Via prima: проблема Перводвигателя
Недавно, вернувшись к теме «Пяти доказательств существования Бога», или Quinque Viae Фомы Аквинского, размышлял над возражением Генриха Гентского о том, что может быть бесконечное количество «свободных деятелей».
Напомню, что в «Summa Theologiae» св. Фома отказался от сложного доказательства существования Бога как Неподвижного Двигателя, данного им в «Сумме против язычников», где подробно проанализированы разные виды движения, и свёл всё к вопросу об акте и потенции. Его доказательство из «Суммы Теологии» просто и элегантно:
Движение это переход от потенции к акту; тот, кто имеет потенцию к чему любо, может быть переведён в актуальное состояние; но никто не может дать того, чего не имеет; также никто не может быть одновременно в потенции и акте; следовательно, переход каждой субстанции к актуализации потенции происходит через воздействие чего-то иного, чем она, причём это иное уже находится в состоянии актуальности (в аспекте того, что для первой субстанции является потенцией). Тогда всё, что переходит от потенции к акту (то есть двигается) получает движение от иного. Но нельзя помыслить бесконечную цепь причинности, поскольку в ней нет первой причины, а без первой не будет второй и последующих причин. Итак, должна быть первая причина движения: Неподвижный Двигатель, находящийся в акте, и не имеющий никакой потенции.
Здесь в XIII-XIV веках вызвал спор вопрос о том, возможна ли бесконечная цепь причинности (Оккам считал, что возможна, приводя пример вибрирующей палки, где движение вибрации распространяется через бесчисленное множество точек). Можно считать, что Аквинат ответил на этот вопрос в «Сумме против язычников», где объяснил, что речь идёт о иерархически подчинённых причинах, а не причинах одного уровня.
Но сейчас я обратил внимание на аргумент Генриха Гентского, а именно: возможен самодвижущийся свободный деятель, переходящий от потенции к акту в результате своего собственного действия.
Кажется, что этот аргумент устраняется отсылкой к Аристотелю, а именно, что даже если деятель и не испытывает воздействия внешней порождающей причины, то испытывает воздействие целевой причины (например, стремится к благу), а потому приводится в движение чем-то иным, чем сам.
Фома в работе «De Veritate» утверждал, что воля лишь соглашается с тем, что предоставляет ей разум, и таким образом она детерминирована объективной реальностью. Однако он же писал (не помню, где это, кажется, это в той же «De Veritate»), что воля автономна (представляет собой liberum arbitrium) в том, что она выбирает то, какой практический силлогизм предпочесть.
Например, я могу в качестве иллюстрации предложить ситуацию, где одновременно рассматриваются два силлогизма:
- Я хочу быть добродетельным; но будет добродетельно поступить, материально помогая ближнему; следовательно я помогу ближнему деньгами.
2. Я хочу временных благ; но для временных благ нужны деньги; следовательно, я буду беречь деньги.
Оба практических силлогизма верны. И автономность воли проявляется в том, какой из них она предпочтёт в данной конкретной ситуации. Говоря более общо, на человека действуют одновременно много мотиваций. Выбор определяющей мотивации - это и есть дело воли.
Если бы это было так, то можно было бы сделать вывод, что приведение разумного существа от потенции к акту (конкретному поступку) происходит не посредством действия чего-то внешнего, находящегося в акте, а осуществляется автономно самим деятелем.
Однако тут можно сказать, что хотя выбор осуществляется liberum arbitrium, всё же набор силлогизмов, предлагаемых воле, обусловлен внешними агентами, и потому всё-таки мы приходим к тому, что всё, что двигается, двигается извне.
Получается, первое доказательство всё же валидно.
Несмотря на это, третье доказательство представляется мне наиболее сильным (о необходимом и контингентном бытии). Вполне приемлемым выглядит и четвёртое (о порядке совершенств), а пятое (об упорядоченности мира) само по себе под вопросом. Многие философы отрицают эту самую упорядоченность, то есть она не очевидна. Ответ на вопрос о мировой гармонии обычно вызывает апелляцию к сложным положениям физики и биологии, и аргумент о том, что лишь имеющийся в наличии и весьма маловероятный набор физических констант или биологических фактов может привести к появлению разумной жизни. Но эта тема слишком специфична, и уже выходит за пределы метафизики…