвестный литератор с небольшой, объёмом чуть более ста страниц, повестью о лагерном житье-бытье. Повесть называлась "Один день Ивана Денисовича". Повесть получила известность. Популярность ей придавала скандальность, скандальность же объяснялась просто - государственная пропаганда сменила "парадигму", то, что ещё вчера объявлялось белым, сегодня выходило чёрным. Солженицын "попал в струю", государство использовало его в своих целях. Родное государство. То самое, которое он очень не любил.
Повесть "Один день И.Д." была опубликована в 1962 году, то-есть на излёте "оттепели", когда государство уже начало понимать, что оно в "проведении реформ" зашло чуть дальше, чем надо бы, и что талая вода начала подтапливать фундамент всего государственного строения. "Волюнтаристы" были отодвинуты от управления государством и новое, "консервативное" руководство сменило курс. СССР лёг на другой галс. Это происходит повсеместно, в жизни государств смена политики - это некая заурядность. Смена курса потребовала и соответствующих перемен в пропаганде и пропаганда тоже сменила "язык". Прошлое перестало быть "проклятым прошлым", к нему стали относиться не только терпимее, но и гораздо взвешеннее и с гораздо большим пониманием. В СССР возабладал центризм, олицетворявшийся спокойным, рассудительным Брежневым, самим своим видом демонстрировавшим, что больше никаких шараханий не будет. Крайностям как в политической, так и в хозяйственной жизни пришёл конец. Начался "золотой период" русской истории, продлившийся, к сожалению, недолго, период этот был заклеймён во время "Оттепели-2", предшествовавшей поражению России в Холодной Войне, как "Застой".
С уходом "волюнтаристов" отпала нужда и в "лагерной тематике". Солженицын сделал своё дело, Солженицын может уходить. Однако он оказался человеком честолюбивым и уходить не захотел. Он начал скандалить, писать "письма" и "обращения", не больше и не меньше как требуя продолжения политики "разоблачения проклятого прошлого". Требования эти объяснялись прозаически, дело в том, что у Солженицына кроме опубликованной повести имелись и написанные им (как тогда выражались "в стол") романы, ставшие позже известными под названиями "В круге первом", "Раковый корпус" и "Архипелаг ГУЛАГ". Сама тематика этих произведений предполагала продолжение разоблачений "ужасов сталинизма", при любой же другой государственной политике книги Солженицына оказывались невостребованными. Это привело к тому, что перед Солженицыным встала ясная перспектива - написанное им не имеет шансов быть в России опубликованным. Осознание этого факта привело к тому, что все три романа оказались на "Западе".
В русскоязычной биографии Александра Исаакиевича Солженицына написано, что он был категорически против переправки своих книг на Запад и что они там оказались против его воли. Сами собою, ну а как же, книги ведь гениальные! Вода дырочку всегда найдёт, а гений всегда пробьёт себе дорогу. Это - неправда. И в случае с гением неправда, а уж в случае с гением Солженицыным это не просто не прямая правда, а кривая кривда.
Посмотрим, что вода искала и что она нашла.
После "переворота", то-есть смещения Хрущёва, Солженицын попросил Вадима Андреева (сына Леонида Андреева, имевшего двойное гражданство и даже одно время работавшего в составе советской делегации при ООН) вывезти из СССР первую версию "В круге первом". Тот благополучно вывез плёнки с переснятым текстом, что Солженицыным было воспринято "с чувством глубокого удовлетворения" ("Solzhenitsyn received the news of their safe arrival witn deep satisfaction"). В начале 1967 года он вошёл в контакт с дочерью Вадима Андреева, Ольгой Андреевой-Карлайсл, американской журналисткой, собиравшей в Москве материал для своей антологии советской поэзии (между прочим, она была внучкой Леонида Андреева со стороны папы и Виктора Чернова со стороны мамы). С Карлайсл его свёл Корней Чуковский и Солженицын сам предложил ей, чтобы она вывезла более полный и переработанный текст романа "В круге первом" с целью публикации книги в Америке. В апреле 1967 года возвращавшаяся домой Карлайсл вывезла микрофильм с рукописью.
Годом позже, в мае 1968-го, Солженицын с женой сами перепечетали, а потом сами же сделали фотокопии "Архипелага ГУЛАГ" и с помощью всё того же Вадима Андреева переправили их на Запад. Если учесть, что к тому времени там уже находился и "Раковый корпус", то теперь всё имевшееся к тому моменту "литературное наследие" Солженицына находилось в надёжных руках. А, главное, там оказалась будущая "бомба", на Запад попал magnum opus Солженицына - "Архипелаг ГУЛАГ". Почему он не был опубликован сразу? На то имелась немаловажная причина - Солженицын не был никому известен. Он был всего лишь одним из "диссиды", а их непроизносимые имена в голове западного человека безнадёжно путались. Прежде чем бомбу взорвать, следовало изготовить к ней запал. Нужно было создать image, "образ", нужен был не неизвестный никому литератор, нужен был "Солженицын".
Вот как он создавался.
Г.А.