Полевые игры
Ученые полевых специальностей (биологи, геологи, географы etc) отличаются от прочих ученых тем, что существенная часть их работы происходит, соответственно, в поле. "Поле" - это не русское поле с ромашками и васильками, а то, что люди не ученые обычно именуют "на природе". То есть в лесах, морях, горах и прочих интересных местах. Что предполагает не только собственно работу, но и жизнь в полевых условиях: в палатке, таежной избушке, каюте корабля и т.п. При всем разнообразии возможных мест и условий полевого проживания объединяет их одно: ученым приходится жить горазде более скученно, чем это происходит в цивилизации, с минимумом личного пространства и максимумом общего быта. В таких условиях в людях часто открываются совершенно восхитительные грани их многогранных ученых личностей.
Много лет назад мне довелось жить в некоей лесной избушке с неким московским ученым. Избушка состояла из одной комнаты, которая и была нашим общим местом для всего: сна, работы и еды. И вот как-то вечеромпоставила я чайник на плитку, думая выпить чаю и ложиться спать. Вышла на минутку из избушки, вернулась - а чайника на плитке нет. Что за черт? Может мне показалось, что я его ставила? Ладно, бывают странные фокусы сознания, поставила чайник снова. Тут уж на моих глазах подбегает мой разгневанный ученый сосед и молча, но решительно снимает чайник. Что такое? - думаю я. И у соседа интересуюсь, что, дескать, такое, зачем он так с чайником?
- Я ложусь спать! - объясняет мне разгневанный сосед.
- Ну и ложитесь, - продолжаю не понимать я. - Я тоже вот чаю попью и лягу.
- Нет! - еще больше гневается сосед. - Ваш чайник будет закипать и шуметь, и тем самым мешать мне заснуть.
- Да это же одна минута! - продолжаю не понимать серьезности ситуации я. - Вы же еще даже не легли! Мне и воды-то надо на одну чашечку... - и вновь ставлю чайник на плитку.
- Нет! - орет в конец разъяренный сосед. - Мне завтра вставать в 5 утра, а вы тут со своим чайником!
Диалог стремительно развивался, эмоции накалялись. Очевидно, что бедный чайник уже давно мог бы вскипеть, а бедный сосед улечься спать, но изначальные цели были забыты. Оппоненты яростно отстаивали превосходство своих желаний над желаниями другого. У меня в споре оказалось только одно, но существенное преимущество - я никак не могла поверить в серьезность столь абсурдного повода для конфликта, и все пыталась показать оппоненту, что ситуация не стоит выеденного яйца. Но оппонент моего подхода не разделял. Он полностью отдался праведному гневу, багровел на глазах, так что я даже начала всерьез опасаться, не хватит ли его тут кондрашка.
- Слушайте, - сказала я примирительно. - В конце концов. Ведь это всего лишь два самых обычных бытовых желания двух людей. Вы хотите спать, а я хочу чаю. Почему Ваши желания должны быть важнее моих?
- Потому! - гневно выкрикнул оппонент - Потому что, во-первых, я старше Вас, во-вторых, я умнее Вас, а в-третьих, я кандидат биологических наук!
И тут я совершила роковую ошибку. Я заржала. Я ржала долго и искренне, и не могла остановиться. И это было самое страшное, что я могла сделать. Следующие 10 лет (sic!) оппонент со мной не разговаривал.
И не надо думать, что был он каким-то особо выдающимся психом. Аналогичные истории случаются с городскими учеными в поле сплошь и рядом. Аналогия тут в степени абурдности для стороннего наблюдателя. Разнообразие же сюжетов практически безгранично.
Рассказывает Мария Летарова
Периодически, в самых разных компаниях, ситуациях и контекстах нет-нет, да и зайдет речь о том, как "поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем". И быстро выясняется, что Николай Васильевич даже представить себе не мог, как могут выступить на этом поприще люди ученые. Вот, например, рассказывают, как два очень уважаемых человека, известных в своих кругах ученых ходили вместе в рейс. Жили они в одной каюте, да и тематика их исследований была близкая. Кроме того, они много лет дружили. В каюте, где они жили, было всего два спальных места и располагались они одно над другим. Таким образом, когда приходило время спать, один уважаемый ученый неизбежно оказывался на верхней полке. Для того, чтобы туда попасть, он снимал тапочки и запрыгивал на своё место. Тапочки при этом оставались на полу, аккуратно стоя друг с другом. Вот только оказывалось, что у правого тапка к кровати был обращен носок, а у левого - пятка. Второй уважаемый ученый наблюдал за всем этим с нижней полки потихонечку копилось у него раздражение. В один прекрасный момент "нижний" ученый сказал "верхнему": - "Дорогой друг. Должен заметить тебе, что когда ты залезаешь на верхнюю полку, тапочки ты должен оставлять таким образом, чтобы к кровати они были обращены пятками. Тогда слезая, ты сможешь их без труда надеть. Таков плод моих длительных размышлений об этой проблеме, а также я старше тебя по должности, поэтому ты должен безоговорочно принять мою точку зрения" "Милый друг и уважаемый коллега!" - ответил "верхний" ученый - "это мои тапочки, мои ноги и мое дело, как с эти всем обращаться. Должность же твоя осталась на берегу, как и прочие сухопутные взаимоотношения. А посему иди-ка ты, дорогой друг, на хуй".
В отличии от упомянутых здесь миргородских соседей наши ученый не стали судится, хоть бы кто кого гусаком ни называл. Просто перестали разговаривать, да и научные интересы у них как-то после этого разошлись.
А если кто решил, что герои этого рассказа ему знакомы, значит так тому и быть. Все совпадения с реальными людьми являются результатом недостаточного мастерства автора по уверткам и экивокам.
Ещё одно воспоминание бывалых про то, как люди ни за что ни про что ссорятся и не разговаривают.
Двое совершенно других ученых, доктора совсем иных наук, не тех, каких были уважаемые коллеги, поссорившиеся из-за тапочек, совершали рейс. Судно, как ни смешно, было то же самое, однако рейс был в другое время, в другую сторону света да и каюты у уважаемых ученых на этот раз были у каждого своя. Эти ученые также были коллегами, закадычными друзьями и на всякую ерунду внимания не обращали. И вот один из них учуял у себя в каюте неприятный запах, который усиливался с каждым днем. Погода стояла жаркая, в какой-то момент вонь сделалась невыносимой. Уважаемые ученый произвел у себя в каюте изыскание и обнаружил, что другой ученый, друг и коллега зачем-то решил высушить у него в каюте несколько морских звезд. Потому что при сушке воняют они выше неба, не в своей же каюте, в самом деле это делать. И наш уважаемый труженик науки, решив, что слова между друзьями ни к чему, зашел в каюту к другу и, простите, нагадил тому на койку. Зоолог бы сказал, что эта куча говна означает простую вежливую просьбу забрать из каюты своих звезд, их запах и больше никогда так не делать. Поскольку ни один из них не был зоологом, да и вообще, в том рейсе зоолога не случилось, то никто не смог квалифицированно интерпретировать фекальную метку. Поэтому дорогие друзья и уважаемые коллеги просто много лет не разговаривали.
***
Ожидаю - и даже надеюсь - что читатели внесут свой вклад в этот паноптикум.
Много лет назад мне довелось жить в некоей лесной избушке с неким московским ученым. Избушка состояла из одной комнаты, которая и была нашим общим местом для всего: сна, работы и еды. И вот как-то вечеромпоставила я чайник на плитку, думая выпить чаю и ложиться спать. Вышла на минутку из избушки, вернулась - а чайника на плитке нет. Что за черт? Может мне показалось, что я его ставила? Ладно, бывают странные фокусы сознания, поставила чайник снова. Тут уж на моих глазах подбегает мой разгневанный ученый сосед и молча, но решительно снимает чайник. Что такое? - думаю я. И у соседа интересуюсь, что, дескать, такое, зачем он так с чайником?
- Я ложусь спать! - объясняет мне разгневанный сосед.
- Ну и ложитесь, - продолжаю не понимать я. - Я тоже вот чаю попью и лягу.
- Нет! - еще больше гневается сосед. - Ваш чайник будет закипать и шуметь, и тем самым мешать мне заснуть.
- Да это же одна минута! - продолжаю не понимать серьезности ситуации я. - Вы же еще даже не легли! Мне и воды-то надо на одну чашечку... - и вновь ставлю чайник на плитку.
- Нет! - орет в конец разъяренный сосед. - Мне завтра вставать в 5 утра, а вы тут со своим чайником!
Диалог стремительно развивался, эмоции накалялись. Очевидно, что бедный чайник уже давно мог бы вскипеть, а бедный сосед улечься спать, но изначальные цели были забыты. Оппоненты яростно отстаивали превосходство своих желаний над желаниями другого. У меня в споре оказалось только одно, но существенное преимущество - я никак не могла поверить в серьезность столь абсурдного повода для конфликта, и все пыталась показать оппоненту, что ситуация не стоит выеденного яйца. Но оппонент моего подхода не разделял. Он полностью отдался праведному гневу, багровел на глазах, так что я даже начала всерьез опасаться, не хватит ли его тут кондрашка.
- Слушайте, - сказала я примирительно. - В конце концов. Ведь это всего лишь два самых обычных бытовых желания двух людей. Вы хотите спать, а я хочу чаю. Почему Ваши желания должны быть важнее моих?
- Потому! - гневно выкрикнул оппонент - Потому что, во-первых, я старше Вас, во-вторых, я умнее Вас, а в-третьих, я кандидат биологических наук!
И тут я совершила роковую ошибку. Я заржала. Я ржала долго и искренне, и не могла остановиться. И это было самое страшное, что я могла сделать. Следующие 10 лет (sic!) оппонент со мной не разговаривал.
И не надо думать, что был он каким-то особо выдающимся психом. Аналогичные истории случаются с городскими учеными в поле сплошь и рядом. Аналогия тут в степени абурдности для стороннего наблюдателя. Разнообразие же сюжетов практически безгранично.
Рассказывает Мария Летарова
Периодически, в самых разных компаниях, ситуациях и контекстах нет-нет, да и зайдет речь о том, как "поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем". И быстро выясняется, что Николай Васильевич даже представить себе не мог, как могут выступить на этом поприще люди ученые. Вот, например, рассказывают, как два очень уважаемых человека, известных в своих кругах ученых ходили вместе в рейс. Жили они в одной каюте, да и тематика их исследований была близкая. Кроме того, они много лет дружили. В каюте, где они жили, было всего два спальных места и располагались они одно над другим. Таким образом, когда приходило время спать, один уважаемый ученый неизбежно оказывался на верхней полке. Для того, чтобы туда попасть, он снимал тапочки и запрыгивал на своё место. Тапочки при этом оставались на полу, аккуратно стоя друг с другом. Вот только оказывалось, что у правого тапка к кровати был обращен носок, а у левого - пятка. Второй уважаемый ученый наблюдал за всем этим с нижней полки потихонечку копилось у него раздражение. В один прекрасный момент "нижний" ученый сказал "верхнему": - "Дорогой друг. Должен заметить тебе, что когда ты залезаешь на верхнюю полку, тапочки ты должен оставлять таким образом, чтобы к кровати они были обращены пятками. Тогда слезая, ты сможешь их без труда надеть. Таков плод моих длительных размышлений об этой проблеме, а также я старше тебя по должности, поэтому ты должен безоговорочно принять мою точку зрения" "Милый друг и уважаемый коллега!" - ответил "верхний" ученый - "это мои тапочки, мои ноги и мое дело, как с эти всем обращаться. Должность же твоя осталась на берегу, как и прочие сухопутные взаимоотношения. А посему иди-ка ты, дорогой друг, на хуй".
В отличии от упомянутых здесь миргородских соседей наши ученый не стали судится, хоть бы кто кого гусаком ни называл. Просто перестали разговаривать, да и научные интересы у них как-то после этого разошлись.
А если кто решил, что герои этого рассказа ему знакомы, значит так тому и быть. Все совпадения с реальными людьми являются результатом недостаточного мастерства автора по уверткам и экивокам.
Ещё одно воспоминание бывалых про то, как люди ни за что ни про что ссорятся и не разговаривают.
Двое совершенно других ученых, доктора совсем иных наук, не тех, каких были уважаемые коллеги, поссорившиеся из-за тапочек, совершали рейс. Судно, как ни смешно, было то же самое, однако рейс был в другое время, в другую сторону света да и каюты у уважаемых ученых на этот раз были у каждого своя. Эти ученые также были коллегами, закадычными друзьями и на всякую ерунду внимания не обращали. И вот один из них учуял у себя в каюте неприятный запах, который усиливался с каждым днем. Погода стояла жаркая, в какой-то момент вонь сделалась невыносимой. Уважаемые ученый произвел у себя в каюте изыскание и обнаружил, что другой ученый, друг и коллега зачем-то решил высушить у него в каюте несколько морских звезд. Потому что при сушке воняют они выше неба, не в своей же каюте, в самом деле это делать. И наш уважаемый труженик науки, решив, что слова между друзьями ни к чему, зашел в каюту к другу и, простите, нагадил тому на койку. Зоолог бы сказал, что эта куча говна означает простую вежливую просьбу забрать из каюты своих звезд, их запах и больше никогда так не делать. Поскольку ни один из них не был зоологом, да и вообще, в том рейсе зоолога не случилось, то никто не смог квалифицированно интерпретировать фекальную метку. Поэтому дорогие друзья и уважаемые коллеги просто много лет не разговаривали.
***
Ожидаю - и даже надеюсь - что читатели внесут свой вклад в этот паноптикум.