Анализ неоперативной обстановки на фронте
Давно было желание сделать разбор ситуации на фронте. С одной стороны, оперативная обстановка там конечно какая-то есть. С другой - вроде в этом смысле, как говорится, и ежу всё понятно. Смысл тратить кучу времени на её нанесение на карту и подробный анализ - это то самое время отправит коту под хвост. И даже больше не из этого, а другого, более значимого соображения, которое и приведу ниже. Возможно, для понимания ситуации кому-нибудь будет полезным.
Спецоперация на Украине является уникальным примером сетецентрической войны новационного типа, в котором подавляющее техническое превосходство одной стороны (РФ) в значительной части нивелируется разведывательно-информационной поддержкой, которую США и НАТО оказывают ВСУ (здесь некоторое превосходство в итоге у Украины). В такой ситуации невозможно скрытное сосредоточение войск для наступления, нанесение неожиданных ударов и удержание стратегической инициативы. В итоге остаётся только вернуться к методике времён Первой мировой, занимаясь реализацией технического превосходства в перемалывание войск противника а-ля Верден, но на гораздо более высоком качественном уровне. Что, как я понимаю, сейчас и происходит.
Наступательные и оборонительные действия, конечно, никуда не делись, они тоже идут. Но специфика отказа от заблаговременного сосредоточения войск и накопления запасов, вследствие их быстрого и гарантированного раскрытия разведкой противника, ведёт к необходимости тщательной логистической проработке каждого подобного действия, осуществляемого непосредственно «с колёс». С одной стороны это делает разведывательные данные практически бесполезными, как отстающие от реальной ситуации, и даёт возможность такие операции вообще проводить. А с другой - сильно ограничивает их масштаб и приводит к постоянной смене целей и направления нанесения ударов. Это мы всё тоже на фронте наблюдаем. При такой стратегии огромное значение приобретает та самая логистика, с неизбежным увеличением значения использования тыловых, особенно ж/д, коммуникаций, включая в равной степени и ведущие в тыл, и рокады (ещё раз здравствуй, Первая мировая). Поэтому второй главной задачей, после уничтожения живой силы и техники противника, является установление контроля за этими коммуникациями и обеспечение возможности их использования.
Разумеется, для противника первоочередной задачей является противодействие такой стратегии созданием своей антистратегии. С пониманием значения удержания транспортных узлов и коммуникаций у Генштаба ВСУ всё, вроде, в порядке. Стараются удерживать, заранее концентрируя на опасных участках войска и создавая там укрепрайоны, неплохо оборудованные и в инженерном отношении. А вот с контрдействиями по-факту нанесения российских ударов у ВСУ складывается как-то не очень. Даже укрепрайоны необходимо усиливать войсками для отражения наступления, ведь невозможно быть одинаково сильными по всему фронту. А с мобильностью вообще и использованием для этого собственных транспортных артерий у ВСУ явно всё не очень хорошо. Это связано и с дефицитом ГСМ, и с господством в воздухе российской авиации, и с широкомасштабным применением РА ракет и той же авиации для воспрещения осуществления необходимого манёвра сил. Эту проблему ВСУ пытаются решить двумя способами.
Во-первых, всё новые мобилизации позволяют поддерживать количественное превосходство в живой силе по всему фронту, что затрудняет для РА концентрацию ударных группировок, делая их необходимую численность более значительной, что, в свою очередь, увеличивает необходимое для сосредоточения время и повышает вероятность раскрытия такой подготовки и организации противодействия ей. Пытаются быть сильными всё-таки везде. Получается пока с переменным успехом (и пока есть ещё резервы для поддержания такой стратегии). Этому же служат продолжающиеся поставки вооружений с Запада, насыщающие эту живую силу необходимыми для ведения боевых действий оружием и техникой. Из минусов, кроме ограниченности резерва живой силы, это и увеличение потерь её и военной техники относительно потерь противника, поскольку количество целей для дистанционного воздействия резко увеличивается. Это мы тоже видим.
Во-вторых, ВСУ стараются отвлечь резервы РА от наступательных действий своими собственными наступлениями. Некоторые из них пытались вести и для воздействия на ж/д коммуникации РА, но такие попытки пока ни разу успехом не увенчались. Поэтому главным, всё-таки, следует признать именно фактор отвлечения. Исходя из этого, наступление ВСУ под Харьковом (в изначально идиотском общем направлении «на Сталинград») не является совершенно бессмысленным в военном отношении, как может показаться на первый взгляд, и не преследует исключительно пропагандистские цели «освобождения», хотя и их в значительной (но не в главной) мере тоже.
В итоге противоборства этих стратегий и антистратегий быстрого решения пока не видно, да оно ни одной из них и не предусматривается. Война эта очень сильно отличается от всех последних военных конфликтов в мире и всё больше становится похожей на войны вековой давности. Это позиционная война на истощение в новом, разумеется, качестве, но с очень похожими решающими факторами, необходимыми для победы в ней, моральными и экономическими. А последующий и неизбежный переход её в маневренную фазу будет автоматически означать то самое истощение одной из сторон и победу другой, что все сразу же прекрасно заметят по резкому увеличению скорости изменения конфигурации фронта.
Ограничился здесь рассмотрением чисто военной обстановки, не углубляясь в перспективы экономической и информационной войн, которые параллельно ведутся и своё воздействие на ситуацию на фронте тоже оказывают. Но это две другие отдельные большие темы, которые слишком далеко выходят за рамки статьи. Да и написано по ним материалов уже очень много и на любой вкус. А вот чёткого и глубокого анализа логики военных действий, подобного этому, пока не встречал. Надеюсь, что моим друзьям и читателям он будет интересен.