Про протопопа Аввакума, или Ревнуя во Христе...
У меня хорошее издание "Жития протопопа Аввакума...", из иркутской серии "Литературные памятники Сибири". А вспомнил я о нём неспроста. Прочитал недавно очередную оригинальную версию церковного раскола XVII века, а так как автор по общепринятому сейчас правилу не стал заморачиваться доказательствами, то я решил проверить его выводы, обратившись к такому авторитетному свидетелю, как "огненный протопоп". Оказалось, что Аввакум даже намёка не даёт на те события, которые якобы имели место по утверждению автора сенсационной статьи. За сим и автора, и его громкую статью я благополучно отправил в вечное небытиё.
Но, надо честно признаться, нисколько не пожалел о том, что вновь перечитал опального или спалённого протопопа. Впервые заметил то, на что раньше, читая эту книгу, даже не обратил внимания. Речь идёт о характере и поведении этого незаурядного человека. Обычно та часть патриотически настроенных сограждан, у которых вся история Руси сводится исключительно к борьбе с происками "сатанинского" Запада, используют Аввакума как знамя, под которое обязаны собираться "истинно" русские люди. А я вот в очередной раз перечитав "Житиё...", вдруг осознал, слава Богу, что Аввакум и ему подобные не вышли в победители. Может быть я не прав? Вдруг ошибаюсь?
Протопоп Аввакум - автор талантливый, не зря он так много писал, одни его письма и послания многого стоят, дал Бог ему дар. И как человек, наделённый большим даром, в своих творениях он, кажется, говорит больше, чем хотел сказать. Прежде всего это касается тех обстоятельств его жизни, которые напрямую связаны с поведением. Что я имею в виду? Давайте, посмотрим вместе.
Начнём с первого упоминаемого им эпизода. Так как он упоминается буквально вскользь, в двух словах, то подробности неизвестны. Но по каким-то причинам ещё молодой и неженатый Аввакум из родного села не властями, светскими или духовными, а "от своих соплеменник во изгнании быхом". То есть, односельчане за что-то молодого парня, у которого одна только привычка была "по вся нощи молитися", из села прогнали.
После этого он в "ином месте" "еще был в попех". Поссорился с каким-то "начальником" Иваном Родионовичем, который у вдовы отнял дочь. В итоге "он ... воздвиг на мя бурю, и у церкви, пришед сонмом, до смерти меня задавили. И аз лежа мёртв полчаса и больши...". Но на этом дело не кончилось, конфликт из-за девицы продолжился, "начальник" отступил, но "пришед во церковь, бил и волочил меня за ноги по земле в ризах". После этого Иван Родионович ещё неоднократно бил Аввакума прямо в доме последнего, в другой раз на улице пытался застрелить его из пищали. В конце концов этот Иван Родионович "двор у меня отнял, а меня выбил, всего ограбя, и на дорогу хлеба не дал".
Пошёл Аввакум на Москву к церковным властям. Те дали ему грамоту на прежнее место. Но тут случился большой праздник. Пришла в село концертная бригада, именуемая в те времена скоморохами, с бубнами, домрами и медведями. Что же делает наш "кроткий" сельский батюшка? "Я, грешник, во Христе ревнуя, изгнал их, и хари (то есть маски - А.Б.) и бубны изломал на поле един у многих и медведей двух великих отнял, - однова ушиб, и паки ожил, а другова отпустил в поле". За это бранил его сам воевода Василей Петрович Шереметев. Но словесным внушением дело не ограничилось. Боярин попросил Аввакума благословить сына боярского Матвея. А тот на беду оказался бритым, без бороды. Что же Аввакум? "Аз же не благословил, но и от писания ево и порицал, видя блудолюбный образ. Боярин же, гораздо осердясь, велел меня бросить в Волгу".
Далее Аввакум, не упоминая никаких подробностей, сообщает, что некоторое время спустя "изгнаша мя от места того вдругоряд". Снова подался в Москву правду искать. Нашли ему новое место. Поставили в протопопы в Юрьевец-Повольской. Что же там с Аввакумом происходит?
"И тут пожил немного, - только осьмь недель; дьявол научил попов, и мужиков, и баб, - пришли к патриархову приказу, где я дела духовные делал, и, вытаща меня из приказа собранием, - человек с тысящу и с полторы их было, - среди улицы били батожьём и топтали, и бабы были с рычагами. Грех ради моих, замертва убили и бросили под избной угол. Воевода с пушкарями прибежали и, ухватя меня, на лошеди умчали в моё дворишко; и пушкарей воевода около двора поставил. Людие же ко двору приступают, и по граду молва велика. Наипаче ж попы и бабы, которых унимал от блудни, вопят: "убить вора, блядина сына, да и тело собакам в ров кинем!" Аз же, отдохня, в третей день ночью, покиня жену и дети, по Волге сам-третей ушёл к Москве".
Напомню, что ещё никакого "раскола" нет. Аввакум вроде вполне обычный священнослужитель, протопоп. Но это как же надо было "достать" жителей Юрьевца-Повольского за неполные два месяца, чтобы они скопом, чуть ли не всем городом, пришли бить нового попа. Благо, воевода с пушкарями вовремя подоспел, иначе на этом бы и закончилась бренная и многотрудная жизнь протопопа.
О всех перипетиях "раскола" рассказывать не буду, они общеизвестны. Лишь о последнем, заключительном аккорде торжества Никона на Аввакумом: "И привезли к соборной церкви стричь, и держали в обедню на пороге долго. Государь с места сошёл и, приступя к патриарху, упросил. Не стригше, отвели в Сибирский приказ и отдали дьяку Третьяку Башмаку ... Таже послали меня в Сибирь с женою и детьми".
Определили Аввакума на жительство в стольный сибирский град Тобольск. Архиепископ Симеон определил протопопа к месту. Но... "Тут у церкви великие беды постигоша меня: в полтора годы пять слов государевых сказывали на меня". Не буду останавливаться на "слове государевом", то есть на обвинениях в тяжких преступлениях. Взаимоотношения Аввакума с высшими церковными и светскими властями я просто не затрагиваю. Перейду к частному случаю. Из-за какой-то ссоры между церковным дьяконом Антоном, подчинённым протопопа, и дьяком архиепископа двора Иваном Струной, последний, дождавшись окончания церковной службы и ухода из церкви прихожан "ухватил Антона на крылосе за бороду". Аввакум быстренько двери затворил, вдвоём с Антоном Ивана Струну связали, и протопоп "посадил его среди церкви на полу и за церковный мятеж постегал ево ременем нарочито-таки... И покаяние от Струны приняв, паки отпустил ево к себе. Сродницы же Струнины, попы и чернцы, весь возмутили град... И в полунощи привезли сани ко двору моему, ломилися в ызбу, хотя меня взять и в воду свести... Мучился я с месяц, от них бегаючи втай; иное в церкве ночюю, иное к воеводе уйду; а иное в тюрьму просился".
Поссорился Аввакум с сыном боярским Петром Бекетовым. А тот вскорости возьми и скоропостижно умри. Что же Аввакум? Простил грех ссоры? Как бы не так! "И мы со владыкою приказали тело ево среди улицы собакам бросить..." По-христиански ли это?
Есть у меня в запасе ещё одно интересное свидетельство, относящееся к периоду возвращения Аввакума из "Даур" в Россию. В это время в Тобольске находился в ссылке Юрий Крижанич. От своего знакомого, старообрядца попа Лазаря он узнал об ожидаемом прибытии Аввакума, "проповедника истинной веры". Протопоп приехал прямо к воеводе князю Хилкову. Архиепископа Симеона в городе не было и воевода разрешил Аввакуму служить службу в Софийском соборе, правда "по-новому". Но от службы протопоп отказался, а начал по всем монастырям проповедывать старую веру. Узнав, что в Тобольске живёт некий иноземный богослов, Аввакум послал за Крижаничем, желая его видеть и о вере поспорить.
Крижанич позднее так рассказал о состоявшейся между ними "беседе":
"Аввакум (когда его из Даур в Москву везли) послал за мной и вышел на крыльцо навстречу. Только я хотел на лестницу взойти, как он говорит мне:
- Не подходи, стой там! Признавайся, какой ты веры?
- Благослови, отче! - сказал я.
- Не благославляю. Скажи сначала, какой ты веры?
- Отче честной! - ответил я. - Я верую во всё, во что верует святая апостольская соборная церковь, и иерейское благословение почту за честь. И прошу эту честь оказать мне. Что же касается веры моей, то я готов рассказать о ней архиерею, но не первому встречному, да к тому же ещё и сомнительной веры.
- Вот видите, отцы, - добавил далее Крижанич, - каков ваш апостол. Такой бы и Христа осудил за то, что тот позволил Марии Магдалине ноги себе целовать..." (Крижанич Ю. Обличение на Соловецкую челобитную".
Вот эта последняя фраза Крижанича, по-моему, как нельзя лучше характеризует Аввакума. "Ревнуя во Христе" протопоп, похоже, превращал основную массу окружающих лиц в таких врагов, что те, доведённые обличениями и поучениями Аввакума до крайности, не только готовы были убить его, но и неоднократно предпринимали такие покушения. Но не судьба, видимо, была умереть ему от побоев мужиков и баб или быть утоплену в воде, ждал его огненный сруб в Пустозёрске.
К чему я сегодня завёл весь этот разговор? Настораживает меня нынешняя активность попов, которые тоже "ревнуя во Христе" стремятся подчинить своим правилам жизнь российских мирян. Уже и на школу нацелились эти "самозванные учителя", как на свою вотчину. Как-то мне не хочется, чтобы какой-то современный "протопоп Аввакум" учил меня правильной жизни, если я его об этом не просил. И не предписывал бы мне меню, определяя, что я должен есть в скоромные или постные дни. И не хочу, чтобы на торжественных светских мероприятиях окропляли меня "святою водою".