Социальная бритва Оккама. Не умножайте рабочие места без необходимости.
Научно-методический принцип Уильяма Оккама (известный как бритва Оккама) формулируется кратко так:
«Не следует множить сущее без необходимости».
Или развернуто: «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости».
Бритва Оккама иногда называется "принципом экономии" (хотя - подчеркнем - придумана не для экономики, а для методологии формулировки научных объяснений природных феноменов). Но, как оказалось, есть область экономики, где бритва Оккама весьма уместна, чтобы экономические (политические, организационные) решения не противоречили здравому смыслу.
Ранее я уже касался этого вопроса*, а теперь рассмотрю интервью Шона Иллинга с доктором антропологии Дэвидом Гребером, профессором Лондонской школы экономики, автором скандальной книги "Дерьмовые работы" (Bullshit jobs)**. Интервью опубликованно в журнале "Идеономика"***
(цитирую выборочно): Дэвид Гребер утверждает, что миллионы людей по всему миру - служащие, администраторы, консультанты, телемаркетологи, корпоративные юристы, обслуживающий персонал и многие другие - занимаются бессмысленной, ненужной работой и знают об этом. Так не должно быть, говорит Гребер. Технологии продвинулись до такой степени, что большинство сложных, трудоемких работ могут выполнять машины. Но вместо того, чтобы освободиться от удушающей 40-часовой рабочей недели, мы изобрели целую вселенную бесполезных, внутренне пустых профессий, которые не приносят профессионального удовлетворения. По крайней мере, именно об этом он пишет в своей книге. Многое из того, о чем он говорит, убедительно, кое-что излишне упрощено, но почти все - интересно. Я решил поговорить с Гребером о его книге и более широком феномене «булшит-работы». Я хотел понять, как сложилась такая ситуация, есть ли реальные альтернативы, и могут ли люди что-нибудь с этим поделать.
Шон Иллинг: Что такое «булшит-работа»?
Дэвид Гребер: Это работа, существование которой не может объяснить даже человек, который ее выполняет, и ему приходится притворяться, что какая-то причина все-таки существует. Многие люди путают такую работу с дерьмовой работой, но это не одно и то же. Дерьмовая работа - это тяжелая работа, или работа с ужасными условиями или отстойной зарплатой, но чаще всего эти работы очень полезны. На самом деле в нашем обществе чем полезнее работа, тем меньше за нее платят. А вот никчемные, булшит-профессии часто высоко ценятся и хорошо оплачиваются, но при этом они совершенно бессмысленны, и люди, которые делают эту работу, знают это.
Шон Иллинг: Приведите несколько примеров таких профессий.
Дэвид Гребер: Корпоративные юристы. Большинство корпоративных юристов тайно верят, что если бы больше не было корпоративных юристов, мир, вероятно, стал бы лучше. То же самое относится и к консультантам по связям с общественностью, телемаркетологам, бренд-менеджерам и бесчисленным специалистам по административным вопросам, которым платят за то, что они сидят, отвечают на телефонные звонки и делают вид, что полезны. Множество никчемных профессий - это просто придуманные должности среднего звена, не несущие никакой реальной пользы миру, но они существуют, чтобы оправдать карьеру тех, кто их занимает. Но если завтра их не станет, никто и не заметит. Так и можно понять, что та или иная профессия никчемная. Если внезапно исчезли бы учителя, сборщики мусора, строители, сотрудники правоохранительных органов или кто-то еще, это имело бы значение. Мы заметили бы их отсутствие. Но ненужные должности могут исчезнуть, и никому от этого не будет хуже.
Шон Иллинг: Вы называете эти профессии морально и духовно разъедающими. Что это значит?
Дэвид Гребер: Нас учат тому, что люди хотят получать все на халяву, что позволяет легко пристыдить бедных людей и опорочить систему социального обеспечения, потому что все в душе ленивы и хотят просто сидеть на чьей-то шее. Но правда в том, что многим людям дают много денег за то, что они ничего не делают. Это относится к большинству должностей среднего звена, о которых я говорю, и люди, выполняющие эту работу, совершенно несчастны, потому что знают, что их работа абсолютно никчемная. Я думаю, что большинство людей хотят верить, что приносят какую-то пользу миру, и если лишить их этой возможности, они сходят с ума или становятся тихо несчастными.
Шон Иллинг: Что интересно, такого результата мы меньше всего могли ожидать в капиталистической системе. Свободный рынок должен устранять неэффективные, ненужные рабочие места, а происходит обратное. У нас есть все эти профессии, которые на самом деле не должны существовать, но так или иначе существуют, и, возможно, просто потому, что людям нужно что-то делать, поэтому мы продолжаем придумывать булшит-профессии, чтобы поддерживать их занятость. Но я спрошу вас: что, черт возьми, случилось?
Дэвид Гребер: Это действительно интересная вещь. Этого можно было ожидать в системе советского типа, где человек должен быть занят, должен работать, независимо от того, существует ли в этом потребность. Но такого не должно происходить в системе свободного рынка. Я думаю, что одна из причин - это огромное политическое давление, требующее создавать рабочие места. Мы принимаем идею, что богатые люди создают рабочие места, и чем больше у нас рабочих мест, тем лучше. Неважно, приносят ли эти рабочие места пользу. Мы просто считаем, что чем больше рабочих мест, тем лучше. Мы создали целый класс лакеев, которые по сути существуют, чтобы делать лучше жизнь по-настоящему богатых людей. Богатые люди разбрасываются деньгами, платят людям, чтобы те сидели без дела, добавляли им славы и учились видеть мир с точки зрения представительского класса.
Шон Иллинг: Многие из реальных, не никчемных рабочих мест, работ, которые действительно полезны и необходимы, были потеряны из-за автоматизации, и они были намного более тяжелыми и утомительными, чем сегодняшние ненужные профессии. Действительно ли это плохо, что их заменили?
Дэвид Гребер: Ну, их также можно заменить отсутствием работы. Великие экономические мыслители, к примеру, Джон Мейнард Кейнс, предсказывали, что благодаря развитию технологий к концу столетия мы будем работать только 15 часов в неделю, но этого не произошло. Вместо этого мы просто продолжали придумывать рабочие места. Но что, если бы мы признали, что технологии могут выполнять множество важных задач, и просто работали меньше? Что, если бы мы просто тратили больше времени на то, что действительно хотим делать, вместо того, чтобы сидеть в офисе и делать вид, что работаем, по 40 часов в неделю?
Шон Иллинг: То же самое говорил Маркс в XIX веке. По его словам, у нас порочная и несправедливая система, которая поддерживается порочными и несправедливыми ценностями, но эта система сохраняется, потому что люди, страдающие больше всего, злятся не на тех людей, и если бы мы только могли избавиться от всего этого и освободить людей, они могли бы проводить свои дни, ловя рыбу или создавая произведения искусства или что-то еще, и мы все были бы счастливее. Но это теория, хотя и прекрасная.
Дэвид Гребер: Без сомнений, и я не отрицаю марксистских аспектов моей теории. Одна из частей книги посвящена тому, что система воспроизводит сама себя, потому что это отвечает интересам правящего класса. Меня называют теоретиком заговора за это, но я не так это понимаю. Нам нужен заговор, чтобы избавиться от этого. Я думаю, что эта система создает абсурдные формы недовольства, когда люди фактически обижаются на других людей, у которых есть реальная работа. Вы видите это в Европе на примере программ жесткой экономии после финансового краха. Все твердят, что нужно затянуть потуже ремни - кроме тех парней, которые вызвали катастрофу. Они по-прежнему получают свои бонусы, а водители скорой помощи, медсестры и учителя приносятся в жертву. Это безумная логика, и достается всегда людям, которые наиболее уязвимы, которые выполняют тяжелую и необходимую работу.
Шон Иллинг: Здесь есть над чем поразмышлять, но я хочу остановиться на исходной точке: идея заключается в том, что люди станут счастливее, если избавиться в мгновение ока от этих никчемных профессий.
Дэвид Гребер: Я антрополог, и я могу сказать вам, что есть много обществ, где люди работают три или четыре часа в день. Большинство крестьянских обществ, к примеру. Вы работаете по 12 часов в день во время сбора урожая, а в межсезонье - по два или три часа. Средневековый крепостной работал меньше, чем мы, и то же самое можно сказать о племенных обществах по всему миру. Мы представляем, что если отобрать у людей работу, они просто будут сидеть, пить пиво, смотреть телевизор целый день и впадут в депрессию. Но у нас просто нет опыта обладания свободным временем, тогда как в обществах, у которых есть, занимаются самыми разными видами деятельности.
Шон Иллинг: Вы революционер? Означает ли это, что вы хотите сжечь все и начать с нуля?
Дэвид Гребер: Никто никогда не начинает с нуля, и у большинства успешных революционеров есть глубокие традиции, на которые можно опереться. Но я верю, что мы должны творчески задуматься о системах, которые в корне отличаются. История знает случаи перемен. В последние 30-40 лет нас учили, что воображению не место в политике или экономике, но это тоже ерунда.
(конец цитирования интервью).
И, раз уж речь зашла о революции, приведу одну цитату из книги Bullshit jobs**
(цитата из книги)
Возможно, корпоративные лоббисты и финансовые консультанты искренне верят в теорию общественного блага, согласно которой их работа важна для здоровья и благосостояния нации. Возможно, они поэтому и спят спокойно в своих постелях, уверенные, что их работа приносит счастье всем вокруг. Наверное, это скорее относится к тем, кто продвинулся вверх по карьерной лестнице, потому что представляется логичным, что чем больше вреда власть имущие причиняют миру, тем больше подхалимов и пропагандистов собираются вокруг, придумывая причины, почему они действительно творят добро, и тем вероятнее, что власть имущие им поверят. Кажется, что корпоративные лоббисты и финансовые консультанты несут ответственность за непропорционально большую долю вреда, которая наносится миру (по крайней мере, вреда, который связан с чьими-либо профессиональными обязанностями). Возможно, они действительно заставляют себя поверить в своё дело.
В этом случае, финансы и лоббирование вовсе не дерьмовые работы; они скорее схожи с работой наёмных убийц. На самом верху иерархической системы, кажется, так дело и обстоит. Например, я упоминал в работе 2013 года, что не знаю ни одного корпоративного адвоката, который бы не считал, его работа бессмысленна. Но, конечно, это также отражает то, с какими корпоративными юристами я знаком: эти люди когда-то были поэтами/музыкантами. Но ещё важнее то, что они не особо высоко стоят в иерархии. У меня складывается впечатление, что более влиятельные корпоративные юристы искренне верят в то, что их работа полезна. Может, их просто не волнует, приносят ли они пользу или вред.
На самом верху финансовой цепи питания это точно так. В апреле 2013 года, по странному стечению обстоятельств, мне довелось присутствовать на конференции Федерального Резервного Банка Филадельфии «Навсегда исправляем банковскую систему», на которой Джеффри Сакс, экономист из Колумбийского университета, наиболее известный за разработку реформ «шоковой терапии» для стран бывшего Советского Союза, выступал по видеосвязи и ошеломил всех, когда он, как сказал бы аккуратный журналист, «удивительно откровенно» выразился о руководителях американских финансовых учреждений. Особенно ценным слова Сакса делает то, что, как он постоянно подчёркивал, многие из этих людей были с ним честны, так как предполагали (не безосновательно), что он на их стороне:
«Знаете, я сейчас часто вижусь с этими людьми на Уолл Стрит… я их знаю. Это люди, с которыми я обедаю. И я скажу откровенно: нравственная ситуация там безнадёжная. [У этих людей] нет ответственности платить налоги, ответственности перед их клиентами, ответственности перед контрагентами в сделках. Они грубые, жадные, агрессивные, они буквально вышли из-под контроля, и эти люди заметно переиграли систему под себя. Они искренне считают, что у них есть Богом данное право брать сколько угодно денег и делать это любым способом, законным или незаконным.
Если посмотреть на пожертвования избирательным кампаниям, что мне вчера довелось делать по другим причинам, финансовые рынки - это спонсоры номер один в США сегодня. Наша политика коррумпирована насквозь… Обе партии по уши в этом.
(конец цитаты из книги)
Такие дела...
--------------------------------------
Источники:
*) Вредное экономическое суеверие о благотворности создания новых рабочих мест.
https://alex-rozoff.livejournal.com/202365.html
**) Дерьмовые работы. Перевод главы из книги Дэвида Грэбера
https://doxajournal.ru/translations/bullshit_jobs
***) «Это просто придуманные должности»: булшит-экономика от Дэвида Грэбера.
Профессор Лондонской школы экономики призывает избавиться от массы никому не нужных профессий
https://ideanomics.ru/articles/19418
«Не следует множить сущее без необходимости».
Или развернуто: «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости».
Бритва Оккама иногда называется "принципом экономии" (хотя - подчеркнем - придумана не для экономики, а для методологии формулировки научных объяснений природных феноменов). Но, как оказалось, есть область экономики, где бритва Оккама весьма уместна, чтобы экономические (политические, организационные) решения не противоречили здравому смыслу.
Ранее я уже касался этого вопроса*, а теперь рассмотрю интервью Шона Иллинга с доктором антропологии Дэвидом Гребером, профессором Лондонской школы экономики, автором скандальной книги "Дерьмовые работы" (Bullshit jobs)**. Интервью опубликованно в журнале "Идеономика"***
(цитирую выборочно): Дэвид Гребер утверждает, что миллионы людей по всему миру - служащие, администраторы, консультанты, телемаркетологи, корпоративные юристы, обслуживающий персонал и многие другие - занимаются бессмысленной, ненужной работой и знают об этом. Так не должно быть, говорит Гребер. Технологии продвинулись до такой степени, что большинство сложных, трудоемких работ могут выполнять машины. Но вместо того, чтобы освободиться от удушающей 40-часовой рабочей недели, мы изобрели целую вселенную бесполезных, внутренне пустых профессий, которые не приносят профессионального удовлетворения. По крайней мере, именно об этом он пишет в своей книге. Многое из того, о чем он говорит, убедительно, кое-что излишне упрощено, но почти все - интересно. Я решил поговорить с Гребером о его книге и более широком феномене «булшит-работы». Я хотел понять, как сложилась такая ситуация, есть ли реальные альтернативы, и могут ли люди что-нибудь с этим поделать.
Шон Иллинг: Что такое «булшит-работа»?
Дэвид Гребер: Это работа, существование которой не может объяснить даже человек, который ее выполняет, и ему приходится притворяться, что какая-то причина все-таки существует. Многие люди путают такую работу с дерьмовой работой, но это не одно и то же. Дерьмовая работа - это тяжелая работа, или работа с ужасными условиями или отстойной зарплатой, но чаще всего эти работы очень полезны. На самом деле в нашем обществе чем полезнее работа, тем меньше за нее платят. А вот никчемные, булшит-профессии часто высоко ценятся и хорошо оплачиваются, но при этом они совершенно бессмысленны, и люди, которые делают эту работу, знают это.
Шон Иллинг: Приведите несколько примеров таких профессий.
Дэвид Гребер: Корпоративные юристы. Большинство корпоративных юристов тайно верят, что если бы больше не было корпоративных юристов, мир, вероятно, стал бы лучше. То же самое относится и к консультантам по связям с общественностью, телемаркетологам, бренд-менеджерам и бесчисленным специалистам по административным вопросам, которым платят за то, что они сидят, отвечают на телефонные звонки и делают вид, что полезны. Множество никчемных профессий - это просто придуманные должности среднего звена, не несущие никакой реальной пользы миру, но они существуют, чтобы оправдать карьеру тех, кто их занимает. Но если завтра их не станет, никто и не заметит. Так и можно понять, что та или иная профессия никчемная. Если внезапно исчезли бы учителя, сборщики мусора, строители, сотрудники правоохранительных органов или кто-то еще, это имело бы значение. Мы заметили бы их отсутствие. Но ненужные должности могут исчезнуть, и никому от этого не будет хуже.
Шон Иллинг: Вы называете эти профессии морально и духовно разъедающими. Что это значит?
Дэвид Гребер: Нас учат тому, что люди хотят получать все на халяву, что позволяет легко пристыдить бедных людей и опорочить систему социального обеспечения, потому что все в душе ленивы и хотят просто сидеть на чьей-то шее. Но правда в том, что многим людям дают много денег за то, что они ничего не делают. Это относится к большинству должностей среднего звена, о которых я говорю, и люди, выполняющие эту работу, совершенно несчастны, потому что знают, что их работа абсолютно никчемная. Я думаю, что большинство людей хотят верить, что приносят какую-то пользу миру, и если лишить их этой возможности, они сходят с ума или становятся тихо несчастными.
Шон Иллинг: Что интересно, такого результата мы меньше всего могли ожидать в капиталистической системе. Свободный рынок должен устранять неэффективные, ненужные рабочие места, а происходит обратное. У нас есть все эти профессии, которые на самом деле не должны существовать, но так или иначе существуют, и, возможно, просто потому, что людям нужно что-то делать, поэтому мы продолжаем придумывать булшит-профессии, чтобы поддерживать их занятость. Но я спрошу вас: что, черт возьми, случилось?
Дэвид Гребер: Это действительно интересная вещь. Этого можно было ожидать в системе советского типа, где человек должен быть занят, должен работать, независимо от того, существует ли в этом потребность. Но такого не должно происходить в системе свободного рынка. Я думаю, что одна из причин - это огромное политическое давление, требующее создавать рабочие места. Мы принимаем идею, что богатые люди создают рабочие места, и чем больше у нас рабочих мест, тем лучше. Неважно, приносят ли эти рабочие места пользу. Мы просто считаем, что чем больше рабочих мест, тем лучше. Мы создали целый класс лакеев, которые по сути существуют, чтобы делать лучше жизнь по-настоящему богатых людей. Богатые люди разбрасываются деньгами, платят людям, чтобы те сидели без дела, добавляли им славы и учились видеть мир с точки зрения представительского класса.
Шон Иллинг: Многие из реальных, не никчемных рабочих мест, работ, которые действительно полезны и необходимы, были потеряны из-за автоматизации, и они были намного более тяжелыми и утомительными, чем сегодняшние ненужные профессии. Действительно ли это плохо, что их заменили?
Дэвид Гребер: Ну, их также можно заменить отсутствием работы. Великие экономические мыслители, к примеру, Джон Мейнард Кейнс, предсказывали, что благодаря развитию технологий к концу столетия мы будем работать только 15 часов в неделю, но этого не произошло. Вместо этого мы просто продолжали придумывать рабочие места. Но что, если бы мы признали, что технологии могут выполнять множество важных задач, и просто работали меньше? Что, если бы мы просто тратили больше времени на то, что действительно хотим делать, вместо того, чтобы сидеть в офисе и делать вид, что работаем, по 40 часов в неделю?
Шон Иллинг: То же самое говорил Маркс в XIX веке. По его словам, у нас порочная и несправедливая система, которая поддерживается порочными и несправедливыми ценностями, но эта система сохраняется, потому что люди, страдающие больше всего, злятся не на тех людей, и если бы мы только могли избавиться от всего этого и освободить людей, они могли бы проводить свои дни, ловя рыбу или создавая произведения искусства или что-то еще, и мы все были бы счастливее. Но это теория, хотя и прекрасная.
Дэвид Гребер: Без сомнений, и я не отрицаю марксистских аспектов моей теории. Одна из частей книги посвящена тому, что система воспроизводит сама себя, потому что это отвечает интересам правящего класса. Меня называют теоретиком заговора за это, но я не так это понимаю. Нам нужен заговор, чтобы избавиться от этого. Я думаю, что эта система создает абсурдные формы недовольства, когда люди фактически обижаются на других людей, у которых есть реальная работа. Вы видите это в Европе на примере программ жесткой экономии после финансового краха. Все твердят, что нужно затянуть потуже ремни - кроме тех парней, которые вызвали катастрофу. Они по-прежнему получают свои бонусы, а водители скорой помощи, медсестры и учителя приносятся в жертву. Это безумная логика, и достается всегда людям, которые наиболее уязвимы, которые выполняют тяжелую и необходимую работу.
Шон Иллинг: Здесь есть над чем поразмышлять, но я хочу остановиться на исходной точке: идея заключается в том, что люди станут счастливее, если избавиться в мгновение ока от этих никчемных профессий.
Дэвид Гребер: Я антрополог, и я могу сказать вам, что есть много обществ, где люди работают три или четыре часа в день. Большинство крестьянских обществ, к примеру. Вы работаете по 12 часов в день во время сбора урожая, а в межсезонье - по два или три часа. Средневековый крепостной работал меньше, чем мы, и то же самое можно сказать о племенных обществах по всему миру. Мы представляем, что если отобрать у людей работу, они просто будут сидеть, пить пиво, смотреть телевизор целый день и впадут в депрессию. Но у нас просто нет опыта обладания свободным временем, тогда как в обществах, у которых есть, занимаются самыми разными видами деятельности.
Шон Иллинг: Вы революционер? Означает ли это, что вы хотите сжечь все и начать с нуля?
Дэвид Гребер: Никто никогда не начинает с нуля, и у большинства успешных революционеров есть глубокие традиции, на которые можно опереться. Но я верю, что мы должны творчески задуматься о системах, которые в корне отличаются. История знает случаи перемен. В последние 30-40 лет нас учили, что воображению не место в политике или экономике, но это тоже ерунда.
(конец цитирования интервью).
И, раз уж речь зашла о революции, приведу одну цитату из книги Bullshit jobs**
(цитата из книги)
Возможно, корпоративные лоббисты и финансовые консультанты искренне верят в теорию общественного блага, согласно которой их работа важна для здоровья и благосостояния нации. Возможно, они поэтому и спят спокойно в своих постелях, уверенные, что их работа приносит счастье всем вокруг. Наверное, это скорее относится к тем, кто продвинулся вверх по карьерной лестнице, потому что представляется логичным, что чем больше вреда власть имущие причиняют миру, тем больше подхалимов и пропагандистов собираются вокруг, придумывая причины, почему они действительно творят добро, и тем вероятнее, что власть имущие им поверят. Кажется, что корпоративные лоббисты и финансовые консультанты несут ответственность за непропорционально большую долю вреда, которая наносится миру (по крайней мере, вреда, который связан с чьими-либо профессиональными обязанностями). Возможно, они действительно заставляют себя поверить в своё дело.
В этом случае, финансы и лоббирование вовсе не дерьмовые работы; они скорее схожи с работой наёмных убийц. На самом верху иерархической системы, кажется, так дело и обстоит. Например, я упоминал в работе 2013 года, что не знаю ни одного корпоративного адвоката, который бы не считал, его работа бессмысленна. Но, конечно, это также отражает то, с какими корпоративными юристами я знаком: эти люди когда-то были поэтами/музыкантами. Но ещё важнее то, что они не особо высоко стоят в иерархии. У меня складывается впечатление, что более влиятельные корпоративные юристы искренне верят в то, что их работа полезна. Может, их просто не волнует, приносят ли они пользу или вред.
На самом верху финансовой цепи питания это точно так. В апреле 2013 года, по странному стечению обстоятельств, мне довелось присутствовать на конференции Федерального Резервного Банка Филадельфии «Навсегда исправляем банковскую систему», на которой Джеффри Сакс, экономист из Колумбийского университета, наиболее известный за разработку реформ «шоковой терапии» для стран бывшего Советского Союза, выступал по видеосвязи и ошеломил всех, когда он, как сказал бы аккуратный журналист, «удивительно откровенно» выразился о руководителях американских финансовых учреждений. Особенно ценным слова Сакса делает то, что, как он постоянно подчёркивал, многие из этих людей были с ним честны, так как предполагали (не безосновательно), что он на их стороне:
«Знаете, я сейчас часто вижусь с этими людьми на Уолл Стрит… я их знаю. Это люди, с которыми я обедаю. И я скажу откровенно: нравственная ситуация там безнадёжная. [У этих людей] нет ответственности платить налоги, ответственности перед их клиентами, ответственности перед контрагентами в сделках. Они грубые, жадные, агрессивные, они буквально вышли из-под контроля, и эти люди заметно переиграли систему под себя. Они искренне считают, что у них есть Богом данное право брать сколько угодно денег и делать это любым способом, законным или незаконным.
Если посмотреть на пожертвования избирательным кампаниям, что мне вчера довелось делать по другим причинам, финансовые рынки - это спонсоры номер один в США сегодня. Наша политика коррумпирована насквозь… Обе партии по уши в этом.
(конец цитаты из книги)
Такие дела...
--------------------------------------
Источники:
*) Вредное экономическое суеверие о благотворности создания новых рабочих мест.
https://alex-rozoff.livejournal.com/202365.html
**) Дерьмовые работы. Перевод главы из книги Дэвида Грэбера
https://doxajournal.ru/translations/bullshit_jobs
***) «Это просто придуманные должности»: булшит-экономика от Дэвида Грэбера.
Профессор Лондонской школы экономики призывает избавиться от массы никому не нужных профессий
https://ideanomics.ru/articles/19418