В.А. Тишков: "ИТОГИ КАВКАЗСКОЙ ВОЙНЫ И ПЕРЕСЕЛЕНИЯ ГОРЦЕВ КАВКАЗА"
В последнее время в средствах массовой информации в России и за рубежом оживленно обсуждается тема «черкесского геноцида» XIX в.
Речь идет о так называемом мухаджирстве (махаджирстве) - массовом исходе коренного (в основном мусульманского) населения с завоеванного Российской империей Кавказа в Османскую империю в конце Кавказской войны (1817-1864 гг.) и в последующие десятилетия XIX - начала XX в.
Среди вынужденных переселенцев-мухаджиров численно преобладали адыги (черкесы).
Эта тема воспринимается сегодня на Северном Кавказе болезненно. Особенно эмоционально к ней относятся на северо-западе региона (в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгее и Краснодарском крае), большинство горского населения которого навсегда покинуло Кавказ и Россию в XIX - начале ХХ столетия. В последние годы эта историческая драма зачастую политизируется, в том числе в антироссийских целях. В данной ситуации важен объективный научный взгляд на события прошлого, а также на некоторые современные оценки и действия по поводу этих событий.
Под черкесскими мухаджирами принято понимать переселенцев с Северного Кавказа в османскую Турцию, а также их потомков из черкесской диаспоры, проживающей ныне в Турции, на Ближнем Востоке, Балканах и других регионах мира. Сам термин имеет арабское происхождение (мухаджарет - переселение, эмиграция, изгнание) и исламскую историко-религиозную окраску. Во второй трети XIX в. так называли себя мусульмане, вынужденные покинуть места проживания, а позднее и Кавказ.
Они соотносили себя с героями раннего ислама, носящими в мусульманской традиции имя мухаджиров, - с пророком Мухаммедом и его сподвижниками, вынужденными совершить переселение (хиджру) из языческой Мекки в Ясриб (будущую мусульманскую Медину). Понятие «мухаджир» получило в имамате - военно-теократическом государстве на территории Нагорного Дагестана, Чечни и Закубанской Черкесии под руководством имама Шамиля (1834-1859) - значение почетного титула борца за веру. Во второй половине XIX в. оно распространилось на вынужденных переселенцев с российского Кавказа в Османскую империю. Среди них было немало бывших мухаджиров из имамата Шамиля.
Кавказская война 1817-1864 гг. привела к завершению длительного и сложного процесса инкорпорации Северного Кавказа в состав России, начавшегося еще в XVI в. Она не была продиктована стремлением Российской империи уничтожить кавказские народы. Вхождение Кавказа в состав России определялось несколькими обстоятельствами: территориальным соседством, давними контактами, международной ситуацией, соперничеством с Османской империей.
Военные действия в горном крае на протяжении многих лет носили относительно локальный характер (их активными участниками были лишь адыги, чеченцы и часть дагестанских народностей), охватывая главным образом северо-западные и северо-восточные регионы Кавказа. Многочисленные мирные обитатели Кавказа невольно оказались заложниками своих воинственных соплеменников, вынуждены были нести жертвы и лишения. А в российском общественном сознании утвердилось представление о вековом противостоянии и исконной враждебности двух несхожих между собою миров.
Не стоит идеализировать внутреннюю ситуацию и жизнь кавказских народов до присоединения их к России. На Северном Кавказе постоянно не хватало плодородных земель, в условиях раздробленности и межплеменной розни широкое распространение получили набеги на земли ближних и дальних соседей, захват заложников и работорговля.
Прекращение вооруженного противостояния положило начало административным и социально-экономическим реформам в регионе, направленным на интеграцию Кавказа в государственный организм Российской империи. Базовым принципом кавказской политики стала линия на централизацию, унификацию региона с общероссийской правовой и административной системой. Немало препятствий реализации правительственных планов создавала специфика Кавказа и, прежде всего, его социальная многоукладность, полиэтничность и поликонфессиональность.
В годы «великих реформ» 1860-1870-х гг. процесс структурной реорганизации управления Кавказом по общеимперскому образцу не обошел практически ни одной жизненно важной сферы. Проведение крестьянской реформы и освобождение зависимых сословий Кавказа, сопровождавшееся размежеванием земель в крае, нанесло существенный ущерб горской верхушке.
Этапной стала судебная реформа, которая была призвана заменить прежнюю правовую систему. В городах с 1870-х гг. вводилось Городовое положение. Предпринимались меры по организации системы народного образования в регионе. Был образован Кавказский военный округ, руководство которым возлагалось на главнокомандующего Кавказской армией.
Благодаря преобразованиям и реформам, в последней четверти XIX в. Кавказ вступил в полосу бурного экономического роста. Развивались города Ставрополь, Владикавказ, Грозный, Порт-Петровск, Кизляр и другие, прокладывались новые дороги, мосты, строились больницы и школы.
Открывшаяся в 1875 г. Ростово-Владикавказская железная дорога связала Северный Кавказ с центральными губерниями России и вовлекла его в систему общероссийского рынка. В частности, 2 декабря 1860 г. российские власти разрешили абадзехам торговать лесом в Екатеринодаре.
Вследствие налаживания обмена в крае получило развитие товарное земледелие, скотоводство, садоводство. Началась промышленная разработка нефтяных и горнорудных месторождений, строились предприятия по переработке шерсти, ковроткаческие и суконные фабрики, цементные, чугунолитейные, пивоваренные заводы. Были также организованы места торговли, меновые дворы, лавки и установлены правила торговли с покорными горцами.
Новый импульс получил процесс колонизации Кавказа русским и украинским населением. Перманентный поток переселенцев, как организованный, так и стихийный, привел к изменению этнодемографического баланса в регионе и в то же время обернулся очевидными позитивными результатами: взаимным культурным влиянием, взаимообогащением духовным и практическим опытом, приобщением к новым цивилизационным ценностям.
Жители Кавказа смогли ощутить свою принадлежность к огромному миру, осознавать себя частью влиятельной империи, обеспечивавшей им качественно иной уровень личной защищенности, нежели клан, аул или даже этническая общность. В свою очередь, русские люди, укореняясь на Кавказе, получали возможность выйти за рамки локальной традиции и, взаимодействуя с другими народами, обогащаться новым знанием, впитывать опыт иной культуры и адаптировать его к собственным духовным и практическим потребностям. Представители передовой русской интеллигенции сочувственно относились к судьбе горских народов Кавказа, что ярко отразилось в художественной литературе.
В то же время нельзя замалчивать трагические страницы Кавказской войны и ее негативные последствия, выразившиеся, в частности, в массовом исходе на чужбину коренного населения северо-западного Кавказа. Мухаджирство объясняется комплексом причин военно-политического, конфессионального, кровно-родственного, международного, социально-экономического и психологического характера. Прежде всего, на Кавказе издавна ощущалась нехватка плодородных земель, из-за которых постоянно возникали конфликты между самими кавказскими народами. Русским военным картографам приходилось заниматься размежеванием смежно проживавших племен абадзехов и бжедухов.
Поражение в Кавказской войне и начавшаяся коренная ломка традиционных структур и ценностей вызвали среди местного адыгского (черкесского) населения - абадзехов, бжедугов, убыхов, шапсугов и других народностей - разочарование, панические настроения и нежелание подчиняться победителям. Попытки формирования общеадыгской государственности («Сочинский меджлис» 1861-1862 гг.) в условиях военного противостояния с Россией закончились неудачей.
Мухаджирство было вызвано насильственными действиями не только российских властей. Оно выросло из внутренних миграций военного времени, таких как стихийные переходы крестьян Кабарды в Закубанскую Черкесию, спуск горцев на равнину, создание укрупненных селений и городов-крепостей Центрального и Северо-Западного Кавказа, организованная военная колонизация.
Порой горцы (шапсуги и др.) соглашались переселиться с гор на указанные им властями равнинные места. Все вовлеченные в кавказские войны силы использовали массовые перемещения населения в политических целях. Русские военные проводили переселения для поощрения «мирных горцев» и казаков. В виде репрессивной меры ими применялась высылка отдельных семей и целых селений за пределы региона.
Царские власти использовали часть покорившихся черкесов, дававших клятвенное обещание на верное подданство России, в качестве воинов вспомогательных отрядов, созданных для наведения и соблюдения порядка на Кавказе. Так, 2 февраля 1860 г. командующий войсками правого крыла Кавказской линии генерал-лейтенант Г.И. Филипсон направил начальнику штаба Черноморского казачьего войска генерал-майору Л.И. Кусакову рапорт о вызове на службу милиционеров-бжедухов.
Вытесняя горцев из стратегически важных предгорий и долин рек, российские власти переселяли на их место казаков и военных поселенцев. В свою очередь имам Шамиль насильно переселял сельские общины, оказавшие сопротивление имамату. На Северо-Западном Кавказе к такой же политике прибегал шамилевский наиб Закубанской Черкесии Мухаммед-Амин.
Именно районы массовых внутренних миграций военного времени - Кабарда и Закубанье, Осетия и Ингушетия - стали впоследствии центрами мухаджирства.
Адыги (черкесы) оказались перед выбором: или оставаться на землях, контролируемых русскими войсками, или перебираться в турецкие владения. Инициатива массовой эмиграции (мухаджирства) чаще всего исходила от адыгской знати. С отменой крепостного права в России местные князья-тфокотли столкнулись с перспективой освобождения зависимых соплеменников. Они понимали, что должны будут дать свободу своим соплеменникам из зависимых сословий и наделить их землей.
25 сентября 1860 г. датируется рапорт начальника Мало-Лабинской линии полковника М.Д. Лихутина командующему войсками Кубанской области генерал-лейтенанту Г.И. Филипсону с приложением посемейных списков черкесов, отправившихся в Турцию для совершения хаджа в Мекку. Из рапорта пристава тахтамышевских аулов полковника Ф. Абдрахманова можно узнать об увольнении сроком на один год для совершения паломничества в Мекку 240 черкесских и нагайских семейств. Знать теряла зависимых людей и бесплатную рабочую силу.
Еще большее недовольство князей вызвало объявленное в 1862 г. намерение российской администрации на Кавказе признать переселившихся с гор холопов свободными и поселить их на удобных землях. 25 июля 1862 г. командующий войсками Кубанской области генерал-лейтенант Н.И. Евдокимов сообщал начальнику Главного штаба Кавказской армии генерал-лейтенанту А.П. Карцову об организации перевозки за казенный счет черкесских племен, желающих выселиться с Западного Кавказа в Турцию. На мирских сходах общинники принимали решения не платить податей князьям, поскольку с окончанием войны отпала нужда в них как в военной защите.
Во многих случаях на горцев оказывали давление влиятельные сородичи из духовенства и социальных верхов, злоупотреблявшие обычаями и традициями внутриклановых и межличностных отношений. Переселенцы под их влиянием наивно надеялись избавиться от тяжелой жизни и обид, которые они терпели у себя на родине.
Как справедливо утверждает российский кавказовед В.В. Дегоев, «вдохновители грандиозной кампании переселения опирались, прежде всего, на настроения черкесской знати, которую не столько волновали военные или политические проблемы, сколько личные социально-экономические перспективы при русской власти». Часть горцев имела родственников, занявших высокие должности в Османской империи, и надеялась на их помощь.
Наряду с Кавказской войной 1817-1864 гг., на переселения горцев в Османскую империю оказали влияние также Крымская война 1853-1856 гг. и Русско-турецкая война 1877-1878 гг. Российская военно-политическая администрация на Кавказе допускала поспешность и серьезные просчеты, порождавшие новые межэтнические конфликты и способствовавшие переселениям.
Экономическим источником мухаджирства стало разорение знати и обезземеливание горцев после окончания Кавказской войны. Потерявшие земли и имущество участники войны и восстаний охотно уходили в Османскую империю с семьями. Целый ряд привычных для горцев видов деятельности (в том числе захват заложников) отошел в прошлое. Представители престижных прежде военных профессий рисковали остаться не у дел. Были уничтожены рабство и работорговля военнопленными, составлявшие важный источник доходов в Закубанской Черкесии, в частности, у убыхов, покинувших Северный Кавказ после окончания войны.
Мусульманское духовенство адыгов также выступало за эмиграцию, не желая находиться во власти православного царя. К тому же среди местного населения распространялись тревожные слухи, будто русские введут рекрутскую повинность, которая сделает невозможным отправление исламских обрядов.
Этот религиозный аспект имел особое значение в Дагестане (главным образом среди аварцев и даргинцев), где тоже началось мухаджирство - правда, в значительно меньшей степени, чем на северо-западе Кавказа. Толчок к нему дало и переселение в Турцию наибов (наместников) имама Шамиля. Тем не менее, нельзя переоценивать роль религиозного фактора в переселениях кавказских горцев, часть из которых придерживалась языческих верований либо христианских обрядов.
Еще сильнее по горцам ударила русская колонизация в центральной и северо-западной областях Кавказа. Многие горцы стояли перед дилеммой: либо переселяться по указанию царской администрации на равнину, в прикубанские степи, либо отправиться в Османскую империю.
В переселениях горских народов Кавказа и в предотвращении их реэмиграции были заинтересованы власти как России, так и Турции. Мухаджирство стало частью продолжавшегося русско-турецкого соперничества на Ближнем Востоке, осложненного действиями западных держав, пытавшихся ослабить Россию. Представители османского правительства вели активную пропаганду переселения. 9 марта 1857 г. (за семь лет до окончания Кавказской войны) был принят закон о переселении горцев Северного Кавказа на территорию Османской империи, гарантировавший привлекательные для них условия:
1) каждый, кто желает переселиться в Турцию, будет находиться под личным покровительством султана;
2) земли, предоставляемые переселенцам, освобождены от всех налогов;
3) каждый, кто переселится во Фракию, освобождается от военной службы на 6 лет, а в Анатолию - на 12 лет.
В 1860 г. было образовано Управление по делам мухаджиров (переселенцев). Русский консул в Трапезунде А.Н. Мошнин в письме от 28 декабря 1863 г. подчеркивал: «Порта рада переселению и принимает меры к его облегчению». Русский кавказовед А.П. Берже, ставший очевидцем переселений горцев, также сообщал, что «турецкое правительство, полагая, что это переселение будет совершаться постоянно и не потребует особых усилий и средств, смотрело весьма благоприятно на прилив горцев в Турцию».
Эмиссары турецкого правительства с самого начала переселения стремились убедить горцев, что Турция - это «райская земля», покровительница всех мусульман, а султан - их глава.
Султанский эмиссар Мухаммед Насарет в 1864 г. взывал к черкесам: «Берите ваши семейства... и все необходимые вещи, потому что наше правительство заботится о постройке для вас домов и весь народ принимает в этом деле участие. Если неотложные дела задержат вас до весны, то по окончании их поспешите переселиться с таким же рвением, как предшественники ваши; получив заверение от правительства встретить и устроить вас, я ручаюсь за ваше спокойствие и безопасность».
Султан Абдул Азиз, обращаясь к горцам, писал: «Оставляя свои жилища, поспешите ко мне немедленно, дабы не заслужить гнев всемогущего Аллаха и победоносца султана». Подобные призывы иногда подкреплялись материальной и военной помощью. Все это сбивало с толку горцев, малосведущих в политике.
Проявляя заинтересованность в переселении горцев с Северного Кавказа, Османская империя преследовала собственные стратегические цели:
1) увеличить долю мусульман в местах проживания христианского населения на мятежных Балканах, а также в Малой Азии;
2) использовать черкесов как карательную силу для подавления освободительного движения народов Османской империи;
3) пополнить турецкую армию переселенцами для повышения ее боеспособности и ведения военных действий против России.
Во время войны 1877-1878 гг., когда русские войска временно оставили Сухуми, турецкие военные власти насильно выселяли жителей Абхазии в Османскую империю.
Сказались и интриги англичан, которые видели в массе недовольных горцев орудие против России. Британский государственный деятель и дипломат Г. Пальмерстон писал в 1854 г. о необходимости отделения Черкесии, Грузии и Крыма от России. Черкесия, по его мнению, должна была получить независимость или перейти под суверенитет Турции.
Таким образом, эмиграция горцев Кавказа в Османскую империю была вызвана не только политикой российских властей. Иначе она не приняла бы такого массового характера и не продолжалась бы так долго, в течение более полувека.
В истории кавказского мухаджирства выделяют несколько этапов:
1) вторая половина 1850-х гг.;
2) первая половина 1860-х гг.;
3) вторая половина 1860-х - начало 1870-х гг.;
4) 1870-е гг.;
5) 1880-е и начало 1890-х гг.;
6) вторая половина 1890-х - 1920-е гг.
От периода к периоду менялись численность эмигрантов, направление миграционных потоков и миграционная политика правительства. Во время войн между Россией и Турцией границы между обеими странами закрывались, и масштабы переселения сокращались. Своего пика мухаджирство достигло между Крымской (1853-1856) и Русско-турецкой (1877-1878) войнами.
В 1858-1860 гг., как и в предыдущие десятилетия, эмиграция осуществлялась в скрытой форме, под видом направления отдельных групп горцев в паломничество (хадж) в Мекку и Медину.
Массовый характер приняло лишь переселение прикубанских ногайцев, которых в течение 1858-1859 гг. ушло в Турцию до 30 тысяч. До 1860 г. со стороны России порой даже создавались препятствия для переселения представителей кавказских народов в Турцию, но вскоре политика изменилась.
Еще в 1857 г. начальник штаба Кавказской армии генерал Д.А. Милютин предлагал создать колонии-поселения для непокорных горцев на Дону. В начале 1860 г. царский наместник на Кавказе А.И. Барятинский убедил Александра II в необходимости принятия более радикальных шагов по переселению адыгов (черкесов), продолжавших военное сопротивление, на равнину, на левый берег Кубани, либо в Турцию.
В 1860 г. российские дипломаты добились у османского правительства согласия принять первую партию из трех тысяч семей кавказских эмигрантов. Так начался этап массового исхода горцев.
Командующий войсками Кубанской области генерал Н.И. Евдокимов, известный своей жесткой позицией по отношению к непокорным народам Кавказа, рассматривал в 1862 г. переселения коренных жителей в Турцию как «вспомогательное средство покорения западного Кавказа, которая дает возможность не доводить горцев до отчаяния и открывает свободный выход тем из них, которые предпочитают скорее смерть и разорение, чем покорность русскому правительству».
Российские власти предприняли ряд организационных и дипломатических шагов. 10 мая 1862 г. вышло постановление Кавказского комитета «О переселении горцев», тогда же была образована Комиссия по делу о переселении горцев в Турцию. Она была уполномочена организовывать переселение горцев Северного Кавказа, выдавать им денежные пособия и вести переговоры с владельцами транспортных судов о перевозке эмигрантов.
Российским дипломатам удалось добиться от властей Турции согласия не расселять мухаджиров у южных границ России, в Западной Армении. Со стороны России не обошлось и без военно-силового давления по отношению к кавказским горцам.
По мере того, как все теснее сжималось кольцо российских войск вокруг районов обитания адыгских народностей северо-западного Кавказа, переселенческое движение принимало массовый характер.
Оставленные горцами места по указанию властей занимали казачьи станицы. Казаков также переселяли в новые места в принудительном порядке. Горцы переправлялись в Османскую империю через морские гавани - Анапу, Новороссийск, Сочи, Сухуми, Тамань, Туапсе. Движение к ним затруднялось бездорожьем и отсутствием мостов.
Царская администрация первоначально запрещала переселенцам перебираться в Турцию по сухопутным дорогам. Однако ни турецкий, ни российский флоты не могли обеспечить своевременную перевозку массы людей в пределы Турции. Зажиточные горцы со своими семьями и имуществом самостоятельно нанимали корабли и отплывали в Турцию по Черному морю. Те горцы, которые не имели достаточно средств, выходили к морскому берегу в ожидании прихода судов и возможности перебраться на них в Турцию. Однако никто не позаботился о создании на побережье оборудованных лагерей для временного пребывания беженцев. Без продовольствия, денег и теплой одежды горцы в ожидании прихода судов порой по три-четыре месяца переносили всевозможные лишения на открытом морском берегу.
Сильно затрудняли сообщение между Турцией и кавказским побережьем Черного моря неблагоприятные погодные условия. 1863-1864 гг. ознаменовались суровой зимой, какой на Кавказе не знали с 1810 г. В местах массового скопления неимущих мухаджиров царили холод, голод и инфекционные болезни (тиф, оспа). По этой причине российские судовладельцы нередко уклонялись от перевозки горцев, а турецкие шкиперы в целях наживы набивали корабли переселенцами сверх меры, что вело к высокой смертности среди мухаджиров в пути.
Офицер турецкой армии черкес Нури, перенесший тяготы эмиграции, впоследствии вспоминал: «...Нас швыряли, как собак, в парусные лодки; задыхаясь, голодные, оборванные, больные, мы ждали смерть как лучшее для нашей судьбы, ничто не принималось в расчет: ни глубокая старость, ни болезни, ни беременность! Все деньги, которые ассигновало ваше (русское) правительство на поддержку переселенцев, все они уходили куда-то, но куда? Мы их не видели, с нами обращались как со скотом, нас валили на общие койки сотнями, не разбирая, кто здоров, кто болен, и выбрасывали на ближайший турецкий берег. Многие из нас умерли, остальные приткнулись, где попало».
Не только мертвых, но и больных просто выбрасывали за борт. Часть из переселенцев скончалась в турецких пересыльных лагерях, где отчаявшиеся горцы порой вынуждены были продавать своих детей и жен, чтобы спасти их от голодной смерти.
Согласно донесению начальника Сухумской морской станции от 13 июня 1864 г., остановить панику горцев и задержать их безрассудное бегство при появлении вблизи русских войск, не было никакой возможности, и они собирались на берегу моря без всяких продовольственных средств и даже без запасной одежды. Чтобы как-то помочь им, российские власти закупали хлеб и простую бумажную материю. Кроме провианта, самым бедным мухаджирам выдавали денежное пособие в размере от 10 рублей на семью, 2 рубля на человека, а перевозка их в Турцию производилась на казенный счет.
К 1865 г. переселение адыгов было почти завершено. Оставалась только часть абадзехов, шапсугов и бжедугов около Новороссийска, для которых там было собрано 20 паровых и парусных судов.
В отличие от северо-западного Кавказа, миграция из центрального и северо-восточного районов Кавказа носила добровольный характер и не являлась столь массовой. Переселение в Турцию в 1865 г. почти пяти тысяч семей осетин и чеченцев во главе с генерал-майором Мусой Кундуховым, обошлось российской казне в 130 тысяч рублей серебром. Каждой партии переселенцев, отправившихся из Владикавказа на юг по Военно-грузинской дороге, выдавалось по 150 рублей на обеспечение крова и еды на время пути. Им дозволялось брать с собой скот и движимое имущество. Таких благоприятных условий переселения, к сожалению, не имели адыги-мухаджиры из Северо-Западного Кавказа, чьи потребности не учитывались и не финансировались в должной мере российскими властями.
Представления о численности черкесских племен оказались значительно заниженными, а масштабы переселения горцев неожиданными для властей как Османской, так и Российской империй. Провести их более или менее цивилизованно помешала также поспешность. Обещая горцам лучшую жизнь среди единоверцев на чужбине, турецкие эмиссары призывали их к эмиграции, хотя Османская империя оказалась не готовой принять массовый поток беженцев. Денежные средства, отпускавшиеся на нужды мухаджиров, разворовывались чиновниками. Приходилось прибегать к помощи частных благотворителей, но ее также не хватало для распределения среди массы переселенцев.
На малоазиатском побережье Турции куда прибывали корабли с переселенцами, в Самсуне, Синопе, Трапезунде и других местах турецкими властями были созданы специальные карантинные лагеря. Однако зачастую в них отсутствовали элементарные условия для жизни, питания и лечения людей. После пребывания в карантинных лагерях часть горцев-переселенцев переправляли через Стамбул и Варну на Балканы, а остальных - во внутренние азиатские вилайеты Османской империи.
Турецкие власти выделяли переселенцам такие места, которые по своим климатическим и другим условиям оказывались для них губительными. Например, в Карсском вилайете им отвели почти непригодную для жизни каменистую местность без леса и воды. Таким образом, большая часть горцев-переселенцев была брошена на произвол судьбы на территории Османской империи. Официальные же сообщения османских властей гласили, что горцам раздали безвозмездно земли, скот, пахотные орудия, выстроили для них дома.
Не раз на протяжении 1860-1870-х гг. депутации мухаджиров разочаровавшихся в «турецком рае», обращались к российским властям с просьбами разрешить им вернуться на родину либо поселиться в других областях России. На одно из таких прошений Александр II наложил резолюцию: «О возвращении и речи быть не может». Такая жесткая позиция объяснялась государственными интересами Российской империи. 3 апреля 1865 г. русским консулам в Османской империи было направлено распоряжение, категорически запрещавшее реэмиграцию горцев. В этом вопросе позиции России и Турции совпадали. Лишь небольшим группам переселенцам удалось самовольно возвратиться на Кавказ.
Ответственность за плохую организацию перемещения горцев Кавказа в Османскую империю несут власти как России, так и Турции. Трагические события, связанные с переселениями горцев с Северо-Западного Кавказа в первой половине 1860-х гг., засвидетельствованы многими российскими, европейскими, турецкими очевидцами.
«...Переплыв в зимнее время Черное море, - писал российский консул в Трапезунде А.Н. Мошнин, - изнуренные морской болезнью, холодом и голодом, они (горцы) не встречают здесь тех забот, какие бы должны быть им оказаны местными здешними властями. Вместо того, чтобы разместить их в хорошем загородном месте, помещают в дырявых палатках, на главной площади, где они буквально тонут в грязи. Отсюда и та ужасная болезнь, зарытие трупов совершается с такой страшной небрежностью, что во всяком другом государстве местные власти были бы уличены в уголовном преступлении...».
Российские власти в первые два десятилетия после окончания Кавказской войны не препятствовали исходу горцев, рассчитывая на отъезд потенциальных бунтовщиков. Ожидалось, что желание покинуть Кавказ выскажет небольшая, наиболее беспокойная часть его жителей. Но оказалось, что переселение приобрело непредвиденно огромные размеры.
Наряду с легальной эмиграцией, существовали также нелегальные потоки мухаджиров, не учитывавшиеся ни российской, ни турецкой статистикой. По разным подсчетам, в различные области Османской империи (Малую Азию, на Ближний Восток и Балканы) переселилось от 450 тыс. до 1,5 млн. уроженцев Северного Кавказа. На некоторое время западная часть края практически обезлюдела.
Поэтому царская администрация стала прибегать к различным экономическим, административным и пропагандистским шагам, чтобы остановить переселенческий поток.
Проанализировав положительные и отрицательные последствия переселений, и Россия, и Турция с 1890-х гг. приступили к изменению своей политики в данном направлении. В 1889 г. было намечено переселить из Кубанской области в Османскую империю 24 тыс. черкесов, ранее переведенных на Кубань, но стремившимися уехать для воссоединения со своими родственниками. Выехать тогда смогли лишь около 10 тыс. человек, т.к. турецкие власти находили разные предлоги, чтобы приостановить это переселение.
Массовая эмиграция, высокий уровень смертности во время переселения в российских и турецких пересыльных лагерях - это, несомненно, огромная трагедия в истории адыгского народа. Однако царское правительство вовсе не ставило целью истребить адыгов (черкесов). Главной задачей его политики на Кавказе было обезопасить Черноморское побережье, утвердиться на новых границах империи.
Хорошо известно, что множество представителей адыгских народов (особенно кабардинцев) приняли сторону России, получали образование, становились офицерами и чиновниками. Немало мухаджиров впоследствии пожелало вернуться на родину, но российские власти ограничивали это обратное переселение из опасения дестабилизации обстановки в регионе и проникновения иностранной агентуры. Оставшиеся на Кавказе народы, проживающие и сегодня в составе России, смогли сохранить свою религию, самобытность, язык, культуру.
Действия российской стороны, повлекшие за собой мухаджирство, ни в коей мере не могут расцениваться как геноцид в строго юридическом понимании, т.е. (в соответствии с конвенцией ООН 1948 г.) как «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую», поскольку целью указанных акций было не истребление населения, а приведение его к покорности путем организации полупринудительных переселений. У российских властей не было и не могло быть намерения истребить кавказские народы. К тому же представляется неправомерным применять современные юридические нормы и дефиниции по отношению к событиям XIX в.
Сегодня потомки кавказских горцев-переселенцев проживают в Египте, Иордании, на Кипре, в Ливане, Сирии, Турции и других странах. Многие из них подверглись на чужбине, ставшей для них новой родиной, ассимиляции, утратили в большинстве своем родной язык и культурно-бытовые традиции (кстати, те из представителей адыгских народов, кто остался в пределах России, все это сохранили).
Тем не менее, историческая память о мухаджирстве жива как в черкесской диаспоре за рубежом, так и на Западном Кавказе. Она активно используется в политических целях теми, кто заинтересован в ослаблении России, в разжигании межнациональной и межконфессиональной розни в Кавказском регионе.
В настоящее время переселения горцев XIX в. преподносятся активистами некоторых адыгских движений как акт геноцида против черкесского народа. В 1991 г. адыгскими активистами был обнародован проект «Великой Черкесии», которая включала бы Краснодарский край, Адыгею, Карачаево-Черкесию, Кабардино-Балкарию и Абхазию. Одновременно ведется пропаганда создания единого территориального образования черкесов-адыгов.
Шапсугская общественная организация «Хасэ» выдвинула лозунг создания Шапсугского национально-территориального района, включающего города Сочи и Туапсе, куда могли бы вернуться из-за границы этнические адыги. Особенно обострился «черкесский вопрос» в связи с Олимпиадой 2014 г. в Сочи. Нагнетая антироссийские настроения, грузинские власти взяли на себя роль главных защитников интересов адыгских народов. 20 мая 2011 г. парламент Грузии принял резолюцию о признании геноцида черкесов Российской империей в Кавказской войне.
Призывы безответственных политиков-популистов, вмешивающихся во внутренние дела Российской Федерации, восстановить «историческую справедливость» по отношению к потомкам мухаджиров, осуществить невозможно.
Во-первых, многие из потомков кавказских переселенцев укоренились на Ближнем Востоке, социально и культурно интегрировались в местные сообщества, утратили родной язык и не горят желанием возвратиться на родину предков.
Во-вторых, этнодемографическая и социально-экономическая ситуация на Северном Кавказе слишком сильно изменилась за прошедшие полтора столетия. Любая попытка резко нарушить ее путем организации массовых переселений, а также пересмотра административно-территориальных границ и земельно-имущественных отношений может повлечь за собой новый конфликт с тяжелыми последствиями.
Валерий Тишков
Источник - http://iea-ras.ru