Харви Кокс о «библейской секуляризации»
В «Граде мирском» Харви Кокс пишет о том, как библейское откровение «расколдовало» мир:
Шумерская, египетская и вавилонская религии, несмотря на их чрезвычайно сложную теологию и невероятно утонченную символику, все же оставались только формами высокой магии, причем их структура целиком зависела от отношений человека с космосом. Поэтому ежегодно повторявшиеся разливы Нила, предсказуемое движение звезд и неизбежный восход солнца и луны создавали тот каркас, который скреплял общество. Мир наполняли боги Солнца, богини рек и астральные божества. Космология включала в себя историю, природа - общество, пространство - время. И боги и люди были частью природы.
Древнееврейский рассказ о Сотворении мира знаменует выход из описанного замкнутого круга. В этом рассказе разделены Бог и природа, а из природы выделен человек. Это - начало расколдовывания мира. Конечно, в рассказе о Сотворении мира евреи широко использовали сказания своих ближневосточных соседей, принадлежавших к мифологической культуре. Подобные темы и мотивы были вполне обычными. Но очень важно понять, что именно сделали с этими мифами евреи, как они их переработали. Если в вавилонских сказаниях солнце, луна и звезды были представлены как полубожественные существа, подобные самим богам, то евреи полностью отвергли их религиозный статус. В книге Бытия солнце и луна предстают как творения Ягве. Они помещены на небо, чтобы освещать человеку мир, и не считаются ни богами, ни полубогами. Звезды не властны над жизнью человека, их тоже сотворил Ягве. Ни одно из небесных тел не может притязать на то, чтобы ему поклонялись и почитали как бога.
Рассказ о Сотворении мира в книге Бытия - это своего рода атеистическая пропаганда. Его цель - объяснить евреям, что магические представления о природе как о некой полубожественной силе на самом деле ни на чем не основаны. Ягве, Творец, чье бытие сосредоточено вне мира природы, тот, кто творит этот мир и дает названия его частям, позволяет человеку увидеть природу в ее обычном виде. Сегодня некоторые писатели справедливо отмечают, что в отношении современного человека к расколдованной природе подчас проявляется что-то вроде мстительности. Подобно ребенку, только что освободившемуся от родительских запретов, современный человек испытывает гордость варвара, разрушая и калеча природу. Такое чувство сродни той жажде мести, которую испытывает освободившийся пленник к своему бывшему тюремщику, но чувство это по существу ребяческое и со временем непременно проходит. Зрелый секулярный человек не обожествляет природу, но и не уничтожает ее. Его задача - заботиться о ней и использовать ее. Он должен принять на себя ответственность, возложенную на Человека, на Адама.
Но и родством человек с природой тоже не связан. Библейские линии родства прочерчены во времени, а не в пространстве. Они протягиваются не вширь, так чтобы включать в родство тотемы, например кенгуру или какие-нибудь деревья, а направлены в прошлое - к преданиям отцов и в будущее - к судьбам потомков. Структура еврейских родственных связей линейна, они исторические, а не космологические. В Библии, если не считать одного или двух нехарактерных случаев (рассказы о Еве и змее и о Валаамовой ослице), нет сказок о животных, которые мы в изобилии находим в легендах и мифах народов магической культуры. Едва сотворив человека, Бог сразу же возлагает на него важнейшую задачу - дать имена животным. Человек становится их хозяином и повелителем. Он должен овладеть всей Землей. Природа для него - не брат и не божество, и потому он не найдет в ней спасения. Взглянув на горы (Пс 121:1-2), еврей отворачивается и спрашивает: что может дать ему силы? Он получает ответ: не горы, а Ягве, создавший Небо и Землю. С точки зрения Библии, ни человек, ни Бог не определяются через отношение к природе. Из этого следует не только то, что они оба становятся свободны и могут участвовать в истории, но и то, что человек получает возможность использовать природу.
Такое освобождение природы от религиозной окрашенности Макс Вебер назвал расколдовыванием. Это слово подразумевает не разочарование в природе, а трезвое отношение к ней. Человек становится субъектом, противостоящим природе. При этом он может наслаждаться и восхищаться ею по-прежнему или даже больше, чем раньше: ведь теперь она страшит его гораздо меньше. Но человек - больше, чем простое проявление природы, а природа - не божественная сущность.