Страдания по "великому и могучему".
Хочется дописать пару слов к дискуссии о "клоачности" русского языка. Бедный Гасан Гусейнов вынужден оправдываться перед "МК" (!), всерьёз доказывая, что человек с его фамилией имеет право судить о предмете. (Как он согласился общаться с медийной "клоакой" - загадка века).
Было много сказано, что язык - живой организм и саморегулирующаяся система, которую сложно заставить отвечать идеологическим нормативам. Эта стихия (как и мат) догмам не подчиняется. Но есть в языковом вопросе и "геополитический" аспект.
Мы иногда забываем, что "Евгений Онегин" и "Война и мир" начинаются по-французски (эпиграф - часть произведения).
Пушкин, как всегда, дал универсальную формулу: "Винюсь пред вами, Что уж и так мой бедный слог Пестреть гораздо б меньше мог иноплеменными словами. Но панталоны, фрак, жилет - всех этих слов на русском нет". Иначе говоря, "жилет" проникает в язык не столько с появлением предмета, но с самой потребностью следовать западной моде.
Проблема "иноплеменных" заимствований и "англицизмов" - это не проблема языка, а вопрос исторической вторичности российской цивилизации.
Вместе с новыми предметами с Запада приходят и понятия, ценности, целые общественные институты. Язык отражает "догоняющую" роль России, которая из-за своей полит-экономической неэффективности обречена перенимать западные новации.
В конце-концов, президент, парламент, конституция, "права человека" - это заимствования (кальки с английского) в чистом виде. Не меньше, чем "айфон", "компьютер", "чип", "ноутбук", "лоукостер", "лофт" или "сиквел", "триллер", "шоу" и так далее.
Язык лишь фиксирует неполноценность (не-самодостаточность) российской цивилизации в целом, которая веками существует в виде "приложения" к Западному цивилизационному процессу. (Даже марксизм у нас "калька". Что уж говорить об эпохе гаджетов и компьютеров).
От Петра до Хрущёва и Путина - мы вечно в роли "догоняющих", в попытке воспроизвести глубинные условия развития западного типа. (Где наши ноутбуки, смартфоны и суверенные Рунеты?) Хрущёв пытался "догнать и перегнать" по линии марксизма-коммунизма, Путин - по линии "развитого капитализма" (в погоне за Португалией)..
Но общая проблема "догоняющей цивилизации" - в том, что имперское тело России не способно интегрировать свободу в инструментарий экономического развития.
Свобода, которая является ключом западного прогресса, - органически враждебна имперской природе режима. Любая попытка свободы "взрывает" имперскую суть системы (с полным развалом конструкции - по типу СССР).
Поэтому Россия способна имитировать западные институты и ценности (чем она веками занимается), но не способна воспроизвести условия западного прогресса (от технологий до институтов).
Выкинув свободу из набора инструментов, вы способны только строить декорации развития и плодить симулякры.
Карма Российской империи - в имитационном следовании Западу, который она вечно "догоняет", - а на практике "тырит" оттуда всё, что может, - товары, модели, понятия, моды, слова, институции - но это остаётся глобальной декорацией. ("Выборы", "парламент", "президент" и "конституция" в России - не дадут соврать).
Языковые влияния надо воспринимать в этом широком контексте. Чем более зависим российский быт от Запада, чем больше мы потребляем западных технологий, фильмов, товаров и туров в Европу, - тем более язык насыщен "англицизмами".
Поэтому довольно смешно видеть жалобы Дмитрия Быкова на "предательство" россиянами "высоких образцов" русской речи, - вспоминая оценки "совка" и советского "модернизационного проекта", который любит расхваливать Быков. Что сотворил "совок" 20-30-х с прежней "классикой" - все прекрасно помнят.
Как только "русский мир" замыкается от Запада и начинает вариться в собственном имперском соку, - мы получаем языковую стихию героев Зощенко и товарища Присыпкина из пьесы Маяковского. ("Кто на ком стоял, простите?" - спрашивал проф. Преображенский).
Но с открытыми границами - мы (культурный слой) набиваем язык французской речью (как в 19 веке) или англицизмами - как в эпоху сдохшего "совка". Это всё же лучше, чем советский "абырвалг" эпохи изоляции.
Что будет дальше с русским языком - вопрос не к лингвистам, а к политикам. У путинской империи - печальная судьба дальнейшего развала (мы как раз застряли в точке полу-распада).
Почему-то я не сомневаюсь, что насыщение речи англицизмами и "англовизация" общения будет нарастать, - по мере усиления западного вектора надежд и "народных чаяний". Не исключено, что "продвинутая" часть общества просто перейдёт на английский, поскольку космополитизм станет нормой жизни.
К сожалению, думаю, что судьба русского языка (как живого явления) слишком связана с судьбой имперского целого. Имперские нападки на лингвиста Гусейнова - подтверждают эту печальную зависимость. О "чистоте" радеют те, кто как раз и привёл к уходу языка из зоны бывшего имперского влияния. К его вытеснению.
Церковь когда-то рухнула вместе с монархией. У языка могут быть те же проблемы.
Из Украины, Грузии, Прибалтики язык уже "попёрли". А что случится с языком в годы полноценного имперского коллапса (говоря по-русски "пи**еца") одному богу известно.
Едва ли я оптимист.
Было много сказано, что язык - живой организм и саморегулирующаяся система, которую сложно заставить отвечать идеологическим нормативам. Эта стихия (как и мат) догмам не подчиняется. Но есть в языковом вопросе и "геополитический" аспект.
Мы иногда забываем, что "Евгений Онегин" и "Война и мир" начинаются по-французски (эпиграф - часть произведения).
Пушкин, как всегда, дал универсальную формулу: "Винюсь пред вами, Что уж и так мой бедный слог Пестреть гораздо б меньше мог иноплеменными словами. Но панталоны, фрак, жилет - всех этих слов на русском нет". Иначе говоря, "жилет" проникает в язык не столько с появлением предмета, но с самой потребностью следовать западной моде.
Проблема "иноплеменных" заимствований и "англицизмов" - это не проблема языка, а вопрос исторической вторичности российской цивилизации.
Вместе с новыми предметами с Запада приходят и понятия, ценности, целые общественные институты. Язык отражает "догоняющую" роль России, которая из-за своей полит-экономической неэффективности обречена перенимать западные новации.
В конце-концов, президент, парламент, конституция, "права человека" - это заимствования (кальки с английского) в чистом виде. Не меньше, чем "айфон", "компьютер", "чип", "ноутбук", "лоукостер", "лофт" или "сиквел", "триллер", "шоу" и так далее.
Язык лишь фиксирует неполноценность (не-самодостаточность) российской цивилизации в целом, которая веками существует в виде "приложения" к Западному цивилизационному процессу. (Даже марксизм у нас "калька". Что уж говорить об эпохе гаджетов и компьютеров).
От Петра до Хрущёва и Путина - мы вечно в роли "догоняющих", в попытке воспроизвести глубинные условия развития западного типа. (Где наши ноутбуки, смартфоны и суверенные Рунеты?) Хрущёв пытался "догнать и перегнать" по линии марксизма-коммунизма, Путин - по линии "развитого капитализма" (в погоне за Португалией)..
Но общая проблема "догоняющей цивилизации" - в том, что имперское тело России не способно интегрировать свободу в инструментарий экономического развития.
Свобода, которая является ключом западного прогресса, - органически враждебна имперской природе режима. Любая попытка свободы "взрывает" имперскую суть системы (с полным развалом конструкции - по типу СССР).
Поэтому Россия способна имитировать западные институты и ценности (чем она веками занимается), но не способна воспроизвести условия западного прогресса (от технологий до институтов).
Выкинув свободу из набора инструментов, вы способны только строить декорации развития и плодить симулякры.
Карма Российской империи - в имитационном следовании Западу, который она вечно "догоняет", - а на практике "тырит" оттуда всё, что может, - товары, модели, понятия, моды, слова, институции - но это остаётся глобальной декорацией. ("Выборы", "парламент", "президент" и "конституция" в России - не дадут соврать).
Языковые влияния надо воспринимать в этом широком контексте. Чем более зависим российский быт от Запада, чем больше мы потребляем западных технологий, фильмов, товаров и туров в Европу, - тем более язык насыщен "англицизмами".
Поэтому довольно смешно видеть жалобы Дмитрия Быкова на "предательство" россиянами "высоких образцов" русской речи, - вспоминая оценки "совка" и советского "модернизационного проекта", который любит расхваливать Быков. Что сотворил "совок" 20-30-х с прежней "классикой" - все прекрасно помнят.
Как только "русский мир" замыкается от Запада и начинает вариться в собственном имперском соку, - мы получаем языковую стихию героев Зощенко и товарища Присыпкина из пьесы Маяковского. ("Кто на ком стоял, простите?" - спрашивал проф. Преображенский).
Но с открытыми границами - мы (культурный слой) набиваем язык французской речью (как в 19 веке) или англицизмами - как в эпоху сдохшего "совка". Это всё же лучше, чем советский "абырвалг" эпохи изоляции.
Что будет дальше с русским языком - вопрос не к лингвистам, а к политикам. У путинской империи - печальная судьба дальнейшего развала (мы как раз застряли в точке полу-распада).
Почему-то я не сомневаюсь, что насыщение речи англицизмами и "англовизация" общения будет нарастать, - по мере усиления западного вектора надежд и "народных чаяний". Не исключено, что "продвинутая" часть общества просто перейдёт на английский, поскольку космополитизм станет нормой жизни.
К сожалению, думаю, что судьба русского языка (как живого явления) слишком связана с судьбой имперского целого. Имперские нападки на лингвиста Гусейнова - подтверждают эту печальную зависимость. О "чистоте" радеют те, кто как раз и привёл к уходу языка из зоны бывшего имперского влияния. К его вытеснению.
Церковь когда-то рухнула вместе с монархией. У языка могут быть те же проблемы.
Из Украины, Грузии, Прибалтики язык уже "попёрли". А что случится с языком в годы полноценного имперского коллапса (говоря по-русски "пи**еца") одному богу известно.
Едва ли я оптимист.