Про любовь во время войны
Посмотри на ее ноги, да. Если би у меня были такие ноги, я би на руках ходиль. Посмотри на эту попу - просто глаз не оторвать! - комплименты, приправленные мягким кавказским акцентом, рассыпает пригоршнями армянин, вернувшийся на вечер с передовой в военный лагерь. Адресат комплиментов стоит в миниатюрных берцах, ладно сидящих армейских брюках и облегающей зеленой армейской футболке, которая выгодно подчеркивает фигуру своей хозяйки. Несмотря на военную форму совершенно ясно, что армянин не ошибся в оценке. Стройная помощница режиссера, блондинка лет двадцати пяти, сияет в ответ на комплименты, как медный тазик на ярком солнце.
-Как красиво ты их отбрила с телефоном, никому не дала и никаво ни абидила, да. Маладец! У меня тоже женщины телефон просят, прохода не дают. Мужиков здесь, в АТО, мало - женщины на них гальодние, но я номер тоже никому не даю. Я гордый, да, родину защищаю, да.
Армянин уже знает, что миниатюрная блондинка, поехавшая младшим помощником режиссера на передовую, в глубину Луганской области, остается ночевать и съемки будут на протяжении трех дней, поэтому старается изо всех сил, чем будит ревность собственно самого режиссера. Гость из Киева тоже в военной форме, только вместо автомата и разгрузки с магазинами, плотно упакован разнообразными камерами, фотоаппаратами и прочими гаджетами для съемки в экстремальных условиях. Но ритмы жизни человека из столицы, и человека несколько месяцев бегавшего с автоматом по степям Донбасса, не видевшего девушек неделями, - очень разные по темпу. Уроженец солнечной Армении приехал с сослуживцами переночевать в лагере, в 20 километрах от боя. Времени на ухаживания у него нет и он переходит к глазам юной практикантки, которые, как утренняя роса, к губам, которые как мед, к тонкому стану. Речь армянина льется, как вода в ручье, без пауз и заминок. Тренеры НЛП и популяризаторы пикапа просто сдохнут от зависти, если попытаются зафиксировать речевые модули и интонации.
И таки да, глаза, которые девушка отводит, в ответ горят, и румянец не только от смущения, и для ревновности повод уже есть. А что делать? Война приучает к мысли, что жизнь коротка и нет времени на дурацкие терзания и условности. “Я бронежилет не ношу, просто пустая разгрузка” - это армянин говорит уже мне и моему бронежилету. «Если снайпер попадет - броник не спасает. Так зачем носить лишний груз. Все что успел прожить - все мое, а убьют и ладно», - продолжает он мысль глядя мне в глаза, но хорошо видно, что адресованы слова все той же девочке из Киева. И режиссер тоже это слышит и понимает. Незадолго до этого опытный боец в интервью нам сказал, что в этой войне главное выжить. Для этого не грех и отступить, так как с мертвых толку нет. Эта мудрость была услышана и поэтому ночевка в лагере для девочки отменяется. Да, уже ночь, да вокруг небезопасно даже днем, но девушка возвращается обратно к мирному небу, под которым жизнь так неспешна. “На войне, как на войне, брат, поэтому не отдам”, - читается в глазах режиссера. Они едут обратно 300 км с копейками, склонившись друг к другу головами и дремая, под гул колес по разбитой дороге. Завтра режиссер отправит девочку из Днепропетровска в Киев и вернется снимать обратно уже один, убрав уязвимые тылы подальше от линии огня.
-Как красиво ты их отбрила с телефоном, никому не дала и никаво ни абидила, да. Маладец! У меня тоже женщины телефон просят, прохода не дают. Мужиков здесь, в АТО, мало - женщины на них гальодние, но я номер тоже никому не даю. Я гордый, да, родину защищаю, да.
Армянин уже знает, что миниатюрная блондинка, поехавшая младшим помощником режиссера на передовую, в глубину Луганской области, остается ночевать и съемки будут на протяжении трех дней, поэтому старается изо всех сил, чем будит ревность собственно самого режиссера. Гость из Киева тоже в военной форме, только вместо автомата и разгрузки с магазинами, плотно упакован разнообразными камерами, фотоаппаратами и прочими гаджетами для съемки в экстремальных условиях. Но ритмы жизни человека из столицы, и человека несколько месяцев бегавшего с автоматом по степям Донбасса, не видевшего девушек неделями, - очень разные по темпу. Уроженец солнечной Армении приехал с сослуживцами переночевать в лагере, в 20 километрах от боя. Времени на ухаживания у него нет и он переходит к глазам юной практикантки, которые, как утренняя роса, к губам, которые как мед, к тонкому стану. Речь армянина льется, как вода в ручье, без пауз и заминок. Тренеры НЛП и популяризаторы пикапа просто сдохнут от зависти, если попытаются зафиксировать речевые модули и интонации.
И таки да, глаза, которые девушка отводит, в ответ горят, и румянец не только от смущения, и для ревновности повод уже есть. А что делать? Война приучает к мысли, что жизнь коротка и нет времени на дурацкие терзания и условности. “Я бронежилет не ношу, просто пустая разгрузка” - это армянин говорит уже мне и моему бронежилету. «Если снайпер попадет - броник не спасает. Так зачем носить лишний груз. Все что успел прожить - все мое, а убьют и ладно», - продолжает он мысль глядя мне в глаза, но хорошо видно, что адресованы слова все той же девочке из Киева. И режиссер тоже это слышит и понимает. Незадолго до этого опытный боец в интервью нам сказал, что в этой войне главное выжить. Для этого не грех и отступить, так как с мертвых толку нет. Эта мудрость была услышана и поэтому ночевка в лагере для девочки отменяется. Да, уже ночь, да вокруг небезопасно даже днем, но девушка возвращается обратно к мирному небу, под которым жизнь так неспешна. “На войне, как на войне, брат, поэтому не отдам”, - читается в глазах режиссера. Они едут обратно 300 км с копейками, склонившись друг к другу головами и дремая, под гул колес по разбитой дороге. Завтра режиссер отправит девочку из Днепропетровска в Киев и вернется снимать обратно уже один, убрав уязвимые тылы подальше от линии огня.