Ранер о первородном грехе
Здесь я кратко излагаю содержание статьи “The sin of Adam” из XI тома Theological Investigation
На сегодняшний день в мире теологии не наблюдается позиции, которую можно было однозначно охарактеризовать как «чисто протестантскую» или «типично католическую». В том, что касается протестантской позиции, то, на мой взгляд, тут нет общего согласия о том, существует ли вообще первородный грех. Интересно, что в католическом лагере ситуация не сильно отличается. Да, доктринальные решения Тридентского Собора носят обязывающий характер. Но вопрос о характере этого греха осложнился после того, как была сформулирована теория эволюции, а также начались споры о полигенизме и моногенизме. Помимо этого, некоторые католические теологи в последнее время предлагали такие интерпретации доктрины о первородном грехе, которые, как кажется, отвергают прямой и буквальный смысл официального учения. И, наконец, в недавнем прошлом было поднято столько новых вопросов как внутри самой теологии, так и в области секулярной антропологии, что простое повторение текста католического догмата не будет воспринято как ответ на эти вопросы. Поэтому мне представляется, что сейчас нужно приложить усилия для того, чтобы дать соответствующие вопросам ответы, пусть даже сделать это на собственную ответственность. Ведь иначе может оказаться так, что официальное учение просто перестанет играть важную роль в поддержании веры современного человека. Очень важно, чтобы была связь между содержанием веры и тем, как человек сам понимает себя.
Исходя из этого, католический теолог-догматист должен показать, как он сам понимает официальное учение о первородном грехе, не претендуя на самоочевидность и бесспорность предложенной им интерпретации. Такое истолкование можно считать удовлетворяющим официальной доктрине до тех пор, пока не будет доказано обратное. То есть, собственное личное истолкование догмата должно предлагаться теологом в духе безоговорочного послушания Учительству, и предлагаться оно должно самой Церкви для рассмотрения и оценки. Церковь же может решить, воспринимает ли она такое истолкование как своё собственное. Я сейчас предлагаю Церкви своё понимание, а какое решение по этому поводу Церковь примет - увидим. Пока что я считаю нужным предложить вести диалог в миролюбивом и спокойном духе. Вопрос же в том, можно ли моё предложение оценить как «католическое» по своему характеру.
Итак, дело вот в чём: что мы имеем в виду, когда говорим о «первородном грехе»? Думается, что понять этого нельзя, если не понять сначала, в чём заключается «грех Адама». Есть два схоластических выражения: «peccatum originale originans» и «peccatum originale originatum». Как безусловную данность грех Адама, peccatum originale originans, мы можем понимать, исходя из нашей собственной греховности - то есть «производной греховности», peccatum originale originatum.
Методология
Информация о грехопадении первого человека и её пагубных последствиях дошла до нас не через описания очевидцев, а через Откровение Ветхого и Нового Заветов. Иными словами, вся протология, о которой мы говорим, имеет основание в изначальном источнике Откровения. Это - этиология нынешнего падшего состояния человечества. Но как отсюда может быть выведена доктрина о первородном грехе - это вопрос, на который надо ещё дать ответ. Если мы говорим об этой доктрине, то впервые мы находим её уже в Новом Завете в связи со Христом и его посланием. В Ветхом Завете мы находим лишь её предпосылки. Общий эвристический принцип, который мы рекомендуем, состоит в том, что любой специфический вопрос теологии надо рассматривать в связи с «трансцендентальным горизонтом». Иначе вообще будет трудно понять, почему «первородный грех» имеет отношение конкретно к нам, а не является просто одним из фактов прошлого. Католический теолог не может оспаривать того, что пятая глава послания Римлянам содержит эту доктрину, которая была впоследствии провозглашена Тридентским Собором. Но католический теолог может задаться вопросом о том, каковы основания этой доктрины - с тем, чтобы более ясно определить её смысл и содержание. Также он может утверждать, что эту доктрину мы обнаруживаем в пятой главе послания Римлянам лишь при учёте более общего контекста учения Павла об оправдании и Духе. И совсем не обязательно вчитывать в эту доктрину то, что обычно преподают в не носящих обязывающего характера семинарских учебниках теологии или экзегезиса. Например, открыт вопрос о том, как мы должны понимать Рим 5,12d[1].
С методологической точки зрения надо отметить, что здесь пока речь идёт не о самом «первородном грехе», а о дополнительном факторе, который впоследствии позволил сформировать соответствующую церковную терминологию. Заметим, что теология Восточной Церкви в связи с этим текстом не использует термин «грех». Но даже традиционная трактовка семинарских учебников никогда не отрицала, что слово «грех» применяется в разных смыслах к тому, что составляет личную вину Адама и к тому, что он передаёт своим потомкам. Здесь мы имеем аналогическое употребление понятия. Термин один и тот же, но смысл его разный. В принципе, Церковь вполне может и не использовать сам термин «грех» для описания того состояния, в котором мы находимся, причём это никак не поменяет смысл её догматического учения. Неправильно было бы думать, что мы являемся грешниками в строгом смысле этого слова именно потому, что получили грех от Адама: напротив, мы грешники по причине наших собственных греховных решений (то есть различных конкретных поступков, направленных против Бога), за которые ответственны лично мы.
Мы сейчас не будем затрагивать вопрос о моногенизме или полигенизме, поскольку теория моногенизма не содержится в самой доктрине о первородном грехе, и даже не является её необходимой предпосылкой. Правда то, что Пий XII в энциклике Humani Generis заявил, что католическому теологу не разрешается придерживаться теории полигенизма. Но это не значит ещё, что моногенизм из-за этого приобрёл статус догматического учения, да и католическая теология уже после Humani Generis достигла определённого прогресса, и теперь уже не факт, что теория полигенизма совершенно несовместима с Учительством Церкви.
Поэтому мы будем использовать термин «Адам», имея в виду человечество в той форме, в какой оно существовало в начале своей истории. При этом мы сейчас абстрагируемся от вопроса о том, была ли первая пара людей единственной в численном смысле, или же «Адам» представлял собой «население» какой-то территории. В любом случае, мы говорим о человечестве как едином целом. Подчёркиваем, что речь идёт именно о реальном, конкретном и историческом начале человечества, а никак не о том, что доктрина о первородном грехе может выражать собой некоторую экзистенциальную особенность «человека вообще».
Человек - это историческое существо и сознаёт себя таковым. Протология и эсхатология отражают тот факт, что он идёт от какого-то начала и ориентирован на будущее, а в настоящее время ответственен за себя, «доверен» себе. Прошлое это не просто то, что прошло: оно влияет на настоящее. С другой стороны, будущее, открытое в прошлом, представляет собой силу, управляющую настоящим. Настающее, рождающееся и возникающее будущее открывает нам прошлое, но при этом оно - не просто истолкование прошлого. Когда мы познаём себя, то познаём себя определившихся в результате нашего свободного решения, а не в какой-то отдалённой точке прошедшего, когда мы, можно сказать, ещё не обрели формы. Настоящее начало человеческой истории, когда впервые была реализована свобода человека, скрыто от нас (можно назвать его Urgeschichte); именно потому, что оно определило последующие ситуации, первоначально применённая свобода отличается от свободы, известной нам. Та изначальная свобода сформировала определённую ситуацию, характеризующую наш опыт, и мы сейчас уже имеем другой тип свободы.
Поэтому «начало» - это не просто первый момент в ряду прочих, а основание всех моментов, оно уникально по своей природе. Тот, кто не понимает этого, либо воспримет доктрину о первородном грехе как чистую мифологию, либо в духе рационализма будет понимать этот грех как первый в ряду многих прочих грехов, который просто служит причиной остальных. Но грех Адама на самом деле принадлежит к началу, к основанию, которое для нас уже находится вне зоны досягаемости, никогда не повторится, и понять которое мы можем только благодаря Откровению и лишь в свете того будущего, которым является Христос.
Природа первородного греха
Бог дарует себя человеку, и этот дар освящает человека прежде всякого его собственного морального решения. Это - дар Бога всему человечеству, которое получило своё бытие от Бога и в Боге имеет свою цель. Каждый отдельный человек принадлежит к человечеству в целом. Дунс Скот считал, что благоволение Бога к человечеству, а значит, дарование освящающей благодати, было мотивировано Христом и до и после грехопадения (как супралапсарно, так и инфралапсарно), а потому принадлежность индивида к человечеству в целом не является причиной-посредником для благодати. Мы же считаем, что святость была задумана Творцом как дар всему человечеству в целом, то есть само творение было совершено именно ввиду дарования ему благодати. Поэтому Бог и сотворил духовных существ в качестве условия возможности для этого дара. Если понимать, что Христос изначально предполагался Богом как высшая точка совершенства для этой расы духовных существ, то можно согласиться со Скотом в том, что и супралапсарная (то есть изначальная) благодать была изначально благодатью Христа. Но и в этом случае принадлежность к роду человеческому играет для индивида опосредующую роль (можно сказать, что это роль sacramentum). Отсутствие же освящающей благодати - это состояние греховности (peccatum originale originatum). На основании этого принципа был разработан декрет Тридентского Собора. Обратим внимание на то, что Тридент не считает, что лишь «конкуписценция» придаёт первородному греху его греховный характер.
Но если принадлежность индивида к человечеству в целом служит промежуточной причиной освящающей благодати, то лишённость индивидов этого дара можно объяснить только тем, что люди, стоявшие в начале истории человечества и представлявшие его целостность (неважно для понимания ситуации, примем мы тут моногенизм или полигенизм), провинились и оказались лишены его. В любом случае, причиной данной катастрофы может быть только личная вина. Но это не личная вина потомков Адама, потому что конкретное личное решение никак не может быть «унаследовано» или «вменено». Следовательно, мы говорим об аналогическом характере понятия первородного греха, в отличие от личной вины. Это состояние человека заключается в отсутствии дара Духа, освящающего человека ещё до всякого его морального решения. Это ситуация, противоположная той ситуации, которая должна была бы быть.
Несколько выводов
Богословски необходимо постулировать личную вину в основании - Urgeschichte, которое радикально недоступно нам. Если не сделать этого, и понимать первородный грех как сумму грехов человечества, неизбежно накапливаемую, то уже сама тварность человека и его отличность от Бога eo ipso будет понята как греховность.
Этот личный грех Адама в Urgeschichte (начале) - не то же самое, что состояние человечества, причинённое им. Этот peccatum originale originans не может быть распространён на всё человечество. Но ввиду его потомки Адама лишены освящающей благодати.
Ликвидировать этот недостаток индивид не может своими личными усилиями. Поэтому мы говорим об аналогическом характере первородного греха. «Первородный грех» не имеет также ничего общего с «коллективной виной». Вне зависимости от того, что думать о «коллективной вине», она никак не коррелирует с первородным грехом.
Та освящающая благодать, которая даётся индивиду благодаря Христу - уже не является следствием принадлежности индивида к человеческому роду (та, первая причинность, была утрачена). Первородный грех и христова благодать не следует друг за другом в хронологическом порядке, но они действуют одновременно (диалектически). Человек должен решать, какой из двух этих факторов принять за основу своих действий. Либо его поведение будет определять тот факт, что он потомок Адама, либо то, что его жизнь устремлена ко Христу.
Писание говорит нам о том, что Христос является источником спасения для человека-грешника. Личная вина этого грешника лишь выявляет ту универсально греховную ситуацию, в которой человек находится. Если бы это был не так, то каждый человек становился бы новой стартовой точкой, нейтральной по своему характеру. До-персональная греховность определена следующими факторами: peccatum originale originans привёл к тому, что принадлежность к роду человеческому перестала быть медиатором благодати, а личный грех в Urgeschichte породил ситуацию, которая не должна была бы существовать.
Все мы искуплены Христом, но это искупление не состоит исключительно в освобождении от вины - оно дарует освящающую благодать. Христос искупил весь человеческий род, и поэтому тот факт, что мы принадлежим к нему, имеет значение.
И ещё раз: наша ситуация - это peccatum originale originatum, а не peccatum originale originans, и она не зависит от личных решений людей, живущих ныне. Человечество Urgeschichte, то есть humanitas originans, поэтому не тожественно humanitas originata (то есть потомкам изначального человечества). И не так важно, принимать ли гипотезу полигенизма - уже потому, что Писание иногда говорит об Адаме (не упоминая Еву) как о причине греха. Значит, это не вопрос принципа, а лишь вопрос того, какими средствами выразить мысль. Важна лишь оппозиция Адам-Христос, потому что она выражает отношение «многих к одному».
Содержание догмы - не в том, что личная вина одного распространена на всех, а в том, что реальная вина, имевшая место в начале, послужила причиной нынешнего состояния вещей, то есть лишённости освящающей благодати (да и то - лишь в той цепи причинности, которая возводит нынешние поколения к их началу). А то, что в начале имел место грех - это не миф, но обстоятельство, очень важное для нас, для того чтобы мы понять, что есть грех. Если бы это было мифом, то мифом была и сама человеческая свобода. Но это - реальность, которую мы переживаем в опыте.
[1] [потому что] в нём все согрешили - eo quod omnes peccaverunt.