Каждый момент жизни может оказаться счастливым,
только доходит это задним числом.
Ни на секунду я не могла предположить, что описанное ниже приключение будет вспоминаться, как счастье. Но именно так оно теперь вспоминается. Причем с каждым проходящим годом оно кажется все более прекрасным - по причине все большей невозвратимости того, что тогда казалось абсолютно обычным.
С тех пор у меня больше не было подобных приключений, и вряд ли будут.
С тех пор я больше не была на Великом, и вряд ли буду.
Завтра три года, как не стало Корякина, и теперь уже точно не будет.
Слишком много всего, что казалось обычным и вечным, стало стремительно исчезать из жизни.
Оригинал взят у alexandragor в Заповедные будни десятилетней давности. Из полевых приключений 2006 года
В этом году мой начальник и друг А.С. Корякин решил, что надо бы нам провести учеты птиц на заповедном острове Великий, где давно уже учеты не проводились. Я такому решению была страшно рада. Именно на Великом и именно с ним я начинала работать юннаткой в 1980 году, и пара проведенных там сезонов навсегда изменили мою жизнь, связав ее с заповедником.
А.С. Корякин и я на дровоколке. Остров Великий, кордон Купчининский, 1981 г.
В общем, мы собрались. Втроем - Корякин, я и наш многолетний добровольный помощник, высококлассный орнитолог-самоучка Юра.
Остров Великий находится примерно в 100 км от Кандалакши. План был таков, что на Великий нас забрасывают судном заповедника, а через неделю вывозят.
А.С. Корякин. На судне, по дороге на Великий
Как раз планировался рейс, в который можно было вписаться. Вместе с нами забрасывают и нашу лодку, потому что учеты надо делать на куче мелких островков вокруг Великого и лодка нам нужна. Дело было в первых числах июля, погода была на редкость идиллическая, все складывалось прекрасно, мы отправились.
Прибытие на Великий. Ночь, Купчининский порог
На Великом быстро выяснилось, что неделю там нам делать нечего, поскольку птиц на окрестных островках практически не оказалось. Мы управились за три дня. Часть из них ушла на ностальгические прогулки и наслаждение сохранившимся на кордоне архаическим оборудованием.
Кордон заповедника на о.Великий
Электричества там, конечно, никакого нет. Как и в 80-х освещались керосинкой.
Связь лесника с начальством происходит по рации. А.С. Корякин на сеансе связи
Сидеть в ожидании судна еще несколько дней и ничего не делать показалось нам скучно, и мы решили отправиться в обратный путь на своей лодке. Бензин есть, погода прекрасная, почему нет. Оставшиеся изрядные запасы продуктов мы оставили работающим на Великом - им нужнее, а мы часов через 5 будем в стольном городе Кандалакше, зачем нам?
Прекрасным июльским утром мы отчалили от Великого...
Первый раз мотор нашей лодки сломался, когда мы прошли километров 10. Это была эпоха отечественных моторов "Вихрь", которые ломались столь же часто, сколь работали, а потому поломка мотора была событием вполне обыденным.
Некоторое время с мотором поковырявшись, мужики решили, что своими силами им не справиться, тем более что находились мы неподалеку от поселка Лесозаводский, в котором жил инспектор заповедника. Эпоха мобильных телефонов уже настала, мы позвонили инспектору, он обещал за нами приехать. В ожидании помощи мы, продолжая пребывать в прекрасном настроении, высадились на прекрасный же остров, случившийся рядом, и поучитывали птичек там.
И даже окольцевали единственного обнаруженного там птенца
Тут как раз подоспела помощь в лице лесничего заповедника и на буксире доставила нас в Лесозаводский
Лесозаводский - место весьма примечательное. Он возник в конце 19 века, когда здесь был построен финский (впоследствии шведский) лесозавод. Располагалось все это хозяйство на острове Олений, много позже, уже в конце века 20-го, остров был соединен с материком дамбой. Лесозавод работал весьма успешно, сюда приходили за лесом разные иностранные суда, что было тогда делом обычным в Кандалакшском заливе. Кончилось все как обычно. Сначала выгнали иностранных шпионов шведских хозяев, потом благополучно разорились в 90-е. Сейчас в поселке все как водится - народ живет, работы нет. Повсюду остатки славного лесопильного прошлого.
Нашу калечную лодку вытащили на берег и Юра с инспектором стали починять мотор.
А мы с Корякиным, как технически бесполезные, страдая от страшной жары, отправились на экскурсию по поселку.
Где ознакомились с остатками лесопильного завода
Вокруг которого до сих пор валяются остатки шведского оборудования
И поудивлялись специфике местного быта. Пресной воды в Лесозаводском нет, вода привозная. В ожидании завоза выставляются все возможные емкости. Но при этом ни на одном доме мы не обнаружили элементарного водостока для сбора дождевой воды...
Тем временем мотор наш был реанимирован, все возможные запчасти заменены на новые, которыми снабдил нас добрый инспектор, и мы гордо отчалили от Лесозаводского. Погода продолжала быть нереально прекрасной...
Мы проехали еще километров 10, когда мотор сломался во второй раз. Ровно в ту же секунду поднялся страшный ветер. Вот только что ничто не предвещало, и вдруг - шторм. У нас так бывает.
В этот момент мы находились ровно посередине пролива между материком и заповедным островом Тарасиха. Надо было срочно принимать решение: куда грести, на материк или на остров? Именно срочно, потому что совсем не грести было нельзя, бог знает куда унес бы нас внезапный шторм.
Момент принятия решения и аргументы не запомнились, уж очень все быстро происходило. Но выгребать мы стали к острову и, как поняли впоследствии, сделали очень правильно. Потому что на острове был кордон заповедника
А при нем - устройство для вытаскивания лодки, чтобы ее в шторм не било о камни
Мы вытащили лодку и пошли в домик. Кордон был жилой, дверь не заперта, а лесника не было. Вероятно, он уехал куда-то по своим делам и это, как мы тоже поняли не сразу, оказалось дополнительной удачей. Потому что будь там лесник, да еще и не один, нам было бы в крохотном теремке никак не разместиться.
В теремке наличествовала одна узенькая коечка, отведенная мне, и коечка двуспальная, на которой расположились мужчины.
Кроме этого в теремке была печка и стол. А больше уже ничего и не вмещалось.
Верхний ящик голубой тумбочки, видной на фотографии, оказался доверху наполнен самодельными сухарями. Они очень скрасили нам жизнь.
В общем и целом повезло нам крупно - бедствие мы терпели с комфортом, на весьма благоустроено-необитаемом острове. Из благ жизни не хватало только электричества, т.к. телефоны у нас уже садились. С садящихся телефонов мы успели послать сигнал бедствия в Кандалакшу, откуда за нами обещали выслать судно. Оставалось только ждать.
Ждать было не то, чтобы беспокойно, но несколько томно. Для начала мы, конечно, обошли весь остров. Благо остров красивый и окрестности у него тоже красивые.
Юра с удовольствием предавался фотографированию, Корякин - фенологии, я - созерцанию. Однако остров небольшой и вскоре кончился. А шторм все не утихал.
(И не смотрите, что волны невысокие. Они у нас а-ля Девятый вал и не бывают. Они разгоняются, так сказать, продольно и, поверьте, это ничуть не лучше).
Утомленный ожиданием Корякин решил заняться практической магией. "О, ветер, пожалуйста, утихни!" - пишет он метлой на песке. Но ветер не внял...
Меж тем, последнее, что мы узнали перед тем, как телефоны сдохли окончательно, что судно за нами из Кандалакши вышло. И шло довольно успешно, пока идти надо было в самой вершине залива, со всех сторон прикрытой островами. А вот дальше, между нами и им простиралось несколько десятков километров открытого моря, где шторм гулял вовсю и куда судно сунуться не решилось. Ибо имело двигатель такой же древности и ненадежности, как и мотор нашей лодки, и могло уверенно передвигаться только в безветренную погоду. Поэтому наше ущербное судно (и тут, пожалуй, уместно будет сообщить, что зовется оно "Дрейф"), притаилось в ожидании за последними островами, прикрывавшими его от разгуло стихий, и оттуда могло лишь печально озирать барашки на море.
Тем же занимались со своей стороны и мы. Больше делать было абсолютно нечего. В поисках спасения от безделья мы пробовали: 1) читать вслух завалявшийся в домике лесника худ.лит, но качество последнего оказалось таково, что долго мы не вынесли и 2) предприняли еще одну попытку починить лодочный мотор. Попытка, как и следовало ожидать, ничем не увенчалась, зато я получила возможность со всех сторон поснимать работу лодочного спуско-подъемного механизма
Будто издеваясь над нашим нетерпением, ветер иногда стихал, являя нашему взгляду картины, полные покоя
Но не проходило и получаса, как он задувал с новой силой.
Мы не страдали, но томились. Страдал, пожалуй, только Корякин и только по одному поводу - по лимону, который он оставил на Великом. Чай взял, а вот лимон оставил, чему не уставал сокрушаться. Ибо жизнь чай без лимона был ему не в радость. Положение спас вот этот роскошный куст ревеня, росший перед кордоном.
Опытным путем Корякин выяснил, что ревень, будучи положен в чай, не то, чтобы совсем заменяет лимон, но по крайней мере утешает в его отсутствие.
Еще одно мелкое неудобство происходило от того, что готовить можно было только на печке. Под каждое кипячение чайника растапливалась печка, и в крохотном домике стояла невыносимая жара. На второй день мы сдались и переселили чайник на улицу, соорудив очаг из подручных материалов.
К вечеру второго дня на небе вдруг образовалась туча, подобной которой я больше никогда не видела. Фотография не передает и близко ее масштабы и грозность. Туча зависла точнехонько над нами. Было полное ощущение, что сейчас случится страшный смерч и унесет нас всех к чортовой бабушке.
Но случилось иначе. Туча повисела, погрозила и растворилась. А ветер стих. Стих надежно и по всему заливу, и на последний полуживой телефон мы получили сообщение, что судно в нашем направлении вышло.
Мы навели на кордоне несущественно нарушенный порядок, а Корякин написал хозяевам послание:
Видно? На всякий случай текст:
"Спасибо этому кордону!
Были здесь с вечера 10.07 по вечер 12.07.06.
Извините:
- 5 раз топили печь, не возместили дровами
- сломали крючок на тросе подъемного устройства
- поели сухарей.
Оставленное на столе - хозяевам.
Всего доброго, Корякин А.С., зам.директора по научной работе.
P.S. Восхищены состоянием кордона"
Оставили мы, помнится, бутылку подсолнечного масла и пару банок консервов. Да и хозяйские сухари слопали не все. Т.е. до голодной смерти нам было еще далеко.
Однако, когда "Дрейф" наконец добрался до нас, капитан и его помощник первым делом бросились нас кормить, предлагая разнообразные блюда на выбор. Ничуть не пострадав, мы явно успели приобрести в заповеднике славу мучеников науки, всерьез пострадавших от кораблекрушения.
Вот они, эти мученики науки на борту "Дрейфа". И совсем не выглядят пострадавшими
Они же в другом составе уже в Кандалакше. Даже и похудевшими нисколько не выглядят.
А вот и гостеприимный кордон на Тарасихе, который мы толком смогли сфотографировать только с борта судна
Так закончилось это приключение, которое можно было бы представить как наглядный пример вопиюще безобразного состояния плавсредств в заповеднике. Но представлять его так не хочется. Хотя всё правда, и рисковали мы все постоянно, и чудо, что все обходилось. Но ситуация с плавсредствами за прошедшие годы заметно улучшилась, почти у всех лодок теперь импортные моторы, которые почему-то не ломаются, а судно и вовсе купили новое. И главное - не в плавсредствах дело.
Те два дня "на необитаемом острове" до сих пор вспоминаются как что-то безусловно прекрасное. Спору нет, Тарасиха - прекрасный остров, и кордон был очень хорош, и погода (если не брать в расчет ветер) выше всяких похвал. Но я теперь думаю, что самым прекрасным во всей этой истории были мы, люди. То, как три очень разных во всех отношениях человека справлялись с неожиданными трудностями, принимали решения и устраивали быт так, будто они были единым существом. Без всяких совещаний-согласований, без пустых споров и обсуждений они/мы просто делали то, что было нужно в каждый данный момент. Никто не устроил истерику, не испугался, не сказал "я больше не могу". Хотя - не смотрите, что я так весело рассказываю - были моменты, когда реально было и страшно, и "больше не могу". Это никогда не комментировалось и не обсуждалось, но мне кажется, после этой истории мы все стали немножко иначе относиться друг к другу. Как будто больше зауважали, что ли. Или полюбили.
И теперь иногда отчаянно хочется, чтобы опять случилось такое приключение. Но они случаются, нас не спрашивая...
Ни на секунду я не могла предположить, что описанное ниже приключение будет вспоминаться, как счастье. Но именно так оно теперь вспоминается. Причем с каждым проходящим годом оно кажется все более прекрасным - по причине все большей невозвратимости того, что тогда казалось абсолютно обычным.
С тех пор у меня больше не было подобных приключений, и вряд ли будут.
С тех пор я больше не была на Великом, и вряд ли буду.
Завтра три года, как не стало Корякина, и теперь уже точно не будет.
Слишком много всего, что казалось обычным и вечным, стало стремительно исчезать из жизни.
Оригинал взят у alexandragor в Заповедные будни десятилетней давности. Из полевых приключений 2006 года
В этом году мой начальник и друг А.С. Корякин решил, что надо бы нам провести учеты птиц на заповедном острове Великий, где давно уже учеты не проводились. Я такому решению была страшно рада. Именно на Великом и именно с ним я начинала работать юннаткой в 1980 году, и пара проведенных там сезонов навсегда изменили мою жизнь, связав ее с заповедником.
А.С. Корякин и я на дровоколке. Остров Великий, кордон Купчининский, 1981 г.
В общем, мы собрались. Втроем - Корякин, я и наш многолетний добровольный помощник, высококлассный орнитолог-самоучка Юра.
Остров Великий находится примерно в 100 км от Кандалакши. План был таков, что на Великий нас забрасывают судном заповедника, а через неделю вывозят.
А.С. Корякин. На судне, по дороге на Великий
Как раз планировался рейс, в который можно было вписаться. Вместе с нами забрасывают и нашу лодку, потому что учеты надо делать на куче мелких островков вокруг Великого и лодка нам нужна. Дело было в первых числах июля, погода была на редкость идиллическая, все складывалось прекрасно, мы отправились.
Прибытие на Великий. Ночь, Купчининский порог
На Великом быстро выяснилось, что неделю там нам делать нечего, поскольку птиц на окрестных островках практически не оказалось. Мы управились за три дня. Часть из них ушла на ностальгические прогулки и наслаждение сохранившимся на кордоне архаическим оборудованием.
Кордон заповедника на о.Великий
Электричества там, конечно, никакого нет. Как и в 80-х освещались керосинкой.
Связь лесника с начальством происходит по рации. А.С. Корякин на сеансе связи
Сидеть в ожидании судна еще несколько дней и ничего не делать показалось нам скучно, и мы решили отправиться в обратный путь на своей лодке. Бензин есть, погода прекрасная, почему нет. Оставшиеся изрядные запасы продуктов мы оставили работающим на Великом - им нужнее, а мы часов через 5 будем в стольном городе Кандалакше, зачем нам?
Прекрасным июльским утром мы отчалили от Великого...
Первый раз мотор нашей лодки сломался, когда мы прошли километров 10. Это была эпоха отечественных моторов "Вихрь", которые ломались столь же часто, сколь работали, а потому поломка мотора была событием вполне обыденным.
Некоторое время с мотором поковырявшись, мужики решили, что своими силами им не справиться, тем более что находились мы неподалеку от поселка Лесозаводский, в котором жил инспектор заповедника. Эпоха мобильных телефонов уже настала, мы позвонили инспектору, он обещал за нами приехать. В ожидании помощи мы, продолжая пребывать в прекрасном настроении, высадились на прекрасный же остров, случившийся рядом, и поучитывали птичек там.
И даже окольцевали единственного обнаруженного там птенца
Тут как раз подоспела помощь в лице лесничего заповедника и на буксире доставила нас в Лесозаводский
Лесозаводский - место весьма примечательное. Он возник в конце 19 века, когда здесь был построен финский (впоследствии шведский) лесозавод. Располагалось все это хозяйство на острове Олений, много позже, уже в конце века 20-го, остров был соединен с материком дамбой. Лесозавод работал весьма успешно, сюда приходили за лесом разные иностранные суда, что было тогда делом обычным в Кандалакшском заливе. Кончилось все как обычно. Сначала выгнали иностранных шпионов шведских хозяев, потом благополучно разорились в 90-е. Сейчас в поселке все как водится - народ живет, работы нет. Повсюду остатки славного лесопильного прошлого.
Нашу калечную лодку вытащили на берег и Юра с инспектором стали починять мотор.
А мы с Корякиным, как технически бесполезные, страдая от страшной жары, отправились на экскурсию по поселку.
Где ознакомились с остатками лесопильного завода
Вокруг которого до сих пор валяются остатки шведского оборудования
И поудивлялись специфике местного быта. Пресной воды в Лесозаводском нет, вода привозная. В ожидании завоза выставляются все возможные емкости. Но при этом ни на одном доме мы не обнаружили элементарного водостока для сбора дождевой воды...
Тем временем мотор наш был реанимирован, все возможные запчасти заменены на новые, которыми снабдил нас добрый инспектор, и мы гордо отчалили от Лесозаводского. Погода продолжала быть нереально прекрасной...
Мы проехали еще километров 10, когда мотор сломался во второй раз. Ровно в ту же секунду поднялся страшный ветер. Вот только что ничто не предвещало, и вдруг - шторм. У нас так бывает.
В этот момент мы находились ровно посередине пролива между материком и заповедным островом Тарасиха. Надо было срочно принимать решение: куда грести, на материк или на остров? Именно срочно, потому что совсем не грести было нельзя, бог знает куда унес бы нас внезапный шторм.
Момент принятия решения и аргументы не запомнились, уж очень все быстро происходило. Но выгребать мы стали к острову и, как поняли впоследствии, сделали очень правильно. Потому что на острове был кордон заповедника
А при нем - устройство для вытаскивания лодки, чтобы ее в шторм не било о камни
Мы вытащили лодку и пошли в домик. Кордон был жилой, дверь не заперта, а лесника не было. Вероятно, он уехал куда-то по своим делам и это, как мы тоже поняли не сразу, оказалось дополнительной удачей. Потому что будь там лесник, да еще и не один, нам было бы в крохотном теремке никак не разместиться.
В теремке наличествовала одна узенькая коечка, отведенная мне, и коечка двуспальная, на которой расположились мужчины.
Кроме этого в теремке была печка и стол. А больше уже ничего и не вмещалось.
Верхний ящик голубой тумбочки, видной на фотографии, оказался доверху наполнен самодельными сухарями. Они очень скрасили нам жизнь.
В общем и целом повезло нам крупно - бедствие мы терпели с комфортом, на весьма благоустроено-необитаемом острове. Из благ жизни не хватало только электричества, т.к. телефоны у нас уже садились. С садящихся телефонов мы успели послать сигнал бедствия в Кандалакшу, откуда за нами обещали выслать судно. Оставалось только ждать.
Ждать было не то, чтобы беспокойно, но несколько томно. Для начала мы, конечно, обошли весь остров. Благо остров красивый и окрестности у него тоже красивые.
Юра с удовольствием предавался фотографированию, Корякин - фенологии, я - созерцанию. Однако остров небольшой и вскоре кончился. А шторм все не утихал.
(И не смотрите, что волны невысокие. Они у нас а-ля Девятый вал и не бывают. Они разгоняются, так сказать, продольно и, поверьте, это ничуть не лучше).
Утомленный ожиданием Корякин решил заняться практической магией. "О, ветер, пожалуйста, утихни!" - пишет он метлой на песке. Но ветер не внял...
Меж тем, последнее, что мы узнали перед тем, как телефоны сдохли окончательно, что судно за нами из Кандалакши вышло. И шло довольно успешно, пока идти надо было в самой вершине залива, со всех сторон прикрытой островами. А вот дальше, между нами и им простиралось несколько десятков километров открытого моря, где шторм гулял вовсю и куда судно сунуться не решилось. Ибо имело двигатель такой же древности и ненадежности, как и мотор нашей лодки, и могло уверенно передвигаться только в безветренную погоду. Поэтому наше ущербное судно (и тут, пожалуй, уместно будет сообщить, что зовется оно "Дрейф"), притаилось в ожидании за последними островами, прикрывавшими его от разгуло стихий, и оттуда могло лишь печально озирать барашки на море.
Тем же занимались со своей стороны и мы. Больше делать было абсолютно нечего. В поисках спасения от безделья мы пробовали: 1) читать вслух завалявшийся в домике лесника худ.лит, но качество последнего оказалось таково, что долго мы не вынесли и 2) предприняли еще одну попытку починить лодочный мотор. Попытка, как и следовало ожидать, ничем не увенчалась, зато я получила возможность со всех сторон поснимать работу лодочного спуско-подъемного механизма
Будто издеваясь над нашим нетерпением, ветер иногда стихал, являя нашему взгляду картины, полные покоя
Но не проходило и получаса, как он задувал с новой силой.
Мы не страдали, но томились. Страдал, пожалуй, только Корякин и только по одному поводу - по лимону, который он оставил на Великом. Чай взял, а вот лимон оставил, чему не уставал сокрушаться. Ибо жизнь чай без лимона был ему не в радость. Положение спас вот этот роскошный куст ревеня, росший перед кордоном.
Опытным путем Корякин выяснил, что ревень, будучи положен в чай, не то, чтобы совсем заменяет лимон, но по крайней мере утешает в его отсутствие.
Еще одно мелкое неудобство происходило от того, что готовить можно было только на печке. Под каждое кипячение чайника растапливалась печка, и в крохотном домике стояла невыносимая жара. На второй день мы сдались и переселили чайник на улицу, соорудив очаг из подручных материалов.
К вечеру второго дня на небе вдруг образовалась туча, подобной которой я больше никогда не видела. Фотография не передает и близко ее масштабы и грозность. Туча зависла точнехонько над нами. Было полное ощущение, что сейчас случится страшный смерч и унесет нас всех к чортовой бабушке.
Но случилось иначе. Туча повисела, погрозила и растворилась. А ветер стих. Стих надежно и по всему заливу, и на последний полуживой телефон мы получили сообщение, что судно в нашем направлении вышло.
Мы навели на кордоне несущественно нарушенный порядок, а Корякин написал хозяевам послание:
Видно? На всякий случай текст:
"Спасибо этому кордону!
Были здесь с вечера 10.07 по вечер 12.07.06.
Извините:
- 5 раз топили печь, не возместили дровами
- сломали крючок на тросе подъемного устройства
- поели сухарей.
Оставленное на столе - хозяевам.
Всего доброго, Корякин А.С., зам.директора по научной работе.
P.S. Восхищены состоянием кордона"
Оставили мы, помнится, бутылку подсолнечного масла и пару банок консервов. Да и хозяйские сухари слопали не все. Т.е. до голодной смерти нам было еще далеко.
Однако, когда "Дрейф" наконец добрался до нас, капитан и его помощник первым делом бросились нас кормить, предлагая разнообразные блюда на выбор. Ничуть не пострадав, мы явно успели приобрести в заповеднике славу мучеников науки, всерьез пострадавших от кораблекрушения.
Вот они, эти мученики науки на борту "Дрейфа". И совсем не выглядят пострадавшими
Они же в другом составе уже в Кандалакше. Даже и похудевшими нисколько не выглядят.
А вот и гостеприимный кордон на Тарасихе, который мы толком смогли сфотографировать только с борта судна
Так закончилось это приключение, которое можно было бы представить как наглядный пример вопиюще безобразного состояния плавсредств в заповеднике. Но представлять его так не хочется. Хотя всё правда, и рисковали мы все постоянно, и чудо, что все обходилось. Но ситуация с плавсредствами за прошедшие годы заметно улучшилась, почти у всех лодок теперь импортные моторы, которые почему-то не ломаются, а судно и вовсе купили новое. И главное - не в плавсредствах дело.
Те два дня "на необитаемом острове" до сих пор вспоминаются как что-то безусловно прекрасное. Спору нет, Тарасиха - прекрасный остров, и кордон был очень хорош, и погода (если не брать в расчет ветер) выше всяких похвал. Но я теперь думаю, что самым прекрасным во всей этой истории были мы, люди. То, как три очень разных во всех отношениях человека справлялись с неожиданными трудностями, принимали решения и устраивали быт так, будто они были единым существом. Без всяких совещаний-согласований, без пустых споров и обсуждений они/мы просто делали то, что было нужно в каждый данный момент. Никто не устроил истерику, не испугался, не сказал "я больше не могу". Хотя - не смотрите, что я так весело рассказываю - были моменты, когда реально было и страшно, и "больше не могу". Это никогда не комментировалось и не обсуждалось, но мне кажется, после этой истории мы все стали немножко иначе относиться друг к другу. Как будто больше зауважали, что ли. Или полюбили.
И теперь иногда отчаянно хочется, чтобы опять случилось такое приключение. Но они случаются, нас не спрашивая...