для ФОРБС про принятие закона о возможной отмене на выборах МГД смешанной изб системы
Версия с редактурой ФОРБС http://www.forbes.ru/mneniya-column/vertikal/246773-konets-sistemy-kakoi-budet-novaya-mosgorduma
Оригинальная версия:
МОСГОРДУМА СПЛОШНОГО ИСКЛЮЧЕНИЯ
Почему власти в очередной раз хотят особого порядка выборов для Мосгордумы и к чему это может привести
По итогам выборов 8 сентября и в преддверии новых региональных выборов, 25 октября Госдума в окончательном третьем чтении приняла законопроект, позволяющий регионам снизить долю депутатов, избираемых по партспискам до 25%, а Москве и Санкт-Петербургу и вовсе полностью отменить партсписки. Таким образом, совершен радикальный разворот государственной электоральной политики на 180 градусов: ранее в 2002 году законом об «Основных гарантиях избирательных прав граждан» была введена вступившая в силу с 4 июля 2003 норма о том, что в региональных парламентах по партспискам должно избираться не менее 50% депутатов. Одновременно правом участия в выборах по пропорциональной системе наделялись только партии, созданные на федеральном уровне и до 2005 года блоки с их участием. Так начиналась принудительная партизация выборов, которая до 2011 года шла все дальше и дальше, постепенно спускаясь на уровень сельсоветов. Теперь все меняется с точностью до наоборот.
Зачем меняют
Зачем и ради чего осуществляются такие пируэты? И в 2002, и сейчас с помощью электоральных реформ власть пытается решать свои задачи. В начале
2000-х сочетание управляемой партийности (когда количество разрешенных партий постепенно сократилось до семи и по факту власть стремилась через контроль над партиями контролировать выдвижение кандидатов, решая кому можно, а кому нельзя баллотироваться) и ограниченной конкуренции на выборах вместе с последующей отменой выборов губернаторов и мажоритарных округов на выборах в Госдуму стало одним из элементов «суверенной демократии» и стремления максимально ослабить влияние региональных элит. Центр стремился замкнуть решение всех ключевых политических и экономических вопросов на себя, выстраивая множество параллельных вертикалей: от исполнительной до корпоративных (параллельно шла экспансия в регионы крупного федерального бизнеса) и партийных. В этом процессе тогда были заинтересованы как федеральные ведомства, так и крупный бизнес и расширяющая в результате свое влияние сама федеральная партийная бюрократия. В результате были не только ослаблены региональные власти, но и во многом утрачены линии обратной связи между властью и населением, из политики стали вымываться яркие публичные политики, которых заменяли чем дальше, тем больше серые клерки и партфункционеры. Утрачиваемый властями личный ресурс все более непубличных губернаторов, сити-менеджеров, списочных депутатов стал вести к тому, что они ничего не могли добавлять за счет личных рейтингов к рейтингам лидеров режима и собственно админресурсу. Этот процесс внес свою несомненную лепту в снижение электоральных результатов «Единой России» на выборах 2011 года помимо социально-экономических, социо-культурных и иных факторов.
Помимо деперсонификации региональной политики управляемая партийность и ограниченная конкуренция породили и еще один побочный эффект: концентрацию протестных голосов вокруг оставшихся «альтернативных» партий и стратегию «голосуй за любую другую партию». На следующем этапе при снижении результатов партии власти это вело к растущему риску «мутации партий-сателлитов» (что неоднократно бывало в авторитарных режимах) и возможным «опрокидывающим выборам» (проигрышу власти собственным спарринг-партнерам).
В результате после выборов 2011 года в 2012-2013 власть боролась одновременно как с деперсонификацией политики, пытаясь силой вытолкнуть губернаторов на диалог с населением за счет выбороподобных процедур (которые впрочем за счет преизбытка фильтров сделала в итоге во многом не решающими никаких проблем), так и со стратегией «голосуй за любую другую партию», ради этого пойдя на демократизацию процесса регистрации партий с целью распыления протестных голосов между большим числом игроков (и это число сознательно увеличивали за счет партий-спойлеров). Однако побочным эффектом новых мер стало также появление условий для успеха новых проектов, фактическое возращение в политику ранее негласно запрещенных фигур типа Быкова и Ройзмана (так как при малом числе разрешенных партий было легче по факту создавать запретительные списки и в ручном режиме указывать партиям, кого можно выдвигать, а кого нельзя), а также, самое главное, - разрушение всей схемы принудительного загона региональных и местных элит в немногие разрешенные партии и в партию власти в первую очередь. Избирательная кампания 2013 года показала, что старая партийная система «поползла», все ведущие «старые» партии теряют как знаковые фигуры на местах, так и голоса избирателей, обеспечивать «правильный» процент голосов даже партии власти удается только снижением его качества, что выражается в низкой явке при решающей роли голосов, добытых явно манипулятивным путем (от максимизация голосования на дому и через открепительные до прямых фальсификаций). Осознание этого процесса расползания старой системы привело к истерикам со стороны ряда местных администраций и множественным скандалам с отстранением партсписков и кандидатов на выборах.
Однако начавшийся процесс было уже не остановить: даже в условиях жесткого прессинга на новые проекты они выступили в ряде случаев очень успешно, а 27% за Алексея Навального в Москве стали настоящим холодным душем для всех апологетов старой системы. Можно представить себе масштаб успеха новых проектов, если бы им активно не мешали.
Выводы из произошедшего были сделаны простые: раз не можем остановить, упраздним. Началось экстренное уничтожение площадок, на которых новые проекты могут добиваться успеха. Фактически новым партиям предложено идти по округам в личном качестве: таким образом, власть явно надеется, что снизится фактор новых оппозиционных лидеров как «электоральных» паровозов (имея ввиду несомненно как самого Навального, так и новых «навальных»), а сам процесс их самоорганизации замедлится и усложнится.
Таким образом, напуганная тенденциями выборов уходящего года, демонстрирующими явный запрос общества на новые политические проекты и новые фигуры, власть ищет, как умеет, новые манипулятивные меры как бы этот процесс если не прекратить, то хотя бы притормозить, при этом продлив, насколько возможно, свое доминирование в нынешней конфигурации. Одной из самых скандальных мер и стал называемый «законопроект Клишаса» (по фамилии внесшего его члена Совета Федерации, кстати, в прошлом топ-менеджера «Норильского никеля» Андрея Клишаса, причем, по забавному стечению обстоятельств, с этой же корпорацией ранее был тесно связан Михаил Прохоров - один из новых политических игроков последних лет). Символично, что решение о снижении минимальной доли депутатов по партспискам в региональных парламентов с 50% до 25% и полной отмене требований о минимальной численности депутатов, избираемых по партспискам для органов местного самоуправления, приняли в первом чтении 11 сентября - сразу после сентябрьских выборов, когда налицо стали их итоги и тренды. Ко второму чтению, состоявшемуся 22 октября, в законопроекте появилась еще более ужесточающая его поправка, согласно которой в городах федерального значения (Москва и Санкт-Петербург) от депутатов по партспискам можно отказаться вообще полностью. Уже через три дня, 25 октября законопроект приняли в первом чтении голосами фактически единственной фракции - «Единой России». Естественно, тут же официальные лица и штатные комментаторы стали все это горячо одобрять.
К чему приведет
Анализируя возможные последствия новой антипартийной реформы важно понимать собственно электоральные последствия в краткосрочной перспективе и ряд стратегических политических последствий в перспективе среднесрочной и долгосрочной.
Что касается краткосрочных собственно электоральных последствий. Во-первых, сам процесс регистрации кандидатов по мажоритарным округам намного сложнее, чем при регистрации списков, им проще отказать в регистрации (особенно по подписям), а самим кандидатам тяжелее защитить свои права, достучаться до СМИ и судов (даже чисто физически не могут федеральные СМИ писать про каждого одномандатника). Защита партсписков более эшелонирована, так как выступает частью общего федерального имиджа партии. Красноречивые цифры: на выборах региональных парламентов сентябре 2013 из выдвинутых партсписков до дня голосования не дошло 10,5%, а среди кандидатов по мажоритарным округам отсев составил 17%, при этом среди независимых кандидатов 58% (то есть среди независимых одномандатников отсев выше почти в 6 раз). Таким образом, рисков массовой зачистки нежелательных кандидатов в округах в нынешней системе регистрации больше, чем риска зачистки нежелательных партсписков, что является более скандальным и резонансным событием и чего власть больше опасается.
Во-вторых, при выборах по округам в наиболее сложных для себя регионах, к которым очевидно относится Москва и Санкт-Петербург, используя «маскировочные технологии» собственных кандидатов власть может дистанцировать от скандального образа «Единой России», выдвигая как формально независимых кандидатов. Именно так было на выборах депутатов районных собраний в Москве в марте 2012, да и сам Сергей Собянин на пост мэра, как известно, баллотировался как независимый кандидат.
Что касается последствий долгосрочных, то они уже перечислялись в ряде публикаций. Из негативного это усиление региональных автократий (так как по округам уровень самоуправства и применения админресурса выше, чем по спискам), что увеличивает риски дезинтеграции страны; еще большее ослабление «старых» системных партий, которые теряют институциональные площадки и возможность выхода на спонсоров через привлечение их в партсписки; ощущение того, что их «кинули» может привести к радикализации даже старых системных партий, которым в новых условиях становится просто нечего терять. Из позитивного: появление большего числа площадок для персональной раскрутки новых политиков, рост независимости депутатов внутри партий. Фактически тем самым власть будет на самом деле еще больше «убивать» саму «Единую Россию», как это парадоксально не звучит. Формальное обеспечение большинства мест для партии власти будет сопровождаться ослаблением связи партии и депутатов (особенно, если они пойдут на выборы как формально независимые), что в условиях ее идеологической рыхлости и невнятности будет почти тождественно полураспаду и превращению в случайный набор случайных людей. Добровольный уход партии с электоральной арены в крупнейших городах страны, выборы в которых фактически являются федеральными, не сможет не иметь общероссийского резонанса. Уже не говоря о том, что приход в политику новых людей из оппозиции это тоже не остановит: если появится яркий харизматический лидер, он будет вести своих людей и по округам, просто для этого потребуется несколько иная технологическая работа, чем с агитацией за список, и больше личных контактов лидера и кандидатов с самими избирателями. Выход на арену новых политиков и проектов историческая неизбежность, имеющая как объективные так и субъективные основания. У всего есть свой срок и свои границы, и те, кто думают, что их это не коснется, либо наивны, либо излишне самонадеяны, и готовы ради своих краткосрочных конъюнктурных интересов фактически жертвовать долгосрочными стратегическими интересами страны.
Важно понимать, что мажоритарная система в ее классическом варианте системы относительного большинства (когда победитель получает все) одна из худших и наиболее несправедливых избирательных систем, которая способна давать результаты, явно непропорциональные реальным общественным настроениям. В мире подобная модель применяется все реже, ее заменяют на иные системы, например смешанную связанную или персонифицированные пропорциональные системы (когда избиратели голосуют не только за партию, но и за кандидатов внутри списка). С этой точки зрения предлагаемая избирательная реформа является возвратом к архаике. В самом худшем варианте политическая сила, имеющая минимальный перевес во всех округах при общем незначительном относительном проценте поддержки, может выиграть вообще все избирательные округа и никакой защиты от такого варианта в этой избирательной системе нет. Более того, власть откровенно рискует: при такой системе выиграет тот, кто проведет более качественную кампанию в округах. Кампания же 2013 года со стороны официального кандидата в мэры Москвы была явно слабой и безликой: на выборах Мосгордумы с таким качеством многого не добьешься. Яркий пример возможных последствий разного качества кампаний Красноярск: на выборах горсовета 2008 года «Единая Россия» выиграла 17 округов из 18, опираясь на популярного бывшего мэра Петра Пимашкова; но уже 8 октября 2013 года сумела выиграть лишь 4 округа из 18, причем округ проиграл даже лидер фракции партии в горсовете, тогда как «Патриоты России», лицом кампании которых был Анатолий Быков, взяли 8 округов из 18. Даже откровенно слабые кандидаты «Патриотов России» в Красноярске выступили очень достойно именно за счет мощной поддержки со стороны Быкова, который лично вел активнейшую кампанию, хотя его даже не было в бюллетене.
Таким образом, власть выбирает очень рискованный вариант. При инерционном сценарии хода избирательных кампаний эта система способна вообще оставить избираемые органы власти без оппозиции, но при сломе инерции и качественной кампании оппонентов власть может получить и полный разгром.
Почему именно Москва
Избранное решение показательно как диагноз внутренних настроений в самой власти. Почему наиболее жесткий вариант предусмотрен именно для Москвы и Санкт-Петербурга (в котором, кстати, в 2007 и 2011 выборы проходили по полностью пропорциональной системе) очевидно: именно с поддержкой в крупных городах у власти наибольшие проблемы и нет почти никаких шансов получить по партспискам более половины мест. Более того, есть риск не занять при выборах по партспискам даже первое место. Работать же с оппозицией в Мосгордуме власть разучилась давным-давно, привыкнув за 1990-2000-е к абсолютно ручному и управляемому крайне малочисленному городскому парламенту, где сейчас из 35 депутатов 32 представляют «Единую Россию» (в 2009 партия на явно сфальсифицированных выборах «выиграла» все до одного мажоритарные округа, а по партспискам места кроме нее получила лишь КПРФ). Выборы же Мосгордумы в 1990-2000-е были постоянным процессом кулуарного раздела округов между группами городской элиты, которые за свой кусок пирога были готовы помалкивать и не замечать откровенных нарушений в других округах. Публичная конкуренция в большинстве округов в таких условиях носила символический характер, и в конечном счете так привыкнув к игре оппонентов в поддавки, власть в 2009-2011 решила их всех фактически кинуть. Однако повторить данные сценарии вновь вряд ли удастся без грандиозных скандалов и публичной делегитимизации выборов. Вероятно именно это и пугает власть еще больше. Кроме того, факт того, что власть готова пойти на полную отмену пропорциональной составляющей наглядный индикатор ее собственных прогнозов развития политической и экономической ситуации в городе и стране. Они видимо пугают ее настолько, что готовы идти даже на рискованную и на самом потенциально даже еще более опасную по последствиям избирательную реформу.
Специальная оговорка в федеральном законе, позволяющая произвести именно в Москве на выборах определенную мнипуляцию происходит не в первый раз. Самый известный аналогичный случай, когда именно благодаря подобной оговорке в законе о местном самоуправлении москвичи и петербуржцы фактически лишен возможности иметь полноценные органы МСУ. Что касается выборов Мосгордумы то один раз ради них тоже уже принималась специальная оговорка. Когда летом 2005 была принята норма о том, что на региональных выборах размер заградительного барьера не может быть выше 7%, в процессе принятия закона появилась оговорка про вступление этой нормы в силу с 1 января 2006, которая позволила провести выборы Московской городской Думы 4 декабря 2005 года с 10%-м заградительным барьером,
В современных условиях отмена пропорциональной составляющей именно на выборах в Москве и Санкт-Петербурге выглядит с точки зрения формальной аргументации ее сторонников просто абсурдной. Да, конечно, партийная система в стране слаба по комплексу причин (главной из которых является общая слабость полномочий органов представительной власти, так как во всем мире именно партии являются следствием развития парламентских институтов, а не наоборот), однако если где-то в стране и есть реально существующие партийные сети и значимый партийный актив, то именно в крупных городах. Можно добавить, что выборы по партспискам в Москве оправданны еще и спецификой устройства города: имеется мощнейшая постоянная внутренняя циркуляция населения - большинство жителей живет в одном районе, работает в другом, училось в третьем и т.д. Таким образом, значительная часть избирателей, особенно в спальных районах, слабо привязана именно к проблемам конкретной части города и слабо интегрирована в социальные сети по месту жительства. Проблемно-идеологическое представительство в таких условиях вполне оправданно. Однако в результате именно там, где партии есть и выборы по партспискам оправданны, их роль на выборах стремятся аннигилировать, а там где их почти нет и они во многом являются имитацией и формальным прикрытием кланово-корпоративных интересов (на периферии и в нацреспубликах), их роль на выборах формально является максимальной. С учетом этих особенностей российской партийной географии, очевидно, что авторов реформы интересует совсем не судьба партийной системы и адекватность результатов выборов общественным настроениям, а сохранение контроля над органами власти и минимизация шансов оппонентов.
Как пройдут выборы МГД
Из принятого закона пока окончательно еще не ясно, как все же пройдут выборы Мосгордумы-2014. Во-первых, активно обсуждаются слухи, что они могут быть досрочными и пройти весной 2014 (однако тогда избирательная кампания наложится на Олимпиаду в Сочи, что будет нести для федеральной власти дополнительные имиджевые риски на фоне обостренного внимания международных СМИ). Во-вторых, еще придется менять избирательное законодательство города, если власти Москвы захотят воспользоваться правом на отмену пропорциональной части выборов. Пока в нем фигурирует цифра в 45 депутатов Мосгордумы: с 1993 и по сей день в Мосгордуме было 35 депутатов. Это один из самых малочисленных региональных парламентов в стране, хотя Москва самый крупный по числу жителей регион. Для сравнения в Московской области и Санкт-Петербурге в региональных парламентах по 50 депутатов, в Ростовской области 60, в Дагестане 90. Подобная диспропорция изначально была вызвана стремлением городских властей иметь максимально подконтрольный представительный орган власти, в котором немногочисленных депутатов было бы легче обрабатывать и контролировать, при этом сам гигантский размер округов, когда один округ по числу избирателей сопоставив с размерами многих региональных центров, уже является мощнейшим фактическим имущественным и организационным цензов в отношении того, кто может, а кто нет стать депутатом. При гигантских размерах округов (когда их было 35, то в округах было примерно по 200 тысяч избирателей, в 2009 году при 17 округах на округ приходилось примерно по 410 тысяч избирателей) реальные шансы на избрание имеют только или кандидаты, опирающиеся на админсурс, или имеющие мощные финансовые ресурсы, или обладающие федеральной известностью, отчасти компенсирующей деньги и административное влияние.
В апреле 2010 президент Д.Медведев подписал принятый по его инициативе законопроект по унификации правил определения численности региональных парламентов. Откуда авторы проекта взяли цифры максимумов и минимум, остается загадкой, так как по ним во многих регионах с учетом, к примеру, численности определенных этносов в местах их компактного проживания, просто невозможно произвести безконфликтную нарезку округов. Однако при всех странностях со взятыми с потолка верхними планками численности депутатов, данный закон в ряде случаев вынудил принять решения о повышении численности депутатов некоторых региональных парламентов. По этому закону при численности избирателей региона от 1 млн до 2 млн в региональном парламенте может быть от 35 до 90 депутатов, а при численности избирателей более 2 миллионах - от 45 до 110 депутатов. В результате в Москве были вынуждены повысить численность депутатов следующей МГД, но только нижней возможной планки - лишь до 45 депутатов. Хотя в Москве не 2 миллиона избирателей, а более 7 миллионов, но более крупные регионы закон не градирует. Оппозиции неоднократно требовала повышения численности депутатов МГД (например, называлась цифра в 76 депутатов), но ее предложения постоянно игнорировались.
При этом есть в политологии устойчивое представление от так называемом «законе кубического корня» по которому оптимальной численностью представительного органа власти является кубический корень из численности избирателей. Для Москвы это было бы не менее 190 депутатов. Даже половина от этой цифры составляет 95 человек, но никак не 45.
Теоретически, численность депутатов МГД власти еще могут увеличить: в политтехнологических сообществах в соцсетях уже высказывается идея, что власти может быть выгодно увеличить численность МГД до 55-60 депутатов, так как в этом случае якобы уменьшится число депутатов-оппозиционеров (высказывается позиция, что якобы у оппозиции нет больше 10 кандидатов, способных выиграть одномандатные округа, поэтому их долю в будущей МГД можно разбавить, увеличив численность депутатов). Этот аргумент очень спорен, так как уменьшение размеров округов облегчит проведение избирательных кампаний именно кандидатами оппозиции, так как у них меньше финансовые возможности и отсутствует админресурс. Кроме того, не стоит забывать системное стремление городской власти иметь малочисленную и управляемую гордуму. Чем власти может помочь уменьшение размеров округов, так это тем, что при уменьшении численности избирателей увеличивается роль возможных вбросов, влияния подкупа избирателей и иных манипуляций. Проще говоря, в расчете на изменение результатов по тому или иному конкретному округу потребуется меньшее число фальсифицированных голосов в абсолютном выражении. Вероятно, политтехнологи администрации сейчас взвешивают, какой же вариант для них будет выигрышнее.
Если выборы будут только по 45 мажоритарным округам, то при 7 млн. 251 тысяче избирателей (именно столько было на выборах мэра 8 сентября) на один мажоритарный округ будет приходиться в среднем около 161 тысячи избирателей.
Таким образом, численность будущей МГД еще может измениться. Однако уже не вызывает сомнений, что власти будут заинтересованы, во-первых, в точечных зачистках в конкретных округах, а это означает, что оппозиции нужно обязательно создавать штаб серьезной юридической поддержки кандидатов (в одиночку большинство кандидатов решить комплекс сложных юридических вопросов не в состоянии). Во-вторых, совершенно очевидна явная ставка технологов власти на максимизацию спойлерства: любыми путями (закулисными переговорами, обещаниями и т.д.) власть будет стремиться, чтобы разные альтернативные партии шли по округам разными колоннами. В таких условиях уже сейчас заведомо понятно, что никаких единых кандидатов по округам от всего широкого оппозиционного спектра не будет и быть не может. Уже пообещала выдвигать кандидатов по всем округам ранее поддержавшая С.Собянина на выборах мэра «Гражданская платформа». Очевидно, что у нее не может быть такого числа избираемых кандидатов, это значит, что большинство из них будут спойлерами. С высокой долей вероятности, также (а фактически в интересах власти) поступит еще ряд партий. В-третьих, наверняка будут махинации с нарезкой (джерримендеринг): стремление присоединять протестные районы к более лояльным, чтобы внутри конкретных округов протестные районы были в меньшинстве.
В подобных условиях все решит качество кампаний кандидатов и умения мобилизовывать и приводить на выборы свой электорат: уже упоминавшийся выше А.Быков вел в Красноярске кампанию в одиночку и это не помешало его успеху. Наиболее перспективны для оппозиции центр города, университетский юго-запад и ленинградское направление: показательно, что в прошлом именно Центральный, Университетский и Ленинградский округа на выборах в Госдуму РФ власть проигрывала. При 45 депутатах МГД на эти территории может прийтись 8-9 избирательных округов(без учета джерримендеринга). Не безнадежными для оппозиции является и ряд иных территорий при условии проведения в них качественных кампаний: это запад, северо-запад, многие районы востока города. Наибольший потенциал у провластных кандидатов в «спальных» районах за МКАД и вблизи МКАД (именно в спальных районах слабее внутренние коммуникации между жителями и традиционно выше фальсификации), а также в ряде районов, имеющих в прошлом «рабочий» характер со всеми вытекающими отсюда социальными и образовательными особенностями населения.
В любом случае, результат выборов еще не предрешен и нет избирательной системы, способной железно гарантировать власти нужные результаты выборов, как бы она не хотела его найти и обмануть судьбу. В любом случае сохранить прежний характер МГД как фактически однопартийного органа власти скорее всего не получится. С учетом специфики предстоящих выборов можно уже сейчас прогнозировать, что даже колонна сторонников власти, не так сильно, как ранее, связанная партийной иерархией будет внутри гораздо менее монолитна и внутренне разобщена (а в ряде округов вполне могут биться представители разных групп влияния). Предстоящие выборы Мосгордумы станут фактически первыми за всю ее историю, которые пройдут с реально жесткой конкуренцией и без игры ключевых игроков в поддавки
Оригинальная версия:
МОСГОРДУМА СПЛОШНОГО ИСКЛЮЧЕНИЯ
Почему власти в очередной раз хотят особого порядка выборов для Мосгордумы и к чему это может привести
По итогам выборов 8 сентября и в преддверии новых региональных выборов, 25 октября Госдума в окончательном третьем чтении приняла законопроект, позволяющий регионам снизить долю депутатов, избираемых по партспискам до 25%, а Москве и Санкт-Петербургу и вовсе полностью отменить партсписки. Таким образом, совершен радикальный разворот государственной электоральной политики на 180 градусов: ранее в 2002 году законом об «Основных гарантиях избирательных прав граждан» была введена вступившая в силу с 4 июля 2003 норма о том, что в региональных парламентах по партспискам должно избираться не менее 50% депутатов. Одновременно правом участия в выборах по пропорциональной системе наделялись только партии, созданные на федеральном уровне и до 2005 года блоки с их участием. Так начиналась принудительная партизация выборов, которая до 2011 года шла все дальше и дальше, постепенно спускаясь на уровень сельсоветов. Теперь все меняется с точностью до наоборот.
Зачем меняют
Зачем и ради чего осуществляются такие пируэты? И в 2002, и сейчас с помощью электоральных реформ власть пытается решать свои задачи. В начале
2000-х сочетание управляемой партийности (когда количество разрешенных партий постепенно сократилось до семи и по факту власть стремилась через контроль над партиями контролировать выдвижение кандидатов, решая кому можно, а кому нельзя баллотироваться) и ограниченной конкуренции на выборах вместе с последующей отменой выборов губернаторов и мажоритарных округов на выборах в Госдуму стало одним из элементов «суверенной демократии» и стремления максимально ослабить влияние региональных элит. Центр стремился замкнуть решение всех ключевых политических и экономических вопросов на себя, выстраивая множество параллельных вертикалей: от исполнительной до корпоративных (параллельно шла экспансия в регионы крупного федерального бизнеса) и партийных. В этом процессе тогда были заинтересованы как федеральные ведомства, так и крупный бизнес и расширяющая в результате свое влияние сама федеральная партийная бюрократия. В результате были не только ослаблены региональные власти, но и во многом утрачены линии обратной связи между властью и населением, из политики стали вымываться яркие публичные политики, которых заменяли чем дальше, тем больше серые клерки и партфункционеры. Утрачиваемый властями личный ресурс все более непубличных губернаторов, сити-менеджеров, списочных депутатов стал вести к тому, что они ничего не могли добавлять за счет личных рейтингов к рейтингам лидеров режима и собственно админресурсу. Этот процесс внес свою несомненную лепту в снижение электоральных результатов «Единой России» на выборах 2011 года помимо социально-экономических, социо-культурных и иных факторов.
Помимо деперсонификации региональной политики управляемая партийность и ограниченная конкуренция породили и еще один побочный эффект: концентрацию протестных голосов вокруг оставшихся «альтернативных» партий и стратегию «голосуй за любую другую партию». На следующем этапе при снижении результатов партии власти это вело к растущему риску «мутации партий-сателлитов» (что неоднократно бывало в авторитарных режимах) и возможным «опрокидывающим выборам» (проигрышу власти собственным спарринг-партнерам).
В результате после выборов 2011 года в 2012-2013 власть боролась одновременно как с деперсонификацией политики, пытаясь силой вытолкнуть губернаторов на диалог с населением за счет выбороподобных процедур (которые впрочем за счет преизбытка фильтров сделала в итоге во многом не решающими никаких проблем), так и со стратегией «голосуй за любую другую партию», ради этого пойдя на демократизацию процесса регистрации партий с целью распыления протестных голосов между большим числом игроков (и это число сознательно увеличивали за счет партий-спойлеров). Однако побочным эффектом новых мер стало также появление условий для успеха новых проектов, фактическое возращение в политику ранее негласно запрещенных фигур типа Быкова и Ройзмана (так как при малом числе разрешенных партий было легче по факту создавать запретительные списки и в ручном режиме указывать партиям, кого можно выдвигать, а кого нельзя), а также, самое главное, - разрушение всей схемы принудительного загона региональных и местных элит в немногие разрешенные партии и в партию власти в первую очередь. Избирательная кампания 2013 года показала, что старая партийная система «поползла», все ведущие «старые» партии теряют как знаковые фигуры на местах, так и голоса избирателей, обеспечивать «правильный» процент голосов даже партии власти удается только снижением его качества, что выражается в низкой явке при решающей роли голосов, добытых явно манипулятивным путем (от максимизация голосования на дому и через открепительные до прямых фальсификаций). Осознание этого процесса расползания старой системы привело к истерикам со стороны ряда местных администраций и множественным скандалам с отстранением партсписков и кандидатов на выборах.
Однако начавшийся процесс было уже не остановить: даже в условиях жесткого прессинга на новые проекты они выступили в ряде случаев очень успешно, а 27% за Алексея Навального в Москве стали настоящим холодным душем для всех апологетов старой системы. Можно представить себе масштаб успеха новых проектов, если бы им активно не мешали.
Выводы из произошедшего были сделаны простые: раз не можем остановить, упраздним. Началось экстренное уничтожение площадок, на которых новые проекты могут добиваться успеха. Фактически новым партиям предложено идти по округам в личном качестве: таким образом, власть явно надеется, что снизится фактор новых оппозиционных лидеров как «электоральных» паровозов (имея ввиду несомненно как самого Навального, так и новых «навальных»), а сам процесс их самоорганизации замедлится и усложнится.
Таким образом, напуганная тенденциями выборов уходящего года, демонстрирующими явный запрос общества на новые политические проекты и новые фигуры, власть ищет, как умеет, новые манипулятивные меры как бы этот процесс если не прекратить, то хотя бы притормозить, при этом продлив, насколько возможно, свое доминирование в нынешней конфигурации. Одной из самых скандальных мер и стал называемый «законопроект Клишаса» (по фамилии внесшего его члена Совета Федерации, кстати, в прошлом топ-менеджера «Норильского никеля» Андрея Клишаса, причем, по забавному стечению обстоятельств, с этой же корпорацией ранее был тесно связан Михаил Прохоров - один из новых политических игроков последних лет). Символично, что решение о снижении минимальной доли депутатов по партспискам в региональных парламентов с 50% до 25% и полной отмене требований о минимальной численности депутатов, избираемых по партспискам для органов местного самоуправления, приняли в первом чтении 11 сентября - сразу после сентябрьских выборов, когда налицо стали их итоги и тренды. Ко второму чтению, состоявшемуся 22 октября, в законопроекте появилась еще более ужесточающая его поправка, согласно которой в городах федерального значения (Москва и Санкт-Петербург) от депутатов по партспискам можно отказаться вообще полностью. Уже через три дня, 25 октября законопроект приняли в первом чтении голосами фактически единственной фракции - «Единой России». Естественно, тут же официальные лица и штатные комментаторы стали все это горячо одобрять.
К чему приведет
Анализируя возможные последствия новой антипартийной реформы важно понимать собственно электоральные последствия в краткосрочной перспективе и ряд стратегических политических последствий в перспективе среднесрочной и долгосрочной.
Что касается краткосрочных собственно электоральных последствий. Во-первых, сам процесс регистрации кандидатов по мажоритарным округам намного сложнее, чем при регистрации списков, им проще отказать в регистрации (особенно по подписям), а самим кандидатам тяжелее защитить свои права, достучаться до СМИ и судов (даже чисто физически не могут федеральные СМИ писать про каждого одномандатника). Защита партсписков более эшелонирована, так как выступает частью общего федерального имиджа партии. Красноречивые цифры: на выборах региональных парламентов сентябре 2013 из выдвинутых партсписков до дня голосования не дошло 10,5%, а среди кандидатов по мажоритарным округам отсев составил 17%, при этом среди независимых кандидатов 58% (то есть среди независимых одномандатников отсев выше почти в 6 раз). Таким образом, рисков массовой зачистки нежелательных кандидатов в округах в нынешней системе регистрации больше, чем риска зачистки нежелательных партсписков, что является более скандальным и резонансным событием и чего власть больше опасается.
Во-вторых, при выборах по округам в наиболее сложных для себя регионах, к которым очевидно относится Москва и Санкт-Петербург, используя «маскировочные технологии» собственных кандидатов власть может дистанцировать от скандального образа «Единой России», выдвигая как формально независимых кандидатов. Именно так было на выборах депутатов районных собраний в Москве в марте 2012, да и сам Сергей Собянин на пост мэра, как известно, баллотировался как независимый кандидат.
Что касается последствий долгосрочных, то они уже перечислялись в ряде публикаций. Из негативного это усиление региональных автократий (так как по округам уровень самоуправства и применения админресурса выше, чем по спискам), что увеличивает риски дезинтеграции страны; еще большее ослабление «старых» системных партий, которые теряют институциональные площадки и возможность выхода на спонсоров через привлечение их в партсписки; ощущение того, что их «кинули» может привести к радикализации даже старых системных партий, которым в новых условиях становится просто нечего терять. Из позитивного: появление большего числа площадок для персональной раскрутки новых политиков, рост независимости депутатов внутри партий. Фактически тем самым власть будет на самом деле еще больше «убивать» саму «Единую Россию», как это парадоксально не звучит. Формальное обеспечение большинства мест для партии власти будет сопровождаться ослаблением связи партии и депутатов (особенно, если они пойдут на выборы как формально независимые), что в условиях ее идеологической рыхлости и невнятности будет почти тождественно полураспаду и превращению в случайный набор случайных людей. Добровольный уход партии с электоральной арены в крупнейших городах страны, выборы в которых фактически являются федеральными, не сможет не иметь общероссийского резонанса. Уже не говоря о том, что приход в политику новых людей из оппозиции это тоже не остановит: если появится яркий харизматический лидер, он будет вести своих людей и по округам, просто для этого потребуется несколько иная технологическая работа, чем с агитацией за список, и больше личных контактов лидера и кандидатов с самими избирателями. Выход на арену новых политиков и проектов историческая неизбежность, имеющая как объективные так и субъективные основания. У всего есть свой срок и свои границы, и те, кто думают, что их это не коснется, либо наивны, либо излишне самонадеяны, и готовы ради своих краткосрочных конъюнктурных интересов фактически жертвовать долгосрочными стратегическими интересами страны.
Важно понимать, что мажоритарная система в ее классическом варианте системы относительного большинства (когда победитель получает все) одна из худших и наиболее несправедливых избирательных систем, которая способна давать результаты, явно непропорциональные реальным общественным настроениям. В мире подобная модель применяется все реже, ее заменяют на иные системы, например смешанную связанную или персонифицированные пропорциональные системы (когда избиратели голосуют не только за партию, но и за кандидатов внутри списка). С этой точки зрения предлагаемая избирательная реформа является возвратом к архаике. В самом худшем варианте политическая сила, имеющая минимальный перевес во всех округах при общем незначительном относительном проценте поддержки, может выиграть вообще все избирательные округа и никакой защиты от такого варианта в этой избирательной системе нет. Более того, власть откровенно рискует: при такой системе выиграет тот, кто проведет более качественную кампанию в округах. Кампания же 2013 года со стороны официального кандидата в мэры Москвы была явно слабой и безликой: на выборах Мосгордумы с таким качеством многого не добьешься. Яркий пример возможных последствий разного качества кампаний Красноярск: на выборах горсовета 2008 года «Единая Россия» выиграла 17 округов из 18, опираясь на популярного бывшего мэра Петра Пимашкова; но уже 8 октября 2013 года сумела выиграть лишь 4 округа из 18, причем округ проиграл даже лидер фракции партии в горсовете, тогда как «Патриоты России», лицом кампании которых был Анатолий Быков, взяли 8 округов из 18. Даже откровенно слабые кандидаты «Патриотов России» в Красноярске выступили очень достойно именно за счет мощной поддержки со стороны Быкова, который лично вел активнейшую кампанию, хотя его даже не было в бюллетене.
Таким образом, власть выбирает очень рискованный вариант. При инерционном сценарии хода избирательных кампаний эта система способна вообще оставить избираемые органы власти без оппозиции, но при сломе инерции и качественной кампании оппонентов власть может получить и полный разгром.
Почему именно Москва
Избранное решение показательно как диагноз внутренних настроений в самой власти. Почему наиболее жесткий вариант предусмотрен именно для Москвы и Санкт-Петербурга (в котором, кстати, в 2007 и 2011 выборы проходили по полностью пропорциональной системе) очевидно: именно с поддержкой в крупных городах у власти наибольшие проблемы и нет почти никаких шансов получить по партспискам более половины мест. Более того, есть риск не занять при выборах по партспискам даже первое место. Работать же с оппозицией в Мосгордуме власть разучилась давным-давно, привыкнув за 1990-2000-е к абсолютно ручному и управляемому крайне малочисленному городскому парламенту, где сейчас из 35 депутатов 32 представляют «Единую Россию» (в 2009 партия на явно сфальсифицированных выборах «выиграла» все до одного мажоритарные округа, а по партспискам места кроме нее получила лишь КПРФ). Выборы же Мосгордумы в 1990-2000-е были постоянным процессом кулуарного раздела округов между группами городской элиты, которые за свой кусок пирога были готовы помалкивать и не замечать откровенных нарушений в других округах. Публичная конкуренция в большинстве округов в таких условиях носила символический характер, и в конечном счете так привыкнув к игре оппонентов в поддавки, власть в 2009-2011 решила их всех фактически кинуть. Однако повторить данные сценарии вновь вряд ли удастся без грандиозных скандалов и публичной делегитимизации выборов. Вероятно именно это и пугает власть еще больше. Кроме того, факт того, что власть готова пойти на полную отмену пропорциональной составляющей наглядный индикатор ее собственных прогнозов развития политической и экономической ситуации в городе и стране. Они видимо пугают ее настолько, что готовы идти даже на рискованную и на самом потенциально даже еще более опасную по последствиям избирательную реформу.
Специальная оговорка в федеральном законе, позволяющая произвести именно в Москве на выборах определенную мнипуляцию происходит не в первый раз. Самый известный аналогичный случай, когда именно благодаря подобной оговорке в законе о местном самоуправлении москвичи и петербуржцы фактически лишен возможности иметь полноценные органы МСУ. Что касается выборов Мосгордумы то один раз ради них тоже уже принималась специальная оговорка. Когда летом 2005 была принята норма о том, что на региональных выборах размер заградительного барьера не может быть выше 7%, в процессе принятия закона появилась оговорка про вступление этой нормы в силу с 1 января 2006, которая позволила провести выборы Московской городской Думы 4 декабря 2005 года с 10%-м заградительным барьером,
В современных условиях отмена пропорциональной составляющей именно на выборах в Москве и Санкт-Петербурге выглядит с точки зрения формальной аргументации ее сторонников просто абсурдной. Да, конечно, партийная система в стране слаба по комплексу причин (главной из которых является общая слабость полномочий органов представительной власти, так как во всем мире именно партии являются следствием развития парламентских институтов, а не наоборот), однако если где-то в стране и есть реально существующие партийные сети и значимый партийный актив, то именно в крупных городах. Можно добавить, что выборы по партспискам в Москве оправданны еще и спецификой устройства города: имеется мощнейшая постоянная внутренняя циркуляция населения - большинство жителей живет в одном районе, работает в другом, училось в третьем и т.д. Таким образом, значительная часть избирателей, особенно в спальных районах, слабо привязана именно к проблемам конкретной части города и слабо интегрирована в социальные сети по месту жительства. Проблемно-идеологическое представительство в таких условиях вполне оправданно. Однако в результате именно там, где партии есть и выборы по партспискам оправданны, их роль на выборах стремятся аннигилировать, а там где их почти нет и они во многом являются имитацией и формальным прикрытием кланово-корпоративных интересов (на периферии и в нацреспубликах), их роль на выборах формально является максимальной. С учетом этих особенностей российской партийной географии, очевидно, что авторов реформы интересует совсем не судьба партийной системы и адекватность результатов выборов общественным настроениям, а сохранение контроля над органами власти и минимизация шансов оппонентов.
Как пройдут выборы МГД
Из принятого закона пока окончательно еще не ясно, как все же пройдут выборы Мосгордумы-2014. Во-первых, активно обсуждаются слухи, что они могут быть досрочными и пройти весной 2014 (однако тогда избирательная кампания наложится на Олимпиаду в Сочи, что будет нести для федеральной власти дополнительные имиджевые риски на фоне обостренного внимания международных СМИ). Во-вторых, еще придется менять избирательное законодательство города, если власти Москвы захотят воспользоваться правом на отмену пропорциональной части выборов. Пока в нем фигурирует цифра в 45 депутатов Мосгордумы: с 1993 и по сей день в Мосгордуме было 35 депутатов. Это один из самых малочисленных региональных парламентов в стране, хотя Москва самый крупный по числу жителей регион. Для сравнения в Московской области и Санкт-Петербурге в региональных парламентах по 50 депутатов, в Ростовской области 60, в Дагестане 90. Подобная диспропорция изначально была вызвана стремлением городских властей иметь максимально подконтрольный представительный орган власти, в котором немногочисленных депутатов было бы легче обрабатывать и контролировать, при этом сам гигантский размер округов, когда один округ по числу избирателей сопоставив с размерами многих региональных центров, уже является мощнейшим фактическим имущественным и организационным цензов в отношении того, кто может, а кто нет стать депутатом. При гигантских размерах округов (когда их было 35, то в округах было примерно по 200 тысяч избирателей, в 2009 году при 17 округах на округ приходилось примерно по 410 тысяч избирателей) реальные шансы на избрание имеют только или кандидаты, опирающиеся на админсурс, или имеющие мощные финансовые ресурсы, или обладающие федеральной известностью, отчасти компенсирующей деньги и административное влияние.
В апреле 2010 президент Д.Медведев подписал принятый по его инициативе законопроект по унификации правил определения численности региональных парламентов. Откуда авторы проекта взяли цифры максимумов и минимум, остается загадкой, так как по ним во многих регионах с учетом, к примеру, численности определенных этносов в местах их компактного проживания, просто невозможно произвести безконфликтную нарезку округов. Однако при всех странностях со взятыми с потолка верхними планками численности депутатов, данный закон в ряде случаев вынудил принять решения о повышении численности депутатов некоторых региональных парламентов. По этому закону при численности избирателей региона от 1 млн до 2 млн в региональном парламенте может быть от 35 до 90 депутатов, а при численности избирателей более 2 миллионах - от 45 до 110 депутатов. В результате в Москве были вынуждены повысить численность депутатов следующей МГД, но только нижней возможной планки - лишь до 45 депутатов. Хотя в Москве не 2 миллиона избирателей, а более 7 миллионов, но более крупные регионы закон не градирует. Оппозиции неоднократно требовала повышения численности депутатов МГД (например, называлась цифра в 76 депутатов), но ее предложения постоянно игнорировались.
При этом есть в политологии устойчивое представление от так называемом «законе кубического корня» по которому оптимальной численностью представительного органа власти является кубический корень из численности избирателей. Для Москвы это было бы не менее 190 депутатов. Даже половина от этой цифры составляет 95 человек, но никак не 45.
Теоретически, численность депутатов МГД власти еще могут увеличить: в политтехнологических сообществах в соцсетях уже высказывается идея, что власти может быть выгодно увеличить численность МГД до 55-60 депутатов, так как в этом случае якобы уменьшится число депутатов-оппозиционеров (высказывается позиция, что якобы у оппозиции нет больше 10 кандидатов, способных выиграть одномандатные округа, поэтому их долю в будущей МГД можно разбавить, увеличив численность депутатов). Этот аргумент очень спорен, так как уменьшение размеров округов облегчит проведение избирательных кампаний именно кандидатами оппозиции, так как у них меньше финансовые возможности и отсутствует админресурс. Кроме того, не стоит забывать системное стремление городской власти иметь малочисленную и управляемую гордуму. Чем власти может помочь уменьшение размеров округов, так это тем, что при уменьшении численности избирателей увеличивается роль возможных вбросов, влияния подкупа избирателей и иных манипуляций. Проще говоря, в расчете на изменение результатов по тому или иному конкретному округу потребуется меньшее число фальсифицированных голосов в абсолютном выражении. Вероятно, политтехнологи администрации сейчас взвешивают, какой же вариант для них будет выигрышнее.
Если выборы будут только по 45 мажоритарным округам, то при 7 млн. 251 тысяче избирателей (именно столько было на выборах мэра 8 сентября) на один мажоритарный округ будет приходиться в среднем около 161 тысячи избирателей.
Таким образом, численность будущей МГД еще может измениться. Однако уже не вызывает сомнений, что власти будут заинтересованы, во-первых, в точечных зачистках в конкретных округах, а это означает, что оппозиции нужно обязательно создавать штаб серьезной юридической поддержки кандидатов (в одиночку большинство кандидатов решить комплекс сложных юридических вопросов не в состоянии). Во-вторых, совершенно очевидна явная ставка технологов власти на максимизацию спойлерства: любыми путями (закулисными переговорами, обещаниями и т.д.) власть будет стремиться, чтобы разные альтернативные партии шли по округам разными колоннами. В таких условиях уже сейчас заведомо понятно, что никаких единых кандидатов по округам от всего широкого оппозиционного спектра не будет и быть не может. Уже пообещала выдвигать кандидатов по всем округам ранее поддержавшая С.Собянина на выборах мэра «Гражданская платформа». Очевидно, что у нее не может быть такого числа избираемых кандидатов, это значит, что большинство из них будут спойлерами. С высокой долей вероятности, также (а фактически в интересах власти) поступит еще ряд партий. В-третьих, наверняка будут махинации с нарезкой (джерримендеринг): стремление присоединять протестные районы к более лояльным, чтобы внутри конкретных округов протестные районы были в меньшинстве.
В подобных условиях все решит качество кампаний кандидатов и умения мобилизовывать и приводить на выборы свой электорат: уже упоминавшийся выше А.Быков вел в Красноярске кампанию в одиночку и это не помешало его успеху. Наиболее перспективны для оппозиции центр города, университетский юго-запад и ленинградское направление: показательно, что в прошлом именно Центральный, Университетский и Ленинградский округа на выборах в Госдуму РФ власть проигрывала. При 45 депутатах МГД на эти территории может прийтись 8-9 избирательных округов(без учета джерримендеринга). Не безнадежными для оппозиции является и ряд иных территорий при условии проведения в них качественных кампаний: это запад, северо-запад, многие районы востока города. Наибольший потенциал у провластных кандидатов в «спальных» районах за МКАД и вблизи МКАД (именно в спальных районах слабее внутренние коммуникации между жителями и традиционно выше фальсификации), а также в ряде районов, имеющих в прошлом «рабочий» характер со всеми вытекающими отсюда социальными и образовательными особенностями населения.
В любом случае, результат выборов еще не предрешен и нет избирательной системы, способной железно гарантировать власти нужные результаты выборов, как бы она не хотела его найти и обмануть судьбу. В любом случае сохранить прежний характер МГД как фактически однопартийного органа власти скорее всего не получится. С учетом специфики предстоящих выборов можно уже сейчас прогнозировать, что даже колонна сторонников власти, не так сильно, как ранее, связанная партийной иерархией будет внутри гораздо менее монолитна и внутренне разобщена (а в ряде округов вполне могут биться представители разных групп влияния). Предстоящие выборы Мосгордумы станут фактически первыми за всю ее историю, которые пройдут с реально жесткой конкуренцией и без игры ключевых игроков в поддавки