Глава 2 фантастического романа "Стеклянный купол"
Глава 2
Самойла, двенадцатилетний мальчишка, совсем распоясался: влетел в кабинет профессора Майела без стука, прыгнул на диван, крепко держа в руке мороженое на палочке, и продолжил с аппетитом облизывать шоколадную глазурь.
Рабочий кабинет Сигберта Майела был просторным и светлым, несмотря на два небольших окна. Величавый ореховый стол в глубине кабинета был любимым местом ученого. Порой вечерами он доставал книгу с полки, садился в кожаное кресло с высокой спинкой и, полностью расслабившись, придавался чтению. Библиотека у профессора была богатая, огромные стеллажи по всем четырем углам были плотно забиты трудами писателей, ученых и политиков разных эпох.
Своим посетителям профессор всегда предлагал разместиться на кожаном диване, расположенном ближе к центру кабинета. Перед ним стоял ажурный журнальный столик с коваными ножками, сам же Майел присаживался для беседы в кресло напротив.
-Смотри, не запачкай мне диван! - из дальнего угла кабинета, сидя в тени за рабочим столом, пробасил профессор Майел, глядя на своего помощника узкими серыми глазами сквозь тонкие линзы очков с круглой оправой. - Ты выполнил мое поручение?
-Разумеется, к тому же я перевыполнил работу.
-В каком смысле? - профессор привстал, но, почувствовав слабость в ногах, ухватился сухими руками за край стола и сел.
-По пути сюда мне повстречался один молодой человек. Ваши уроки не прошли даром, профессор! - усмехнулся мальчишка. Но улыбка сразу же спала с его лица, когда кусочек подтаявшего мороженого отломился и полетел вниз на дорогой индийский шерстяной ковер.
Самойла в миг вскочил и попытался оттереть шоколадно-молочное пятно, уже успевшее просочиться сквозь ворсинки дальневосточного подарка. Но чем больше он шаркал подошвой ботинка по ковру, тем сильнее оно разрасталось.
-Самойла! - воскликнул профессор Майел.
Мальчишка встал по стойке смирно, стараясь держать руку с мороженым ровно, чтобы еще раз не испачкать любимую вещь своего наставника.
-Может тебе стоит продолжить свой весьма интересный рассказ?
Профессор выдвинул из стола ящик, взял оттуда матово-синий хьюмидор, поднял крышку, достал оттуда сигару, поднес к носу и глубоко вдохнул ее аромат.
-Сигары со временем меняют свой вкус. Все зависит от хранения. Температура должна быть не меньше шестнадцати градусов, а влажность - не более семидесяти процентов. Если сигара увлажнится, то ее невозможно будет курить, а если пересохнет, то станет резка на вкус. Рассказывай, кого ты встретил по пути сюда.
Профессор Майел, удобно расположившись в своем кресле, закурил доминиканскую сигару, выпустил изо рта густые клубы дыма. По кабинету моментально расползся мягкий аромат табака.
-Я встретил его в метро, - начал свой рассказ Самойла. - Он поглядывал из стороны в сторону, неуверенно, с некоторой боязнью и нерешительностью. Я последовал за ним. Неуверенная походка, мнительный взгляд, неловкие движения. Живет он в пятиэтажном доме, разместившемся среди гаражей. Мы вместе вошли с ним в подъезд, шаги его затихли - мои тоже. Стояли мы, затаив дыхание, несколько минут, после чего он забренчал связкой ключей, открыл замок и нырнул в свою квартиру. Мне ничего не оставалось, кроме как просто ждать. Мне пришлось спуститься вниз, за гаражами стоит киоск с мороженым, там продают очень вкусный пломбир.
-Самойла…
-Я прождал его довольно долго, но он так и не вышел. Я вернулся к нему утром на следующий день. Барабанил долго, но он не открывал. Я сделал, как вы учили, профессор. Я оставил ему послание.
-Ясно, - выговорил Майел и затянулся сигарой.
-Профессор, не дадите немного денег? На мороженое.
-Наглец ты, Самойла. Сначала возьми тряпку, налей в ведро воды и очисти ковер от этого пятна. Терпеть не могу запах молока. Не будем же мы просить об этом Раису Наумовну. И не увлекайся так сильно мороженым. Ты нужен мне здоровый.
Самойла вышел из кабинета, а когда вернулся с тряпкой и ведром, то Сигберта Майела уже не было. Опираясь на длинную вишневого цвета трость, профессор встал, прошел к двери, ведущую через слабоосвещенный коридор с бархатными красными стенами в мастерскую.
Самойла принялся оттирать засохшее молочно-шоколадное пятно.
Для Сигберта Майела живопись всегда была чем-то особенным, неземным, отличным от прочих человеческих творений. Он не побоялся бы слова «божественным», если бы самую малую долю верил во Всевышние силы. Но атеистические взгляды, основанные лишь на математических вычислениях и логических выводах, лишний раз убеждали его, что сциентизм - единственное, во что стоит верить. Это и послужило толчком к работе над созданием «Стеклянного купола».
В помещении, где Майел любил проводить свободное от работы время с кистью в одной руке и красками - в другой, Самойла был всего лишь два раза. Первый раз он пробыл там совсем недолго: его обнаружил наставник и несколько раз ударил своей тростью по его худощавому заду. Но и этого хватило мальчишке, чтобы удивиться увиденному.
Мастерская, или, как потом назвал ее Самойла, «театр», была уставлена мольбертами с картинами. На одной из картин, самой большой, Майел изобразил небольшой городок, окутанный пышными облаками, сквозь которые едва просачивались ослепляющие лучи солнца. Здания казались настолько реалистичными, что, если долго приглядываться, незаметно очутишься на одной из этих улочек между одноэтажными домиками и уже с легкостью сможешь внимательно их разглядеть. «Лимонадный ресторан», располагающаяся прямо над дверью с бронзовыми петлями надпись так и зазывала подойти, взяться за ручку, потянуть на себя дверь и окунуться в прохладу, затаившуюся за закрытыми ставнями помещения, и попробовать яблочную или апельсиновую газировку; «Белла» - литературное кафе, где вечерами собираются мужчины во фраках и женщины в пышных платьях. Белла, хозяйка кафе, появляется самая последняя, с экстравагантной прической и в изящном вечернем платье, с длинным мундштуком в руке, садится в кресло и просит смуглого, удобно разместившегося в уголке парня, бросающего на нее краткий, но обжигающий ее сердце взор, прочитать полюбившееся стихотворение.
Сделав несколько шагов вперед, обратив внимание на сидящего на ступени рыжего толстого кота с изумрудными глазами, издающего мурлыканье, слышное даже на конце улицы, можно наткнуться на гуляющую молодую парочку. Они счастливы как никогда, они крепко держатся за руки и не собираются больше разлучаться. Игривый взгляд девушки с пышными распущенными волосами, развивающимися при малейшем дуновении ветра в разные стороны, счастливая улыбка молодого человека, белая розочка, прикрепленная к накренившейся слегка на левый бок кепке. Улица заканчивается. Точнее, она плавно перетекает в широкую, брусчатую дорогу. Строения здесь отличаются от тех, что были на улице, получившей название «Лимонная». Здесь стоят высокие здания с колоннами, лоджиями, мансардами. Вдоль улицы тянутся к небу черные плетеные фонарные столбы с плафонами, белый свет от которых падает узенькими полосами на брусчатку, превращая тротуар в зеркальную гладь.
Поднявшись вверх по улице, оказываешься рядом с «Театром теней», возле дверей которого покуривает трубку пожилой мужчина в шляпе с широкими полями. Видишь, как мерцает от ниспадающих лучей солнца чешуйчатая поверхность реки.
Вдали, соприкасаясь с пунцовым закатом, стоят угрюмые холмы, днем окутанные молочным туманом, поднимающимся с реки, а вечером освещаемые полумесяцем, зависшим над их верхушками и присматривающим за ночным городом и его обитателями.
Здесь чувствуется спокойствие, мир и теплота.
Путешествие Самойлы по нарисованным улицам городка прекратилось, как только он почувствовал горячий, будто раскаленным прутом, удар сзади.
-Ты чего здесь делаешь? Кто разрешил тебе входить сюда?! - как никогда ругался профессор Майел. - Совсем, мальчуган, стыд потерял!
-Я-я-я… - лишился дара речи Самойла.
-Иди отсюда, - никогда еще Майел не был так строг с мальчишкой.
Самойла неуверенными шагами двинулся по направлению к выходу, напоследок получил еще раз тростью по заду, ускорил шаг и вернулся в кабинет.
Самойле было донельзя обидно, что профессор, которому он «служит верой и правдой», так поступает с ним, гонит, как нашкодившего кота.
Профессор Майел подошел к окрашенному под орех мольберту, взял в руки кисть, краски и добавил несколько штрихов к стоящему мужчине с бакенбардами пепельного цвета. Губы незнакомца изобразили улыбку, просвечивающие сединой волосы заколыхались на слабом ветерке.
Прошло немало времени, прежде чем Майел подошел к мальчишке и, положа руку на плечо, произнес:
- Жизнь - чистый холст, каждый из нас - художник, и мы сами выбираем в каких тонах писать картину. Пойдем со мной.
Самойла последовал за своим учителем. Они прошли через бархатно-красный коридор, остановились возле двери, снизу, из-под щели которой веяло масляными красками. Профессор отворил дверь и попросил Самойлу только ничего не трогать руками.
В мастерской все картины были закончены.
-Много лет я работал над всем этим, - развел руками профессор Майел. - Каждая из этих картин наделена жизнью, посмотри на это создание, - указал он костлявым пальцем на женщину, стоявшую возле одноэтажного домика, погрязшего в зарослях лиан. - Ты слышишь ее дыхание? - Самойла в смятении попятился назад с мыслью, что профессор Майел тронулся умом. - Подойди ближе, - он схватил мальчика за рукав и подтащил к картине. - Ты видишь, как втягивается ее живот, приподнимается грудь? Она пытается вдохнуть пропитанный масляными красками воздух. Она живет в маленьком домике, за которым расстилаются кукурузные поля. Посмотри в ее глаза, они полны жизни. Разве возможно увидеть подобное у кого-нибудь из нас? Ведь даже у тебя, Самойла, маленького мальчишки, глаза выглядят поблекшими.
-Это очень интересно профессор, но…
-Людям так нужна жизнь в мире, где нет ни боли, ни страха, ни унижения. Разве они этого не заслуживают?
-Конечно, заслуживают! Может не все, но заслуживают! Но ведь это всего лишь картины, профессор, ничего более, - сказал Самойла и только потом понял, что сильно обидел своего наставника. Выражение лица профессора помрачнело, скулы задрожали. Ударив тростью по мраморному полу, Майел указал рукой на дверь и грозно произнес:
-Уходи.
-Простите, если я вас…
-Уходи, - повторил профессор.
-Я не хотел вас обидеть…
Самойла опустил взгляд и направился к выходу. Минув Раису Наумовну, он вышел на улицу, нырнув в свежий после дождя воздух, шум проезжающих машин, толпу проходящих, не замечающих его, людей.
Осмотрев все свои карманы, Самойла собрал горсть монет, подошел к киоску с мороженым и высыпал их на пластмассовую тарелочку.
-Пломбир сливочный, пожалуйста.
Откусив первый раз и почувствовав во рту приятный приторный холодок, мальчишка совсем позабыл о сошедшем с ума профессоре и его картинах. Идя в сторону метрополитена, он неожиданно остановился и понял, что теперь, когда он больше не вернется к Сигберу Майелу, ему негде и не на что стало жить.