Про котиков.
Если я когда-нибудь попаду в ад (а я, судя по всему, в него попаду непременно), то вместо чертей там будут бегать стада оручих тварей, которых на земле человеки наивно называют котиками. Котики - существа беспредельно наглые и хитрые. Пока вы мимимишничаете с ними на диване, они продумывают хитрые планы, как обоссать вашу любимую норковую шубу и превратить дорогой итальянский тюль в лапшу, как уронить со шкафа на пол эксклюзивную статуэтку из красного дерева и выкопать дороговалютный кактус, подаренный английской королевой на сорокавосьмилетие вашей двоюродной бабушки. На меньшее котики не согласны, они заточены исключительно под хитровыдуманные пакости.
Для тех, кто ещё не в курсе, у меня таких котиков два, Штирлиц и Соня. Хитровыдуманность этих гадов отягощена их подзаборным происхождением, и если породистые котики пакостят нехотя, словно делая одолжение традициям своего рода, то Штирлиц и Соня гадят по углам и в душу вдохновенно, креативно, с огоньком.
С приходом весны мои замечательные котики решили, что лучшее времяпровождение для больших и сонных человеков - встреча с котиками рассвета. А для того, чтобы придать утру бодрость и спортивный настрой, лучше всего в начале пятого утра устроить спринтерский забег сортир-коридор-компьютерное кресло, по возможности стараясь это кресло уронить. Если уронить кресло не получается, можно попытаться спустить с него шкуру, при этом издавая победные звуки, с которыми в восемнадцатом веке североамериканские индейцы скальпировали своих бледнолицых врагов. Когда большие человеки начинают нервно кидаться загодя приготовленными шлёпанцами, Соня предусмотрительно отвлекает человеков плясками на их головах, а Штирлиц коварно разворачивает кресло так, чтобы шлёпанцы летели либо в монитор, либо в стеклянную дверь. Заканчивается вся вакханалия победным кошачьим завтраком и тихим часом, начинающимся для котиков ровно в тот момент, когда у человеков звонит будильник на работу.
Вчера я не выдержала. Честное слово, я по жизни добрая и котолюбивая, но вчера я сломалась. Сначала мы выгнали всю хвостатую банду в коридор и закрыли дверь. Стояла умиротворяющая тишина, глаза слипались, я улыбалась в полусне, предвкушая отдых. И тут раскрыла пасть Соня. Оручая тварь голосила так, как не голосили плакальщицы после разорения Иерусалима. Сообщив миру о многовековых страданиях и боли человечества, Софья Никитишна заткнулась ровно в ту секунду, когда супруг приоткрыл на миллиметр дверь, чтобы отвинтить ей башку. Рыжей молнией метнувшись под диван, гадкая кошка притворилась куском ДВП и была изгнана только после прицельного метания тапком по мохнатой жопе. Штирлиц наблюдал за расправой левым глазом, довольно похрюкивая из коридора.
Последующие уговоры, затыкание ушей берушами, установка в коридоре мягкой лежанки и прочие шаманские пляски не привели ни к чему - Соня начинала завывать ровно в тот момент, когда я была уже готова впасть в ночную кому. Я зверела.
В начале двенадцатого ночи в мне проснулся Феликс Эдмундович, поэтому накинув чёрный кожаный плащ ночнушку я полезла на антресоли, с которых и извлекла пластиковую котовозку, в которой в своё время Штирлиц был депортирован из столицы. А дальше было как в сказке: шило в жопе, жопа в Соне, Соня в клетке, клетка в ванной, ванная в темноте. Клетку закрыла металлической решеткой и для особого устрашения паразитки накрыла полотенцем, а чтобы Штирлицу жизнь не казалась валерьянкой, засунула кошачью лежанку на стиральную машину, туда за шиворот препроводила толстое животное и накрепко закрыла дверь в ванную.
Как мне спалось, боже, как мне хорошо спалось! Мне снились пуховые перины и чернокожие стриптизёры, подносящие на цыпочках к кровати с шёлковым балдахином хрустальные бокалы с коктейлями. Мне снилась полная тишина.
Пробуждение было непривычно спокойным, тихо тренькало три будильника, рука неохотно нащупывала пульт от телевизора и утреннюю бутылку с водой. Слегка покачиваясь и щурясь, я по стеночке доползла до ванной комнаты, включила свет и открыла дверь. На меня смотрело две умоляющих морды. Две. На дне ванной стояла переноска с выломанной решёткой, сквозь железные ячейки которой, размером два на полтора сантиметра, было в нескольких местах буквально продавлено внутрь махровое полотенце, извлечь которое у меня получилось только со второй попытки, да и то приложив немалое усилие. Маленькая кошечка Соня невинно таращила на меня свои зыркала, Штирлиц улёгся в кресле и шевелил усами. У котиков начинался утренний сон.