Пощупал одну горничную, потом другую...
Интерлакен. Вид на Юнгфрау
Начитываю материалы о Швейцарии. Читаю книжку Михаила Шишкина «Русская Швейцария», замечательная толстая книжка. Он там все про русских писателей и революционеров. Есть в Южной Швейцарии такое место Бернский Оберланд, одно из смых красивых - горы, водопады, озера. Там город Интерлакен между двух озер, перед ним здоровенный луг, а с него вид на одну из красивеших гор Швецарии - Юнгфрау. Городок и построен как смотровая площадка снизу на Югфрау. Бизнес-проект очумительный, оправдал себя на века. В Интерлакене из русских кто только ни был: от Павла Первого (Карамзин, Толстой, Саврасов, Бунин, революционеры, Набоков...) до меня самого с группой путешественников.
Ну, красОты, да, просеиваю скозь сетчатку, но меня всегда итересуют больше люди, их привычки, странности, внешний вид, извращения... Все лазили на эту гору и окресные, и щас доехать до Юнгфрау и обратно на зубчатой ж/д стоит около 200 франков. А я бы и бесплатно не поехал. В принципе не понимаю этого и развлечия и удальства.
Толстого тоже, слава Богу, занимали вещи более насущные, красоты мимоходом отмечает, но никогда не пропускает отметить швейцарских девок: «Ездил в ХХХ. Служанка - красавица с веснушками. Женщину хочу ужасно. Хорошую».
Швейцарки действительно соблазнительны, они, может, не совершенной красоты, не утонченной, но необыкновенно еротичны, по крайней мере, с виду, задастенькие, ноги не изможденные, скульптурные. Вообще, Швейцария - царство обтянутых задниц в большей степени, чем в других краях. Современная женщина презентуется по большей части задницей, в отличие от прежних времен. Нынешняя еротическая и визуальная культура вся "через задницу", на ней сделан акцент, грудь в загоне, остальные части организма тоже.
А вот еще такая запись и такой случай:
«Сладострастие мучит ужасно меня....Не засыпал до 12-ти ходил по комнате и корридору. Ходил гулять по галере. - При луне ледники и черные горы. Нижнюю служанку пощупал, верхнюю тоже. Она несколько раз пробегала, я думал она ждет; все легли, пробежала еще раз и сердито огляулась на меня. Вынизу слышу я поднял весь дом... кричали с полчаса»
То есь он до такой степени дотискался служанок, что они устроили скандал ночью, кричали и обзывали его мерзавцем и маьяком... по-немецки, разумеется, приводить не стал (я, он привел).
Вообще отличая картина: молодой, истекающий сперматозоидами Толстой стоит в темном коридоре швейцарской гостиницы, кругом красоты, которые ему по барабану, - и кидается щупать всех пробегающих мимо служанок и еще думает, что это им должно понравится, и они к нему придут ночью и дадут... А они не приходят и еще устраивают ночной скандал. Причем записывая это в дневник, он не особенно стыдится. Я пытаюсь припомнить из собственного опыта - кидался ли я щупать незнакомых девок за мягкие места когда-нибудь, даже испытывая сильное еротическое одурение. Все-таки к осязательному этапу отношений переходишь когда уже общегуманитарная часть более или менее закончена, и твое поведение более или менее ожидаемо, да и то иногда конфузии разыгрываются. Наверное, надо быть графом... С другой стороны, этим он и ближе как-то других русских путешественников. А то все красоты-красоты, литературные аллюзии разные... Эх, ботаники... А это вот, я понимаю. Поручик после двух войн путешествует по Европе и ему хочется трахнуть все движимое и недвижимое. Что-то знакомое...:)
Наконец, в Люцерне он дорвался до швейцарской женщины. Где не пишет, но пишет, что заболел дурной болезнью «Вот до чего довело воздержание. Бросился на первую попавшуюся...» И поехал лечиться в Цюрих.