О смешивании постмодерна с идеологией
Голоса о необходимости государственной идеологии раздаются все чаще. В некоторой части элиты, похоже, зреет понимание, что без хоть каких-то ответов на вопросы о том кто мы, чем отличаемся от других, каковы наши идеалы и ценности, как эти идеалы и ценности соотносятся с нашим историческим путем, почему этот исторический путь именно такой, а не какой-то другой, и куда мы в конце концов идем, так вот, без ответов на эти вопросы, страна и государство существовать не могут.
Поэтому обсуждения ведутся, причем участвуют в них самые разные силы. Так, на днях, член Общественной палаты РФ и одновременно лидер «Евразийского союза молодежи» (ЕСМ) Валерий Коровин сделал ряд заявлений по поводу формирования государственной идеологии.
Заявления Коровина настолько обескураживюще откровенны, что на них невозможно не отреагировать. Вот цитата с сайта аналитического центра Katehon (в наблюдательный совет которого, кстати, входит главный идеолог ЕСМ А. Дугин).
«Как отметил эксперт, постмодерн является всего лишь системой координат - открытым кодом, который можно использовать как во благо, так и во вред. „В этой новой парадигме, в преодолении модерна мы видим, что теперь мы можем, когда давление модерна отменено, обратиться к своим базовым архетипам - к вере в Бога, консерватизму, традиции, русскому идеализму и сверхматериальному подвигу“, - сказал Коровин».
Или вот еще фраза из статьи: Коровин «затронул проблему формирования государственной идеологии в контексте постмодерна». Написать это, все равно что дать признательные показания против себя самого. Причем этих людей (с сайта Katehon) нельзя оправдать тем, что они сами до конца не понимают что пишут. Эти совершенно точно все прекрасно понимают. Видимо считают, что большинство все равно никогда не разберется что именно имеется ввиду, а потому можно и не скрываться.
Начнем с того, что постмодерн никакая не система координат. Это как раз отсутствие системы координат, мировоззрение, которое отрицает не то что абсолютно все идеалы и ценности, а замахивается вообще на любые представления о мире, вплоть до отрицания причинно-следственных связей. Но, конечно, любые идеалы и любые ценности отрицаются в первую очередь. С точки зрения постмодерна, все это одинаково бессмысленные заблуждения. Поэтому, например, для постмодерниста христианство, культ ктулху, и культ макаронного монстра есть абсолютно равнозначные вещи.
Поэтому никакой «идеологии в контексте постмодерна» построить нельзя. А что можно построить? Можно построить только миф, который затем навязать народу. Причем постмодернист понимает, что это именно миф, то есть сам он в него не верит, и знает, что этот миф один из тысяч возможных вариантов. Естественно, в нем должны быть задействованы «базовые архетипы», иначе миф не приживется. И, как абсолютно правильно пишут здесь, в случае с Дугиным это может быть только архаичный миф.
В XX-XXI вв. такие мифы научились формировать и внедрять с высокой эффективностью (эти технологии и есть тот «открытый код», о котором говорится в статье). Внедренный в какое-либо сообщество, он формирует уклад с заранее заданными параметрами. Один из ранних примеров - фашистская Германия или Италия Муссолини. Из современных - самый яркий пример ИГИЛ, старательно выпестованный американцами.
Для США это идеальный инструмент - они захватят все, до чего смогут дотянутся, а потом замкнутся в своей архаике, навсегда превратившись в мировую периферию. И не будут представлять опасности для «мирового центра», владеющего высокими технологиями, поскольку сами, из-за архаизированного уклада, никогда до таких технологий не поднимутся. А если попытаются, то, имея подавляющее техническое преимущество, нетрудно этому помешать. В итоге все работает как часы: пока поставляешь оружие - воюют с твоими конкурентами, оружие кончилось - останавливаются.
Возвращаясь к заявлениям Коровина - когда говорят о идеологии в постмодерне, просто по определению имеют ввиду миф и больше ничего. Или вообще не понимают о чем говорят, что в данном случае исключено. Но сказать так - значит расписаться в своей фашистской сущности. Потому что это и есть деление людей на сорта - на чернь, которой внушают миф, и аристократию, которая мифы генерирует. Об этом тоже абсолютно верно сказано в приведенной выше статье.
Я же хочу коснутся еще одного важного аспекта - в какую сторону будет двигаться элита, оставшаяся на территории постмодерна? Хорошо, обществу внушили миф, но элита-то ведь в него не верит! Более того, элита не существует сама по себе, ей, так или иначе, нужна прослойка для формирования, внедрения и «обслуживания» мифа (организация медиасферы и т.п.). И эта прослойка тоже не воспринимает миф всерьез. То есть, повторюсь, остается на территории постмодерна.
Между тем, у постмодернистского мировоззрения есть очень существенный недостаток. Оно неплохо работает в мире текста, в мире бюрократии, мире СМИ. Где, например, совершенно идиотский документ имеет равное значение с действительно необходимым, реальное событие имеет тот же вес, что и выдуманное и так далее. Здесь постмодернистская всеуравнительность, вариативность работает. Как-то работает все это и при описании текучей и непредсказуемой жизни большого города. Сегодня, например, ты богатый человек, владеешь акциями и тебя уважают, перед тобой заискивают, к твоему мнению прислушиваются. А завтра на бирже паника, твои акции по цене сравнялись с бумагой, и ты никто, тебя презирают, над твоими суждениями смеются. Послезавтра цена опять взлетела и так далее. Непредсказуемость, вариативность, отсутствие прямой связи между твоими действиями и твоим положением. Или когда стоимость абсолютно одинаковых изделий отличается во много раз (просто за счет пиара и упаковки), а стоимость совершенно разнокачественных вещей может оказаться одинаковой. Все это, постмодернизм хоть как-то (мое мнение, так далеко не лучшим образом), но описывает.
Другими словами, постмодернистское мировоззрение хоть какой-то мере адекватно, пока дело касается искусственной среды, созданной человеком. У постмодерна всегда были проблемы с реальным, физическим миром. Здесь концепция вариативности и отсутствия причинно-следственных связей не проходит. Соответственно, с человеком тоже проблема - в той мере, в какой он является предметом физического мира.
Человек, например, смертен и это объективно. Он боится и не хочет смерти, это тоже объективно и «зашито» в нем на физическом уровне. Человек также объективно испытывает физические страдания и удовольствия. И сколько бы постмодернисты не писали, что все вокруг условность, в условности перечисленных вещей они никого не убедят.
Главное здесь, конечно, страх смерти. Человек не хочет умирать. Более того, осознание собственной смертности причиняет ему страдания. Поэтому человеку необходимо нечто, позволяющее примириться с собственной смертностью и найти в себе силы жить вопреки ей. Нужен смысл жизни, а любой смысл порождается идеалами. Но идеалов, смыслов как раз в постмодернизме нет! Более того, те, у кого есть это обоснование необходимости жить, только о нем и говорят, а постмодернизм на дух не переносят (так что сами делайте выводы относительно Коровина и компании).
Но что же делать человеку с постмодернистским мировоззрением (или мировоззрением, не отрицающим постмодернизма)? Как им бороться с отравляющим жизнь страхом смерти?
Первый вариант - раз уж тело это то, что объективно существует (а больше ничего объективного нет), то сделать смыслом его. То есть жить ради получения удовольствия, сделать удовольствие смыслом жизни. Раз другой системы координат нет, то жить в «системе координат тела», по принципу «хорошо все то, что доставляет мне удовольствие». Начальный этап на этом пути общество потребления. Однако, поскольку удовольствия приедаются и каждый раз нужно что-то более острое, то все скатывается к гладиаторским боям и маркизу де Саду. Прецеденты в истории имеются.
Второй вариант - найти смысл в уничтожении жизни (или уничтожении мира вообще). Раз уж сам ты попал в этот несправедливый мир, в котором вынужден жить зная о своей смерти, не желая ее, и, при этом, будучи не в силах ее избежать, то по крайней мере можно сделать так, чтобы несправедливость не длилась дальше. Для этого нужно уничтожить жизнь. И тут, кстати, тоже не обходится без культа тела - не зря у Ницше непременными атрибутами рыцарства были «мощная телесность, цветущее, богатое, даже бьющее через край здоровье, включая и то, что обусловливает его сохранность, - войну, авантюру, охоту, танец, турниры и вообще все, что содержит в себе сильную, свободную, радостную активность». Только вот сочетается все это с волей к смерти.
Какой вариант не выбери, из каждого логически вытекает необходимость власти над другими людьми. В итоге власть становится главной ценностью, а воля к власти - главной движущей силой. Отсюда все эти идеи о преобразовании себя в сверхчеловека (не сверхчеловека вообще, а в определенный тип, фаустианский, ницшеанский).
Все перечисленное подразумевает гностицизм, оккультизм и прочее в том же духе, чем в свое время так увлекались фашистские элиты (как, впрочем, элиты и до и после них). И это как раз то, о чем с увлечением писал Дугин в 90-е годы. Впрочем, сейчас ничего не изменилось. Поверьте, он не зря на своих мистериях сжигает земной шар. Все вполне логично.