Про экспедицию Карла Ледебура в 1826 году в Западную Сибирь, на Алтай и в джунгарскую степь
Если долго живёшь в какой-то местности, то постепенно привыкаешь к окружающему тебя миру, он становится настолько привычным и обычным, что уже ничего интересного не замечаешь в нём. Так и мне, родившемуся и живущему в Западной Сибири, всё вокруг видится настолько обыденным, что приходишь в изумление, когда узнаёшь, сколько мировых знаменитостей мечтало побывать здесь и даже побывало.
Весь XVIII и XIX век необъятная и разнообразная Сибирь для многих натуралистов и исследователей была не менее притягательной страной, чем Страна Чудес для Алисы Льюиса Кэрролла. Правда, английский математик Чарльз Людвидж Доджсон, более известный под псевдонимом Льюис Кэролл, издал свою сказку о путешествии в Страну Чудес в 1865 лет, то есть много времени спустя после реального посещения Карлом Ледебуром и его спутниками Западной Сибири, Алтайских гор и Джунгарской степи.
Карл Христиан Фридрих Ледебур не нуждается а представлении миру натуралистов, я молчу про ботаников и прочих любителей растений. Но так как не все являются таковыми, то я коротко расскажу о нём. Он родился в Штральзунде 8 июня 1785 года. Окончив в 1805 году медицинский факультет Грейфсвальдского университета со степенью доктора медицины, Карл Ледебур совершенствовал свои ботанические познания у известного в то время К.П.Траунберга в Стокгольме и у К.Л.Вильденова в Берлине.
Как позднее рассказывал сам Ледебур:"Желание поближе познакомиться с Россией, поездить по некоторым местам этой обширной страны появилось у меня с ранней юности. Поэтому, когда в 1810 году мною, наконец, было получено приглашение работать в России, я воспользовался знакомством со знаменитым Палласом, жившим в то время в Берлине, чтобы получить от этого многоопытного мужа различные сведения о стране. С дружеским участием отнёсся он к моим стремлениям, надеждам и даже написал несколько рекомендательных писем в Россию".
В конце 1805 года многообещающий ботаник был приглашён на должность директора ботанического сада в городе Дерпте, тогда это была Россия. С 1811 года Ледебур уже был ординарным профессором естественной истории Дерптского (Юрьевского, ныне Тартуского) университета, основанного в России одновременно с Виленским, Казанским и Харьковским университетами указом императора Александра I. Как пишет Ледебур, в то время многие местности оставались неизвестными для науки. "К таким неисследованным местностям относятся области и Алтайских гор и лежащих к юго-западу от них джунгарских Киргизских степей, которые простираются вдоль северной границы китайских провинций в виде различных степных равнин и возвышенностей".
В 1825 году он набросал план путешествия по Алтаю, который представил Совету университета. План был одобрен. Для участия в экспедиции Ледебур пригласил своих наиболее способных учеников - докторов Александра Бунге и Карла Мейера. 11 января 1826 года последовало правительственное разрешение и 21 января Карл Ледебур в сопровождении Карла Мейера выехал из Дерпта в Петербург, где к ним присоединился Александр Бунге, прибывший туда ранее. Оттуда в Москву. Из Москвы большим почтовым трактом через Владимир и Нижний Новгород в Казань. От Казани дорога шла через Пермь в Екатеринбург.
В Екатеринбурге Ледебур, увлечённый кроме ботаники ещё и минералогией, из-за спешки лишь бегло смог осмотреть монетный двор, шлифовальную фабрику и золотомойку. Поэтому о самом Екатеринбурге он оставил весьма краткое замечание:"Екатеринбург, через который протекает р. Исеть, широко расстроился; в нём большие красивые дома, всюду видна зажиточность". Завернули путешественники на знаменитую ярмарку в Ирбит, а оттуда поехали на Тюмень. Триста двадцать вёрст проделали в 24 часа. Удивила Ледебура величина встреченных обозов с ревенем и чаем, в одном из которых он насчитал 76 подвод.
И первые впечатления о Сибири:"Кругом всюду леса, большею частью хвойные. Сёла многолюдны и с хорошими постройками, хотя и имеют, из-за обыкновенния пристраивать к избам пригоны для скота, беспорядочный вид. Вместо скотных дворов, которые в Сибири не строятся, обычно делается навес, а на него накидывается сено, остающееся на всю зиму неприкрытым. В таком открытом со всех сторон и редко огороженном забором пригоне скот содержится в течение всей зимы. Но и при столь небрежном отношении скот всё же довольно хорошо развивается".
В столицу Западной Сибири город Тобольск путешественники приехали в полночь 26 февраля. На другой день осмотрели город:"Улицы города большею частью широкие, прямые и вполне чистые. Дома строятся чаще всего из дерева, они просторны и хорошо содержатся... Новый корпус острога (так называется более или менее укреплённое место, где содержатся заключённые)..., состоит из шести больших камер, в которых живут ссыльные поселенцы, ожидающие дальнейшего назначения. Кроме того, в отдельных камерах содержатся особо опасные преступники; за ними постоянно наблюдает стража, которая в глазок следит за тем, что происходит в камерах. Камеры, предназначенные для тяжёлых преступников - тёмные. Имеется госпиталь, сооружённый на 100 больничных коек".
После трёхдневного пребывания в Тобольске экспедиция продолжила путь, направясь в Омск. Как пишет в своём дневнике Ледебур:"Недалеко от Тобольска начинается Ишимская степь, которая, собственно, не заслуживает названия степи, если под этим разуметь совершенно безлесную ровную или холмистую равнину. По крайней мере она заметно отличается по своему внешнему виду от причерноморских степей... Ишимская степь перерезана глубокими оврагами, по которым весной протекают ручьи и которые отнюдь не безлесны. Там попадаются крупные берёзовые леса, имеющие очень часто молодую берёзовую поросль. Порой встречаются обширные пространства, заросшие талом, а ближе к Омску - осиной; хвойных же деревьев я не видел здесь вовсе".
Проехав через Абатскую, Крутинку и Тюкалинск, путешественники прибыли в Омск. И снова в дневнике Ледебура следует краткое описание:"3 марта мы въехали в Омск. Город расположен у впадения р. Омь в р. Иртыш. Омск - бедный город, состоящий из немногих, широко разбросанных домишек, так как он трижды горел в течение короткого времени. Хотя царской милостью и предоставлялась жителям каждый раз значительная поддержка, тем не менее повторившееся несчастье расстроило благосостояние города. Однако в крепости стоит несколько хороших зданий, правда, большей частью деревянных. Здесь есть суконная мануфактура, где изготовляют сукно для форменной одежды казаков, главное управление которых расположено здесь же".
И снова в путь:"После полуторадневного пребывания в Омске мы выехали из города, так как с наступившим потеплением начал таять снег и заметно ухудшилась дорога, и поспешили добраться до Барнаула, где рассчитывали, по крайней мере некоторое время, отдохнуть от трудностей дальнего пути. В Барнаул мы прибыли в полдень 9 марта ясным, солнечным днём и были немало порадованы приветливым видом города".
Здесь, в Барнауле был исходный пункт начала научной части экспедиции. Участники экспедиции, в целях более широкого охвата необъятной территории, разделились и каждый отправился в многомесячную поездку по своему маршруту. Все они в ходе прохождения маршрута вели его подробное описание. Однако,во-первых, будучи немцами, все записи делали на немецком языке, и, во-вторых, тогдашнее значение немецкого языка в научном мире значительно превосходило русский. Беда заключается в том, что в России ни дневники участников экспедиции, ни их богатейшие отчёты, также выполненные на немецком языке, остались во многом не востребованными.
Впервые дневники всех трёх участников экспедиции были переведены и изданы через 150 лет в 1993 году, когда издательство "Наука" в Новосибирске выпустило в свет книгу: Ледебур К.Ф. и др. Путешествие по Алтайским горам и джунгарской Киргизской степи/ К.Ф.Ледебур, А.А.Бунге, К.А.Мейер: Перевод с немецкого, Новосибирск, ВО "Наука", 1993, 415 стр. Однако тираж её был до безобразия мал - всего 800 экземпляров. Так что не в каждой библиотеке её можно найти. Будем считать, что мне повезло, так как один экземпляр путями сложными попал в мою личную библиотеку.
Обратно в Дерпт экспедиция вернулась только следующей зимой, присоединившись к каравану с серебром, который следовал из Барнаула в Санкт-Петербург. Сибирская часть его маршрута шла из Барнаула через Каинск, Тюкалинск, Абатскую, Ишим и Шадринск на Екатеринбург. При этом Тобольск остался севернее, а Омск - южнее. В то время прямая дорога шла мимо Омска от Сыропятки на Саргатку и только при надобности посетить Омск, путник удлинял свой путь. От Екатеринбурга путь был повторён прежним маршрутом, только в обратную сторону. Я забыл упомянуть, что А.А.Бунге остался в Барнауле, будучи принятым на службу в госпиталь Колывано-Воскресенских заводов, а Карл Ледебур и Карл Мейер благополучно возвратились в Дерпт 4 февраля 1827 года.
Результаты экспедиции превзошли все ожидания. Карл Ледебур так сообшал об этом:"Всего было собрано около 1600 видов растений (не считая нескольких споровых). Почти четверть этого количества состоит из новых видов. Ботанический сад получил около 1300 видов живых растений и семян, из которых почти 500 видов до сих пор не культивировались в садах. Немало их было роздано в другие сады. (...) Всего мы собрали 665 видов животных различных семейств, а именно: млекопитающих - 21 вид, птиц - 64 вида, амфибий - 23 вида, рыб - 7 видов, насекомых - около 550 видов; некоторые виды более редкие, как, например, горные козлы, антилопы, кабарги, были представлены несколькими экземплярами. Были собраны также разные крупные черепа и рога каменного козла, архара и т. п."
Остаётся только добавить, что по результатам флористических исследований в 1829-1831 годах Карл Ледебур издал на немецком языке книгу "Флора Алтая" в 4-х томах, а в 1829-1834 - роскошно иллюстрированное издание с 500 рисунками растений и описанием их на латинском языке - "Icones plantarum novarum vel imperfecte cognitarum floram Rossicam, imprimis Altaicam, illustrantes". Иллюстрации, изображавшие новоописанные растения Алтая, вызвали восхищение у самого Иоганна Вольфганга Гёте, сказавшего "…замечательное сочинение, вводящее много новых видов".
Эти книги, как и многочисленные сочинения Александра Бунге и Карла Мейера, все написанные на немецком или латинском языке, так и остались не переведёнными на русский язык. И навряд ли сегодня, завтра или когда-нибудь ещё они будут переведены. Вот так вроде само собой получилось, что труды трёх блистательных исследователей, работавших в России и на русские деньги, обогатили прежде всего немецкую, ну и, конечно, мировую науку, но только не российскую. К сожалению, это далеко не единичный случай.