Неожиданный Григорий Потанин
Я всегда сам себя считал, правда, об этом ни разу публично не заявлял, знатоком биографии и творчества Григория Николаевича Потанина. Казачий сотник из провинциального Омска, ставший учёным исследователем с мировым именем. Я изучил массу публикаций и сам написал две достаточно объёмные статьи о нём ещё в девяностые годы прошлого столетия. Григорий Потанин, признаюсь честно, привлекал меня не столько, как учёный и исследователь, сколько, во-первых, как идеолог сибирского областничества, а, во-вторых, человек, чья судьба во многом была связана с Омском. Казалось бы, что ничего действительно нового о нём я уже узнать не могу. Ан, нет!..
Пару лет назад я прослушал лекцию историка Александра Пыжикова о Владимире Стасове. Сведения, приводимые им о творчестве известного искусствоведа XIX века, заинтересовали меня, особенно в том, что касалось выводов Стасова о происхождении русских былин. Наверное, трудно найти человека, явившегося на белый свет в двадцатом веке, кто бы не знал таких имён, как Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович. По крайней мере, репродукцию с картины Виктора Васнецова «Три богатыря» видели все без исключения. Я лично адаптированную для школьников книгу о русских богатырях с большим интересом прочитал, будучи второклассником. Кстати, наибольшее впечатление на меня произвели не богатырские подвиги Ильи Муромца, Добрыни Никитича или того же Алёши Поповича, а мистический сюжет о Святогоре, заживо заточённом в гробу.
Но до самой книги, о которой рассказывал Александр Пыжиков, я имею в виду «НЕОЖИДАННЫЙ ВЛАДИМИР СТАСОВ. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН» (Владимир Стасов, Пыжиков Александр Владимирович), всё у меня как-то руки не доходили. Всё недосуг было: летом в деревне на пчёльнике, зимой в городе старался с другими книжными новинками, на более современные темы, ознакомиться, поэтому Стасов с его русскими богатырями постоянно откладывался в сторону и на потом. Но вот, наконец, пришло время, когда далее тянуть с чтением указанной книги стало невозможным. Дополнительным стимулом к этому послужила, как ни покажется странным, проводимая Россией на территории бывшей Украины специальная военная операция.
Я абсолютно равнодушен к тому, что укро-патриоты отказывают русским в принадлежности к славянству, именуют нас финно-уграми, орками и ордой. Тут к месту будет вспомнить украинку Анастасию Дмитрук и её нашумевшее стихотворение:
Никогда мы не будем братьями
ни по родине, ни по матери.
Духа нет у вас быть свободными,
нам не стать с вами даже сводными.
Вы себя окрестили старшими,
нам бы младшими, да не вашими.
Вас так много, а, жаль, безликие.
Вы - огромные, мы - великие.
К тому же я знал из книг маститых историков, что якобы прах Ильи Муромца русских былин покоится в подземелье Киево-Печерской лавры. Да и якобы крестивший Русь былинный князь Владимир Ясно Солнышко имел столицей город Киев. А из лекции Александра Пыжикова я запомнил, правда, без каких-либо подробностей, что герои русских былин, те же самые Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович, никакого отношения к Киеву не имели и содержание былин вообще никоим образом не связано с придуманной историками в XIX веке Киевской Русью.
Непосредственно сами произведения Владимира Стасова составляют вторую часть книги, первая же представляет собой большой очерк с историей написания и анализом его работ, автором которого является сам доктор исторических наук Александр Пыжиков. Так как мне в моём положении торопиться некуда, я не спеша принялся за прочтение, естественно начав, как и принято, с первых страниц.
Содержание действительно очень интересное. Особенно то, что касается двоеверия русского народа, где под поверхностным слоем христианства скрывается коренная и истинная природа мировоззрения Руси, никак не связанного ни с православием, ни с Киевом, ни с Византией. Пересказывать всю книгу либо её отдельные части не вижу никакого смысла. По-моему, любой человек, кто хочет сам себе ответить на вопрос «кто я?», просто обязан её прочитать. Для чего? Может быть кому-то мой ответ покажется совсем неуместным и грубым, но я именно так только и могу ответить: «Чтобы не носиться со славянством, с Киевом и Византией, как дурак с писаной торбой».
Если оппонент Стасова славянофил Хомяков утверждал, что «Добрыня - тип удалого наездника нашего. Кажется, в нём воображение народных поэтов олицетворило дружину варяжескую. Он - дружинник высокого происхождения, он ищет приключений ради самих приключений», а его собрат по церковно-патриотическому лагерю Константин Аксаков писал: «Добрыня - дядя Владимира по летописям и племянник его по песням. Самое название, Добрыня, уже обрисовывает нрав этого богатыря, и точно, доброта и прямодушие - его отличительные свойства", то у Стасова абсолютно неприемлемый не только для славянофильствующей публики, но и для подавляющего большинства историков, наивно считающими себя учёными, а свои труды единственно научными, ошеломляющий взгляд не только на былины, но и на всю историю русского народа.
Для затравки я приведу только один-единственный вывод, к которому пришёл Владимир Стасов, детальнейшим образом исследовавший происхождение русских былин: «Все эти исторические и психологические соображения были бы, может быть, очень хороши и глубоки, если б имели хоть сколько-нибудь прочное основание. Но этого нет. Богатырь Добрыня и его похождения - происхождения вовсе не русского. Они пришли к нам из Азии.… он (образ Добрыни) принадлежит брахманскому периоду … Наш Добрыня - сам бог Кришна …».
Но, похоже, я немного увлёкся и уклонился от заявленной темы. Почему «неожиданный» Григорий Потанин? Потому что эту «неожиданность» я обнаружил, читая очерк Александра Пыжикова, предваряющий статьи Владимира Стасова. Цитата будет очень обширная, но я решил, что мне незачем кромсать авторский текст, делая из него какие-то выжимки: «Публичная библиотека, где трудился Стасов, превратилась в неформальный центр притяжения людей искренне настроенных на исследовательский поиск. В уголке, где располагалось его рабочее место, постоянно «кипели споры, душой которых был этот рослый, широкоплечий, длиннобородый старик с крупным орлиным носом и тяжёлыми веками». Самые различные посетители обращались к нему «как неиссякаемому источнику знаний».
Одним из таких преданных науке людей являлся сибиряк Григорий Потанин. В 1883 году он по своей инициативе пришёл познакомиться со Стасовым, став его постоянным визитёром. Вместе с супругой Потанин постоянно выезжал в экспедиции по Сибири, Алтаю, Маньчжурии, Средней Азии. Перед поездками они консультировались со Стасовым, а по возвращении привозили тому этнографические находки, проливавшие свет на некоторые подробности народного быта. Им удалось довольно серьёзно продвинуться в изучении восточных элементов в народной среде, опубликовав интересные наблюдения.
Стасов даже сравнивал Александру Потанину с женой Генриха Шлимана (открытие Трои), Софьей, и супругой Марселя-Огюста Дьелафуа (раскопки древнеперсидских Суз), Жанной. В конце XIX века Потанин в русле стасовских исследований задумал крупную работу. Владимир Васильевич горячо поддержал это начинание, рассматривая его как «продолжение того самого, за что на меня так упорно и продолжительно нападали». В стасовском стиле Потанин делал акцент на разнице между народным и книжным. Доказывая, что последнее пересаживалось на нашу почву в интересах культа, далёкого от местных верований, - точнее, заимствование делалось не для поддержания, а для их подрыва.
Христианская легенда вытесняет народное предание, и чем больше оно начинает соответствовать привнесённому извне, тем считается лучше. Применительно же к народной среде следовало бы говорить не о христианском, а о древневосточном, так как именно оно нераздельно слито с древнерусским. Эта мысль соотносилась с исследованиями по этимологии наиболее употребляемых в русском языке слов. Так, в выборке из 500 слов две трети оказались тюркского происхождения, а треть - греческого или европейского».
Кому-то, кто далёк от рассматриваемой тематики и кому вовсе не интересны ни Владимир Стасов, ни Григорий Потанин, ни Александр Пыжиков, всё это покажется такой незначительной мелочью, на которую вообще не стоит обращать внимания, а не то, что о ней писать. Но … давно и хотя о другой замечательной личности Александр Сергеевич Пушкин написал: «Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны..." ("Путешествие в Арзрум", глава II).
Пару лет назад я прослушал лекцию историка Александра Пыжикова о Владимире Стасове. Сведения, приводимые им о творчестве известного искусствоведа XIX века, заинтересовали меня, особенно в том, что касалось выводов Стасова о происхождении русских былин. Наверное, трудно найти человека, явившегося на белый свет в двадцатом веке, кто бы не знал таких имён, как Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович. По крайней мере, репродукцию с картины Виктора Васнецова «Три богатыря» видели все без исключения. Я лично адаптированную для школьников книгу о русских богатырях с большим интересом прочитал, будучи второклассником. Кстати, наибольшее впечатление на меня произвели не богатырские подвиги Ильи Муромца, Добрыни Никитича или того же Алёши Поповича, а мистический сюжет о Святогоре, заживо заточённом в гробу.
Но до самой книги, о которой рассказывал Александр Пыжиков, я имею в виду «НЕОЖИДАННЫЙ ВЛАДИМИР СТАСОВ. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН» (Владимир Стасов, Пыжиков Александр Владимирович), всё у меня как-то руки не доходили. Всё недосуг было: летом в деревне на пчёльнике, зимой в городе старался с другими книжными новинками, на более современные темы, ознакомиться, поэтому Стасов с его русскими богатырями постоянно откладывался в сторону и на потом. Но вот, наконец, пришло время, когда далее тянуть с чтением указанной книги стало невозможным. Дополнительным стимулом к этому послужила, как ни покажется странным, проводимая Россией на территории бывшей Украины специальная военная операция.
Я абсолютно равнодушен к тому, что укро-патриоты отказывают русским в принадлежности к славянству, именуют нас финно-уграми, орками и ордой. Тут к месту будет вспомнить украинку Анастасию Дмитрук и её нашумевшее стихотворение:
Никогда мы не будем братьями
ни по родине, ни по матери.
Духа нет у вас быть свободными,
нам не стать с вами даже сводными.
Вы себя окрестили старшими,
нам бы младшими, да не вашими.
Вас так много, а, жаль, безликие.
Вы - огромные, мы - великие.
К тому же я знал из книг маститых историков, что якобы прах Ильи Муромца русских былин покоится в подземелье Киево-Печерской лавры. Да и якобы крестивший Русь былинный князь Владимир Ясно Солнышко имел столицей город Киев. А из лекции Александра Пыжикова я запомнил, правда, без каких-либо подробностей, что герои русских былин, те же самые Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович, никакого отношения к Киеву не имели и содержание былин вообще никоим образом не связано с придуманной историками в XIX веке Киевской Русью.
Непосредственно сами произведения Владимира Стасова составляют вторую часть книги, первая же представляет собой большой очерк с историей написания и анализом его работ, автором которого является сам доктор исторических наук Александр Пыжиков. Так как мне в моём положении торопиться некуда, я не спеша принялся за прочтение, естественно начав, как и принято, с первых страниц.
Содержание действительно очень интересное. Особенно то, что касается двоеверия русского народа, где под поверхностным слоем христианства скрывается коренная и истинная природа мировоззрения Руси, никак не связанного ни с православием, ни с Киевом, ни с Византией. Пересказывать всю книгу либо её отдельные части не вижу никакого смысла. По-моему, любой человек, кто хочет сам себе ответить на вопрос «кто я?», просто обязан её прочитать. Для чего? Может быть кому-то мой ответ покажется совсем неуместным и грубым, но я именно так только и могу ответить: «Чтобы не носиться со славянством, с Киевом и Византией, как дурак с писаной торбой».
Если оппонент Стасова славянофил Хомяков утверждал, что «Добрыня - тип удалого наездника нашего. Кажется, в нём воображение народных поэтов олицетворило дружину варяжескую. Он - дружинник высокого происхождения, он ищет приключений ради самих приключений», а его собрат по церковно-патриотическому лагерю Константин Аксаков писал: «Добрыня - дядя Владимира по летописям и племянник его по песням. Самое название, Добрыня, уже обрисовывает нрав этого богатыря, и точно, доброта и прямодушие - его отличительные свойства", то у Стасова абсолютно неприемлемый не только для славянофильствующей публики, но и для подавляющего большинства историков, наивно считающими себя учёными, а свои труды единственно научными, ошеломляющий взгляд не только на былины, но и на всю историю русского народа.
Для затравки я приведу только один-единственный вывод, к которому пришёл Владимир Стасов, детальнейшим образом исследовавший происхождение русских былин: «Все эти исторические и психологические соображения были бы, может быть, очень хороши и глубоки, если б имели хоть сколько-нибудь прочное основание. Но этого нет. Богатырь Добрыня и его похождения - происхождения вовсе не русского. Они пришли к нам из Азии.… он (образ Добрыни) принадлежит брахманскому периоду … Наш Добрыня - сам бог Кришна …».
Но, похоже, я немного увлёкся и уклонился от заявленной темы. Почему «неожиданный» Григорий Потанин? Потому что эту «неожиданность» я обнаружил, читая очерк Александра Пыжикова, предваряющий статьи Владимира Стасова. Цитата будет очень обширная, но я решил, что мне незачем кромсать авторский текст, делая из него какие-то выжимки: «Публичная библиотека, где трудился Стасов, превратилась в неформальный центр притяжения людей искренне настроенных на исследовательский поиск. В уголке, где располагалось его рабочее место, постоянно «кипели споры, душой которых был этот рослый, широкоплечий, длиннобородый старик с крупным орлиным носом и тяжёлыми веками». Самые различные посетители обращались к нему «как неиссякаемому источнику знаний».
Одним из таких преданных науке людей являлся сибиряк Григорий Потанин. В 1883 году он по своей инициативе пришёл познакомиться со Стасовым, став его постоянным визитёром. Вместе с супругой Потанин постоянно выезжал в экспедиции по Сибири, Алтаю, Маньчжурии, Средней Азии. Перед поездками они консультировались со Стасовым, а по возвращении привозили тому этнографические находки, проливавшие свет на некоторые подробности народного быта. Им удалось довольно серьёзно продвинуться в изучении восточных элементов в народной среде, опубликовав интересные наблюдения.
Стасов даже сравнивал Александру Потанину с женой Генриха Шлимана (открытие Трои), Софьей, и супругой Марселя-Огюста Дьелафуа (раскопки древнеперсидских Суз), Жанной. В конце XIX века Потанин в русле стасовских исследований задумал крупную работу. Владимир Васильевич горячо поддержал это начинание, рассматривая его как «продолжение того самого, за что на меня так упорно и продолжительно нападали». В стасовском стиле Потанин делал акцент на разнице между народным и книжным. Доказывая, что последнее пересаживалось на нашу почву в интересах культа, далёкого от местных верований, - точнее, заимствование делалось не для поддержания, а для их подрыва.
Христианская легенда вытесняет народное предание, и чем больше оно начинает соответствовать привнесённому извне, тем считается лучше. Применительно же к народной среде следовало бы говорить не о христианском, а о древневосточном, так как именно оно нераздельно слито с древнерусским. Эта мысль соотносилась с исследованиями по этимологии наиболее употребляемых в русском языке слов. Так, в выборке из 500 слов две трети оказались тюркского происхождения, а треть - греческого или европейского».
Кому-то, кто далёк от рассматриваемой тематики и кому вовсе не интересны ни Владимир Стасов, ни Григорий Потанин, ни Александр Пыжиков, всё это покажется такой незначительной мелочью, на которую вообще не стоит обращать внимания, а не то, что о ней писать. Но … давно и хотя о другой замечательной личности Александр Сергеевич Пушкин написал: «Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны..." ("Путешествие в Арзрум", глава II).