Ну, и еще про афедроны
Тут весь ЖЖ в афедрон полез из-за решения жюри Малого Букера.
Вставлю свои пять копеек.
В свое время побывал я на лекции одного писателя-постмодерниста. Да еще и законспектировал.
Так что, ежели кто мечтает о лаврах еще какого-нибудь букера, читайте, учите матчасть, всё у вас получится!
КАК СТАТЬ МОДНЫМ ПИСАТЕЛЕМ или ПОСТТУАЛЕТИЗМ
(Лекция Владимира Сор-Воровкина,
прозектора Высшей школы лапшизма и мировой облапоники,
регрессора кафедры пост-литературы,
почетного члена московского пис-клуба):
"Уже в детстве талант должен сильно выделяться...
Глядя на мои рисунки, родители, одноклассники и даже учителя в один голос говорили:
- Художник от слова "худо"!
Может быть, поэтому я стал писателем… от другого слова.
Поначалу мой вклад не оценивали. Советовали у классиков учиться:
- Вот Пушкин! Это - святое! Это - наше все!
А мое куда девать? Гении... У них, что - по-другому? Я вот тоже в детстве думал, что гении в туалет не ходили...
Я, например, не ходил. Я все в штаны делал.
Я об этом потом подолгу размышлял. Когда психиатр научил туда, куда надо ходить.
Хорошей бумаги тогда было мало. Свирепствовала кэгэбэшная цензура. Приходилось обходиться газетой "Правда". Правда, не всегда свежей. Там я и начал впервые работать со словом: аккуратно вырезал заголовки и, так сказать, прилеплял их на стенки. Я и сейчас с удовольствием вспоминаю эти свои первые эссе: "В закрома родины", "Достойный вклад в дело мелиорации", "Еще миллион тонн в народную копилку". Ну, из букв слова тоже составлял в виде эскремента.
Тиражи были мизерные, но эти эссенизаторские работы находили своего специфического читателя. Когда стало можно все, даже то, что никогда нельзя было, нам, модным писателям, в своих кабинках стало тесно. И мы в народ вышли! И потекло оно, наше творчество по медным трубам. Так и появилось, собственно, новое литературное течение - пост-туалетизм!
Теперь о главном: мода - это когда наоборот. Где было белое - там коричневое. Где была голова, там... Ну, принцип вы поняли: где был перед, теперь там зад. Со всеми вытекающими из него последствиями.
Взять хотя бы мои последние вещи. Повесть "Голубой кал" - приключения какашки. Или роман "День обсрачника". Там главный герой прямо с утра, изрядно гороху наевшись, верно служит Государю. Ну, подробно пересказывать я не буду, а то уже первые ряды пустеть начали.
…Если честно, то и самому иногда тошно. И хочется их того… хлоркой! Но я ведь свои произведения не нюхаю, я их продаю. А деньги не пахнут. Даже неоднократно использованные. Они приятно так хрустят, когда их мнешь по привычке. Так, что с бумагой стало значительно лучше, у нее не запах, у нее цвет и звук главное.
Вот! Опять муха летит… Просто бомбовоз какой-то, а не муха! И чего они вокруг меня все-время вьются? Жужжат, жужжат… как критики литературные.
Кстати, не надо бояться нарушить гробовую тишину в храме русской литературы. Это и не храм вовсе, а мастерская. А мастерские модных писателей сами знаете где!
И в этом случае не надо делать круглые глаза, громко вскакивать и кричать:
- Это не я! Это не я!
Еще действительно подумают, что не вы. Если уж приперло - смикшируйте
звук. Ну, хотя бы так: "П-фук! Пф-философ-фская пф! Пф-феерия этот мой последний рр-роман!"
Или: "Пф! Пф-фонтан пф-фантазии это эс-сс-се!
Остается, правда, запах… Тут будьте находчивыми: если запах легкий, сделайте жест в сторону коллег:
- Хм-хм, я и не думал, что писатели-деревенщики ищут зерна истины буквально в навозной куче!
Если атмосфера тяжелая, встаньте, сориентируйтесь в пространстве и, направив руку в сторону Кремля, провозгласите:
- Подгнило что-то в нашем президентстве!
Уже на следующий день вас пригласят читать лекции в Йельский полутехнический колледж. По политической системе страны. Или - по системе канализации. Но это уже детали: главное - известность!
Поэтому писать надо много, но часто и помалу. Но можно и сразу по большому.
Сейчас, например, я делаю римейк оперы "Евгений Онегин". Говорят, энциклопедия русской жизни! А о сортирах ни слова!!! Евгений и Ленский, между прочим, мучаются несварением. Проститутка Катюша Маслова (это я из Толстого сримейкил, чтобы не думали, что я классиков забываю) дает им имодиум. Диарея переходит в хронический кариес. Атмосфера нагнетается. И вот тут:
- П-ф! Пиф! П-ф! Паф!
В общем, трагедия. Очень-очень громкий катарсис! Тут кабинкой не обойдешься. Поэтому и театр должен быть вместительный, Большой. А вы говорите, Пушкин!
С таким творчеством вы не утонете, всегда будете на плаву. А критики пусть рядом барахтаются. Так сказать, «Плывущие вместе». Они ведь в глубину нырять боятся. Но - все, заканчиваю, а то кое-кому в зале уже дурно становиться.
Снимайте противогазы! С облегчением вас!"
Ну, и еще на закуску - вот так сатрапы обходятся с современным искусством:
Вставлю свои пять копеек.
В свое время побывал я на лекции одного писателя-постмодерниста. Да еще и законспектировал.
Так что, ежели кто мечтает о лаврах еще какого-нибудь букера, читайте, учите матчасть, всё у вас получится!
КАК СТАТЬ МОДНЫМ ПИСАТЕЛЕМ или ПОСТТУАЛЕТИЗМ
(Лекция Владимира Сор-Воровкина,
прозектора Высшей школы лапшизма и мировой облапоники,
регрессора кафедры пост-литературы,
почетного члена московского пис-клуба):
"Уже в детстве талант должен сильно выделяться...
Глядя на мои рисунки, родители, одноклассники и даже учителя в один голос говорили:
- Художник от слова "худо"!
Может быть, поэтому я стал писателем… от другого слова.
Поначалу мой вклад не оценивали. Советовали у классиков учиться:
- Вот Пушкин! Это - святое! Это - наше все!
А мое куда девать? Гении... У них, что - по-другому? Я вот тоже в детстве думал, что гении в туалет не ходили...
Я, например, не ходил. Я все в штаны делал.
Я об этом потом подолгу размышлял. Когда психиатр научил туда, куда надо ходить.
Хорошей бумаги тогда было мало. Свирепствовала кэгэбэшная цензура. Приходилось обходиться газетой "Правда". Правда, не всегда свежей. Там я и начал впервые работать со словом: аккуратно вырезал заголовки и, так сказать, прилеплял их на стенки. Я и сейчас с удовольствием вспоминаю эти свои первые эссе: "В закрома родины", "Достойный вклад в дело мелиорации", "Еще миллион тонн в народную копилку". Ну, из букв слова тоже составлял в виде эскремента.
Тиражи были мизерные, но эти эссенизаторские работы находили своего специфического читателя. Когда стало можно все, даже то, что никогда нельзя было, нам, модным писателям, в своих кабинках стало тесно. И мы в народ вышли! И потекло оно, наше творчество по медным трубам. Так и появилось, собственно, новое литературное течение - пост-туалетизм!
Теперь о главном: мода - это когда наоборот. Где было белое - там коричневое. Где была голова, там... Ну, принцип вы поняли: где был перед, теперь там зад. Со всеми вытекающими из него последствиями.
Взять хотя бы мои последние вещи. Повесть "Голубой кал" - приключения какашки. Или роман "День обсрачника". Там главный герой прямо с утра, изрядно гороху наевшись, верно служит Государю. Ну, подробно пересказывать я не буду, а то уже первые ряды пустеть начали.
…Если честно, то и самому иногда тошно. И хочется их того… хлоркой! Но я ведь свои произведения не нюхаю, я их продаю. А деньги не пахнут. Даже неоднократно использованные. Они приятно так хрустят, когда их мнешь по привычке. Так, что с бумагой стало значительно лучше, у нее не запах, у нее цвет и звук главное.
Вот! Опять муха летит… Просто бомбовоз какой-то, а не муха! И чего они вокруг меня все-время вьются? Жужжат, жужжат… как критики литературные.
Кстати, не надо бояться нарушить гробовую тишину в храме русской литературы. Это и не храм вовсе, а мастерская. А мастерские модных писателей сами знаете где!
И в этом случае не надо делать круглые глаза, громко вскакивать и кричать:
- Это не я! Это не я!
Еще действительно подумают, что не вы. Если уж приперло - смикшируйте
звук. Ну, хотя бы так: "П-фук! Пф-философ-фская пф! Пф-феерия этот мой последний рр-роман!"
Или: "Пф! Пф-фонтан пф-фантазии это эс-сс-се!
Остается, правда, запах… Тут будьте находчивыми: если запах легкий, сделайте жест в сторону коллег:
- Хм-хм, я и не думал, что писатели-деревенщики ищут зерна истины буквально в навозной куче!
Если атмосфера тяжелая, встаньте, сориентируйтесь в пространстве и, направив руку в сторону Кремля, провозгласите:
- Подгнило что-то в нашем президентстве!
Уже на следующий день вас пригласят читать лекции в Йельский полутехнический колледж. По политической системе страны. Или - по системе канализации. Но это уже детали: главное - известность!
Поэтому писать надо много, но часто и помалу. Но можно и сразу по большому.
Сейчас, например, я делаю римейк оперы "Евгений Онегин". Говорят, энциклопедия русской жизни! А о сортирах ни слова!!! Евгений и Ленский, между прочим, мучаются несварением. Проститутка Катюша Маслова (это я из Толстого сримейкил, чтобы не думали, что я классиков забываю) дает им имодиум. Диарея переходит в хронический кариес. Атмосфера нагнетается. И вот тут:
- П-ф! Пиф! П-ф! Паф!
В общем, трагедия. Очень-очень громкий катарсис! Тут кабинкой не обойдешься. Поэтому и театр должен быть вместительный, Большой. А вы говорите, Пушкин!
С таким творчеством вы не утонете, всегда будете на плаву. А критики пусть рядом барахтаются. Так сказать, «Плывущие вместе». Они ведь в глубину нырять боятся. Но - все, заканчиваю, а то кое-кому в зале уже дурно становиться.
Снимайте противогазы! С облегчением вас!"
Ну, и еще на закуску - вот так сатрапы обходятся с современным искусством:
Click to view