Бойся людей, прочитавших...
Еще одна забавная путешественница. Расплывшаяся тетя "за 40". Одета невообразимо пестро: многоцветная кофта, где прдеставлены были просто все имеющиеся цвета; затем - светло коричневая кофта соборками,гольфики - еще какого-то противоположного цвета; крашена в ярко рыжий цвет, а брови тоже рыжие, но еще ярче. На голове банты, как у школьницы на последнем звонке. Передвигалась вразвалку и как-то "по особому плану": группа идет в одну сторону,а она вдруг очень медленно - в другую, сорвет цветок, понюхает, вставит в волосы. И все время, чувствуется, сильно потела, но кофты не снимала, кофта была одета сразу на тело. Задала мне вопросов 20, что было бы абсолютным рекордом любознательности, если бы это не бы один и тот же вопрос, прикладываемый просто к разным персонажам нашей экскурсии. Сколько у кого было детей и жен: у Достоевского, Виардо, Тургенева (были ли общие? :)), Марии-Аантуанетты, Александра 1-го и 2-го... Я, потея, вспоминал. Пару раз устроила на ровном месте скандалы. Путешественники прозвали ее Мальвиной.
С ней была подруга, вполне вменяемая, из Москвы, тоже за 40, но еще "ничего себе". Я даже удивился, что у вполне невменяемой особы, вполне вменяемая подруга, которая тоже над ней подтрунивает. Она же рассказала ее историю. В Германии уж около 30 лет. Уехала из Москвы еще при Советах молодой девицей. Вышла замуж за богатенького но пожилого немца. Родила от него, а через положенные два года бросила и выписала себе из России своего настоящего хахаля. Хахаль приехал, поматросил и через пару лет, когда уже можно было остаться жить на западе, тоже ее бросил. Еще было пару мужков, а потом уже ничего не было, поскольку она превратилась в пестрый, перекатывающийся шарик.
И по мнению московской подруги у нее от благоустроенной жизни и безделья "крышка стала отъезжать". Читает только немецкие и русские бульварные издания с картинками, а информация, которая ее интересует исключительно - "кто с кем и сколько жен-детей".
Работать ей почему-то не надо - какие-то деньги, стало быть, есть. Сидела она прямо за моей спиной и не помню в каком контексте громко произнесла одну замечательную фразу: "Да я за всю жизнь дай бог одну книгу прочитала..."
Я поинтересовался, что же это за книга.
- А не помню, - сказала путешественница. Но не больше, чем одну.
Тут японял что Провидение мне посылает в очередной раз замечательную иллюстрацию к прочитанному или каким-то размышлениям, что уже бывало не раз. Недавно прочитанная в воспоминаниях Казановы мысль звучала так: "Бойся людей, прочитавших толлько одну книгу". Якобы это венецианская народная мудрость.
С ней была подруга, вполне вменяемая, из Москвы, тоже за 40, но еще "ничего себе". Я даже удивился, что у вполне невменяемой особы, вполне вменяемая подруга, которая тоже над ней подтрунивает. Она же рассказала ее историю. В Германии уж около 30 лет. Уехала из Москвы еще при Советах молодой девицей. Вышла замуж за богатенького но пожилого немца. Родила от него, а через положенные два года бросила и выписала себе из России своего настоящего хахаля. Хахаль приехал, поматросил и через пару лет, когда уже можно было остаться жить на западе, тоже ее бросил. Еще было пару мужков, а потом уже ничего не было, поскольку она превратилась в пестрый, перекатывающийся шарик.
И по мнению московской подруги у нее от благоустроенной жизни и безделья "крышка стала отъезжать". Читает только немецкие и русские бульварные издания с картинками, а информация, которая ее интересует исключительно - "кто с кем и сколько жен-детей".
Работать ей почему-то не надо - какие-то деньги, стало быть, есть. Сидела она прямо за моей спиной и не помню в каком контексте громко произнесла одну замечательную фразу: "Да я за всю жизнь дай бог одну книгу прочитала..."
Я поинтересовался, что же это за книга.
- А не помню, - сказала путешественница. Но не больше, чем одну.
Тут японял что Провидение мне посылает в очередной раз замечательную иллюстрацию к прочитанному или каким-то размышлениям, что уже бывало не раз. Недавно прочитанная в воспоминаниях Казановы мысль звучала так: "Бойся людей, прочитавших толлько одну книгу". Якобы это венецианская народная мудрость.