Чота ржём второй день.
Из книги Б.Львовича "Актёрская курилка":
В своё время великий Ростропович был солистом Московской филармонии, а посему, как и все прочие, был включён в бригаду по обслуживанию целинных и залежных земель. Приезжают они на полевой стан - народ сидит на земле, фортепьяно нету. Ростропович разволновался: "Как же я буду без аккомпанемента играть?" А композитор Ян Френкель его успокоил: "Не волнуйся, Славочка, я хороший аккордеонист, я тебе саккомпанирую - никто и не заметит!" Вот Ростропович играет, Френкель на аккордеоне подыгрывает, как может… Вдруг где-то в конце "зала" встает здоровенный целинник в робе и, перешагивая через сидящих, движется к "сцене". Ростропович шепчет Френкелю: "Янек, что-то мне лицо его не нравится, черт его знает, что у него на уме… Давай, играй побыстрее!" Однако закончить не успели. Мужик дошел до концертантов, положил на струны виолончели свою огромную ручищу и внушительным басом сказал Ростроповичу: "Браток, не гунди - дай баян послушать!.."
Так что, если анекдот, который я увидел только вчера и которым хочу поделиться, для вас "баян", то - см. выше.
Сидит дома композитор. Работы нет. Денег нет. Кризис... И тут - звонок. Звонит приятель - режиссёр:
- Слушай, мне тут к фильму темка нужна на финальные титры. Сбацаешь что-нибудь простенькое? Премьера через 2 недели уже, погибаю, спасай!!!
- Да не вопрос! Расскажи только о чём фильм, чтобы я с музыкальной темой не промахнулся...
- Да в нём вообще музыки нет! Тема только для титров нужна. Ну, представь себе: с сухого дерева лист медленно, зигзагом падает на мокрый асфальт, и как только долетает до земли - начинается твоя тема и титры.
- ОК. Через неделю сделаю!
И композитор с "голодухи" скреативил неимоверно красивую, дивную музыку - хоть сейчас на "Оскара". Ну, и отправил режиссёру. Тот ответил, мол, всё ОК, и пригласил на премьеру...
Приходит композитор - зал пустой. Только на галёрке парочка пожилая сидит - обоим далеко за 80. Ну, думает композитор, ясное дело - драма нынче не в цене, никого кроме старичков не интересует. Сел он, свет погас и началось... На фоне природы мужик самозабвенно трахает тёлку с огромными, как баскетбольные шары, сиськами. Дальше - больше, еще парочка подошла, поменялись... Потом ещё негры - уже вся эта кодла в экран не помещается! Потом вообще какая-то собака прибежала! Сначала собака всех отодрала, потом все собаку трахнули... И тут камера берёт крупный план, наезжает на сухое дерево, на лист, лист срывается и медленно падает зигзагом на землю, звучит неземная, дивная тема, и идут титры.
Зажигается свет... Композитор сидит в шоке, красный как помидор от стыда. Думает: "Ну, сцука, режиссёр, ну удружил! Что обо мне люди подумают?!" Встаёт со своего места, с этими мыслями идёт к выходу и тут замечает, что пожилая парочка, в предынфарктном состоянии, сидит и на него смотрит... И он ничего лучшего не находит, как сказать:
- Музыка моя!
А [они] они, продолжая смотреть стеклянными глазами на пустой экран, отвечают: "А собачка наша..."
В своё время великий Ростропович был солистом Московской филармонии, а посему, как и все прочие, был включён в бригаду по обслуживанию целинных и залежных земель. Приезжают они на полевой стан - народ сидит на земле, фортепьяно нету. Ростропович разволновался: "Как же я буду без аккомпанемента играть?" А композитор Ян Френкель его успокоил: "Не волнуйся, Славочка, я хороший аккордеонист, я тебе саккомпанирую - никто и не заметит!" Вот Ростропович играет, Френкель на аккордеоне подыгрывает, как может… Вдруг где-то в конце "зала" встает здоровенный целинник в робе и, перешагивая через сидящих, движется к "сцене". Ростропович шепчет Френкелю: "Янек, что-то мне лицо его не нравится, черт его знает, что у него на уме… Давай, играй побыстрее!" Однако закончить не успели. Мужик дошел до концертантов, положил на струны виолончели свою огромную ручищу и внушительным басом сказал Ростроповичу: "Браток, не гунди - дай баян послушать!.."
Так что, если анекдот, который я увидел только вчера и которым хочу поделиться, для вас "баян", то - см. выше.
Сидит дома композитор. Работы нет. Денег нет. Кризис... И тут - звонок. Звонит приятель - режиссёр:
- Слушай, мне тут к фильму темка нужна на финальные титры. Сбацаешь что-нибудь простенькое? Премьера через 2 недели уже, погибаю, спасай!!!
- Да не вопрос! Расскажи только о чём фильм, чтобы я с музыкальной темой не промахнулся...
- Да в нём вообще музыки нет! Тема только для титров нужна. Ну, представь себе: с сухого дерева лист медленно, зигзагом падает на мокрый асфальт, и как только долетает до земли - начинается твоя тема и титры.
- ОК. Через неделю сделаю!
И композитор с "голодухи" скреативил неимоверно красивую, дивную музыку - хоть сейчас на "Оскара". Ну, и отправил режиссёру. Тот ответил, мол, всё ОК, и пригласил на премьеру...
Приходит композитор - зал пустой. Только на галёрке парочка пожилая сидит - обоим далеко за 80. Ну, думает композитор, ясное дело - драма нынче не в цене, никого кроме старичков не интересует. Сел он, свет погас и началось... На фоне природы мужик самозабвенно трахает тёлку с огромными, как баскетбольные шары, сиськами. Дальше - больше, еще парочка подошла, поменялись... Потом ещё негры - уже вся эта кодла в экран не помещается! Потом вообще какая-то собака прибежала! Сначала собака всех отодрала, потом все собаку трахнули... И тут камера берёт крупный план, наезжает на сухое дерево, на лист, лист срывается и медленно падает зигзагом на землю, звучит неземная, дивная тема, и идут титры.
Зажигается свет... Композитор сидит в шоке, красный как помидор от стыда. Думает: "Ну, сцука, режиссёр, ну удружил! Что обо мне люди подумают?!" Встаёт со своего места, с этими мыслями идёт к выходу и тут замечает, что пожилая парочка, в предынфарктном состоянии, сидит и на него смотрит... И он ничего лучшего не находит, как сказать:
- Музыка моя!
А [они] они, продолжая смотреть стеклянными глазами на пустой экран, отвечают: "А собачка наша..."