Землица русская
Землица русская.
Вот идешь ты весной расхлябанной, на грязь ругаешься приставучую, брюки-юбки пачкающую. А ведь то не грязь, то землица наша родная распласталась. Тесно ей в оковах бордюрных.
Это в Европе земли мало, вот она смирно и лежит там, где скажут. Ни на дорогу не вылезет, ни на тротуар.
А наша-то, вот она. Широкая, вольная. Что ей барьеры? Что ей указы? Возьмет и выползет хоть те на дорогу, хоть те на шоссе. Обхватит тебя, родимая, за каблук, да и в палаты белокаменные, на площади красные - распространяется земелюшка русская.
Ты плюешься, чистишься. А чего плеваться, чего чиститься? От корней своих отдираешься? От самого себя оттираешься.
А она ведь, землица-то, работает. Трудится. Не везде ведь чернозем. А и глинозем тот же и ландыш родить может, и картошку - хлеб наш второй, и рожь - хлеб наш первый.
Ты выйди весной в огород, да с лопатою. Обслужи землю как полагается. Взрыхли ее, лежалую, полей ее, до воды жадную. Она тебе добром и отплатит. Огород хоть и мал, а и тебе что-то даст, да и гостям твоим хватит. Там и малина, там и яблоня-заступница. Все есть, все родится.
В городе ты землю не ценишь, за грязь ее считаешь. А ведь в этой грязи все то растет, чем ты потом дышишь.
Не ругайся по весне в дни слякотные, не злись по осени на вязкое тянучее. Придет солнышко, так на этом мать-и-мачеха расцветет. А в трещинах асфальта к лету и подорожник-лекарь появится.
Асфальт хорош для беготни, но разве на нем полежишь? Разве зеленый ковер на нем расстелется?
Пусть же, землюшка, за брюки цепляется. Пусть на обувь карабкается. Я на нее не в обиде. Пусть себе путешествует. Пусть себе место новое ищет. Для дела ведь ищет, чтобы еще кого цветком порадовать, плодом накормить - земля русская.
Вот идешь ты весной расхлябанной, на грязь ругаешься приставучую, брюки-юбки пачкающую. А ведь то не грязь, то землица наша родная распласталась. Тесно ей в оковах бордюрных.
Это в Европе земли мало, вот она смирно и лежит там, где скажут. Ни на дорогу не вылезет, ни на тротуар.
А наша-то, вот она. Широкая, вольная. Что ей барьеры? Что ей указы? Возьмет и выползет хоть те на дорогу, хоть те на шоссе. Обхватит тебя, родимая, за каблук, да и в палаты белокаменные, на площади красные - распространяется земелюшка русская.
Ты плюешься, чистишься. А чего плеваться, чего чиститься? От корней своих отдираешься? От самого себя оттираешься.
А она ведь, землица-то, работает. Трудится. Не везде ведь чернозем. А и глинозем тот же и ландыш родить может, и картошку - хлеб наш второй, и рожь - хлеб наш первый.
Ты выйди весной в огород, да с лопатою. Обслужи землю как полагается. Взрыхли ее, лежалую, полей ее, до воды жадную. Она тебе добром и отплатит. Огород хоть и мал, а и тебе что-то даст, да и гостям твоим хватит. Там и малина, там и яблоня-заступница. Все есть, все родится.
В городе ты землю не ценишь, за грязь ее считаешь. А ведь в этой грязи все то растет, чем ты потом дышишь.
Не ругайся по весне в дни слякотные, не злись по осени на вязкое тянучее. Придет солнышко, так на этом мать-и-мачеха расцветет. А в трещинах асфальта к лету и подорожник-лекарь появится.
Асфальт хорош для беготни, но разве на нем полежишь? Разве зеленый ковер на нем расстелется?
Пусть же, землюшка, за брюки цепляется. Пусть на обувь карабкается. Я на нее не в обиде. Пусть себе путешествует. Пусть себе место новое ищет. Для дела ведь ищет, чтобы еще кого цветком порадовать, плодом накормить - земля русская.