Orientalism and Empire" sheds new light on the little-studied Russian empire in the Caucasus by exploring the tension between national and imperial identities on the Russian frontier. Austin Jersild contributes to the growing literature on Russian "orientalism" and the Russian encounter with Islam, and reminds us of the imperial background and its contribution to the formation of the twentieth-century ethno-territorial Soviet state. "Orientalism and Empire" describes the efforts of imperial integration and incorporation that emerged in the wake of the long war. Jersild discusses religion, ethnicity, archaeology, transcription of languages, customary law, and the fate of Shamil to illustrate the work of empire-builders and the emerging imperial imagination. Drawing on both Russian and Georgian materials from Tbilisi, he shows how shared cultural concerns between Russians and Georgians were especially important to the formation of the empire in the region.
В монографии «Ориентализм и Империя» рассматриваются слабо исследованные вопросы присутствия Российской империи на Кавказе, исследуется напряженность между этническими и имперскими интересами на российском пограничье. Автор монографии Остин Джерсилд внес значительный вклад в развитие востоковедения. Основные процессы он рассматривает на общеимперском фоне и оценивает их значение в формировании этнотерриториального советского государства в двадцатом веке. В данной работе автор описывает особенности интеграции коренных народов в состав Российской империи, которая последовала за многолетней Кавказской войной. Для достижения поставленных в монографии целей Джерсилд исследует религию, этническую идентичность, археологию, этнолингвистику, обычное право и деятельность Шамиля как основу строительства Империи и формирования имперского мышления у местных народов. На основе анализа российских и грузинских материалов он рассматривает общие проблемы культурного взаимодействия между русскими и грузинами и его роль в политических и социальных процессах в регионе.
Источник