Николас Вейл - Пикник на обочине: Сталкер и Зона - часть 1
Начинаю выкладывать переводы рецензии камерада wytchcroftна роман Аркадия и Бориса Стругацких "Пикник на обочине". Многие уже имели возможность ознакомиться с оригинальными текстами рецензии, но нужно следать круг читателей нашего блистательного Ника шире, что я с удовольствием и делаю.
Роман Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине» начинается с тонко обыгранного момента дезориентации - интервью с ученым на радио, представляющего собой классический пример русского юмора - быстрая завязка и моментальное разоблачение:
«...- Вероятно, вашим первым серьезным открытием, доктор Пильман, следует считать так называемый радиант Пильмана?
- Полагаю, что нет. Радиант Пильмана - это не первое, не серьезное и, собственно, не открытие. И не совсем мое.»
Этот стиль юмора настраивает западного читателя на определенный лад, настрой, широко распространенный в русской прозе.
Недавно я проникся подобным настроем, читая сборник «Шерлок Холмс в России» в переводе Алекса Осбэкса.
Это настрой подразумевает тяжеловесную иронию и сухой юмор. Я припоминаю о нескольких англоязычных книгах похожего плана - у Рэймонда Чандлера в его наиболее пародийной «Сестренке», хотя описания людей там очень отличаются, и еще более давнюю книгу Роберта Л. Стивенсона «Клуб самоубийц и другие приключения титулованной особы (принца Флоризеля)» - причем последняя очень любима в России - настрой которых поразительно похож, но там также присутствует и описание оторванного от низов высшего общества, чего в романе Стругацких нет. Так и есть, ведь главный герой «Пикника» - простой «сталкер», бедный искатель чужеродных артефактов, лаборант, постоянно нуждающийся в деньгах, как он часто сам жалуется.
С его ироничным прозвищем «Рыжий», Шухарт действительно похож на хвастунишку. Во втором моменте дезориентации он показывает себя крутым парнем, а сам роман совершает крутой поворот, приближаясь к «территории безысходности», когда мы знакомимся с его взглядами на работу, которую он делает, и с его откровенным неприятием большинства окружающих его людей. Он «вправляет мозги» сержанту, которому уже однажды «дал хорошенько» по пустячному делу (вообще-то из-за Гуты - здесь и далее прим. перев.), но этот инцидент комедиен для взвинченного состояния Рэда и его описания произошедшего.
Настроения Рэда очень хорошо используются авторами - это очень ненадежный рассказчик, чье эго то распухает до невероятных размером, то сдувается в зависимости от количества денег в его кармане и содержания алкоголя в его крови.
Алкоголь в книге льется рекой - большинство населения города много пьет, но это и неудивительно, учитывая, что они живут рядом с пугающей Зоной. И когда появляется кто-то, кто не пьет и не курит, он моментально попадает под подозрение.
То, что авторы могут позволить Рэду быть плаксой и в то же время не дать авторскому повествованию скатиться на это же эмоциональный уровень, по моему мнению, свидетельствует о высочайшем авторском мастерстве. Действие романа развивается быстро, тяня за собой и читателя… и это более, чем что бы то ни было контрастирует с фильмом «Сталкер» (реж. А.А. Тарковский), базирующемся на мотивах книги. «Сталкер» поставлен Тарковским в его типичной манере долгих переходов и редких диалогов, которые делают его фильмы сказочными, а временами - невероятно красивыми. Зрительный ряд в «Сталкере» невероятен, а ведь под ним обманчиво маскируется тяжелейший процесс творчества, который включает двух операторов и практически три версии самого фильма.
Связь между романом и фильмом сложна (ближайшим аналогом такой связи, который мне приходит в голову, может быть «Бегущий по лезвию бритвы», в основе которого лежат три различных текста трех различных авторов (всегда думал, что только один «Снятся ли андроидам электроовцы» Филиппа К. Дика).
В Википедии сказано (и, возможно, неверное), что самая ранняя версия сценария, написанного по другой книге Братьев, была отброшена. Тогда Браться написали сценарий, известный как «Машина желаний» (опубликован в Великобритании под названием «Сталкер»). И именно ЭТОТ сценарий я прочел несколько лет назад, когда шел на показ фильма Тарковского «Сталкер».
А Тарковский в конце концов решил использовать «Пикник на обочине». В третьей и окончательной версии, как оказывается, он использует элементы обоих предыдущих сценариев, поскольку в фильме можно увидеть идеи из одного сценария - камера машины желаний, жилище семьи сталкера и т.д., в то время, как в «Пикнике» есть такие сцены, как швыряние гаек и дрезина в Зоне.
Тематически фильм Тарковского входит в раздел искусства, посвященного исследованию пространства и духа. В обеих работах - «Сталкере» и «Солярисе» его подход базируется на религиозном восприятии (хотя по своей духовности, «Солярис» выпадает из основного потока творчества Лема). Основные размышления Тарковского сосредотачиваются на природе веры чего-то, что становится все более ясным с каждым его фильмом по весьма похожему сценарию с творчеством немецкого режиссера Вима Вендерса.
Этого философствования намного меньше в романе «Пикник на обочине». Чего много в романе - так это вопросов. Вопросов относительно многих вещей - и эти вопросы вспыхивают в мозгу главного героя, хотя редко на них находится ответ. Они настолько мимолетны, что легко могут ускользнуть из поля зрения читателя, который хочет лишь погрузиться в приключения - ведь это роман, рассчитанный на широкий круг читателей. Но с подтекстом.
Эти вопросы касаются природы технологий, способов их применения и того, в каких отношениях с ними окажется человечество?
Эти вопросы касаются того, что есть ответственности и не окажется принятие ответственности на себя равносильным возложения на себя вины. Должна ли ответственность восприниматься индивидуально, или ее можно возложить на группу, команду или коллектив (корпоративный или общественный), на все человечество?
Сама по себе Зона - это место потенциально непредвиденных возмущений: все, вроде, выглядит обычно, но это обманчивое состояние может измениться за единый миг. Обезлюдевшая Зона и страх, как перед заражением, так и мутацией рассматривается как элемент предвидения и очень часто связывается критиками и обозревателями с аварией реактора в Чернобыле. Такой страх перед ядерной энергией был так же распространен и во время написания книги - в 60-70 года. Вскоре после Карибского кризиса и последовавшей за ним постройки Берлинской стены, вышедшая в Англии пьеса «Спальня-гостинная» основывалась практически на таких же страхах.
«Спальня-гостинная» - это черный фарс, и что интересно, пьеса попадает где-то между «Пикником на обочине», «Сталкером» и снятым на ее основе фильмом. Операторская работа Дика Лестера, выдержанная в черно-белом цвете и использование пустынного ландшафта создают ощущение опустошения в самом центре Зоны, но в то же время дают зрителю так нужную им комедию, как есть место комедийному и в романе.
Помимо начала и самого стиля повествования, в «Пикнике» можно найти и другие веселые моменты, как, например, ворчание Рэда. Это включает в себя и то, как он называет специальные средства передвижения «галошами», жалуется на недостаток оборудования и на технику в руках других (например, вертолет). Ну, и ведет он себя временами, конечно, как шут гороховый. У него также есть своя саркастическая манера говорить о павших товарищах и о их таких разных и таких странных судьбах - такой себе окопный юмор.
Все это, взятое вместе, помогает создать третий момент дезориентации. Читатель захвачен врасплох кульминацией первой части книги, которая завершается смертью одного из главных персонажей (судьба явно благосклонней к нему в фильме), зловещим напоминанием о возможностях использования чужеродной технологии в качестве потенциального оружия, и сценой Рэда с его девушкой).
Конец первой части
Роман Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине» начинается с тонко обыгранного момента дезориентации - интервью с ученым на радио, представляющего собой классический пример русского юмора - быстрая завязка и моментальное разоблачение:
«...- Вероятно, вашим первым серьезным открытием, доктор Пильман, следует считать так называемый радиант Пильмана?
- Полагаю, что нет. Радиант Пильмана - это не первое, не серьезное и, собственно, не открытие. И не совсем мое.»
Этот стиль юмора настраивает западного читателя на определенный лад, настрой, широко распространенный в русской прозе.
Недавно я проникся подобным настроем, читая сборник «Шерлок Холмс в России» в переводе Алекса Осбэкса.
Это настрой подразумевает тяжеловесную иронию и сухой юмор. Я припоминаю о нескольких англоязычных книгах похожего плана - у Рэймонда Чандлера в его наиболее пародийной «Сестренке», хотя описания людей там очень отличаются, и еще более давнюю книгу Роберта Л. Стивенсона «Клуб самоубийц и другие приключения титулованной особы (принца Флоризеля)» - причем последняя очень любима в России - настрой которых поразительно похож, но там также присутствует и описание оторванного от низов высшего общества, чего в романе Стругацких нет. Так и есть, ведь главный герой «Пикника» - простой «сталкер», бедный искатель чужеродных артефактов, лаборант, постоянно нуждающийся в деньгах, как он часто сам жалуется.
С его ироничным прозвищем «Рыжий», Шухарт действительно похож на хвастунишку. Во втором моменте дезориентации он показывает себя крутым парнем, а сам роман совершает крутой поворот, приближаясь к «территории безысходности», когда мы знакомимся с его взглядами на работу, которую он делает, и с его откровенным неприятием большинства окружающих его людей. Он «вправляет мозги» сержанту, которому уже однажды «дал хорошенько» по пустячному делу (вообще-то из-за Гуты - здесь и далее прим. перев.), но этот инцидент комедиен для взвинченного состояния Рэда и его описания произошедшего.
Настроения Рэда очень хорошо используются авторами - это очень ненадежный рассказчик, чье эго то распухает до невероятных размером, то сдувается в зависимости от количества денег в его кармане и содержания алкоголя в его крови.
Алкоголь в книге льется рекой - большинство населения города много пьет, но это и неудивительно, учитывая, что они живут рядом с пугающей Зоной. И когда появляется кто-то, кто не пьет и не курит, он моментально попадает под подозрение.
То, что авторы могут позволить Рэду быть плаксой и в то же время не дать авторскому повествованию скатиться на это же эмоциональный уровень, по моему мнению, свидетельствует о высочайшем авторском мастерстве. Действие романа развивается быстро, тяня за собой и читателя… и это более, чем что бы то ни было контрастирует с фильмом «Сталкер» (реж. А.А. Тарковский), базирующемся на мотивах книги. «Сталкер» поставлен Тарковским в его типичной манере долгих переходов и редких диалогов, которые делают его фильмы сказочными, а временами - невероятно красивыми. Зрительный ряд в «Сталкере» невероятен, а ведь под ним обманчиво маскируется тяжелейший процесс творчества, который включает двух операторов и практически три версии самого фильма.
Связь между романом и фильмом сложна (ближайшим аналогом такой связи, который мне приходит в голову, может быть «Бегущий по лезвию бритвы», в основе которого лежат три различных текста трех различных авторов (всегда думал, что только один «Снятся ли андроидам электроовцы» Филиппа К. Дика).
В Википедии сказано (и, возможно, неверное), что самая ранняя версия сценария, написанного по другой книге Братьев, была отброшена. Тогда Браться написали сценарий, известный как «Машина желаний» (опубликован в Великобритании под названием «Сталкер»). И именно ЭТОТ сценарий я прочел несколько лет назад, когда шел на показ фильма Тарковского «Сталкер».
А Тарковский в конце концов решил использовать «Пикник на обочине». В третьей и окончательной версии, как оказывается, он использует элементы обоих предыдущих сценариев, поскольку в фильме можно увидеть идеи из одного сценария - камера машины желаний, жилище семьи сталкера и т.д., в то время, как в «Пикнике» есть такие сцены, как швыряние гаек и дрезина в Зоне.
Тематически фильм Тарковского входит в раздел искусства, посвященного исследованию пространства и духа. В обеих работах - «Сталкере» и «Солярисе» его подход базируется на религиозном восприятии (хотя по своей духовности, «Солярис» выпадает из основного потока творчества Лема). Основные размышления Тарковского сосредотачиваются на природе веры чего-то, что становится все более ясным с каждым его фильмом по весьма похожему сценарию с творчеством немецкого режиссера Вима Вендерса.
Этого философствования намного меньше в романе «Пикник на обочине». Чего много в романе - так это вопросов. Вопросов относительно многих вещей - и эти вопросы вспыхивают в мозгу главного героя, хотя редко на них находится ответ. Они настолько мимолетны, что легко могут ускользнуть из поля зрения читателя, который хочет лишь погрузиться в приключения - ведь это роман, рассчитанный на широкий круг читателей. Но с подтекстом.
Эти вопросы касаются природы технологий, способов их применения и того, в каких отношениях с ними окажется человечество?
Эти вопросы касаются того, что есть ответственности и не окажется принятие ответственности на себя равносильным возложения на себя вины. Должна ли ответственность восприниматься индивидуально, или ее можно возложить на группу, команду или коллектив (корпоративный или общественный), на все человечество?
Сама по себе Зона - это место потенциально непредвиденных возмущений: все, вроде, выглядит обычно, но это обманчивое состояние может измениться за единый миг. Обезлюдевшая Зона и страх, как перед заражением, так и мутацией рассматривается как элемент предвидения и очень часто связывается критиками и обозревателями с аварией реактора в Чернобыле. Такой страх перед ядерной энергией был так же распространен и во время написания книги - в 60-70 года. Вскоре после Карибского кризиса и последовавшей за ним постройки Берлинской стены, вышедшая в Англии пьеса «Спальня-гостинная» основывалась практически на таких же страхах.
«Спальня-гостинная» - это черный фарс, и что интересно, пьеса попадает где-то между «Пикником на обочине», «Сталкером» и снятым на ее основе фильмом. Операторская работа Дика Лестера, выдержанная в черно-белом цвете и использование пустынного ландшафта создают ощущение опустошения в самом центре Зоны, но в то же время дают зрителю так нужную им комедию, как есть место комедийному и в романе.
Помимо начала и самого стиля повествования, в «Пикнике» можно найти и другие веселые моменты, как, например, ворчание Рэда. Это включает в себя и то, как он называет специальные средства передвижения «галошами», жалуется на недостаток оборудования и на технику в руках других (например, вертолет). Ну, и ведет он себя временами, конечно, как шут гороховый. У него также есть своя саркастическая манера говорить о павших товарищах и о их таких разных и таких странных судьбах - такой себе окопный юмор.
Все это, взятое вместе, помогает создать третий момент дезориентации. Читатель захвачен врасплох кульминацией первой части книги, которая завершается смертью одного из главных персонажей (судьба явно благосклонней к нему в фильме), зловещим напоминанием о возможностях использования чужеродной технологии в качестве потенциального оружия, и сценой Рэда с его девушкой).
Конец первой части